Глава VII
«Зловещие мертвецы»

«Зловещие мертвецы» – первый альбом «Сектора Газа», песни из которого не переписывались по инициативе выпускающей компании Gala Records. Несмотря на те еще условия записи, качество получилось вполне пристойным. По воспоминаниям Юрия Хоя, размещенным в буклете последнего альбома «Сектора Газа» «Восставший из ада», песни из «Зловещих мертвецов» фиксировались на воронежской студии Black Box на два магнитофона «Тембр». На первый записывалась вся инструментальная часть, на второй – «плюс» с вокалом.

За запись альбома Юрий Клинских внес 500 рублей, вырученных с продажи личного мотоцикла. Наверняка это было самое выгодное вложение денег в его жизни. «У меня в 14 лет был мопед, потом в 16 я выклянчил у мамы и папы мотоцикл “Восход-2М”, а потом уже, когда я пришел из армии, мне старший брат подарил “Яву” свою старую, – вспоминал он. – После того как я на ней очень капитально упал, на трассе, я ее решил продать и на эти деньги записать альбомы “Ядрена вошь” и “Зловещие мертвецы”. Как раз это стоило тогда 500 рублей».

За «Яву», которой Юрий лишился в результате продажи, не обидно ничуть, потому что он ее в итоге увековечил в одной из своих лучших песен. А фонограмма 1990 года вышла официально на носителях лишь четыре года спустя, ну а в черно-серебристой серии «Коллекция» – в 1997-м с бонусным ремиксом на «Русский мат».

Алексей Ушаков

Студия развивались, у нас появился Roland 20, Work Station, Midi, драм-машины, можно было синхронизироваться. И потом уже шло в Воронеже зарождение FM-вещания, и воронежский банк проспонсировал открытие местного отделения «Европы Плюс», и в определенный момент появился Fostexer 8 – восьмидорожечный магнитофон, и более-менее хорошая обработка. По тем временам все было достаточно качественно. Третий-четвертый альбомы как раз пришлись на это время. Их мы распространяли точно так же: кто-то едет в командировку – мы ему отдаем кассету. Вот мы записали эти альбомы, послушали на следующее утро и поняли: блин, это классно! Сразу было понятно, что это уйдет – примется.

Название «Зловещие мертвецы» позволяет предположить, что нас весь альбом будут потчевать страшилками из фильмов ужасов. Но это не так – все гораздо глубже и тоньше. Альбом отчетливо распадается на две смысловые части. Первая из них – хроника погрязших во всевозможных пороках персонажей, о которых можно выразиться словами из песни «Ария» «Там высоко»: «У многих здесь душа мертва – они мертвы внутри». Вторая часть – тот самый хоррор, но не в форме лубочной продукции из тогдашних видеосалонов, а с почти по-гамлетовски поставленным вопросом: что будет со всеми этими грешниками после смерти?

Начинаются «Зловещие мертвецы», как и большинство «секторовских» дисков, с театрализованного вступления. Идут космические переговоры, но просторы вселенной бороздят не отдельные астронавты, а вся наша многострадальная отчизна: «Семьдесят лет ― полет нормальный. Семьдесят три года – полет нормальный». Напомним: это 1990-й, через год Союз распадется. То есть мертвы не только мы – на последнем издыхании целое государство. Как спел чуть раньше «Наутилус Помпилиус», «страна умирает, как древний ящер, с новым вирусом в клетках».

Однако «зловещие мертвецы» и не думают печалиться по этому поводу. Альбом открывает разухабистый трек «Ой, ты, травушка зеленая!» – фактически собрание частушек. Есть здесь и известные на всю страну куплеты из фильма Георгия Данелии «Афоня» («Я спросила: “Милый, че навалился на плечо?” А я: “Милая, ниче, я влюбился горячо!”»), и политизированные агитки («Я ударница в колхозе, ты не сватай за меня! Не пойду я за лентяя, у тебя три трудодня»). Однажды Юрий Хой обмолвился, что дома у него была книга частушек издания 1961 года, откуда он, видать, и позаимствовал эти коммунистические «редкости и красо́ты». Но гораздо важнее, что музыканты «Сектора Газа» стремились обозначить свое воронежское происхождение, поэтому для песни специально были отобраны частушки из их региона («Мы воронежские песни по-воронежски поем, / Кто ребят наших полюбит, все равно мы отобьем!»).

Следующая песня «Сифон» – типичный пример намеренно деромантизированной «секторовской» любовной лирики. Созерцание прелестей подруги героем омрачено здесь его паническим страхом «подхватить сифон». Что, впрочем, его отнюдь не останавливает… Страх вообще является едва ли не главной движущей силой «Зловещих мертвецов». Тем не менее есть ощущение, что табу здесь для того и обозначаются, чтобы их тут же нарушать. В «Ку-ку» Хой дает пример смачного употребления обсценной лексики. По форме это тоже частушки, но замешанные на невинной детской потешке о двух незадачливых медведях, которые безмятежно сидели на суку, пока не шлепнулись в муку. Вот вам еще один источник вдохновения Юрия Хоя! И тут же – «Русский мат», в котором, как и в «Авто-мате» из альбома «Сектор Газа», предпринимается попытка объяснить, зачем нам нужна эта лексика. Правда, глобальных выводов Хой здесь не делает: все сводится к констатации необходимости «отводить душу» и «магического» получения матерного слова из нейтрального глагола «употреблять» путем проведения над ним нехитрой алхимической манипуляции.

Еще одному морально разложившемуся «живому трупу» посвящена песня «Голубой». Это сейчас трансгендеры и метросексуалы стараниями политкорректных граждан обрели чуть ли не мученический ореол. У Хоя же акценты расставлены четко: играл в детстве в куклы и мерил женские трусы – получишь 121-ю статью и займешь свое место у параши, хоть и будешь признан «лучшей бабой в тюрьме». Те, кто в 90-е не понимал, зачем об этом петь во всеуслышание, ведь все и так очевидно, просто не были знакомы с кинопродукцией нынешнего «голубого лобби», где все перевернуто с ног на голову под рукоплескания фестивального жюри. Так что теперь такие песни, как «Голубой», восстанавливают статус кво в больном обществе.

Своеобразным водоразделом между «бытовым» и «мистическо-чернушным» разделами альбома служит песня «Страх» – о незадачливом кавалере, пригласившем посмотреть свою девушку фильм ужасов «Вой», да не просчитавшем возможные неприятные последствия от этого процесса. Песня отчасти автобиографическая, ведь, как свидетельствуют родственники Юрия Хоя, при всей своей увлеченности фильмами ужасов он предпочитал спать с включенным светом. Стоит отметить неизменную самоиронию, с которой Хой повествует о своих фобиях, и тему из «Heaven’s On Fire» KISS, сыгранной Алексеем Ушаковым на клавишных.

Алексей Ушаков

По поводу KISS могу сказать: то, что любил Юра в детстве, у него откладывалось в подсознании. Если послушать его первые записи, которые он сделал в 16 лет, можно заметить, что почти все мелодии там откуда-то содраны. Человек просто сидел и, как все мы делали в детстве, на чужую мелодию пытался сочинить что-то свое. Поэтому он и никогда не скрывал источников вдохновения.

Далее идут две песни, которые с известной долей условности можно отнести к хоррор-панку, зачинателем которого и был у нас «Сектор Газа» – «Нас ждут из темноты» и «Вампиры». Почему с известной долей условности? Да потому, что Хою обычно тесно было в рамках одного жанра, и те или иные клише он использовал как повод поговорить о чем-то действительно насущном. Нельзя не обратить внимание, что для ужастика песня «Нас ждут из темноты» – слишком угрюмая и тягучая, в ней начисто отсутствует саспенс. На первом плане здесь не исходящая от монстров угроза как таковая (в реальности ее может даже и вовсе не быть), а тот безотчетный страх, который обычно сковывает нерешительных людей по поводу и без, мешая им наслаждаться жизнью. Нельзя не отметить и фирменного юмора автора, выводящего все беды из неконтролируемого желания справить ночью нужду. Эту коллизию он еще отточит до блеска на последнем диске «Восставший из ада» в песне «Сельский туалет».

В отличие от «Нас ждут из темноты», в «Вампирах» саспенс есть – заключен он, главным образом, в невероятно интригующей, почти полутораминутной электронной интродукции, в которой можно расслышать зловещий скрип дверей и утробный вой ночной нечисти. Но это тоже, скорее, внешний антураж – можно сравнить канонических «Вампиров» с их ранней версией 1985 года из акустического альбома Хоя, где песня исполнялась едва ли не в духе ранней «Машины времени». В альбоме «Зловещие мертвецы» «Вампиры», конечно же, выглядят брутальнее – в том числе и за счет дописанной концовки о теплой кровушке. Но все равно не покидает ощущение, что написана она от лица каких-то асоциальных элементов, кичащихся своим умением сбиваться в стаи.

В следующей песне «Моя смерть» от стайности не остается и следа, потому что перед лицом смерти человек всегда один. Излишне говорить о пророческом характере этой вещи, поскольку – все там будем. Куда как примечательнее неожиданно появляющийся в тексте велосипед, на котором герой и отправляется «на тот свет». Транспортное средство подчеркивает одиночество, ведь на нем чаще всего ездят без пассажиров. Любопытно, что в текстах русского рока велосипед нередко фигурировал как воплощение земных наслаждений – вспомним гедонистскую «Музыку серебряных спиц» «Аквариума» и упоминание о велосипедах, которые «дремлют в гаражах», в жизнерадостном «Зимнем солнце» Tequilajazzz. У «Сектора Газа», так же как и на картинах Иеронима Босха, «сады земных наслаждений» неминуемо ведут к смерти.

О тяге к удовольствиям, не исчезающей и за гранью земного бытия, отлично сказано в «Когда помрешь»: «Кто сказал, что они [мертвецы. – Прим. автора] не мечтают о половой ласке, / Ты сам убедишься в этом, когда помрешь». Здесь выводы Хоя неожиданно сменяются учением христианских аскетов о том, что страсти не перестают терзать душу грешника и после смерти. Этот замкнутый круг не удается разорвать и в финальной песне «Зловещих мертвецов» «Черная магия», в которой вызов духов заканчивается отборнейшей нецензурной бранью в выразительном исполнении Татьяны Фатеевой.

Татьяна Фатеева

Мы смеялись на «Черной магии». Сделана она была с ходу и быстро. Вообще все писали моментально.

И здесь интуиция с употреблением обсценной лексики Хоя не подводит, ведь под видом вызванных с того света с помощью магических манипуляций душ на самом деле являются бесы, с головой выдающие свою порочную суть. Но Клинских не был бы собой, если бы не упаковал эту идею в веселую карнавальную атмосферу: явившихся монстров приглашают сыграть джем-сейшн в группе «Сектор Газа». Ну как тут не вспомнить о черной комедии «От заката до рассвета», которую Роберт Родригес снимет лишь шесть лет спустя после записи «Зловещих мертвецов»?