Местные рыбки и змейки
Российский исследователь, натуралист и этнограф, академик Петербургской академии наук Григорий Иванович Лангсдорф, возглавлявший в 1827 году русскую экспедицию в Южную Америку, так рассказывал о реке Парагвай: «Неисчислимое множество москитов покрывало нас, голых гребцов и лодки, и окружало нас, как облако. На низких, затопленных берегах едва можно было найти сухое место для привала, и оно оказывалось, как всякое дерево и куст, покрытым миллионами муравьев, так что нельзя было найти средства защититься от проклятых толп насекомых-мучителей ни в воздухе, ни на земле.
Всякий жизни стал не рад. Едва можно было донести до рта пару ложек сухих бобов с салом (наша единственная обычная и ежедневная еда) без того, чтобы не набрать в нее москитов, а о глотке свежей воды нечего было и думать. Вода медленно текущего Парагвая была перегружена всевозможными посторонними веществами: красною глиною, гниющими листьями и корнями, разлагающимися рыбами и воняющею мускусом мочою сотен крокодилов; она была покрыта отвратительной накипью, на которую противно было смотреть, и почти вовсе не годна для питья».
За последующие после экспедиции академика Лангсдорфа годы река Парагвай мало изменилась.
Река Парагвай – правый приток Параны
Купание в ней сулило отраду мучимому жарой телу, если бы только не пираньи с острыми, как лезвие, иглообразными зубами – перекусить пальцы рук и ног человека для них не представляло никакого труда, и ампутация происходила мгновенно. Местные пастухи, перегоняя стадо через реку, часто жертвовали слабым и больным животным: пока пираньи накидывались стаей на жертву, стадо успешно переправлялось на другой берег.
Хорошо еще, что здешние крокодилы – светло-коричневые кайманы-жакаре – с удовольствием лопали этих самых пираний. Также кайманы с упоением закусывали пернатыми водоплавающими, грызунами, черепахами и даже змеями, вплоть до небольших по размеру анаконд. Видимо, этой пищи рептилиям вполне хватало, потому что они не нападали на людей и даже словно не замечали их. Ритка с Зоей часто наблюдали, как местные мальчишки бесстрашно бултыхались в десятке метров от трехметровых кайманов, не обращая никакого внимания на их зевающие зубастые пасти.
Как-то девушки оказались свидетелями довольно неприятного зрелища: своими кривоватыми, выглядывающими из пасти зубами ближайший к ним кайман-жакаре ловко подцепил небольшую змею и проглотил целиком. Строение зубов не позволяло этим рептилиям перемалывать и разжевывать свой обед. Может, поэтому они и не нападали на людей, будучи не в силах их проглотить?
Кроме пираний, опасным обитателем реки считался хвостоколообразный скат: он любил зарываться в песок недалеко от берега, и когда неосторожный купальщик вставал на него, бил по ногам зазубренным отростком хвоста. После такого удара рана с рваными краями да еще попавшей туда слизью ската очень долго не заживала и зачастую гноилась.
Когда Ритка с Зоей отправились на речку в первый раз, то зашли в воду только по колено: дальше идти было страшно после всех рассказов о местных опасностях. Девушки присели, смыли пот, и Ритка поспешила вернуться на берег: ей не хотелось рисковать – кто знает, что таится в глубине этой мутной, с красноватым оттенком воды? Но воздух давил каменной духотой, а водные просторы сулили желанную прохладу, и Заинька не спешила за подругой.
– Зоя, выходи!
– Сейчас, я хочу поплескаться еще чуть-чуть! Рит, а я нашла красивый камень! Иди посмотри, вот он в песке виднеется: черный с желтыми пятнышками!
Ритка почувствовала сильную тревогу – и она уже знала, что ее тревога не предвещает ничего хорошего:
– Зоя, не трогай ничего на дне, выходи!
– А вдруг желтое – это золото?! Что, если я нашла золото?!
Зоя потрогала большим пальцем ноги плоский камень, который вдруг зашевелился, стал стремительно подниматься из песка – и оказался большим скатом.
– Ой, это не камень!
Хорошо, что Заинька стояла на мелководье, – она успела отпрыгнуть от удара зазубренным острым концом хвоста, и прыжок этот получился невероятно ловким и высоким для ее полного, совсем неспортивного тела.
Счастливым образом избегнув опасности, в следующие купания Зоя заходила в воду только по Риткиным следам, а та в свою очередь вооружалась палкой и тыкала ею в песок, проверяя, не затаился ли там кто-нибудь из неприятных обитателей парагвайской реки.
Некоторые переселенцы, особенно мужчины, купались без особого страха, надеясь на удачу. Иной раз им везло, иной – нет. Как-то одного из них скат ударил хвостом, и пострадавший очень долго болел, для другого оказался смертельным укус речной змеи, третий, присев на бревнышко у берега, чуть не погиб, наткнувшись на сколопендру.
В здешних реках обитали также удивительные рыбы паку с мощными зубами, по форме точь-в-точь как у человека. К счастью, эти рыбы не проявляли агрессии и считались вегетарианками, хоть и относятся к семейству пираньевых. Однако при испуге паку, вырастающие до метра в длину, вполне могли нанести увечья человеку, к тому же издавали звуки, похожие на карканье или удары по барабану, – а кому понравится, когда во время купания рядом с тобой закаркает здоровенная рыбина с человеческими зубами?!
Много лет спустя Ритка узнает, как выпрыгнувший из аквариума паку-«вегетарианец» откусит нос своему владельцу, жителю Техаса. Да уж, имея мощные зубы, трудно придерживаться только растительного рациона…
Вокруг бараков бывших тубабаовцев ползало множество ядовитых змей: серо-рыжие жарараки успешно маскировались под цвет сучьев дерева, а огромное количество этих змей приводило к их частому столкновению с людьми. Жарарака пользовалась плохой репутацией среди местных жителей: часто нападала, мгновенно кусала, и человек умирал от сильного шока, почечной недостаточности и кровоизлияния в мозг.
После первого же обеда новоприбывшие вышли прогуляться и обнаружили на краю поля несколько змей. Одну из них, еще живую жарараку, с перебитым позвоночником, мальчишки притащили в лагерь и, считая, что полумертвая гадина неопасна, для развлечения подставляли ей ноги. Змея действительно уже не могла ползать, но даже в таком состоянии сделала молниеносный бросок и вцепилась в ногу ближайшего подростка. К счастью, он был обут в сапоги, и жарарака не смогла до конца прокусить прочную кожаную обувь. Паренек с ужасом смотрел на свой сапог, с которого стекала оранжевая пенистая жидкость, способная убить человека в считаные минуты.
Кроме жарараки, здесь обитали и опаснейшие гремучие змеи, которые, чувствуя угрозу, сворачивались кольцами и поднимали вверх кончик хвоста с погремушкой из твердых чешуек. Они часто кусали овец и коров в голову, и животные, услышав характерное громыхание, в ужасе отпрыгивали в сторону. Пастухи пользовались страхом своего стада и, собирая его в загон, гремели погремушками, отрезанными от хвостов гремучих змей. Ритка неоднократно слышала этот звук – он напоминал стрекот цикад или треск работающего кинопроектора, только звучал громче и разносился на расстояние до тридцати метров.
Как-то во время прогулки вдоль поля девушка почувствовала знакомое ей напряжение в воздухе, тяжело загудели невидимые провода – где-то рядом находилось нечто очень опасное. Ритка застыла на месте, огляделась – и вовремя: в нескольких метрах от себя она увидела воочию ту самую гремучую змею, о которой слышала самые неутешительные истории.
Змея тоже заметила человека и продемонстрировала всю палитру звуков, которыми она привыкла оповещать мир о своих агрессивных намерениях: сначала раздалось легкое шуршание, затем потрескивание, потом громкий треск, похожий на фейерверк, а потом… Впрочем, что было потом, Ритка уже не слышала, потому что со всей скоростью, на которую была способна, ринулась прочь, подальше от этого злобного треска, внушающего ужас любому, кто его слышал.
В джунглях встречались также анаконды, а еще здесь жили маленькие, но очень ядовитые коралловые змейки, щеголяющие яркими кольцами красного, небесно-синего и нежно-розового цветов. Они не просто кусали, а впивались намертво в плоть своей жертвы и «жевали», не размыкая челюстей после укуса и впрыскивая максимальное количество яда. Укус разноцветной красавицы приводил к кровавой рвоте, параличу и остановке сердца.
Такие красоты природы встретили русских в джунглях Парагвая. Кроме того, примерно шестьдесят процентов территории страны занимала область Чако, или Гран-Чако, – то полупустынные, то болотистые, но почти неизведанные края. Здесь ползали гигантские муравьи, опасные для человека, обитали дикие племена людоедов «морос», которых опасались даже коренные индейцы, называя их «хищниками в человеческом обличье».
