Глава 26

О дальнейших событиях Джон потом рассказывал, наверное, сотню раз на бесконечных допросах в службе безопасности. Саид, Лерой и Сергеев благополучно добрались до спешащего на помощь фрегатам «Генри Прайда». Остальным повезло меньше. В этом сражении вообще мало кому повезло. Все его оперативное соединение ринулось в бой помогать осаждаемому двадцатью «Барракудами» «Дрездену». Это сто дронов-истребителей против его тринадцати «Немезид» и семи бомбардировщиков. Чаще всего его спрашивали, как так получилось, что погибли все, кроме него. Что им сказать? Мастерство? Слепая удача? Скорее последнее, какое уж там мастерство. Сотня с лишним истребителей противника просто смела их. Не считаясь с потерями, дроны бросались под ракеты, шли на таран, сами посейдонцы показывали серьезный уровень пилотажа. Кем бы они ни были, Джон мог голову дать на отсечение, что это лучшие пилоты противника из тех, с кем он успел сразиться.

Подробности боя слились в его голове в одну сплошную карусель. Он точно помнил, как сбил «Барракуду», поймав вражеского пилота на контрвираже, и это, кстати, была единственная сбитая его соединением в том бою машина. Дронов погибло много, но вот «Барракуда» — всего одна. Потом был странный эпизод с нестандартным истребителем посейдонцев. То есть с виду вроде бы обычная «Барракуда», но раскраска у нее была не привычная серебристо-голубая, а ярко-красная с черным. Вызывающая раскраска. Этот истребитель вцепился в Джона, словно клещ, они кружили несколько минут на минимальной дистанции, закладывая виражи так виртуозно, что у Джона не было сомнений: тот парень явно ас. Впрочем, один раз он все же подставился, и Джон уже удовлетворенно зажал гашетку автопушки, когда понял, что в ней остался всего десяток зарядов, а при ее скорострельности это означало доли секунды огня. Поцарапав обшивку вражескому асу, вместо того чтобы разнести его на куски, раздосадованный Джон на пару секунд потерял контроль, и противник мгновенно оказался у него в хвосте, аккуратной очередью разорвав двигатель «Немезиды» в клочья, после чего сделал на виду у Джона (но не в секторе прицела) пижонскую петлю и присоединился к остальным. В этот момент Джон понял, что все остальные давно уже сбиты, и их бою со стороны посейдонцев никто не мешал, даже вражеские дроны куда-то подевались. Вот с такой позиции, из разбитого истребителя, Джон и наблюдал завершающую фазу битвы.

Когда подоспел «Генри Прайд», фрегат «Дрезден» уже был уничтожен и его обломки висели в секторе наподобие астероидного поля. Фрегат «Калькутта» был в крайне тяжелом положении, держась, можно сказать, на честном слове, и то скорее потому, что его капитан вовремя понял степень опасности и полным ходом направился вглубь системы, навстречу «Генри Прайду» и остальному флоту.

Линкор не подвел. Первым же залпом с максимальной дистанции он разнес на куски одну из «Косаток», по иронии судьбы именно ту, которую «пометили» Джон и его эскадрилья. Дальше «Прайд» довольно рискованным для такой махины маневром стал между флотом Посейдона и поврежденным фрегатом, закрывая его своим корпусом. Естественно, он получил изрядно. Четыре «Косатки» сосредоточили на его борте огонь, но флот-командор Мартинес не зря командовала лучшим линкором человечества. Она слегка разворачивала огромный корпус корабля, «размазывая» повреждения внешней обшивки по довольно большой площади. Вакуум вокруг линкора заполнился облаками стационарных отражающих завес. А бортовые орудия били без промаха. Вскоре вторая «Косатка», получив критические повреждения, начала выходить из боя. Почти две сотни палубных истребителей линкора захватили инициативу и отогнали москитный флот посейдонцев.

Видел Джон и что произошло дальше. Примерно там же, где появились из прыжка «Косатки», уничтожившие «Дрезден» и сейчас ведущие бой с «Генри Прайдом», сейчас материализовалась еще одна группа посейдонских кораблей. И вот теперь стало понятно, но это ловушка не для пары фрегатов — это была ловушка для линкора.

И он в нее угодил. Среди появившихся десяти кораблей пять были «Косатки», еще четыре — «Дельфины», а вот десятый был тем, чего все так боялись увидеть. Посейдонский линкор! Огромный корабль, чем-то похожий на огромного кальмара с растопыренными щупальцами, раза в полтора больше «Генри Прайда», что, впрочем, могло только казаться, ведь до трети длины приходилось на те самые «щупальца». Летал он, в отличие от своего прообраза, щупальцами вперед, и в их основании был его главный калибр. Именно из него и получил первый удар «Генри Прайд». Да уж, не завидовал Джон тем, кто был в его носовой части, куда пришелся залп. У огромного линкора вырвало кусок корпуса размером с хороший двухэтажный дом. Впрочем, и «Генри Прайд» не собирался сдаваться просто так. Ответный залп главного калибра линкора был точен и укоротил одно из щупалец наполовину. Странно, но само собой получилось так, что и весь посейдонский флот, и остальные корабли Четвертого флота Федерации остановили бой и наблюдали за сражением двух исполинов, решивших, словно могучие рыцари в древние времена, сразиться перед лицом своих воинов.

Все это, как и результат боя, было хорошо известно тем, кто его допрашивал, и Джон совершенно не понимал, почему его продолжают держать в изолированной каюте на медицинском лайнере. Так что, когда в очередной раз в дверях появились два сотрудника службы безопасности в аккуратных темных костюмах, Джон даже не стал вставать с кушетки, на которой полулежа читал на планшете последние сводки новостей.

— Капитан Джон Хендерсон, — обратилась к нему неожиданно появившаяся из-за спин эсбэшников миловидная девушка в брючном костюме такого же темного цвета, с идеально уложенными светлыми волосами. — Вот заключение по вашему делу, прошу ознакомиться и заверить.

В изящной руке девушка держала информационный кристалл, явно ожидая, что Джон его возьмет.

— Я так понимаю, выбора у меня нет, — проворчал Джон, забирая кристалл и прикладывая его к своему планшету. Моментально высветилась эмблема службы безопасности, и компьютер запросил идентификацию по отпечатку пальцев.

Закончив с формальностями, Джон приступил к чтению документа, написанного сухим канцелярским языком. Та-ак… Что тут? Ага. Некомпетентность, умышленный отказ выполнять задачу в поставленном объеме… Это, видимо, про метки на третий «Дельфин». Что еще? Неоптимальный выбор тактики ведения боя, излишний расход боеприпасов, пассивность, необоснованный выход из боя, ослабление подразделения перед лицом противника (это за то, что подранков отправил обратно), провал задачи по прикрытию фрегата… Нормально так.

Дочитав, Джон поднял бровь и осведомился у своих посетителей:

— Я правильно понимаю, что должен подписаться под тем, что провалил свою миссию, хотя она была фактически выполнена, без потерь провел первые два боя и…

— …потеряли все вверенные вам машины и пилотов, — не дала ему закончить эсбэшница.

Джона как током ударило при этих словах. Видимо, он и правда плохой командир. Он вспомнил лица своих товарищей…

— Где подписать? Давайте заканчивать с этим.

Похоже, что вся эта процедура никому особого удовольствия не доставляла, потому что сотрудница СБ молча забрала у него планшет и, как ему показалось, даже сочувственно кивнув — мол, все понимаю, но служба такая, — вышла из камеры.

Интересно, что же все-таки с ним будет? То, что из флота вышибут, это понятно, стали бы они огород городить ради простого взыскания, но вот чего ожидать по максимуму?.. Мысли Джона после оцепенения, вызванного чтением обвинительно акта, оживились, и он начал продумывать варианты. Трибунал? Вполне вероятно, но он явно не того масштаба фигура, чтобы делать показательный процесс, а с учетом его боевых заслуг так можно и опростоволоситься, пресса любит героев. Нет, здесь что-то другое… Почему его так подробно допрашивали? Весь бой и так наверняка был записан сотнями датчиков телеметрии со всех кораблей. Все переговоры пилотов, каждый приказ бортовому компьютеру, каждый выстрел — все, естественно, фиксировалось и подробнейшим образом анализировалось целым управлением флота, которое так и называлось — аналитическое управление. Зачем эти допросы? Что он мог видеть и знать такого, чего не знали флотские аналитики?

Он опять вспомнил окончание того боя…

«Генри Прайд» сцепился с линкором посейдонцев, используя весь свой огромный наступательный потенциал. Видимо, понимая, что обмениваться ударами главных калибров идея не самая удачная, флот-командор Мартинес направила «Прайда» на сближение, стараясь держать врага в створе передней проекции линкора. Это дало определенный эффект. «Кальмар» (как тут же окрестили линкор Посейдона почти все, кто его увидел) вынужден был также маневрировать, чтобы наводить главный калибр, что привело к серии промахов, хотя одно из попаданий разворотило верхнюю надстройку линкора землян, буквально оторвав гигантские куски обшивки. Ответный огонь «Прайда» был довольно точен, на «кальмаре» появлялось все больше следов от попаданий; «ожоги» на обшивке хоть не производили впечатления опасных, но кое-где видны были внутренние взрывы, темп стрельбы заметно упал, а двигатели работали с неестественными и явно не предвещавшими ничего хорошего всполохами.

Однако линкору приходилось еще хуже: «ребра» конструкций внутренних палуб торчали из гигантских пробоин, вокруг корабля, увлекаемые его искусственным гравитационным полем, летали куски обшивки, обломки орудий вперемежку с телами неудачливых членов экипажа. Линкор шел в свой последний бой. Всем уже было плевать на охладители, на экономию боезапаса и тактический рисунок боя. Линкор шел умирать. Спасательные капсулы оставались на своих местах. Никто из экипажа не покинул гибнущий корабль, который много лет был их вторым домом. Джон видел, как все истребители, которые могли летать, в том числе и из ремонтных доков, пошли в свою последнюю атаку, прикрывая маневр флагмана Четвертого флота… И все погибли. Зенитный огонь линкора посейдонцев был просто невероятной плотности. Но они подарили «Генри Прайду» несколько минут: для того чтобы отбить атаку истребителей, «кальмар» был вынужден развернуться немного в сторону, поскольку в носовой проекции зениток было явно недостаточно для отражения атаки.

«Генри Прайд», похоже, решил сделать то, что в свое время не удалось Микато… Протаранить вражеский флагман. Его маневр, естественно, разгадали, но сделать ничего уже явно не успевали. Смертельно раненный линкор рванул к неудачно повернувшемуся боком противнику, надеясь если не победить, то уж забрать его с собой, сохранив честь в проигранной битве. Форсаж двигателя дорого дался «Прайду». Видимо, управляющие контуры были повреждены, и по корпусу прошла серия взрывов, но линкор, набирая скорость, шел на врага, даже перестав стрелять — то ли отключился главный калибр, то ли на флагмане уже не видели в этом смысла. По общему каналу прошло короткое сообщение флот-командора Мартинес: «Всем уходить. Этот бой проигран. Прощайте, господа».

Через несколько минут все должно было утонуть во вспышке взрыва столкнувшихся колоссов. Линкор посейдонцев не стал уклоняться от столкновения, да и не смог бы, — он попытался сосредоточенным огнем обездвижить или фатально повредить своего врага. Но времени не хватило. Столкновение все же произошло, однако не то, на которое рассчитывала флот-командор Мартинес. Всего в нескольких десятках километров от «кальмара» в носовую часть «Генри Прайда» на полном ходу врезалась «Косатка». Удар был колоссальной силы, взрывы по всем палубам линкора нарастали, корабль просто распадался изнутри, и через несколько секунд флагман Четвертого флота перестал существовать, развалившись на три части. Последовавший за этим взрыв двигателей выглядел прощальным салютом.

«Косатка» была просто разорвана на части, никто из экипажа явно не успел спастись. Досталось и «кальмару». Огромный линкор посейдонцев очень медленно начал выходить из боя, по всему корпусу одна за другой прокатывались волны взрывов. От одного из щупалец отошла стайка спасательных капсул, которые тут же ринулись подбирать посейдонские корветы. Видимо, «кальмар» попытался уйти в прыжок, но неудачно, потому что после прошедшей по кораблю «гиперпространственной ряби» он не исчез из трехмерного пространства, чтобы через двенадцать с половиной секунд материализоваться в точке назначения, а остался на месте и начал отстреливать сотни спасательных капсул, которые, как стая хищных рыб, подбирали подоспевшие корветы. После этого огромный корабль тоже начал разваливаться на части; двигатель, похоже, успели заглушить, так что взрыва не произошло.

Экипажи всех кораблей, оставшихся от Четвертого флота Федерации, в оцепенении наблюдали эту картину. Удивительно, но корабли посейдонцев прекратили огонь и, не добивая землян, начали друг за другом уходить в прыжок, исчезая с экранов.

Последняя «Косатка», уходя, отправила короткое сообщение на открытом канале. Там было всего несколько слов на латыни: «Cum honore est maxime miles award» («Умереть с честью есть высшая доблесть воина»).

Битва была окончена.

…Джон не почувствовал, как прикусил губу, и только резкая боль выдернула его из воспоминаний. Странное чувство: он почему-то не мог думать о линкоре и его экипаже как о погибших — слишком велик масштаб трагедии, и банальные слова «все погибли» не укладывались в голове. Интересно, что думала в последние мгновенья флот-командор Мартинес? Разочарование, что противник не уничтожен? Или удовлетворение от того, что погибнет вместе со своим кораблем? Он не мог представить ни ее без «Генри Прайда», ни линкор без этой суровой женщины. Она, кажется, служила на нем вечно; среди экипажа ходила шутка, что ее собрали на стапелях вместе с командной рубкой. За все годы службы Джон ни разу не видел, как она улыбается, да и никто не видел… А теперь уже и не увидит.

Как же так получилось? Как вышло, что какие-то колонисты с богом забытой планетки, никогда даже не воевавшие, разгромили лучшее боевое соединение флота Федерации? Где они ошиблись? Или, наоборот, не ошиблись, а действовали строго по инструкции? И это стало ловушкой. Где грань, когда можно пренебречь протоколами и импровизировать, а когда нет? К сожалению, единственной объективной оценкой является результат: все, что принесло победу, правильно, а что нет — ошибка, независимо от того, соответствует это правилам или нет. А вот определить это заранее и есть дар стратега. И видимо, у посейдонцев такой стратег есть…

Размышления Джона прервал вошедший в камеру охранник, который провел его в комнату для допросов, где его ждала все та же симпатичная эсбэшница, которая, правда, в этот раз улыбнулась и, даже как-то озорно сверкнув глазами, вручила ему планшет со словами.

— Майор Хендерсон, поздравляю вас с новым назначением. Инструкции загружены, сменная одежда и обувь в вашем распоряжении.

Джон только сейчас заметил на стуле у нее за спиной стопку армейской униформы.

После этого девушка, сверкнув белозубой улыбкой, довольно быстро покинула комнату, оставив Джона изучать приказ.

Его назначили командиром истребительного полка в секторе ДФ-7, на планете Колония… Вроде как повышение, но это ж у черта на куличках, так что скорее ссылка. Та-а-ак… Что тут еще?.. Бла-бла-бла, стандартные фразы контракта… Ага, вот! Приложение номер один. Вся информация о предыдущих местах службы засекречена. Любое разглашение данных считается нарушением пункта 4.2 Кодекса уголовных преступлений и карается поражением в правах третьей степени. То есть стиранием личности… Сурово. Любая информация. Интересно, отчего такая секретность? Про него ж и в новостях, помнится, даже сюжет был. Что отвечать, если спросят? Надо уточнить. Впрочем, это явно могло подождать, а пока он с удовольствием надел новенький мундир и снова почувствовал себя человеком.