Глава XXVI
Туман

«Сектор Газа» никак нельзя назвать группой одной песни. Наиболее часто поминаемый в ее контексте «Колхозный панк» перестал быть самой показательной вещью для концертов коллектива уже к средине 90-х. И ничего – народ не схлынул и не устраивал музыкантам бойкотов и обструкций. То же самое можно сказать и о «Вечером на лавочке», которой группа, безусловно, обязана ярким стартом, но не могла чисто физически исполнять без Татьяны Фатеевой. Для каждого поклонника «Сектора Газа» определяющими являются совершенно разные песни. Кому-то милее творчество Юрия Клинских зрелого периода, ну а кто-то жадно «грызет метал, как фрезерный станок» под песни «Восставшего из ада». А, например, весной 2021 года в Питере на фестивале памяти Юрия Хоя народ наиболее настойчиво требовал от участников не запланированную программой «Яву», которую группа «Черный вторник» и сыграла в итоге в качестве второго биса.

Такой плюрализм мнений отчасти объясняется тем, что у «Сектора Газа» было несколько переломных периодов, когда группа проходила полную перезагрузку и фактически начинала с нуля. И если на раннем этапе такой переход от местечковых гаражных звезд к подлинно народному статусу для Хоя и сотоварищей ознаменовала песня «Вечером на лавочке», то спустя лет пять новым «паровозом» стал «Туман».

Просчитать логически появление таких композиций совершенно невозможно. Даже сам автор отзывался о ее сочинении с изрядной долей удивления: «Она пришла чисто спонтанно, и я сам иной раз удивляюсь, так же как и прослушивая некоторые другие песни, что мне даже самому не верится, что это я сочинил. Просто что-то навеет, отбахаешь, а потом слушаешь и думаешь: “Неужели это я сделал?” То есть вообще это спонтанно».

По воспоминаниям близких, Хой не раз задумывался над тем, что будет исполнять лет через 20–30. Примеряя на себя некоторые образчики раннего творчества, он чувствовал, что вырос из них. А вот как раз «Туман» легко представить в исполнении хоть пятидесятилетнего, хоть шестидесятилетнего артиста. Возможно, потому что он появился в кризисный для Юрия Хоя момент и отобразил его рефлексию насчет того, куда двигаться дальше.

Недаром он прямо связывал «Туман» с приближением возраста Христа, который переживал достаточно остро. На игровом уровне эти размышления отразились в песне «30 лет», которая несколько запоздала к календарному поводу и подоспела аккурат к тридцатитрехлетию Юрия Хоя. А «Туман» содержит более глубинные переживания. «В песне это путь, эта песня – аллегория нашей жизни, – рассуждал Клинских о «Тумане». – Не конкретно туман, а в смысле… Ну тот, у кого есть фантазия, ее сразу вычислит. Наш путь какой? Обыкновенный. Мы просто сейчас повзрослели, конечно, немного. Я уже начинаю подходить постепенно к возрасту Христа. Уже глубже задумываюсь о жизни. Поэтому сейчас и песни, соответственно, получаются такие. Но самое главное – петь то, что хочешь петь, и стараться не быть похожим. Не то чтобы мы там стебанулись, содрали там какой-то кусок, но стараться петь свое и ни под кого не подстраиваться. И в этом и заключается, может, вот эта наша популярность».

«Туман» «Сектора Газа» получился ни на что не похожим, хотя и параллелей с другими произведениями уже проводилась масса. В мировой культуре значение символа тумана весьма многомерно. И одно из значений заключается в способности проводить некую границу между прошлым и будущим, что как раз и можно уловить у «Сектора Газа». Во всяком случае, именно этот смысл выходит на передний план в песне «Туман» из фильма «Хроника пикирующего бомбардировщика», широко известной благодаря проникновенному исполнению Егора Летова: «Туман, туман – на прошлом, на былом». Нельзя не вспомнить и другой советский паттерн – мультфильм Юрия Норштейна «Ежик в тумане», отсылки к которому встречаем и у Егора Летова, и у других экзистенциальных панков. В этом случае туман обозначает инициацию героя (отважного Ежика), который, проходя через враждебный ему лес, как бы переживает символическую смерть.

Недаром в северогерманской мифологии туман воплощал границу между миром мертвых и живых. И здесь мы вплотную подходим к излюбленному Юрием Хоем жанру хоррора. Ни для кого не секрет, что любители и авторы готических романов и фильмов ужасов избывают в увлечении этим жанром свои детские страхи. Не был исключением и Юрий Клинских. «Самое страшное, мне кажется, неизвестность, – признавался он. – Это то, чего человек не знает. Ну, так же вот как он боится в темноте, чего-то не знаешь, это почему-то страшно. Кстати, и песня “Туман” практически об этом».

«Туман» имеет явные параллели с одноименным произведением Стивена Кинга (и фильмом по нему), где из этой молочной субстанции вылезала всякая нежить. Кажется, первым, кто указал на это, был автор первого серьезного научного исследования о «Секторе Газа» Михаил Осокин в «О поэтике Юрия “Хоя” Клинских». Правда, этому ученому мужу отчего-то нравилось выставлять Хоя этаким эпигоном, что, конечно, далековато от истины. Анализируя «Туман», автор статьи обнаружил истоки образа «солнечного огня» у Якова Полонского, «мертвого месяца» – у Александра Блока и других русских символистов, а «хлещущую кровь» зафиксировал у Анны Ахматовой.

Однако, вероятно, Михаилу Осокину стоило подробнее поговорить об оригинальных образах. Чего только стоит аттестация Бога как «бесплотного вождя», который действительно, с одной стороны, дух и плотскими законами не измеряется, а с другой – наш Господь, вектор и путеводная звезда, которому в идеале надо беспрекословно подчиняться, как опытному командиру. И тут же – образчик из совсем иного ряда: «Наша жизнь, как миг, – коротка, как юбка у путан». Такое соседство высокого и низкого штилей было по зубам далеко не каждому поэту. Но Хой был непревзойденным мастером такой эклектики. В том же «Тумане» пограничное состояние между жизнью и смертью описывается вполне пацанским словечком «конкретный»: «Нас добьет конкретный сильный дождь» (вероятно, имеется в виду бомбардировка и шквальный огонь).

Алексей Привалов

Надо еще учитывать, что тема путан была тогда актуальна. Общество возбудилось, об этом стало можно говорить. Так что «путана» здесь – образ из той эпохи. Своеобразное «пасхальное яйцо» начала 90-х. Сиюминутность, но очень остроумно обыгранная.

Все эти приземленные образы нужны были Хою для того, чтобы приблизить «Туман» к актуальной повестке дня. Не стоит забывать о том, что песня «Туман» появилась в самый разгар войны в Чечне, когда мало кто из рокеров затрагивал эту щекотливую тему. Разве что «Ва-Банкъ», пустивший в тираж первые записи «Сектора Газа» в Москве, исполнил на альбоме 1997 года «Домой» пробиравшего до мурашек «Солдата», да Гарик Сукачев, у которого группа Юрия Хоя выступала на разогреве в Воронеже, издал элегическую «Но все это будет…» Не стоит забывать и о том, что альбом «Гражданской обороны» «Солнцеворот» Егор Летов, заметно повлиявший на Юрия Хоя, посвятил «всем воевавшим и воюющим за славное дело отечества».

Галина Клинских

«Туман» и «Пора домой» – это Чечня. Конечно, Юра жалел ребят, которые оказались в этой мясорубке. Думаю, в любом случае все это влияло на его тексты.

Не отрицал этой связи и Юрий Хой. «Ко мне не раз заезжали солдаты-омоновцы прямо домой, поздравляли, и угощали, – рассказывал он по поводу восприятия «Тумана» теми, кто оказался в зоне боевых действий. – То есть я очень рад, что так все получилось. Что я жизнь прожил недаром… Я хочу им пожелать, чтобы они остались живы при их нелегкой профессии и чтобы они не потеряли свои конечности – ни руки, ни ноги. Чтобы они не потеряли голову от этого. Потому что от этого некоторые сходят с ума. Желаю, чтобы потом особо не спивались и не уходили в себя, то есть держали себя всегда в руках. И, прежде всего, хорошего здоровья и острого глаза, чтоб они целились хорошо и не промахивались. Иначе врага не убьешь, а он убьет тебя».

Всю эту гамму чувств Юрий Клинских постарался выразить в клипе на «Туман». Вернувшись летом 1995-го из гастролей по Германии и Эстонии, он немного отдохнул в Воронеже, а следом отправился в Москву записывать «Туман» в качестве отдельного радиосингла. Вероятно, Gala Records сразу (и, надо сказать, безошибочно) сделала ставку на эту вещь. Воплощение, правда, вызывает некоторые вопросы. Из бюджета, выделенного студией на запись и раскрутку альбома «Газовая атака» (куда и вошел «Туман»), были выкроены деньги на съемку клипа. Но, вероятно, их оказалось недостаточно, потому что ролик был сделан на скорую руку и смотрелся довольно кустарно.

Ролик снимался на Шаболовке, где музыканты, окутанные плотной дымовой завесой, имитировали концертное исполнение песни. Режиссером выступил обладатель «Серебряной пальмовой ветви» Денис Ларионов. Поскольку время поджимало, а с идеями был напряг, синопсис будущего видео прямо на площадке сымпровизировал сам Юрий Хой: «Люди не знали, какой сценарий для него придумать. Они со мной советовались, они не знали, чего делать. Нас сняли просто там в студии. Я говорю: эту всю мазуту размешайте просто с какой-нибудь хроникой. Сначала революция, потом Гражданская война, потом Отечественная. Размешайте, запустите, вот и все, и ушел. Они там ночь повозились, что-то сделали. Времени, как всегда, было в обрез – одна ночь, поэтому просто смонтировали несколько кусков из черно-белой кинохроники, и видео вышло в эфир…»

К рекомендациям Юрия Хоя авторы клипа прислушались, но смонтирован клип был так, что использованная военная хроника не производила должного впечатления. Архивные батальные кадры перемежались не только со студийными, но и с настоящими концертными съемками. Все это выглядело бессистемно и аляповато: цветные и черно-белые кадры сменяли друг друга хаотично, одно проступало через другое. В общем, сплошное мельтешение – и никакого катарсиса. Правда, удачные находки тоже были. В одном из концертных фрагментов Юрий Хой закуривал сигарету, творя тем самым туман в миниатюре.

Клип вызвал неоднозначную реакцию со стороны поклонников группы. Сохранилась запись пресс-конференции перед концертом «Сектора Газа» в ДК имени Горбунова в июне 1996 года, где кто-то из журналистов прямо говорит, что непродуманный клип испортил хорошую песню. Сергей Кузнецов из Gala Records пытался обороняться: «Было очень мало времени, нужно было выпускать альбом в плане релиза, и был такой вот бюджет. Вот в этом может быть ответ. Песня аллегорическая. Если внимательно ее послушать, она не про туман как таковой. Весь мир во мраке, в тумане сплошном. Я не считаю, что клип совсем неудачный, потому что вся эта жесткость, бахи-трахи-взрывы и тра-та-та смонтированы жестко, в этом что-то есть. С хроникой масса действительно сейчас видео всяких разных. Но в таком прочтении жестком, в таком издевательски-казуистическом аспекте, я считаю, не видел ни разу такого тумана».

Категорически не приняли предложенной версии клипа и жители стран Балтии, которым вообще обычно везде мерещится русская агрессия. Заявив, что им такое видение не подходит, они выказали желание сделать собственный видеоряд. Представьте, какой скандал раздули бы в связи с этим в медийном пространстве с установкой «кругом враги» сейчас. А тогда этот когнитивный диссонанс прошел почти незамеченным.

Вдобавок в первом варианте клипа звучит и иная версия фонограммы. В финальном припеве Юрий Хой там поет «и звезды давят нам на грудь – все это муть» вместо «…не продохнуть». «Муть» тоже неплохо подходит по смыслу, поскольку родственна туману. Но все же окончательное «не продохнуть» расставляет все точки над «i», создавая ощущение безысходности, которое неизбежно в какой-то момент накрывает человека в пограничной ситуации.

Клип «Туман» был в итоге перемонтирован, что, несомненно, пошло ему на пользу. Большая часть окончательной редакции решена в ч/б, а в использовании хроникальных кадров появилась хоть какая-то логика. Все начинается с отсылки к революции, Гражданской войне, а также финской кампании. Центральное (во всех отношениях) место в клипе занимают документальные съемки с полей Великой Отечественной. Под занавес появляются кадры со штурмом Останкино в октябре 1993-го и малышом, плюющим сухариками или семечками под ноги бойцам. Подрастала достойная смена, которой, возможно, еще предстояло расхлебывать кровавую кашу, заваренную в той же Чечне. Неслучайно же в конце кадры оттуда переводились из черно-белого регистра в цветной. Ведь это была еще не история, а полыхающая современность, имеющая отношение к нам всем.