Глава XXX
Мы вышли из ДК оглушены слегка

К середине 90-х концертный график у «Сектора Газа» стабилизировался. До 150 выступлений в год, как в 1991–1993 годах, было уже далеко, но и таких явных проседаний по гастролям, как в 1994–1995, уже не наблюдалось. Группа достигла некоей «золотой середины» как по количеству выступлений, так и по манере поведения на сцене и вне оной. Юрий Хой осознанно отказался от панковских джинсовых прикидов и взъерошенных на манер ирокеза волос, нередко выходил к зрителям в том же, в чем и приехал на площадку, и иногда казался во время выступлений чрезмерно статичным. Но иногда это было обусловлено излишней усталостью, ведь певец продолжал жить на два города. Однажды его прямо спросили во время интервью, почему он не «жег» на концерте, и он скромно объяснил: «Просто я за рулем приехал с Воронежа, сегодня утром проснулся, и сейчас мне опять придется ехать в Воронеж, опять за рулем. Поэтому я и устал немного».

Хотя и тогда различных форс-мажоров на концертах у «Сектора Газа» хватало. О некоторых из них рассказывал журналистам сам Юрий Хой. На одном из выступлений в цирке обезумевшая публика начала прыгать на канаты и по ним спускаться на сцену. На другом концерте (вероятно, предвидя подобное развитие событий) некий дотошный страж порядка велел Хою остановить шоу. Тот, недолго думая, предложил добросовестному милиционеру сообщить об этом зрителям в микрофон самому, и инцидент был немедленно исчерпан. Но в целом милиции Клинских был благодарен и открыто признавал, что без нее бы жизнь артиста в туре стала совсем уж невыносимой.

Не позволяли расслабляться и повадки иных быковатых поклонников, которые чувствовали себя хозяевами жизни. Диву даешься, когда знакомишься сейчас со свидетельствами очевидцев о разбитых фанатами стеклах автобусов после выступления «Алисы» или о выбитом у девушки глазе на «Гражданской обороне». А уж если на концерт приходили «братки», то музыкантам было уже точно не до куража.

Алексей Привалов

Тогда были дикие времена. Это сейчас у нас все концертные агентства цивилизованные. А тогда было столько залетов, столько попыток кидалова! Очень непростые времена… Если ты не понравился, тебе могли бутылку в голову кинуть.

Тему летящих в артистов бутылок затрагивал даже в одном из интервью и сам Юрий Хой: «И самое главное, чтоб на сцену не летел всякий мусор – бутылки, скажем. А то, например, прикинь, поешь-поешь, прожектор тебе фигачит в глаза, ты ничего не видишь, и на тебя летит такая бутылка. И ты сразу по сцене начинаешь бегать как ужаленный».

Алексей Привалов

Никакого уважения к артистам не было. К участникам одной из очень известных групп [но не «Сектора Газа». – Прим. автора] перед концертом в краснодарском цирке подходят какие-то люди, заходят в гримерку и говорят: «Будете работать вот на этот сектор! Там папа. Вопросы есть?» Вот такие вот разговоры. Надо было очень осторожно следить за языком и шутить очень аккуратно.

Тем не менее и бандиты тянулись к прекрасному, поэтому лишать их живых концертов права никто не имел (да и не смог бы при всем желании). 90-е стали временем первых корпоративов – таких же необузданных и беспощадных, как и их заказчики. Очень яркие впечатления о таких вечеринках остались у их завсегдатаев из группы «Монгол Шуудан».

Валерий Скородед

Мы, как дети 90-х, испытывали культурный шок. Я видел совершенно потрясающие вещи, которых сейчас практически нигде не увидишь: стрельбу в потолок, похищение людей, ограбление магазина, чудовищные побоища братвы между собой, залы, где на расстоянии вытянутой руки ты не видишь микрофона, потому что все затянуто конопляным дымом. Я видел настоящих официантов, которые несли на блюдах гусей и лебедей, как фильме «Бриллиантовая рука». Я не жалею, потому что для меня, как для поэта и впечатлительного человека, это такая золотая жила, из которой можно черпать вдохновение. Но это и очень опасно, потому что каждый день смерть или какая-то неприятность. Бандиту, который знает, что завтра его может уже не быть, было важно и интересно послушать «Монгол Шуудан».

Вместе с «Монгол Шууданом» нередко на таких вечеринках играл и «Сектор Газа». Благо у них тогда был один директор – Алексей Привалов. Нередко в одной упряжке с ними выступал и «Бахыт Компот».

Вадим Степанцов

Выступали и на больших концертах или фестивалях. Была еще такая ОПГ Щелково – молодые ребята, которые играли в мафию и наверняка такой и были. Они стильненько одевались: черные рубашечки, узенькие брючки, ботиночки на отлете. В общем, такие «решалы». Они любили на всяческие свои вечеринки подтягивать и «Бахыт Компот», и «Сектор Газа», и «Монгол Шуудан», как-то это все миксуя. Было несколько совместных концертов с Хоем и закулисных разговоров. Я-то человек не очень коммуникабельный, а наш тогдашний клавишник с Юрой очень хорошо общался.

Алексей Привалов

Бандитские дни рождения были сложными. Помню, как-то под Новый год мы играли у измайловских в полностью закрытом для этого Парке Горького. Сидят люди – одни мужики, никаких женщин. Думаешь: может, минут через 15 всех накроет «маски-шоу», и пока там разберутся, кто есть кто. Играли такие концерты, а там ведь братки все время дозаказывают песни за деньги. Я предлагаю: «Юрок, вот сколько нам дадут сверх, делим 50 на 50, идет?» А он: «Я сейчас к ним пойду и скажу, что ты меня грабишь!» Причем это все так по-доброму, без тени злобы.

Не менее сложным для «Сектора Газа» (как, впрочем, и для «Монгол Шуудана») оказалось выступление в тюрьме. Как человек по натуре бесконечно добрый, Юрий Хой сочувствовал тем, кто оказался по ту сторону решетки, что, например, нашло отражение в его песне «Взял вину на себя» и ― отчасти – в «Бомже». «Самое страшное, мне кажется, это одиночество, а также неволя, заточение, – откровенничал он в одном из интервью. – Например, находиться в местах не столь отдаленных. Где тебя заставляют делать то, чего тебе не хочется».

Алексей Привалов

Приходит начальнику зоны от меня письмо, которое я не писал: перед Новым годом мы хотим порадовать заключенных и дать благотворительный концерт. Платили, понятное дело, из общака. Уже через некоторое время после выступления у меня закралось подозрение, что, возможно, просто им нужно было что-то в аппаратуре пронести… Потом мне начальник колонии со стальными глазами говорит: кто вас вызвал сюда? Я ответил, мол, сами по доброте душевной. Ты учти, что мне тогда еще было всего 24, еще мальчик совсем. А тут уже такие разговоры. Грамоту мне выписали от ФСИН. Смотрящие дали нам шоколад. Я всем по рукам: не брать – здесь это на вес золота! Мне и Валерке Скородеду подарили по большому распятию из хлеба. Ты вешаешь дома, и если к тебе вдруг не дай бог залезет какой-то «правильный», то уйдет, ничего не взяв. Своего рода индульгенция.

Для «Сектора Газа» концерт на зоне был испытанием вдвойне. Не только потому, что в таких случаях надо особенно тщательно, по завету Виктора Цоя, «следить за собой, быть осторожным», но и потому, что в местах не столь отдаленных отнюдь не принято колбаситься, как на обычных рок-концертах. Возможно, поэтому Юра там отказывался от своих привычных прибауток и ограничивался приветствиями и пожеланиями здоровья. Но лед недоверия в течение концерта потихоньку сходил на нет.

Алексей Привалов

В итоге эта стена растапливалась. Ведь в тюрьме бурно выражать эмоции – это «не по понятиям». Программа там игралась обычная – хиты. Зато потом уже перед «выпускниками» этих учреждений концерты проходили просто на ура.

Регулярные же концерты «Сектора Газа» проходили совсем в других местах. К сожалению, для группы практически была закрыта клубная индустрия, постепенно набиравшая обороты к середине 90-х. Все из-за пресловутой диспозиции «Сектора Газа» вне рокерской тусовки, которая кучковалась в Санкт-Петербурге вокруг «Там-Тама», «Полигона» и «Грибоедова», а в Москве – сбивалась в стаи в «Секстоне», «Бункере» и «Р-Клубе». Впрочем, «Сектор Газа» в любом случае перерос все эти сравнительно небольшие площадки, поскольку практически в любом российском городе был способен собрать на концерт не менее тысячи человек одним махом. Так что его уделом оставались типовые советские ДК и кинотеатры.

Впрочем, один серьезный рок-форпост «Сектор Газа» все же взял. Пятого июля 1996 года состоялся большой концерт группы в столичном ДК имени Горбунова – легендарной «Горбушке», в которой, начиная с рок-лабораторских «Фестивалей надежд» в конце 80-х, почитал за честь отмениться любой уважающий себя отечественный субкультурный музыкант. В середине 90-х здесь регулярно проводились затеянные Александром Ф. Скляром из «Ва-Банка» фестивали альтернативой музыки «Учитесь плавать», на вопрос о возможном участии в которых Юрий Клинских отвечал журналистам так: «Это с самого начала пошло: как мы не попали в тусовку рокерскую, так мы толком и не общаемся».

Однако «Сектор Газа» отлично справился и сам – естественно, при поддержке Gala Records, которая все организовала грамотно. Концерт в «Горбушке» был приурочен к релизу диска «Газовая атака». Перед концертом в том же зале, где Юрию Хою предстояло выступать, он с представителями своего выпускающего лейбла Сергеем Кузнецовым и Алексеем Приваловым дал обстоятельную пресс-конференцию. Помимо неизбежных типовых вопросов о биографии группы («Википедии», напомним, тогда не было), журналисты подняли очень серьезные проблемы, касающиеся раскрутки и статуса «Сектора Газа», его месте в каталоге «Галы», а также возможной конкуренции лейбла с всесильной тогда студией «Союз».

«Ответом будет то, что, к сожалению, “Квартал” не сможет конкурировать с “Сектором Газа” по популярности и по тиражам, – держал удар Сергей Кузнецов. – Кстати, “Сектор Газа” наш так называемый ТОП, number one в нашем каталоге. Любой альбом – это гарантия стабильной продаваемости. На сегодняшний день нового альбома “Газовая атака” у нас уже продано 250 000 кассет, и, эксклюзивный контракт, кстати с “Союзом”, подписан на месяц. 250 000 кассет и свыше 5000 проданных дисков! Месяца еще не прошло после релиза. Вот основной показатель. Если музыка продается, то, значит, в этой музыке что-то есть для народа».

На концерте «Сектор Газа» держал удар не менее достойно. Зал был переполнен, а в первых рядах, помимо самых оголтелых брутальных фанатов, встречались и довольно симпатичные девушки. После «Тумана» одна из них от избытка чувств полезла на сцену целоваться с Юрием Хоем. Тот ее пытался уберечь от цепких объятий охраны, заявив, то она – его подруга, но бдительные секьюрити выполнили свою работу четко.

В комментариях между песнями Юрий Хой не злоупотреблял фирменными прибаутками и домашними заготовками. Перед «Взял вину на себя» он прямо заметил, что все, кому нужно, знают, о чем эта песня. Зато, представляя «Из чего же», он не удержался от очередной шпильки в адрес исполнителей ненавистных ему детских песенок, вспомнив, как пел подобную вещь в садике под аккомпанемент толстозадой матроны.

Актерские приемы Хой тоже использовал дозированно, но это помогало лишь лучше сосредоточиться на каждом из таких случаев. Во «Вдове» на словах «а я на шару сыт и пьян» он выразительно прикладывал руки поочередно то к животу, то к горлу. Исполняя в «Сельском кайфе» фразу «видишь, мак и конопля», он указывал рукою в зал так убедительно, что казалось, будто там и впрямь произрастают плантации упомянутых растений. А в «Бомже» Хой долго и сосредоточенно шарил на полу, словно на самом деле искал случайно оброненный кем-то «бычок».

Интерактив музыканты устроили на «Яве», дружно принявшись, как и на ранних «секторовских» концертах, заводить невидимые мотоциклы. Под «Снегурочку» отчаянно развлекали себя уже сами зрители, устроив слаженное хоровое пение скабрезного припева – даже несмотря на то, что Юрий Хой адресовал песню только тем, кто пребывает в возрастной категории «от двух до пяти». В расширенной программе в «Горбушке» нашлось место и «Колхозному панку», и «Ядреной вши» (последнюю Юрий Хой непредсказуемо снабдил «географическим» конферансом, лукаво заметив, что воспетые насекомые обитают «в районе детородных органов»).

Отрадным фактором было то, что публика в «Горбушке», судя по всему, представляла собой повзрослевших вместе со своими любимцами меломанов. Заказывали они не «Носки», а, например, балладу «Твой звонок», которая, впрочем, так и не прозвучала. Для таких ценителей «Сектор Газа» припас под конец изобилующую нелицеприятными подробностями «Когда помрешь», которую в любом случае могла оценить по достоинству только хорошо подготовленная аудитория.