Владыка Иоанн Шанхайский

«Милая моя бабушка, я пишу тебе еще письмо, потому что очень хочу рассказать тебе подробно о своем духовном отце, – да, бабушка, у меня теперь есть духовный отец! И это, конечно, владыка Иоанн!

По ночам наш владыка совсем не спит, только немного дремлет, когда садится на стул, – подремлет десять минут и снова встает. Ходит по улицам, по больницам, причащает больных, заботится о всех бездомных и несчастных. Таких сейчас очень много в Шанхае. Местные женщины нередко оставляют младенцев на улице, поскольку не могут прокормить, и мы видели несколько раз трупики младенцев-девочек, завернутые в циновки. Владыка старается их спасти.

Он не носит туфли, ходит только в сандалиях на босу ногу, а иногда совсем разутый, потому что у него сильно болят и отекают ноги. Я побывала в его келье: там стол, четыре стула и небольшой диван – все очень бедное. Иконы. Это – его жизнь.

Владыка ест только один раз в день – уже поздно вечером, часов в одиннадцать. И ест совсем мало: чашку каши или каких-нибудь овощей. Это он так подвизается – я бы так никогда не смогла! Когда я сама голодна, то раздражаюсь, хмурюсь, только и думаю о чем-нибудь съедобном, а владыка в дни поста порой вообще не ест, добровольно не ест, представляешь, дорогая бабушка?! И при этом он всегда приветливый, бодрый, готовый выслушать и принять всех, кто нуждается в его молитве.

Монахини приносят мне облачение владыки, его клобук – и я штопаю. Да, ты будешь очень удивлена, но я научилась штопать и оказалась прекрасной штопальщицей. Ты бы точно догадалась, почему я так стараюсь: потому что штопаю я для духовного отца! У него сильно поношенные облачения.

Очень хочу поделиться с тобой: как-то ночью я штопала клобук владыке – мне сказали, что он должен быть готов к утру. Было темно, и я поставила стул на стол, под самую лампочку, и старательно штопала. Вдруг почувствовала такую нежность, такое блаженство – все эти чувства всегда сопровождают появление владыки Иоанна! Душа наполняется такой радостью! Я видела подобное у одного священника, но у него это как бы только искры, а у владыки – в полной силе…

Он появился и дотронулся до моего лба своим посохом – он меня так благословил. Через его посох идет какая-то сила, и когда холод серебряного наконечника коснулся моего лба, я особенно почувствовала любовь владыки и его заботу обо мне. У меня потекли слезы в его присутствии: у меня почти всегда текут слезы в его присутствии…

Знаешь, милая бабушка, если у нас кто-то провинится, владыка делает замечание, но не во время службы, а только после, и нежно, любя, стучит провинившегося своим посохом по голове, приговаривая при этом:

– Архиерейский посох сам притягивается к дурной голове.

У нас в приюте есть своя часовня, и владыка приходит к нам служить. Как-то он подвел меня к алтарю, дал посох, я стояла с ним и была счастлива как никогда! Владыка не разрешает вносить посох в алтарь, говорит, что там ангелы, а ангелов не может пасти даже архиерей…

Приютяне в Шанхае

Да, еще хотела тебе рассказать: после встречи с духовным отцом мне почти не снятся мои кошмары. Я тебе о них никогда не рассказывала, но они мне снились каждую ночь, а теперь гораздо реже.

Как-то к нам привели мальчика, сказали, что он немой и психически болен. Наш приют переполнен, и воспитательницы были в растерянности, поскольку мальчик действительно вел себя как сумасшедший: он не позволял никому взять себя за руку, не выносил ничьих прикосновений, дрался и плевал во всех, кто пытался к нему подойти. Видно было, что мальчик белый, не китаец, но какой национальности и как его зовут, совершенно непонятно и выяснить невозможно: он не говорил, только бормотал и шипел, как зверь в клетке. Наши воспитательницы были потрясены и не представляли, как они смогут справиться с несчастным ребенком, как он будет жить в приюте.

Мальчика привели как раз в мое дежурство, и я, посмотрев на него внимательно, поняла, что он не сумасшедший: глаза у него были разумные. Просто он страшно напуган и пережил какую-то ужасную трагедию. Я поняла, что только один человек может здесь помочь, – и пулей метнулась к владыке. Владыка, узнав, в чем дело, мгновенно спустился и пошел к мальчику.

Я растерялась, потом бросилась за владыкой, чтобы защитить его, если потребуется, ведь мальчишка мог вцепиться в него и покусать или исцарапать.

Но владыка, несмотря на свой небольшой рост и видимую хрупкость телосложения, на самом деле очень сильный. Он силен духом! Когда он подошел к мальчику и присел перед ним, тот не набросился на него с кулаками, как он делал, когда кто-то приближался к нему. Я видела, что ребенок весь дрожит и смотрит в глаза владыке с какой-то надеждой, а в глазах самого владыки была его огромная любовь! Он сказал мальчишке:

– Я знаю, что ты потерял своего отца, но теперь ты нашел другого – меня!

Это было сказано с такой силой, что мальчик зарыдал и обрел дар речи. Мы узнали позднее, что он русский, зовут его Павлик, и он стал свидетелем расправы над своими родителями: коммунисты в его присутствии изрубили на куски его отца и мать.

Вот такая история, милая моя бабушка. Знаешь, мне очень нравится писать тебе письма. Когда я это делаю – словно все осмысливаю и как-то по-новому понимаю. Наверное, когда-нибудь я запишу все-все, что происходило в моей жизни, а также то, что ты рассказывала мне и Лидочке о своей. Ты не думай, я ничего не забыла! Люблю тебя! Твоя Ритка».

Когда владыка Иоанн Шанхайский бывает строгим

«Еще хочу рассказать тебе, дорогая бабушка, что наш владыка бывает и строгим. Ты, конечно, спросишь: когда? Сейчас я тебе расскажу.

Владыка обычно подолгу задерживается в соборе после службы. Я видела, как он обходит все иконы и целует их с такой любовью! Я сама часто остаюсь в соборе, когда все расходятся: хочу убедиться, что никто не помешает моему дорогому духовному отцу помолиться после литургии. Ты сама знаешь, бабушка: осторожность никогда не лишняя.

Очень люблю это время: свечи еще горят, их огоньки дрожат, расплываются в солнечном свете, льющемся из окон, тишина собора – живая, будто святые с образов что-то тихо говорят владыке Иоанну, и в алтаре все еще слышен шелест огромных невидимых крыльев.

Сначала мне казалось, что владыка не замечает моего присутствия, но однажды он погладил меня по голове, а когда я склонилась, чтобы взять благословение, поцеловал в макушку и сказал, ласково улыбаясь:

– Мой почетный караул!

И я была на седьмом небе от счастья.

Как-то после службы я осталась ждать владыку. Сидела тихонечко в углу за подсвечником, чтобы не мешать ему молиться. В это время в собор зашел наш приютский чтец – Алик Пучковский. Он уже почти взрослый: заканчивает коммерческое училище. Алик не обратил на меня никакого внимания: старшеклассники часто важничают и относятся снисходительно к младшим.

Я заметила, что он волнуется, даже голос у него немного дрожал. Он склонился перед епископом Иоанном и тихо попросил:

– Владыка, благословите. Я хочу повенчаться.

Я ожидала, что наш духовный отец обрадуется и благословит Алика, но владыка строго посмотрел на него через свои очки и ответил довольно сурово:

– Благословение не даю. Ты по сребролюбию хочешь жениться, а не по любви.

У меня дух захватило от этих слов, Алик побледнел, ничего не сказал и быстро вышел, почти выбежал из собора. Меня как-то сильно расстроила эта сцена, и владыка понял это – он всегда все понимает, мой чудесный духовный отец! Он подошел ко мне, положил свою теплую тяжелую руку мне на голову и сказал тихо:

– Ну что, мой почетный караул, расстроилась? Не печалься, детка. Нынешняя избранница нашего чтеца – из богатой семьи, но не она его невеста. Настоящая суженая Алика – это девушка из нашего приюта. После венчания их ждет долгая и счастливая жизнь. Но ты о моих словах пока никому не скажешь, правда?

– Конечно, владыка! Я умею хранить секреты!

– Я знаю об этом, милая детка.

Дети из приюта святителя Тихона Задонского в Шанхае

Еще владыка бывает строгим на службе. Шестопсалмие читает только сам – не доверяет ни чтецам, ни диаконам. Читает почти наизусть. Если при этом кто-то начинает ходить или шушукаться, он останавливается и строго цикает: “Тц, тц, тц…”

Владыка Иоанн так молится на литургии, так живет молитвой, что потом ему бывает трудно вернуться в обычную жизнь. А когда алтарники помогают ему снимать облачение – оно всегда насквозь мокрое, и зимой и летом. Так он молится…

Владыка и нас учит молитве. Часто повторяет:

– Самое первое утром – молитесь! Самое последнее вечером – молитесь! Когда просыпаетесь – молитесь, когда ложитесь спать – молитесь, в течение дня молитесь, как только можете и сколько можете. Бога надо любить в молитве!

Однажды мы, старшие девчонки, опоздали на службу и очень плохо вели себя в храме: разговаривали, вертелись – какая-то такая стихия на нас напала. Владыка после службы сказал проповедь, зачем человек ходит в храм и как нужно себя в нем вести. А мы в наказание должны были сделать по сорок земных поклонов. С тех пор я никогда не разговариваю в церкви…

Как-то владыка служил в часовне и читал шестопсалмие, одна из девчонок, дежурных по кухне, решила тихонько подняться наверх, вымыть посуду и послушать радио. Владыка заметил это, и когда всенощная закончилась, позвал ее к себе:

– Ты вышла во время шестопсалмия?

– Простите, владыка, я мыла посуду.

Тогда знаешь что он сделал?! Он облил вымытые тарелки маслом и сказал строго:

– Вот теперь – мой посуду!

Думаю, что после такого желающих вместо шестопсалмия сходить и позаниматься светскими делами в нашем приюте не найдется… Вот так строг бывает владыка, когда дело касается богослужения.

Владыка брал меня с собой в колледж святого Архангела Михаила, где преподают иезуиты. Я была “посочником” и несла посох владыки. Важный ректор-иезуит показал пальцем на икону Архангела Михаила и сказал по-французски:

– Это наш покровитель – святой Архангел Михаил!

А владыка тут же ответил на прекрасном французском:

– Это вам только кажется, что он ваш покровитель.

Тогда ректор стал рассказывать о священнике-иезуите, приехавшем из другого города:

– Он приехал, чтобы помогать русским ученикам!

Владыка Иоанн с насельницами Богородице-Владимирской обители, игуменьей Ариадной, духовенством и воспитанницами Ольгинского приюта при обители

Владыка на это ответил:

– Он приехал, чтобы их обманывать.

Я немного испугалась, как важный ректор стерпит слова владыки и что может за этим последовать, но ничего не случилось.

Владыка Иоанн такой невысокий, на вид совсем не сильный, а в нем такая сила, бабушка! Такая сила! Когда я думаю о владыке, он представляется мне просто великаном! Он никого не боится! Кроме Бога… И то он Его не боится, а любит…»