Глава XXXV
«Пора домой» на Красной площади

«Покорить Москву» считается пределом мечтаний самых разных амбициозных личностей, едущих из регионов с намерением хоть как-то зацепиться в Первопрестольной. Затерто выражение настолько, что его первоначальный смысл давно потерян – хотя бы из-за того, что каждый разумеет под завоеванием столицы что-то свое и преследует сугубо меркантильные интересы. А Москва нередко сдается исключительно тем, кто о ее «покорении» даже не помышляет.

В попадании Юрия Клинских в Москву была изрядная доля случайности. В одночасье превратившись из грузчика с воронежского мясокомбината в самую гастролирующую по России рок-звезду, он отнюдь не лелеял планов осесть в Москве и даже не считал ее своим городом. «Жена в Воронеже, и дети, естественно, там, я не хочу их везти в Москву, потому что не хочу, чтобы у детей было московское воспитание, скажем так», – говорил Юрий Клинских в одном из интервью.

Галина Клинских

В Москве Юра жить не хотел. Ему часто задавали вопрос, почему ты не перебираешься в Москву. Он отвечал – не хочу, Воронеж – мой город, и я не буду перевозить семью.

В воспоминаниях о московском периоде «Сектора Газа» часто фигурируют чудовищные съемные квартиры в Москве – то на Сущевке, то где-то в Бутово. Обычно группа обитала в них скопом, а из обстановки не было ничего, кроме самого необходимого. Ни о какой творческой атмосфере в этих гадюшниках говорить не приходилось, так что периодически настигавшие Хоя кризисы имеют довольно тривиальное объяснение.

Галина Клинских

Юра жаловался, что спали они в Москве чуть ли не на голом полу. Очень было тяжело. Концертов много, а денег нет совсем.

Воронеж был для него городом, куда неизменно хочется возвращаться. Но и там во второй половине 90-х Клинских все реже испытывал чувство покоя. Ему была не по нутру навязчивость дворовых алкоголиков, помнящих его еще со времен безвестности и навязчиво требующих внимания. А близких друзей в Воронеже у Юрия Хоя к тому времени уже не осталось.

Галина Клинских

У Юры были два близких школьных друга. С ними он общался долго, но, когда стал выступать, возможно, встречался с ними реже из-за нехватки времени. Одного друга я плохо знаю. А вот с Игорем Лобашовым муж общался плотно. Даже когда Юра возвращался в Воронеж с концертов, они старались увидеться. Потом Игорь, кажется, уехал в Чечню, и на этом их общение закончилось. А больше у мужа друзей не было.

Все чаще оставаясь в Москве после гастролей, он и там не находил тех мест, где можно отдохнуть душой и восполнить силы.

Галина Клинских

Столицей Юра не восхищался вообще. Единственное, когда там появился «Макдональдс», сказал: «Вас надо свозить с детьми, чтобы вы там поели».

Юрий Хой не принадлежал к категории артистов, которые целенаправленно двигаются к покорению необъятных площадок. Все это у него уже было в самом начале музыкальной карьеры, а удержать статус «Сектора Газа» как стадионной группы он не стремился. Во второй половине 90-х менеджмент внушил Хою, что даже без массированной рекламы практически в любом городе группа легко соберет 1000–1500 человек. И такой расклад его более чем устраивал.

Для многих музыкантов условным Рубиконом является собранный «Олимпийский». Но, во-первых, «Сектор Газа», пусть и в сборных солянках, играл там, а на большее Юрий Хой не претендовал. Во-вторых, к настоящему моменту «Олимпийского» в Москве как концертной площадки просто нет. Так что все относительно.

Незыблем лишь Кремль, где почитают за честь выступить даже те музыканты, которые стараются держаться подальше от официоза. «Аквариум», «Браво», «Калинов Мост», «Ногу Свело!» – все отметились сольниками в Государственном Кремлевском дворце. В разы сложнее было выступить непосредственно на Красной площади. Но «Сектору Газа» покорилась и эта вершина.

В 90-е рокеров, которым это удавалось, можно было пересчитать по пальцам. Большинство из них оказались там благодаря «Наутилусу Помпилиусу», который отмечал там свое десятилетие вместе с «Машиной времени», «Браво», «Агатой Кристи» и «Неприкасаемыми». В книге Михаила Марголиса «Путь Горыныча» есть незабываемый эпизод, как Гарик Сукачев на этом выступлении устроил настоящее камлание под свое беспощадное психоделическое полотно «Дорога под землю».

Появление на Красной площади «Сектора Газа» на сборном концерте в честь Дня Победы 9 мая 1999 года было не менее эффектным и сюрреалистическим. На мероприятии выступала целая обойма поп-звезд, но знаковым не стало ни одно из их сетов. А под музыку тех, на кого обыватели давно навесили ярлык «матерщинников» и «пошляков», с радостными лицами отрывались и классические дембеля, и харизматичные девушки в косухах, и сияющие дети, взгромоздившиеся на плечи родителей. Гроздья салюта в небе, золотящиеся часы на Спасской башне, льющаяся со сцены «Пора домой» – все это рождало настоящий экстаз, схожий с тем, что заложен в нашей генетической памяти волшебной фразой «в шесть часов вечера после войны». К тому времени «Сектор Газа» давно уже стал фактически народной группой. Ну а «Пора домой» на Красной площади закрепляло это де юре.

Алексей Привалов

О выступлении «Сектора» на концерте в честь Дня Победы в 1999-м я договорился с тогдашним руководителем ФГУП Кремля. Там было все демократично – без малейшего коррупционного прихвата. Помню, мы тогда с Хоем ехали на машине по брусчатке Красной площади на его красном «Фольксвагене», и я ему говорю: «Наслаждайся моментом!» А Юра смеется: «Хочешь, поедем прямо в Спасские ворота?» Тогда все это воспринималось как нечто сакральное. Да и до сих пор это важнейшее место в стране. Было здорово. В моей памяти осталось счастье этого момента.

Алексею Привалову, безусловно, есть что вспомнить о том выступлении еще и потому, что он вышел на сцену с Юрием Хоем в качестве… гитариста «Сектора Газа». Все участники концерта работали под плюсовую фонограмму. Это было обязательным условием устроителей концерта – равно как и отсутствие «лишних людей» на мероприятии. В итоге за музыкантов пришлось отдуваться – а точнее, работать на камеру – концертным директорам «Сектора Газа».

Стильный подтянутый парень с короткой стрижкой и в темных очках, часто мелькающий в кадре телесъемки выступления на Красной площади, – это Алексей Привалов. А второй гитарист – русоволосый и кряжистый – его друг и деловой партнер Константин Ляхов. Его камера захватывает реже, но символично, что все трое ключевых участников «Сектора Газа», отвечавших в те времена за его бесперебойное функционирование, оказались запечатлены в таком величественном антураже, который не сравнить ни с каким альбомом семейных фотографий.

Константин Ляхов – пример незаурядного человека, сделавшего себя сам. Увлекшись в начале 90-х песнями «Сектора Газа» и не имея тогда никакого отношения к зарождающемуся шоу-бизнесу, он поставил себе цель начать работать с группой. Добиться своего ему удалось 7 ноября 1993 года с помощью знакомства с Андреем Дельцовым на «секторовском» концерте в ДК Горбунова (так что июльское выступление в «Горбушке» к релизу диска «Газовая атака» в 1996-м было для группы отнюдь не первым). Чтобы сколотить первоначальный капитал для утверждения себя в качестве концертного директора «Сектора Газа», Ляхов продал машину и погрузился, как в омут с головой, в абсолютно незнакомую для него сферу концертной индустрии.

Шишек пришлось набить много. Некоторые города, вроде Ульяновска и Волгограда, так и не приняли у себя «Сектор Газа», смутившись его «облико морале». Красноярск покорился со скрипом, но зато группа туда стала наведываться регулярно. А в отдаленных городах, вроде Хабаровска и Петропавловска-Камчатского, «секторовцы» вообще сыграли впервые за свою историю. В 1996-м Константин Ляхов начал работать в паре с Алексеем Приваловым на условиях четкого разделения обязанностей и полного отсутствия конфликта интересов.

Алексей Привалов

С Костей Ляховым мы сотрудничали плодотворно, но, к сожалению, я сейчас не знаю, что с ним. Очень много каких-то мероприятий мы с ним делали на пару. У нас была договоренность: я не залезал в его города, а он, соответственно, в мои. Я всегда предпочитал находить под проекты гарантированные деньги, а он вкладывался сам и, разумеется, рисковал.

А с Красной площадью в биографии Юрия Клинских связан еще один забавный эпизод. Здесь он как-то сфотографировался с Владимиром Жириновским, который симпатизировал «Сектору Газа» наряду с «Гражданской обороной» и «Коррозией металла» (какой все же прекрасный у человека вкус!) и порой вытягивал группу Хоя на свои мероприятия. Естественно, не безвозмездно.

По словам самого Юрия Хоя, за выступление на дне рождения Жириновского (общедоступные билеты на которое, кстати, продавались по чисто символической цене) вся группа получила 1000 долларов. «Ну, мы играли у них, у него день рождения был, в спорткомплексе “Олимпийский”, – говорил Клинских об ЛДПР и Жириновском. – Было очень много популярных артистов, ну и мы решили тоже спеть песню “Туман” и “Пора домой”. Жириновский и Лужков сидели на первых местах. Все папки побросали, вскочили – и понеслась… Хотя Лужков сидел спокойно, а тот вообще разошелся. И вручили мне диплом “За развитие русской культуры”, подпись Жириновского. Ну, это солидняк, че. Я не горжусь Жириновским, потому что как политик он мне, соответственно, не нравится».

Алексей Привалов

Юрка был абсолютно аполитичным. Он иронизировал над совком, но в этом не было злобы. В этом не было звериной ненависти, свойственной либералам. Как простой русский мужичок, который живет в деревне, Хой был далек от всех этих перипетий, политических событий. Он крепок своим интуитивным знанием, своим духом, и его не интересует вся эта рябь на воде. Он живет общественными интересами, а то и личными. Относится же ко всему с юмором. Чем русский народ спасался в самые тяжелые времена? Смехом.

Выступление же «Сектора Газа» на Красной площади, возможно, является самым внушительным пунктом в портфолио его тогдашних директоров. Хотя останавливаться на достигнутом они явно не собирались.

Алексей Привалов

У нас было много таких хороших затей, как этот концерт-съемка на Красной площади, которые наверняка бы продолжались, если бы Хой не умер. Как раз в начале нулевых открылись уже совершенно другие возможности и для представителей таких жанров. Проснулся медийный интерес, так что, думаю, к сегодняшнему дню мы бы уже были практически официозом.