Глава XXXIV
Электронный экстаз

Для российских рокеров конца 90-х выпуск сборников ремиксов на свои песни не был чем-то экстраординарным. Тогда это было модным, поэтому каждый норовил отметиться. Однако мало кто подходил к созданию электронных версий с огоньком, любовью и фантазией. Зачастую производство ремиксов отдавалось на откуп случайным диджеям, а сами заказчики максимально дистанцировались от процесса, никак в нем не участвуя.

Исключения были, но их можно посчитать буквально по партиям одной руки. Среди них – «Агата Кристи», которая, например, задействовала бас Дмитрия Ашмана из «Браво» в ремиксе на песню «Аусвайс на небо», и Борис Гребенщиков, который для проекта с питерской группы «Deadушки» заново записывал вокальные партии даже в песнях почти двадцатилетней давности.

Юрий Клинских тоже подошел к работе над вышедшим в 1999-м альбомом ремиксов «Extasy» предельно добросовестно. Его метод был схож с гребенщиковским – и диджей был ангажирован вовсе не случайный – земляк Хоя по прозвищу Крот (Алексей Брянцев), и песни для проекта были перепеты заново. «Я хочу просто сделать ремиксы на свои старые песни, типа как дань моде. Хотя я лично эту кислоту ненавижу, – признавался Юрий Клинских в интервью. – Но просто так, чисто для прикола попробуем сделать, как у нас это получится».

По словам Алексея Брянцева, альбом «был задуман самим Хоем как просто альбом хитов. В нем собраны ремиксы на песни, которые Хой отбирал лично. История альбома такова, что он довольно долго пролежал на полке. По каким причинам это случилось, я не знаю, но для танцевальной музыки опоздание с выпуском на год или два означает просто устаревание материала, но я надеюсь, что с песнями “Сектора” этого не случилось».

Креативность участников записи проявилась даже в придумывании иронических параметров для каждой версии. Открывает альбом ремикс на «Носки», потешно поименованный как Portianki Super Mix. Получился он и впрямь таким же долгим, как размотанная солдатская портянка! В основательное инструментальное вступление в духе ласкающего слух танцевального хауса вклинивается голос Хоя – сиплый и изможденный, будто изложение этой поучительной истории доставляет ему невыносимую боль. Второй куплет исполняется на полном контрасте – гневно и истошно. Ну а к третьему куплету наступает уже тотальная паранойя. Припев местами расщепляется на очень интригующие фрагменты: по отдельности выкрикиваются слова «грязные», «потные», а от слова «носки» остается лишь слог «но», намекая на то самое «одно “но”», которое не просто разлучает влюбленных, но и пускает всю жизнь владельца носков под откос.

Совершенно непривычно выглядит «Колхозный панк». Теперь это, скорее, колхозный рэп, потому что Хой в куплетах строчит, как из пулемета, да и припев загоняется совершенно. Лишь к финалу песни рефрен приобретает более или менее привычные очертания. Причем выглядит это настолько привлекательно, что в какой-то момент вообще исполняется а капелла. Поддерживает в этом Хоя, как может, всеразличная сельская живность, кукарекая, мыча и лая в унисон.

А вот Yamdam Mix на «Давай-давай» превратился в аналог немецкого порно. Во многом произошло это стараниями специально приглашенной вокалистки Вероники Никифоровой (псевдоним Ирины Пухониной из «Кащея Бессмертного»), исполнившей свои партии невероятно волнующе. Постарался от души и диджей Крот, сделав нарезку из отдельных фраз песни в ударный финал, наглядно демонстрирующий, что же между героями произошло в этой ночи. Хой и Никифорова наперебой сладострастно повторяют друг за другом: «Диван скрипел полночи» – «Хочешь»?

Полная противоположность «Давай-давай» – мрачная и монотонная «Не дает». Это натурально непрекращающийся кошмар импотента с глухо звучащим вокалом Юрия Хоя, недаром она поименована как Impotent Mix. Впечатления усугубляются какими-то шумовыми ошметками недружелюбных звуков, сыплющихся, как из рога изобилия.

Harley-Davidson Mega Mix на любимую народом «Яву» звучит как настоящий гимн бесшабашной молодости. Зубодробительная аранжировка сделана с оглядкой на модных в ту пору Prodigy. Голос же Юрия Хоя здесь – почти мальчишеский, и это хороший повод вспомнить, что герой песни – совсем еще пацан, поэтому и чужая человеческая жизнь для него не имеет никакой ценности.

Для пубертатной аудитории «Сектора Газа» оптимально подходит и Hardcore Zaznoba Mix экстремальной серенады «Возле дома твоего». Весьма задиристая подача заставляет вспомнить знаменитый пацанский лозунг «нож в печень – хардкор вечен». Такие брутальные одежки песне оказываются очень к лицу, потому что на передний план выходят нелицеприятные подробности с угрозами героя подруге, которая и так задавлена непутевыми родителями («и не слушай ругань матерную матери с отцом»).

Kolhoz Love Mix на «Вечером на лавочке» можно смело определить как полноценный сиквел этой песни 20 лет спустя. Кануло в Лету целомудренное советское воспитание, и отныне герои песни берут быка за рога, о чем свидетельствует навязчиво повторяющаяся фраза «тут мы друг друга, тут мы друг друга…». Описания ухаживаний из оригинального текста песни сюда тоже включены, но они поданы здесь как ничего не значащий ритуал перед «десертом». Вокал Юрия Хоя звучит нетерпеливо, а Татьяны Фатеевой – раздраженно.

В «Эстрадной песне» тандем Хоя и Крота пошел по пути упрощения, недаром жанр здесь определен как Pop Mix. Из песни совсем убран мощный противовес попсе в виде перечисления близких Юрию Клинских по духу российских рок-групп. Теперь «Эстрадная песня» звучит от лица недалекого завсегдатая провинциальных дискотек, которому совершенно не ведома альтернатива предлагаемому там репертуару, а потому он с истерикой в голосе натужно вопит: «Я очень тащусь» и «Все в кайф».

Triller Devil Mix на «Спокойной ночи, малыши» практически целиком сделан самим Юрием Клинских. Получился настоящий триллер, в котором автор, возможно, отобразил какие-то свои сокровенные страхи. В этом смысле ремикс похож на аналогичные работы той же «Агаты Кристи», сделанные парой лет позже по следам альбома «Майн Кайф» на сопровождавших издание CD-синглах.

В основу Non-Alcohol Gorbachev Mix на «Самогонщиков» положен знаменитый монолог Аркадия Райкина о пагубности самогоноварения. Концептуальность этой работы делает ее шире утилитарного применения в танцевальной культуре и ставит трек в один ряд с произведениями любимой Юрием Хоем группы «ДК» и проекта Егора Летова «Коммунизм». В качестве бонусов в издание еще включены ремиксы на «Русский мат» и «Песенку», но в плане изобретательности они заметно уступают собратьям. Поэтому, вероятно, и стоят особняком.

Продолжения альбома «Extasy» Юрий Хой совершенно точно не планировал. Вероятно, ему было достаточно того, что выпускающая компания включила два ремикса из «секторовской» «коллекции» бонусом в этот сборник. Собственно, для Клинских это был даже не альбом, а «легкий отход от темы», позволивший, однако, купить ему машину на гонорар от продажи записи выпускающей компании. «Это просто прикол, мне предложил диджей один, говорит, давай сделаем, в кислоте, все делают, – говорил он. – Я говорю, мол, ну давай попробуем, кому хочется потанцевать там под “Сектор”, пусть потанцуют. Это вообще не считаю за альбом, это просто легкий отход от темы». А для Gala Records «Extasy» был хорошим способом продолжать выпуск альбомов «Сектора Газа» в условиях настигшего Юрия Хоя в конце 90-х творческого ступора.

Однако вскоре все же последовало вынужденное продолжение «кислотной» темы в виде диска «Extasy 2». Дело в том, что недремлющие пираты соорудили на скорую руку бутлег «Стеб-хаус Remix 99» из вошедших в черно-серебристую антологию «Сектора Газа» электронных бонусов. И Gala Records была вынуждена отвечать симметрично, узаконив примерно тот же материал в релизе «Extasy 2».

Поскольку альбом состоял исключительно из бонусов, которые априори не должны быть ярче, чем остальной материал дисков, он получился посдержаннее своего предшественника. Это уже заметно по тому, что ремиксам уже не придумывались потешные характеристики. В то же время нельзя сравнивать «Extasy 2» c типовыми сборниками ремиксов, задача которых – свести переосмысленный материал к некоему общему знаменателю и отупляюще воздействовать на слушателей. Музыка неимоверно бодрит.

Первая же песня «Плуги-вуги» начинается броско, с позывных, так похожих на начало песни «Смысловых Галлюцинаций» «Розовые очки». Практически везде нашлось место юмору. В «Плуги-вуги» остроумно обыграно упоминание о Михаиле Горбачеве, которого характеризуют как «Дадуду». В электронную культуру первого и последнего президента СССР внедрил затейник Игорь Кезля, используя утрированные пародии на него в легкомысленных рейвах, спелых от лица Господина Дадуды. Диджей Крот тоже пошел по проторенному пути карикатуризации.

Поздний Хой свел до минимума употребление в своих текстах обсценной лексики. Та же тенденция наблюдается и в сборнике ремиксов. Так, в «Русском мате» на заднем плане тоталитарный командирский голос не дает певцу как следует скаламбурить. А в «Песенке», напротив, ощущение пьяного разгула усилено донельзя путем нанизывания алкогольных мытарств двух неутомимых искателей приключений.

В некоторых ремиксах из «Extasy 2» первоначальная идея вывернута наизнанку. Если в оригинале «Голубя» обгаженный птицей герой точит на нее зуб, то в ремиксе царит искрометное диско с характерными для этого стиля симуляциями забористых скрипичных партий. Диссонанс усиливается (а отчасти и объясняется) врезанным в песню концертным конферансом Юрия Хоя, который напоминает, что голубь служит символом мира, но это не отменяет его способности портить людям жизнь в самый неподходящий момент. Ремарка Клинских с одного из выступлений задействована и в «Видаке». Певец убежденно советует поклонникам оторваться с ним на концерте как следует, и сразу становится ясно, что такое времяпрепровождение предпочтительнее, чем отупляющее сидение дома перед видеомагнитофоном под сладострастные ахи-вздохи с экрана и гнусавый голос переводчика. Все это тоже можно услышать в ремиксе на «Видак».

Скупыми электронными мазками снабжены «кислотные» версии «Тещи» и «Вдовы». При всей разнице эмоционального фона этих песен диджей Крот свел их к единому знаменателю. В «Теще» голос Юрия Хоя будто заедает, поэтому становится ясно, что пресловутая «вторая мать» стала для рассказчика камнем преткновения. А во «Вдове» аналогичным образом певца заклинивает на слоге «до». Благодаря этому нехитрому приему становится окончательно понятно, что похотливая вдовушка обихаживает разомлевшего соседа исключительно до того, как получает от него искомое наслаждение.

Настоящим пиршеством всевозможных стилей и звуков выглядит «Чунга-чанга». От детской песенки в ремиксе и подавно не остается следа, потому что африканские реалии переданы здесь через этнический джангл, а уют проверенного кабачка подчеркивают эйсид-джазовые партии саксофона. Известно, что джаз Хой недолюбливал, но в данном случае все скроено крайне убедительно.