Часть 2. Посох и нож
Глава 1
День открытых Дверей
Вертерис встретил Коэна штилем.
Посредник не думал, что такое возможно. Скит всегда располагался на перекрестье небесных потоков. Самая сложная роза ветров на континенте. И тут — штиль. Последний раз нечто подобное было отмечено сто пятьдесят лет назад.
Дверь, ведущая на Землю, притаилась в недрах Вертериса. Выйдя из портала, Коэн двинулся по широкому коридору, не похожему на что-либо в Преддверье. Здесь такие коридоры не строят. Не коридор даже, а сводчатая труба, украшенная барельефами и древними письменами. Словно погружаешься в кишечник великана или бродишь по одному из тех уснувших кораблей, что мифические Демиурги оставили своим неказистым потомкам. Ты идешь, а справа и слева — Двери. Таинственные зеркала, матово поблескивающие в свете газовых ламп.
День открытых Дверей.
Матовые поверхности колышутся, пропуская странников, путешествующих среди звезд. В одних туннелях слышен гул многоголосой толпы, в других царит гробовая тишина. Почему так? Многие Двери заблокированы, пройти через них невозможно. Это произошло тысячелетия назад, когда человечество воевало с Посторонними. Опасаясь масштабного вторжения, Демиурги изолировали самые опасные, с их точки зрения, миры. Вход туда запрещен и поныне.
Коэн шагал по безлюдному коридору.
Тоннель заворачивался, пересекался с другими червоточинами под немыслимыми углами, медленно поднимался к вертерианской «яме». Плиты под ногами были сделаны из неизвестного материала, который почти не изменился за минувшие столетия. Ни сколов, ни трещин, ни продавленных участков. Вряд ли это камень, подумал посредник.
Масштабы подземного города поражали. Одинокий путник здесь теряется, остро ощущая собственное ничтожество. Вечные Двери, поставленные Демиургами, раздавались вширь и ввысь, соперничая с самыми высокими зданиями Преддверья. Сами туннели были рассчитаны на внушительный поток транспорта и пассажиров. В некоторых источниках встречались упоминания о том, что через порталы в былые времена проходили дирижабли и другие летательные аппараты. Еще бы, подумал Коэн. Торговля шла по всему освоенному космосу. Даже в дни молодости посредника действующих порталов было больше.
На перекрестке тоннелей Коэн свернул влево и встроился в поток инопланетных торговцев. Люди и нелюди везли свой товар — кто на вьючных животных, кто на парящих в воздухе аппаратах, а кто и на обычных повозках, запряженных рабами и наемниками-рикшами. Посредник затерялся в этом потоке, ощутил себя частью межзвездной общности. Крохотная песчинка в коридорах вечности.
Тоннели сходились в циклопическом зале, оккупированном таможенниками, магами и представителями тайной канцелярии. Все товары досматривались, сопроводительные бумаги проверялись. Коэн быстро прошел контроль, поскольку ничего лишнего при себе не имел. Кроме того, у него был статус дипломата Предельных Чертогов.
Штиль на Площади Ветров — что может быть невероятнее? Коэн увидел знаменитую Дверь, расположившуюся на стыке двух улиц, вьющихся по внутренней поверхности Нижнего Кольца. Дверь вела в какой-то периферийный мирок и служила скорее символом могущества Вертериса, чем серьезным торговым порталом. Вообще непонятно, для чего ее тут поставили.
Купол Коллегиума впечатлял, как и прежде. Пять лет назад здесь собрались лучшие маги Тверди, чтобы дать отпор войску Посторонних, вторгшемуся в Срединное Море.
Коэн поймал экипаж на окраине паркового комплекса, у монумента Первому Кормчему. Приказал вознице ехать наверх, к одному из постоялых дворов.
Чем глубже проваливалась чаша Площади, тем свежее становился воздух. На миг Коэну почудилось, что задул ветер. Но это было лишь мимолетной иллюзией.
Его номер располагался на третьем этаже дорогой гостиницы «Нортумбрия». Этаж был мансардным — всё, как любил Коэн. Внутри апартаментов — туалет, ванная, собственная кухонька. Посредник экономил время и питался тем, что готовили местные повара, но сегодня он хотел ограничить связь с внешним миром. Для этого придется варить пищу самому. Неплохой способ собраться с мыслями, взглянуть на происходящее под разными углами.
Вечером задул слабый ветерок.
Коэн сидел на террасе, любуясь закатом. В руках посредника была чашка с травяным отваром. На низком столике — пустая тарелка и кувшин, наполненный ягодным морсом. С террасы открывался шикарный вид на оба Кольца и Площадь Ветров. Солнечный диск наполовину спрятался в дальних крышах и сейчас затапливал спиральную улицу багровой мутью. Контуры домов обретали четкость, тени удлинялись. Свежий ветер стал приятным дополнением к этой картине.
Сделав глоток из чашки, Коэн вдохнул вечернюю прохладу. Лето втянуло свои липкие щупальца в арки, канализационные решетки и сумрачные подвалы старинных домов. Если бы Коэн жил на Земле, он бы назвал этот месяц августом.
Но здесь — Преддверье.
Посредник ждал гостя. Человека, проделавшего долгий путь, чтобы встретиться с Коэном. Человека, которому есть, что сказать.
Чашка опустела.
Багровый диск закатился за стенку исполинской ямы. Коэн понимал, что день продолжается — светило находится где-то над линией горизонта. Ночь наступает исключительно в Вертерисе, парящем на двухкилометровой высоте. А еще точнее — ночь наступает внутри чаши. Жители Скита, чьи окна выходят на внешнюю сторону, все еще радуются предзакатной игре оттенков. И они видят море.
В дверь постучали.
Коэн поставил чашку на стол, поднялся из плетеного кресла-качалки и быстро покинул террасу. В прихожей снова раздался стук.
— Кто?
— Сам знаешь.
Голос был знакомым. Посредник дважды щелкнул ключом, легким движением руки снял охранное заклятие и открыл дверь. В полутемном коридоре застыла коренастая фигура.
— Заходи.
Порог переступил мужчина неопределенного возраста. Короткая стрижка ежиком, едва заметный шрам на подбородке. Добротная, но не запоминающаяся одежда. При достаточно низком росте человек отличался крепким телосложением, его походка была мягкой и пружинистой. Отчасти — хищной.
Вдвоем они проследовали в комнату.
— У тебя вкусно пахнет, — сказал человек.
Гость Коэна носил простое и древнее имя — Марк. Землю этот человек покинул в незапамятные времена. В Преддверье Марк бывал крайне редко, так что его никто не мог здесь знать.
Никто, кроме Коэна.
— Садись, — посредник указал гостю на массивное кресло в углу, — я принесу чего-нибудь поесть.
Марк расплылся в довольной улыбке.
— Мне пришлось прыгать четыре раза, чтобы успеть на встречу. Это… немного изматывает.
Посредник кивнул. И скрылся на кухне, где загремел тарелками и кастрюлями. К счастью, ужин не успел сильно остыть.
Марк столетиями работал на фракцию Коэна в качестве «специалиста по дальним мирам». Это означало, что в гости к посреднику наведался профессиональный шпион, добывающий ценные сведения по всему космосу. За минувшие века Марк ухитрился собрать агентурную сеть из сотен и тысяч осведомителей. Финансирование этой сети было едва ли не основной статьей расходов ордена Посоха и Ножа, к которому принадлежал Коэн. Все значимые события дальнего космоса фиксировались и учитывались, после чего подвергались детальному анализу. Все, что потенциально угрожало балансу сил в Преддверье, попадало в отчеты первой очереди. Личное присутствие Марка в Преддверье не требовалось, поэтому депеши передавались с помощью фамильяров и безымянных гонцов, теряющих память после доставки сообщения.
Марк обладал талантом, выделяющим его из безликой цепочки прочих агентов. Этот человек был паранормом. Он не пользовался Дверьми, не пробивал порталы, не управлял космическим кораблем. Марк перепрыгивал с планеты на планету. Джампер — вот как он себя называл. Раньше таких, как он, было много. Но война с Посторонними опустошила ряды Демиургов и их потомков. Возможно, Марк был последним землянином, умеющим свободно перемещаться среди звезд.
— Что случилось? — Не выдержав долгой паузы, джампер заговорил первым. — К чему такая спешка, Коэн?
Посредник вошел с подносом, уставленным тарелками с едой. Миска густого супа, отварной картопль, мясная подлива, баранья нога и салат. А еще — нарезанный ржаной хлеб. Марк тотчас набросился на еду. Он ел с жадностью, не обращая внимания на Коэна. Четыре прыжка. Большая нагрузка на одного человека. Возможно, за плечами джампера остались тысячи световых лет.
Коэн сходил на балкон, забрал кувшин с морсом и грязные тарелки. Посуда отправилась в мойку, морс — на подоконник. Пройдясь по комнате, Коэн зажег керосиновые лампы. Помещение наполнилось приятным, слегка желтоватым светом.
За окном сгущалась тьма.
— Посторонние, — сказал Коэн.
Марк оторвался от еды.
— И что? Мы боимся их тысячу лет. Все ждем, когда эти парни вернутся, чтобы добить остатки нашей цивилизации. Так называемой цивилизации.
Коэн вздохнул.
— Здесь они потерпели поражение.
— Так успокойся. Отдохни пару месяцев. Поверь, этот мир обойдется без твоей опеки.
Коэн разлил морс по чашкам. Одну протянул гостю.
— Понимаешь, Марк… Вся наша самоуверенность основана на простом факте — Посторонние не могут пройти в земную Дверь. Это единственный портал, который им недоступен. Так?
Джампер кивнул с набитым ртом.
— Так.
— А если нет? Если я тебе скажу, что один из них, возможно, проник на Землю?
Марк отложил вилку.
— Я отвечу, дружище, что тебе пора на покой. Это невозможно. Посторонние явились с другого конца Галактики. Их корабли очень медленные, они гораздо хуже всего, что создавалось нашими предками. Поэтому чужаки любят пользоваться нашими Дверями. Вот только не в каждую Дверь можно войти. Знаешь, Демиурги были умными. Они защитили свою родину так, что никому и не снилось. Даже тандрадианцы не способны взломать это пространство. Я рассказывал о своем эксперименте? С прыжком на Землю?
Во взгляде Коэна вспыхнула заинтересованность.
— Нет.
— Тогда слушай. Я лет десять собирал данные о ближайших к Земле системах. Составил в голове карту освоенных миров с подходящей для дыхания атмосферой. Ну, и с другими параметрами, подходящими нашим хлипким организмам. План был таким — прыгнуть к Звезде Барнарда, а оттуда махнуть на Землю. И что ж ты думаешь? Я не смог. Блокировка актуальна даже для паранормов.
Коэн слушал, не перебивая.
— Есть определенный сектор простраства, — добавил Марк, — с измененными физическими характеристиками. Не спрашивай меня, как это сделано. Я не знаю. Суть в том, что туда не прыгнешь, не перетащишь корабль, не откроешь портал. Никаких червоточин, кротовых нор. Баррикады на всех уровнях реальности.
— Это мне известно, — согласился Коэн. — И до определенного момента я разделял твои взгляды. Но события последних дней пошатнули мою веру.
Коэн рассказал джамперу про убийство главного земного привратника. С каждым произнесенным словом гость хмурился и мрачнел.
— И ты отправил в Стимбург мастера ножей, — подвел итог Марк.
— Ничего лучше я придумать не мог.
Марк надолго задумался.
— Что ж, — произнес он, глядя в окно. Там проступил серп нарождающегося Паломника. — Твои выводы могут оказаться верными. Но что требуется от меня?
— Сбор данных, — не задумываясь, ответил Коэн. — Меня больше не волнуют Посторонние. Они, похоже, затаились. Я хочу знать об активности жнецов и тандрадианцев. А еще — о планетах вблизи Солнечной системы, на которых могли остаться звездолеты.
Марк понимающе кивнул.
— Ты прав, друг мой. Эти вещи надо проверить в первую очередь. Я займусь этим.
Коэн улыбнулся.
— Держи меня в курсе.
— Разумеется, — Марк поднялся. — Спасибо за вкусный ужин.
— Уходишь? — Коэн поднял бровь. — Разве тебе не нужно выспаться перед прыжком?
Лицо Марка сделалось серьезным.
— Нужно. Но я подозреваю, что долгий сон приведет к смерти всего рода людского.
