Верный Чико

На следующее утро, убегая на работу в госпиталь, Ритка радостно поздоровалась с хозяйкой, но донья Микаэла с прежней пахитоской в уголке рта лишь слегка кивнула ей головой, словно и не было задушевных ночных посиделок с мате. Девушка не обиделась – она знала теперь: парагвайка – совсем не такая суровая, как кажется на первый взгляд.

Подтвердилось это очень быстро: вечером Микаэла, как обычно, стукнула пару раз в дверь, сразу открыла ее, но вместо хозяйки в комнате показалась огромная клетка. Ритка охнула, вскочила с места, ринулась на подмогу и обомлела: в довольно тяжелой клетке сидел царственный красавец-тукан, черный с белой грудкой, нарядными, ярко-голубыми кружками вокруг глаз и алыми вкраплениями на округлом длинном хвосте. У него была толстая и короткая шея, небольшие крылья и короткие сильные ноги с четырьмя пальцами. Самой же главной частью его тела оказался огромный, массивный, но легкий оранжево-желтый клюв длиной в половину всего тукана.

Тукан

Еще в клетке имелись две маленькие чашки из тыквы, в одной лежал корм, в другой плескалась вода. Хозяйка поставила клетку у окна, отряхнула руки и величественным жестом показала на тукана:

– Nuestros vecinos han decidido regalarte un pajaro!

– Muchas gracias, Doña Micaela!

Хозяйка объяснила, что когда Ритка пойдет на работу, ей следует закрыть тукана в клетке, а когда вернется домой, выпустить птицу прогуляться по комнате.

Девушка из вежливости благодарила за подарок, но в душе испытывала недоумение: зачем ей нужен этот тукан?! Ладно бы подарили котенка или щенка, которые скрашивают одиночество хозяина, хотя ей и их-то кормить нечем, но зачем дарить глупую птицу?! Да и чем она будет кормить тукана – ловить для него мух?!

Уже через пару дней она поняла, как сильно ошибалась: тукан оказался гораздо лучше, чем кошка или собака, – дружелюбный, понятливый, умный, очень любознательный. Ритка назвала его Чико.

Чико быстро стал ручным: спокойный и покладистый, он легко шел в клетку, когда хозяйка уходила на работу, и радовался, когда она, вернувшись, выпускала его. Летать по комнате не любил, предпочитая пешие перебежки: туканы вообще мало летают, им больше нравятся короткие перелеты с ветки на ветку.

Разгуливающий по комнате тукан представлял собой забавное зрелище: он мелко, как зайчик, прыгал и совал свой огромный клюв во все уголки Риткиного жилища. Когда девушка садилась ужинать или писать воспоминания, Чико тут же устраивался на коленях в ожидании ласки, особенно ему нравилось, когда хозяйка гладила его или чесала клюв.

С кормлением тоже никаких проблем не оказалось, и мух ловить не пришлось. Тукан отличался отменным аппетитом и ел все подряд: с наслаждением лопал Риткину кашу и кукурузные лепешки, с радостью поглощал ягоды и дикие плоды, сорванные девушкой по дороге домой, причем кусочки пищи сначала подбрасывал в воздух, а потом ловил клювом и проглатывал целиком.

Больше всего Чико любил бананы, млел от восторга при виде любимого лакомства, закатывал глаза, пощелкивал своим громадным клювом, самостоятельно чистил, трясясь от нетерпения. Восторг друга служил девушке наградой за поиски подходящей пальмы в окрестностях. За неимением ягод и фруктов неприхотливый тукан мог есть просто траву. Он попал к Ритке уже не птенцом, но совсем молодым, поэтому продолжал расти и скоро стал довольно большим – полметра в длину.

По дороге в госпиталь Ритка начала с интересом наблюдать за городскими туканами и скоро заметила, что эти птицы очень веселые и даже озорные: часто играют друг с другом, перебрасываются ягодами. Она заметила, что туканы на удивление верные друзья. Когда с одним из стаи случалась беда, другие не улетали, как обычно делают птицы, а приходили на помощь сородичу, всеми силами стараясь его спасти.

Дружелюбие, сообразительность и покладистый ненадоедливый характер превратили туканов в любимых домашних питомцев у парагвайцев. Именно поэтому, желая поддержать huerfana – сироту, добросердечные соседи подарили Ритке молодого тукана.

Девушка стала по выходным выходить с Чико на небольшие прогулки, и тукан сидел на ее плече, никогда не пытаясь покинуть надежное убежище. Он очень привязался к своей хозяйке и выказывал такую любовь и верность, какую еще не каждая собака могла выказать. Незнакомцев тукан не боялся, но посматривал на них недоверчиво, и лишь донья Микаэла пользовалась его благосклонностью. Как-то Чико отпугнул сердитым громким криком хлебнувшего лишнего соседа, который решил завязать с девушкой беседу. Ритка растрогалась: пернатый друг отважно пытался ее защитить.

Дома тукан не скучал: подолгу сладко спал в клетке на жердочках из ветвей, а проснувшись, задорно прыгал по комнате, ласкался к Ритке, внимательно исследовал содержимое ее немногочисленной посуды, купался в приготовленном для него деревянном корытце с водой (туканы любят купаться), в общем, жил на всю катушку, радуясь каждой минуте своей довольно долгой птичьей жизни: в неволе туканы обычно доживают до тридцати – тридцати пяти лет, но могут прожить и все пятьдесят.

Особенного внимания покладистый Чико не требовал и, будучи накормленным, мог часами просто спокойно сидеть рядом с хозяйкой. Правда, его содержание имело два существенных минуса. Первый: большая клетка занимала слишком много места в маленькой комнате, а без клетки никак нельзя было обойтись, уходя на работу. Второй недостаток имел самый что ни на есть прозаический характер, связанный с пищеварением пернатого друга и его жидким кашицеобразным стулом. Но с этими двумя недостатками Ритка смирилась – на какие только жертвы не пойдешь ради друга!

Кстати, спустя много лет Ритка встретит у знакомых тукана по кличке Пабло и бросится к нему с радостью, как к старому знакомому, но этот тукан будет разительно отличаться от Чико, так же, как разные собаки имеют совершенно разный характер.

Новый знакомец окажется крайне надоедливым, вредным и совсем не таким дружелюбным, как Риткин питомец. Почему? Этого она так и не узнает: может, Пабло взяли в дом взрослым, может, он болел, а возможно, просто имел скверный характер. Так что такого друга, как Чико, нужно было еще найти!

Да, соседи Ритки оказались догадливыми: тукан очень скрасил одиночество русской девушки. А если учесть, что сама донья Микаэла теперь по выходным заглядывала к ней с калебасом и бомбильей и они засиживались за мате и беседами допоздна, то Ритка приняла эти утешения за ответ любимого духовного отца на ее жалобы об одиночестве. Так оно и было на самом деле.

Иногда пожилая креолка брала с собой гитару и пела одну-две песни, грустные, но необыкновенно мелодичные, они брали за душу. Вообще, местные жители оказались очень музыкальными, и многие, даже самые бедные из них, имели гитару. Калебас, бомбилья и гитара – вот что было необходимо каждому порядочному парагвайцу!