Глава XXXIII
Кризисы

Вторая половина 90-х стала для Юрия Клинских периодом сплошного испытания на прочность. Внешне он стал казаться заматеревшим и остепенившимся, а в его песнях все чаще стала ощущаться напряженная рефлексия и озабоченность философскими вопросами бытия. Однако в его активном словарном запасе довольно прочно обосновалось слово «кризис». Причем употреблялось оно по самым разным поводам.

13 января 1996 года Галина Клинских родила мужу вторую дочь – Лилию. Узнав о беременности супруги, Юрий очень обрадовался. К отцовству он на этот раз подошел более осознанно, чем десятью годами раньше, когда появилась первая дочка Ирина. С Лилей Юрий много гулял, заваливал игрушками, артистично читал ей на разные голоса книжки. Вот только свою давнюю нелюбовь к драматическим представлениям побороть все же не мог, поэтому в кукольный театр девочек по-прежнему водила их мама.

Галина Клинских

Лиля окончила воронежский университет по экономическому профилю. Сейчас работает в банке в отделе кадров по своей специальности – управление персоналом. При этом в свое время окончила музыкальную школу и очень хорошо поет. Но карьеру певицы делать не хочет, говоря, что у нее иное направление. Считает, что петь – это временно, а работать по ее специальности – на всю жизнь. «Сектор Газа» Лиля слушает. Если выезжает с коллегами по работе куда-то на дачу, то там исполняет Юрины песни. Ирина выпускала футболки с логотипом «Сектора Газа», а друзья Лилии ими интересуются и охотно покупают. Жаль, воспоминаний о папе у нее не осталось совсем – за исключением подаренных игрушек, которыми Юра девочек просто заваливал.

Ирина Клинских

Я думаю, что папа больше баловал даже не меня, а сестру. Когда пошли куклы Кен и Барби, я училась в первом классе, и Барби уже у меня была. Но тот момент это воспринималось как вообще какой-то запредел! Потом я говорю: «Папа, Барби у меня уже есть, а теперь мне нужен Кен». Папа озадачился: а где достать Кена? Помню, он приехал с гастролей, я ждала его с гастролей, и он мне привез Кена! А как-то подарил мне белого кота. Когда же родилась Лилька, было большее разнообразие игрушек, и папа привозил какие-то кукольные дома Барби. Просто открывал свой «Фольксваген» и доставал коробки.

Уйдя с головой в семейные хлопоты, Юрий Клинских примерно на год выпал из музыкальной жизни. Возвращение в музыку было для него довольно болезненным. Тут как раз подоспел «возраст Христа», который Хой воспринимал довольно остро. «В последнее время за полгода у меня было сразу, как исполнилось 33, три аварии на машине, и в последней аварии меня еще к тому же сбил автомобиль, – откровенничал Юрий Хой в одном из интервью. – То есть, когда мы разбирались, меня машина сбила – у меня перелом ключицы, кстати, еще пока не зажило. Я просто без гипса пока хожу. Гипс я сразу снял практически. Вот и небольшой депрессняк, конечно, был конкретно. Просто “попал” – и на деньги, и со здоровьем».

Пока заживала ключица, активно гастролировать Юрий Хой не мог уже просто физически. На следующий год разразился августовский кризис, больно ударивший по абсолютному большинству российских музыкантов. Участники «Сектора Газа» ощутили его вдвойне, потому что никогда не имели особых накоплений и пресловутых «финансовых подушек» на случаи подобных форс-мажоров. В этот период Хой часто упоминает в интервью о некоем внушительном долге, который никак не может отдать из-за резко сократившегося числа концертов.

Серьезную поддержку со стороны выпускающей компании он ощущал все реже. «Я сейчас могу себя назвать нищим человеком, – жаловался Юрий Клинских. – У меня деньги кончились. У меня хоть счет был в банке, а сейчас все счета и банки закрыли. А в Gala Records не могу получить ни копейки, причем уже в течение двух месяцев. Если бы не концерты, я бы уже в долги влез бешеные. Я вот по Дальнему Востоку проехал и благодаря этому только отдал долги. И то все, что я здесь получаю, – только просто минимальный прожиточный минимум – буквально хоть как-то просуществовать».

О том, как обстояло дело с концертами в этот период, можно судить по следующим признакам. В 1997 году «Сектор Газа» должен был, по идее, громко отметить свое десятилетие. Но ни одного юбилейного концерта так и не состоялось. «Это громко сказано – “отмечает”, – сетовал по этому поводу Юрий Клинских. – Мы, в принципе, ничего и не отмечали. Я пытался, конечно, в Москве что-то сделать, но не нашлись спонсоры, которые оплатили бы этот концерт. Потому что надо сделать шикарную рекламу по Москве, а этого не получилось. Не повезло. Там надо минимум где-то 30 штук баксов».

Помощь пришла к Юрию Хою оттуда, откуда он не ожидал. Большой поклонник «Сектора Газа» Сергей Кимцов (Ким), удрученный практически полным информационным затишьем, которое вдруг настигло группу в юбилейном 1997-м, решил создать первый официальный фан-клуб.

Сергей Ким

В 1996 году я посетил свой первый концерт в ДК Горбунова. Немного пообщался с Юрой перед концертом, а потом практически на год наступила тишина в информационном поле по поводу группы. Это натолкнуло меня на мысль создать официальный фан-клуб, для того чтобы все ребята могли получать свежие новости непосредственно через нас от группы! Я дал объявление в газете «Я Молодой» с целью найти единомышленников. Одним из первых мне написал Михаил Пчелкин (Fix). То, что он жил в Москве, упрощало ситуацию. Мы встретились, я рассказал про свои идеи, и мы начали воплощать это в жизнь. Перед одним из концертов в Москве мы встретились с Юрой и рассказали о своих планах. На удивление Юра ответил: «О, классно, я давно думал о фан-клубе, но не находилось людей, кто мог бы это воплотить и взять не себя». С этого момента началась история официального фан-клуба «Газовая атака». Название для него я взял с одного из самых любимых альбомов группы. Оправдались ли мои ожидания от общения с Юрой? Безусловно. Я Юру таким и представлял, простым, добрым и без налета пафосности человеком. Ни разу за годы общения я не был разочарован. Юрка был настоящим во всем и всегда.

Свойственная Юрию Клинских простота и непринужденность в общении проявилась и в его взаимоотношениях с членами фан-клуба. Никакой дистанции с ними он не держал и, в отличие от многих артистов, не побоялся впустить фанатов в собственную жизнь. С членами фан-клуба у него установились дружеские отношения.

Сергей Ким

Мы часто отправлялись на выезды в близлежащие города с группой. Поддерживали, как могли, а иногда, несмотря на то что могли пройти бесплатно, покупали билеты с целью хоть как-то помочь группе. Юра, когда узнавал об этом, возмущался: «Да вы че вообще – зачем тратитесь?» На сцене Юра все равно оставался собой, особенно – в последние годы. Да, конечно, добавлялся драйв, и мы, разумеется, отрывались на этих концертах по полной программе. Было очень круто и душевно. Потом в гримерке спрашивали: «Юр, ты нас случайно не видел в зале?» Он говорил: «Да, зажигали вы знатно – всю толпу вокруг разогнали».

В кризисный 1998 год о затяжных турах «Сектору Газу» пришлось забыть. Гастроли проходили фрагментарно. За один выезд группа охватывала максимум восемь городов, потом наступала пауза примерно в полмесяца, после чего поездки возобновлялись. Например, уральско-сибирская часть тура включала такие города, как Нижневартовск, Курган и Иркутск.

В 1999-м гастрольные маршруты ужались у «Сектора Газа» еще ощутимее. В лучшем случае у группы следовали 5–6 концертов подряд – и вновь вынужденный отдых. Как таковой логистики не было – после сибирских гастролей коллектив опять возвращался в Москву и через какое-то время оттуда летел на Дальний Восток. А в сентябре того же года «Сектору Газа» удалось сыграть всего два концерта – в Москве и Брянске.

Легко догадаться, что выезжать большой командой в таких условиях стало просто делом нерентабельным. К 1998-му состав группы сократился с пяти до трех человек. Пришлось отказаться от услуг второго гитариста Василия Черных и барабанщика Александра Якушева. Директор группы Алексей Привалов не связывал напрямую эти изменения с финансовыми трудностями.

Алексей Привалов

Я не думаю, что это было связано с кризисом. Ваську Черных ведь тоже то брали, то не брали на гастроли… После оптимизации состава его перестали приглашать на концерты, потому что, видимо, весь его функционал оказался забит в клавишных.

Тем не менее у Юрия Хоя в интервью все же проскальзывало, что сокращение количества участников группы вызвано последствиями августовского дефолта. «Я буду делать музыку в усеченном составе, без второго гитариста, с семплерными барабанами, – говорил он. – Это реакция на инфляцию. Потому что у нас с деньгами стало туго – у меня, в частности. Я в долги влез, и у нас даже не было денег купить билет на самолет, чтобы приехать сюда. Чтобы приехать, мне даже пришлось продать свой прибор один, тогда все встало на свои места. А иначе нищенствовали бы».

Рассуждая о причинах ухода барабанщика Александра Якушева, Юрий Хой ссылался не только на кризис, но и на недостаток мастерства: «У меня тоже и деньги почему-то все исчезли, вот это сказалось и на коллективе, сейчас сокращение произошло. Барабанщик у нас долго играл. Сейчас он просто уже на третьей песне задыхается – возраст. Песни сейчас все стараемся загонять, они быстрые, ритмичные, машинка звучит, по-моему, лучше. Тем более не в барабанах дело, главное в песне – мелодии, гитары и вокал чтоб звучали, чтобы все живьем смотрелось достойно. Мне кажется, чисто ритм-секцией можно обойтись и так. Конечно, желательно, чтобы были живые барабаны, но мне не везет с хорошими музыкантами».

Оптимизировав состав, «Сектор Газа» приобрел мобильность на гастролях. На относительно близкие расстояния (вплоть до Самары!) группа получила возможность выезжать на одном автомобиле своего звукооператора Андрея Дельцова. «Все – билеты, проезд и гостиницы – стало как-то невыгодно. Мы попробовали втроем, и так и осталось. Очень удобно, – радовался Юрий Хой. – На одну машину сразу все засели. Тем более живем все в Воронеже. Я машину свою продал, у нас теперь всего одна, у звукооператора, так что мы вместе с ним (нас получается четверо) садимся в одну машину. Мы мобильные, все на одной и поперли».

Но всех проблем оптимизация все же не решила. После выхода альбома «Наркологический университет миллионов» Юрия Хоя накрыл творческий ступор, который он сам связал… с колдовским приворотом. «Буквально неделю назад я отсушился, – объяснял он. – То есть я был присушен, потом я сходил к бабушке, бегал по церквам и отсушился. Это уже полтора года я ходил под колдовством, из-за чего и не было записано ни одного альбома».

Гораздо более правдоподобно выглядела версия с депрессией у Хоя из-за общей нестабильности в стране, связанной с терактами в Чечне и Дагестане, взрывами домов в Москве и Волгодонске и т. д. «Сейчас вообще стало трудно существовать, – сетовал по этому поводу он. – Вечером на улицу особо ты спокойно не выйдешь: тебя около каждого дома менты тормозят, проверяют. Коллеги из журнала “Rock City” говорят: “Мы, когда расстаемся, говорим, мол, ну чего, может быть, увидимся завтра, может, не увидимся”».

«У метро чекисты проверяют документы – у меня прописки нет еще», – пел как раз в 1999-м Михаил Зуев из новосибирской группы «Иван Кайф». Юрий Хой тоже постоянно сталкивался с такой же проблемой, но нашел из нее оригинальный выход. «По ночам постоянно проверки. Особенно в Москве, – рассказывал он. – Если у тебя с собой документов нет, везут в отделение. Я с собой вожу кассету и паспорт. Показываю, ну, че там? Клинских Юрий Николаевич, да? Живу в Воронеже, прописка у меня. А ты в Москве, где у тебя регистрация? А ее у меня нет. Я говорю: “Я музыкант, я сегодня был в Новосибирске, только прилетел. А завтра улетаю в Питер, блин. Чего мне регистрироваться? Я тут всего один день”. Ну, вру, конечно… И показываю на всякий случай: вот, “Сектор Газа”, вот моя морда, вот тут написано тоже Юрий Клинских, моя фотография – все как подтверждение. Ну, а они: “О, нам нравится «Сектор Газа»” – и меня не трогают. То есть это как мой пропуск».

Перетерпеть творческий кризис «Сектора Газа» лейблу помогло издание сборников и проекта с ремиксами «Extasy». Но сам Хой все же грезил о полноценном новом альбоме. «В связи с финансовым положением в стране эти альбомы сейчас особо не продашь, поэтому спешить некуда, – рассуждал Юрий Клинских. – У меня уже лежит готовый альбом на полке, который называется “Extasy”, но это ремиксы, в принципе, на старые вещи, современные, в кислоте такой, хорошей, фирменной. И я его пока не могу продать, потому что все фирмы разорились в связи с этой инфляцией, ни у кого нет денег. Будем ждать весны, может, там все наладится, к тому времени я уже сделаю новый альбом».

В этот период Юрий Хой все чаще стал задумываться о своем уходе из Gala Records, но особенности контракта не позволяли ему сделать это быстро и безболезненно. «Я продал права на мои песни, на все альбомы Gala Records, – разъяснял он. – И мне уже никуда не деться, потому что проценты с дисков надо получать. Насчет нового альбома я не знаю, с ними договорюсь или нет. Я не имею в виду “Extasy”, я имею в виду новый альбом. Потому что фирма, конечно, не из лучших и, конечно, обманывают. Но, с другой стороны, все обманывают, любую фирму возьми: каждая старается навариться. Единственное что – метаться из стороны в сторону тоже особо не выгодно. А так, конечно, про “Гала” не скажу, что она супер, от нее все уже сбежали. Да и я, может, скоро сбегу. Посмотрим по обстановке».

На тот момент Юрия Клинских останавливала лишь необходимость платить лейблу в случае ухода отступные. «Я нашел другую фирму, а “Гала” говорит, мол, давай 20 %. Придется отдавать, – досадовал Хой. – То есть вытягивают – кровососы, короче, на каждой ерунде хотят навариться. Я получаю проценты с дисков. С 11 альбомов за год натекают копейки. Тем более на “Гала” еще и обманут – они же не скажут точно, сколько продали. Вся бухгалтерия под ними, они от балды скажут: “Продали вот столько-то”. Не говоря уже о пиратстве, из-за которого я получаю полпроцента, наверное, со всей продукции».

Неудивительно, что подготовленный еще до августовского кризиса 1998-го, но своевременно не изданный альбом ремиксов «Extasy» воспринимался тогда Юрием Хоем чем-то вроде последнего патрона. «Альбом с ремиксами уже сделан, он готов и лежит у меня дома, – объяснял он. – Я его слушаю только один, больше никто. Потому что сейчас пошла вот эта инфляция, как вы знаете. Даже такая великая, гигантская студия “Союз” – можно сказать, даже целый концерн – и та обанкротилась. Все, она умерла! “Гала” тоже на издохе. Сейчас все эти фирмы на последнем дыхании. Пока сохраняется это тяжелое положение, сейчас ни один артист не продает свои альбомы и ни у кого сейчас никто не покупает. Поэтому я его держу, он лежит у меня как НЗ».