Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Он сидел на штабеле снарядных ящиков и чистил грязь из-под ногтей. Ножом. В голове было пусто. Мыслей не было вообще никаких.
Из коридора бывшей колхозной МТС, где нынче располагался их штаб, вышел заместитель командира батальона с позывным Шурави, он же Саныч, которого Он знал больше 20 лет.
Шурави тяжело присел рядом, достал пачку сигарет. Закурил и осторожно выпустил дым в сторону.
– Слышь, ты как?
Он продолжал вычищать грязь. Молча. Шурави положил руку Ему на плечо, затянутое жестокой тканью «горки».
– Может, в отпуск? Домой съездишь… – осекся Шурави, поняв, что сморозил глупость. Не было у Него больше дома. Час назад сообщили, что артиллерия ВС Украины нанесла очередной удар по Горловке. Погибли люди. В том числе жена и дочка командира разведгруппы одной из бригад армии ДНР, который теперь сидел рядом с Шурави и чистил ножом грязь из-под ногтей.
Дальше сидели молча. Из штаба выскочил молоденький посыльный и дернулся к Шурави, но заметив отрицательный жест, скрылся в полумраке коридора штаба.
Они сидели молча. Шурави выбросил окурок, сразу же подкурил следующую сигарету.
– Завтра снова выход, под Авдеевку. Ты идешь старшим. К 3 утра будь готов, – затушив недокуренную сигарету, Шурави ушел в штаб.
Он продолжал ковырять ножом под ногтями, пустыми глазами рассматривая носки своих грязных ботинок. Модные тактические ботинки «Лова» купила ему жена, отдав еще в мае 14-го года за них немалую сумму в донецком военторге. Теперь они напоминали Ему о ней.
Ночью Он не спал. Бойцы группы прислушивались, готовые при малейшей тревоге кинуться на помощь, успеть выбить пистолет, приставленный к виску или гранату, прижатую к животу. Прецедентов хватало. Но Он лежал тихо и неподвижно. И дыхание было ровным. Постепенно все бойцы задремали, кроме дежурного у входа. Тот тоже неоднократно соскальзывал в тревожный полусон-полуявь, вздергиваясь головой при засыпании. Тревожно прислушивался к звукам в комнате, даже один раз подошел к Нему, проверить: а вдруг не дышит?
Но Он дышал ровно и спокойно. Дежурный тревожно покачал головой и осторожно вернулся на свое место.
Группа собралась быстро – война шла уже не один месяц. Те, кто выжил, вынужденно становились профессионалами.
Он жестами подгонял людей. И так не особо многословный, в последние дни он стал абсолютным молчуном.
– Попрыгали, – были его первые слова за сутки. Сам Он подогнал все снаряжение еще в штабе. Трофейная РПС была под завязку забита патронами, гранатами, аптечкой и прочими необходимыми вещами. В этот раз Он не взял с собой сухой паек. На вопрос старшины, только отрицательно качнул головой. На его место в «мародерку» улеглись пара пачек патронов и две Ф-1.
– Как знаешь, – пробурчал старшина, закрывая ящик.
В ночном мраке группа сосредоточилась в разрушенном здании. Через улицу начиналась нейтралка. Там 200 метров – и позиции «укров». На невысоком холме, по данным разведки, сидел артиллерийский корректировщик и, что неприятно, – очень грамотный корректировщик. Бригада сильно страдала от его деятельности. Сразу возникли проблемы со снабжением, заменой подразделений на позициях. А два дня назад один из снарядов залетел в бригадный медсанбат. К счастью, никто не погиб, но раненых было достаточно. Это попадание переполнило чашу терпения командования бригады. Вот оно и вызвало Его группу.
Они ползли в темноту уже два часа. Короткие рывки между руинами домов сменялись плавным, тягучим перемещением в увядающей осенней траве.
Очередная ракета взлетела с шипением в небо. Группа уткнулась лицами в землю. Пережидая засветку, они замерли.
Он лежал на осколках кирпича, не ощущая неудобства. Старые, исцарапанные наколенники чуть скрипнули по щебенке, когда он поменял положение тела и повернул голову в другую сторону. Уцелевшая стена дома была густо усеяна щербинами от пуль и осколков – бои в этой местности шли не один месяц. Сквозь пролом стены Он видел остатки серванта с зеркальной стенкой, густо осыпавшей паркет яркими блестками… У самого пролома лежала детская кукла в смешном голубеньком платьице. Одной ноги у куклы не было. «Осколок или пуля?» – лениво подумал Он. Потом с недоумением глянул на куклу еще раз.
«Какой еще осколок… Это у Светланки моей осколок. А этой просто кто-то, не заметив, наступил тяжелым ботинком на ногу. Жалко куклу».
Передовой дозор дал знать, что можно двигаться дальше. Группа заскользила дальше.
Вершина холма слегка выделялась на фоне темного неба. «Хорошо, что не нужно говорить. Можно вообще не открывать рот», – думал Он, жестами направляя своих бойцов.
Они охватывали высоту с трех сторон. Уже сделали проходы в минном поле, уже одна группа перекрыла тропу в тылу. По этой тропе на холм прибывала смена укров.
«Работаем», – сделал знак Он. Слева негромко хлопнул Винторез их снайпера Семена, щуплого, жилистого мужика откуда-то с Урала. Еще один хлопок.
«Чисто», – сделал знак Семен.
Пригнувшись, Он с двумя бойцами двинулся к вершине. Вот уже и первый окоп. Спрыгнув, Он развернулся вправо, напарник – влево. Стволы АКМов с ПБС нащупывали в темноте окопа шевеление, готовые плюнуть свинцом на любой шорох.
Прошла минута. Никакого движения. Третий разведчик замер у кромки окопа, прикрывая их сверху.
«Пошли», – сделал знак Он, указывая направление.
Под ногами тихонько скрипели доски паллетов, устилающие дно окопа. Он обратил внимание на стрекот сумасшедших сверчков и дальнюю канонаду.
«Хорошо, – подумал Он. – Скроет звуки».
У входа в блиндаж Он замер, вслушиваясь. Напарник присел на колено, почти касаясь глушителем плащ-палатки, закрывающей вход.
«Мир в зеленом цвете ночника выглядит нереально. Как в старых компьютерных мониторах», – успел подумать Он, откидывая полог плащ-палатки.
Тусклый свет дежурного светильника почти слепил в ночнике. Он разглядел лежавшие на дощатых нарах фигуры трех человек и без раздумий открыл огонь. Тяжелые пули вспороли камуфляж лежавших, негромкое кашлянье глушителя заглушили стоны и хрипы умирающих.
– Что ты делаешь? – схватил его за руку напарник. – Живой нужен! – прошептал он Ему в ухо.
– Вот тебе живой, – выдохнул Он, указывая столом на заворочавшегося в спальном мешке мужчину.
Напарник резво выдернул сонного пленника, стянул руки ему стяжками и заткнул в рот кепку.
– Уходить надо, – прошептал.
Он кивнул.
На улице из темноты появился третий разведчик. Знаком показал, что все в порядке и перехватил пленного. Вдвоем они вытащили украинского военного из окопа и принялись осторожно удаляться прочь от позиций.
Он задержался, осматриваясь в окопе. Ящики с боеприпасами, полочки с нехитрым кухонным скарбом и бывший когда-то дорогим ковер, покрывающий импровизированный стол из снарядных ящиков. Пока он осматривался, руки на автомате делали свою работу: две Ф1 легли ловушками под ящики с патронами и под тело убитого караульного.
В блиндаже раздалась трель телефонного звонка. Следом захрипела рация.
«Проснулись. Да только поздно, – злорадно подумал Он. – Пора отходить».
Мины завыли, когда они уже были на полдороги к исходному рубежу. На оставленном ими холме послышались крики.
– Уводите его! – крикнул Он, падая в так кстати попавшуюся ямку и разворачиваясь в сторону позиций украинских войск.
– Игорь, а ты!
– Отходите! – рявкнул он, высматривая в окуляр ПСО мелькавшие фигуры преследователей.
Истошный визг мины и вспышка совпали. Глухой удар и темнота.
Он открыл глаза. Яркий солнечный свет пробивался сквозь листву.
«Странно… Живой. И даже вроде ничего не болит. Может, парализовало?»
Он повернулся набок. Тело было легким, нигде ничего не болело. «Подожди, откуда листва? Ведь осень уже была?»
Он привстал, опершись наколенником на землю. Повертел головой, похрустывая позвонками. Не торопясь осмотрелся. АКМ валялся рядом. «Привет, друг», Он протянул к нему руку, пальцы в обрезанной перчатке коснулись металла. «Странно, а ствол еще теплый», – снова удивился Он. «Что же со мной случилось? Четко помню, прикрывал пацанов на отходе… Потом мина. Потом темнота. Но я-то целый, нигде ни крови, ни ран…». Он встал. «И откуда зелень?»
Похлопал себя по бокам, проверил РПС. Все было на месте. Патроны, гранаты, нож, аптечка – все лежало так, как всегда.
«Ладно, будем выбираться… Главное определиться, куда меня занесло».
Раздвигая стволом ветки, Он осторожно двинулся вперед.
Где-то впереди послышались голоса. Мужские. Несколько человек весело переговаривались, изрядно перемежая разговор матерком. Он замер на несколько минут, прислушиваясь.
Чем больше Он слушал, тем больше недоумевал. По всему получалось, что метрах в 20-ти от него, на небольшой полянке, несколько молодых мужчин устроили пикник. С шашлыками.
«Какой пикник, какие шашлыки!? Тут же война!»
Он осторожно приблизился. Сквозь листву уже можно было различить полянку и суетящихся на ней парней. Жарили шашлыки, накрывали на расстеленной плащ-палатке нехитрую поляну… Один, постарше, сидел в салоне темно-зеленого «Опель-Вектра», древнего, но в очень хорошем состоянии и слушал музыку.
«Года 1993 Опелек, у меня такой же когда-то был… А музыка какая-то знакомая», – машинально отметил Он, но вспомнить сразу не мог. «Ладно, пацаны, видимо без оружия, явно мирные. Тупо жарят шашлыки и водочку бухают. Спортсмены видать, вон, все в адидасах…», – оценивал Он, рассматривая компанию. Мысли о неправильности ситуации он пока спрятал в глубину сознания, сосредоточившись на ближайшей задаче.
«Ладно, что я теряю… Надо выйти, поговорить», – решил Он для себя и шагнул из кустов. Переводя автомат за спину, он поднял руки:
– Эй, – голос вышел хриплым, похожим на карканье, – здоров, пацаны!
Появление его вызвало неслабый переполох. Один из молодых парней так резко развернулся, что упал на расстеленную плащ-палатку. Двое других отпрянули, а стоящий на коленях и нарезавший хлеб просто замер, судорожно сжимая нож.
Сидевший в Опеле старший плавным движением вынес ноги из салона на землю и замер, увидев автомат и набедренную кобуру со Стечкиным.
– Ох. ть, – выдохнул один из пацанов, – Это че, менты?
– Че, за нами? – стоящий на коленях начал лихорадочно оглядываться. – Как нас нашли!
– Заткнитесь! – рявкнул старший от машины, осторожно вылезая из машины. – Эй, командир, ты чего-то хотел?
Руку при этом старший держал за спиной.
– Шурави, он походу один…
Он замер. Всмотрелся в лицо старшего. Холодея, пришло узнавание:
– Шурави? Сергей Саныч Куропятников? Из Горловки?
Старший реально удивился.
– Да, я. А ты меня знаешь?
Он пошатнулся. Потом и вовсе сел на траву. Посмотрел на Шурави.
– Сколько тебе лет?
– 26, – не понимая, что происходит, присел на корточки Шурави. – Эй, с тобой все в порядке?
Он спрятал лицо в ладони. Глухо спросил:
– Год какой?
Шурави удивился просто беспредельно:
– Командир, ты чего, больной?
– Год какой?! – заорал он. – Какой год сейчас?!
– 93-й, – отшатнулся Шурави. – Ты чего, псих?
Он откинулся на спину и стал смеяться. Просто хохотать до истерики. Внезапно рука коснулась холодной стали пистолета. И пришло протрезвление.
Он рывком сел. Шурави тем временем внимательно рассматривал его.
– Слышь, командир, а от тебя реально войной тянет. И автоматик знакомо попахивает….
– Шурави, может, он с Кавказа? – несмело подал голос один из молодых.
– Ага, а к нам он по воздуху попал? Да и снаряга у него какая-то незнакомая…
Он рывком выдернул пистолет. Шурави отшатнулся.
– Ээээ, ты чего?
Молодые замерли за его спиной. Один несмело попятился к машине.
– Пацаны, надо валить, надо…
– Заткнись, – не оборачиваясь кинул Шурави, – мужик, ты пистолетик зачем достал?
Он обвел безумным взглядом окружающую зелень, втянул запах шашлыка. Взгляд зацепился за номер автомашины с забытыми буквами «ДО…».
Рука сама поднесла пистолет к виску.
– Мужик, не надо, – раздался спокойный голос Шурави. – У тебя ведь, наверное, есть кто дома ждет. Дела не доделанные есть. А нажмешь курок – обратно не отыграешь.
«Никого у меня нет… Никого…» – пульсировала в голове мысль. И тут другая обожгла: «Недоделанные дела! Если сейчас 93-й! Еще ничего не произошло!»
Он открыл глаза и Шурави опять отшатнулся. Прежнее безумие в глазах непонятного мужика сменилось такой жгучей ненавистью, что она заставила поежиться бывшего сержанта 103 дивизии ВДВ, полтора года оттянувшего в ограниченном контингенте Советской армии в Афганистане.
Он резко встал на ноги. Привычным движением бросил пистолет в кобуру. Поправил АКМ, отряхнул брюки.
– Сергей… Александрович, – с усилием произнес он. Голос еще не восстановился. – Мне нужна машина. И деньги.
– Ох. ть! – Воскликнул один из молодых. – А пососать тебе не надо?
Руки все сделали сами. АКМ мгновенно оказался в руках, одиночный выстрел вспорол окружающую тишину. У ноги борзого пацана пыль взбила землю с прелой листвой. От неожиданности пацан свалился на товарищей, которые тоже оцепенели от неожиданности. Шурави с легкой усмешкой глянул на образовавшуюся кучу-малу.
– Сопляки… Но ты пойми. Тачка новая, брал за баксы. И отнимать ее – это полный беспредел. Так не делается.
Он подумал и кивнул. Перекинул автомат за спину, потянул манжету Горки.
– Вот. Это «Вашерон Константин». Каждые часы стоят не меньше 100 тысяч долларов. Я не шучу.
Часы эти вручил ему комбриг после боев в Дебальцево. Якобы, принадлежали они раньше полковнику СБУ, развернувшему контрабандный бизнес углем через линию фронта и попавшему в засаду из-за своей жадности.
– Не гонишь? – Шурави недоверчиво рассматривал часы, обратив внимание на их номер.
– Нет. Можешь проверить. Только сейчас… – он сделал усилие. – Сейчас их могут оценить только за границей, ну или в Москве, может, в Киеве.
– Найдутся люди, которые могут за границу выехать, – поднял взгляд на него Шурави. – Но это время. Неделю, две.
– Нет, – покачал головой Он. – Мне нужно сейчас.
Рука небрежно опустилась на пистолет.
– Сейчас, – повторил он.
– Ну, ты не дави так. – Шурави прямо взглянул в глаза. – И стволом не пугай.
Он сунул часы в карман.
– Добавь гранаты и пистолет с кобурой, и мы договоримся.
Он замер. АПС однажды спас ему жизнь, когда в тесноте рукопашной свалки здоровенный украинский сержант собрался размозжить ему голову каской.
С другой стороны, для того, что он задумал, АКМа должно вполне хватить.
Он присел у плащ-палатки и принялся выгребать содержимое РПСки.
Ночник, аптечку, две гранаты, патроны к автомату он оставил себе. В другую сторону он сдвинул все патроны к пистолету и 8 гранат. Отстегнул набедренную кобуру.
– Добавлю еще глушитель к Стечкину. Но за деньги, – протянул он Шурави увесистый цилиндр ПБС.
– Заметано, – явно оживился афганец. – Стечкин, моя ж ты лапочка…
С явным наслаждением Шурави крутил в руках пистолет. Оторвав взгляд от оружия, он взглянул на собеседника.
– Пошли… Черт с ней, с тачкой. Новую достану. Эй, пацаны, подберите гранаты и маслята, – приказал он молодежи.
– Управлять умеешь? – спросил Шурави, стоя у дверей, глядя, как новый хозяин автомобиля устраивается на сиденье.
– Да… у меня был такой, – вырвалось у него.
– Как это? Они же только появились? – удивился Шурави.
Он хмуро посмотрел сквозь лобовое стекло.
– Не спрашивай… Карта есть?
– В бардачке, – кивнул Шурави. – Далеко собрался?
– В Днепр, в смысле в Днепропетровск. Потом дальше.
– Понятно. Ну, деньги есть, кофту гражданскую надень, чтобы на постах не отсвечивать. Если что, дай гайцу 10 баксов и хватит.
Он завел двигатель, ощущая, как возвращаются давно забытые ощущения.
– Удачи, – поднял руку Шурави. – Чувствую, тебе она понадобится.
Глядя на удаляющийся автомобиль, к бывшему сержанту Советской армии подошли пацаны.
– Шурави, ты че… Можно ж было завалить этого психа, да забрать все себе.
Афганец насмешливо взглянул на спрашивающего.
– Дурак ты, Петюня, только и можешь, что железо свое тягать… Этого просто не завалишь. Это волчара еще тот, насмотрелся я на таких. Что там с ним случилось – не знаю, но не хотел бы становиться у него на пути…
Начальник убойного отдела уголовного розыска Днепропетровского ГУВД майор Соколов яростно ругался, глядя на суету экспертов.
– Б…дь, снова начальство мозги будет выносить! Опять контроль!
Подошедший капитан Шевченко понимающе взглянул.
– Что, опять заказуха?
– Судя по всему. – Соколов снова выругался. – Расстреляли из «калаша». С контрольным.
– Гильзы, следы есть?
– Да ищут, не хочу мешать. – Соколов уже спокойнее выругался и полез за сигаретами. – Твою мать, ну что ж такое! Прямо невезуха какая-то! Полгода до пенсии, а тут мокруха за мокрухой!
– Ну, что ж ты хотел… – меланхолично проговорил Шевченко, наблюдая за экспертами. – Мы идем в демократический новый мир, отринув отстойные пережитки социализма…
– Ты че, – покосился на него Соколов, – замполита переслушал?
– Да я его вообще не слушаю… – отозвался Шевченко и сменил тему. – Кого хоть завалили?
– Чинуша из облисполкома, Турчинов Александр Валентинович. Из бывших комсомольцев.
К ним подошел один из экспертов.
– Ну что, сыскари, заждались?
– Давай не томи… Что есть? А то сейчас генерал подъедет, не до работы будет. Хорошо хоть пацанов отправил обход сделать.
Эксперт закурил, и выдохнув дым, сказал:
– Четко сработано. Две пули в спину, очень близко, между ранами 5 сантиметров. Когда упал – контрольную в голову. И заметьте, – эксперт назидательно поднял палец. – Все это с дистанции, из автомата. А не в упор и из пистолета.
– Как определил, что первые в спину?
– Выходные на груди… Все разворотили.
– Значит, стреляли… – Соколов оглянулся, – оттуда? Со стоянки?
– Ага, – кивнул эксперт. – Там одну гильзу автоматную нашли, свеженькую.
– Одну?
– Не знаю, видимо, из машины стрелял, только одна выскочила, – пожал плечами эксперт.
– Что-то еще? – упавшим голосом спросил Соколов.
– Да так, мелочь. Маркировка странная. 270 – луганский патронный завод, но вот год выпуска – 99. Ошибка, видимо…
Начальник ГУВД Винницкой области с тоской смотрел на телефон. День не задался. С утра у него разрывались телефоны: звонили из министерства, из Нацбанка, из Министерства промполитики… Не считая звонков из обладминистрации и других местных органов.
– Ну почему? Кому он был нужен? Шоколадный магнат, б…дь…
В кабинет вошел начальник управления розыска.
– Ну что, давай рассказывай, а то у меня все телефоны оборвали!
Полковник сел и открыл папку.
– Так, свидетели показывают, что всю ночь под его домом стояла машина, темная иномарка. Когда потерпевший вышел из дома и подошел к своей машине, из иномарки, с водительского места по нему открыли огонь из автомата, очевидно, с глушителем, – полковник оторвался от папки и пояснил: – Выстрелов никто не слышал, водитель говорит, что только хлопки негромкие слышал.
– В результате, 5 попаданий в тело и одно в голову. Причем, гильз мы собрали только 3, – продолжил начальник розыска.
– Почему? – отсутствующим голосом спросил генерал, спрятав лицо в ладони.
– Видимо, остальные гильзы остались в салоне… – поджал губы полковник. – Перехват ввели, водитель иномарку получше рассмотрел, говорит темный «Опель-Вектра». Номера, естественно, не разглядел. Работаем по окружению, предполагаем бизнес-разборки.
– Все? – поднял голову генерал.
– Пока да, – выпрямился полковник. – Эксперты ствол пробивают, пока результатов нет.
– Ладно, иди работай. Буду в министерство докладывать…
В Главном управлении уголовного розыска МВД Украины уже объединили дела об убийстве в Днепропетровске и Виннице в одно. Важняк подполковник Алексей Курочкин пытался понять, что связывает двух людей, которых ничего до этого не связывало. Кроме одного автомата, из которого их убили.
– Маркировка еще эта непонятная на гильзах… – пробормотал он, разглядывая скинутые по телетайпу заключения.
– Леха, подъем! Твой ствол снова сработал! – в кабинет ворвался капитан Петров, напарник Курочкина.
– Во Львове вчера грохнули двух студентов. Одного медика, фамилия Тягнибок. Второй историк, фамилия Парубий.
– Твою… – подорвался Курочкин. – А куда ты спешишь?
– Едем во Львов. Шеф приказал. Медика вальнули утром, у дома. Город после этого закрыли. А историка вечером, возле института. Смекаешь?
– Хочешь сказать, убийцы еще там? – начал собираться Курочкин.
– Думаю да. Знаешь ведь, дело на контроле. Хотя, причем тут эти студенты… Давай, по дороге поговорим, машина во дворе ждет.
Он сидел в маленькой комнатке съёмной квартиры и чистил автомат. Привычные движения успокаивали. Наконец-то, за последние несколько недель, он никуда не спешил. У него появилось время поразмышлять.
«Почему все так случилось? Почему со мной? И смог ли я что-то изменить?»
Вчера он попытался выехать из города, но вовремя заметил на выезде плотные посты, которые тормозили легковые автомобили. А утром, выйдя из подъезда к машине, Он увидел возле нее патрульные «Жигули» и понял, что остался без транспорта.
«Жаль, что не успел до Киева добраться… Там тоже есть кого притормозить. А многие ведь еще молодые, школьники… Жаль, что не добрался», – он глотнул крепкого, почти черного чая из чашки и глянул пустыми глазами в окно. «И в Днепре не все сделал. Не нашел эту стерву. На курорт свалила, видите ли… Повезло тебе, Юлия Владимировна, повезло. Может, надо было подождать?»
Подумав, покачал головой: «Нет, не вариант. Уходить надо было. Ждать неделю – засветился бы. Это тут повезло, обоих в один день сработал. И вообще, чувствую, что время на исходе, скоро конец».
На лестнице послышались шаги. Осторожно выглянув в окно крохотной кухоньки, он увидел во дворе бойцов в камуфляже и с автоматами.
«Блин… Ну, вот и все… Сейчас начнут поквартирный обход и вычислят меня. Хотя… какая разница? Часом раньше или позже?»
Он приоткрыл окно и, выставив автомат в небо, нажал на спусковой крючок. Громкая очередь разорвала тишину окраинной Львовской улочки. Благо, ПБС Он снял, когда собрался почистить автомат.
– Третий этаж! – донеслось с улицы.
«Правильно, – согласился Он. – Давайте уже, рабочий день скоро закончится, а вам еще столько писать придется». Выставив автомат в окно, он снова открыл огонь. Грохот непрерывной очереди на весь магазин привычно оглушил, наполнил кухню едким дымом с таким знакомым и привычным запахом. Он с наслаждением вдыхал его. «Интересно, а там есть запахи? Скоро узнаю», – усмехнулся он. Звякнуло стекло, осыпаясь осколками. В кухню с жужжанием влетело несколько пуль. Он посмотрел на это, усмехаясь.
«Да, не донецкий аэропорт… Вот где пули летали роем…»
Осторожно переполз к входной двери. На первый взгляд, старая дверь производила солидное впечатление. Вообще, дом был какой-то надежный, обстоятельный. Только комнаты маленькие.
– Эй, на лестнице! – крикнул Он.
За дверью услышали.
– Слышим! Сдавайся! Гарантируем жизнь!
Он усмехнулся. Он давно умер. Гарантия прозвучала как издевка.
– Вы из «Беркута»?
Пауза. Потом чей-то жесткий голос ответил:
– Да. И значит должен понимать, шансов у тебя нет! Только сдаться.
– Львовский «Беркут»? – крикнул он.
– Да! – уже с нетерпением крикнули в ответ. – Чего ты муму е. шь?!
– Пацаны, я вас уважаю. Боевой товарищ у меня был из Львовского «Беркута», – он был искренен. – Отличный парень, жаль погиб.
За дверью озадаченно молчали.
– Парни, у меня тут граната, так что не надо врываться, не хочу, чтобы вы пострадали.
– А когда ты людей мочил, их тебе не жалко было? – раздалось из-за двери.
– Их не жалко! – закаменел Его голос. – Они заслужили! Жаль, до всех не добрался.
– Ладно, хватит трепаться, давай выходи!
Он снова усмехнулся. Встал, отстегнул и снял РПС. «Может, кому из бойцов пригодится. Нож еще, отличный Ка-Бар, я его как раз в аэропорту с украинского десантника снял. Ну, горка моя их вряд ли заинтересует».
Отложив автомат, выгреб все патроны. «Эти же парни ни в чем не виноваты. Так что не с ними мне в последний бой играть». Раздолбал прикладом ночник и выбросил осколки в мусорное ведро. «Вроде все».
Он осторожно подполз к двери и открыл замок.
– Не стрелять! – раздался крик на лестнице.
Он снова усмехнулся. «Ну вот, как раз последняя граната и пригодилась. Теперь уж точно последняя».
– Парни, запомните! Только на колени не вставайте, кто бы вас не пытался поставить! Мой товарищ до самой смерти простить сам себя не смог. Только на колени не вставайте!
Он разжал ладонь. С негромким щелчком отлетел спусковой рычаг запала. Чека осталась на ладони. «Мое последнее кольцо… Ну что, Ирочка, Светланка, я иду к вам! Тогда не удалось, значит сейчас приду. Видно, не зря меня отпустили на эти три недели…»
Бойцы на лестнице, переглянувшись, осторожно приоткрыли дверь. Странный убийца, видимо, не собирался оказывать сопротивление, но и выходить не спешил. Стоявший на пролет ниже Курочкин толкнул в плечо старшего группы захвата.
– Чего ждем?
Тот замялся, потом махнул рукой бойцам:
– Пошли! – и в этот момент в квартире глухо бухнул взрыв.
Курочкин курил, присев на капот служебной «Волги». Из подъезда, не торопясь, вышел Петров.
– Ну что? – нейтрально поинтересовался Курочкин.
– В клочья. В угол отполз и, видимо, на себе взорвал.
– Из интересного что? – по-прежнему нейтрально спросил Курочкин.
– Гильз полно, все с этой странной маркировкой. Снаряжение интересное, он его с автоматом в угол сложил, все целое оказалось. «Беркута» там сейчас разбираются, но говорят, такого не видели. Ни в Афгане, ни в Приднестровье. Да, еще нож интересный. Похоже, штатовский, один «Беркут» сказал, что нож морской пехоты США.
– Да… Что докладывать-то будем?
– А что тут докладывать? – пожал плечами Петров. – Преступник был найден, окружен, при попытке захвата подорвал себя гранатой. Дело закрыто.
Курочкин щелчком отбросил окурок.
– Поехали в гостиницу, нечего тут торчать. Пусть местные бумаги оформляют.
– Поехали, что-то выпить хочется…
Войти с помощью соц. сетей: