Глава 20

Как оказалось, они находились на основной базе «Группы Дарвина» в одном из заброшенных производственных комплексов на низовом уровне Пан-Сити. Персонал «базы» был малочисленным и состоял из самого Альваро, Мики, которая была ему то ли приемной дочкой, то ли еще кем-то в этом роде, а заодно и здешним шефом по безопасности, а также четверых раздолбайского вида ребят, которые совмещали функции компьютерщиков и диспетчеров. В общем, на серьезную подпольную организацию было не очень-то и похоже, хотя тот факт, что посейдонцы оказались тут, несмотря на все усилия СКО, уже говорил о многом.

Узнали друзья и историю странного названия подпольщиков. Ну не вязалось имя великого ученого, основоположника теории эволюции, с деятельностью секретной полутеррористической группы. Оказалось, что в древности существовала такая ироничная награда — премия Дарвина, которая присуждалась людям, погибшим наиболее нелепым образом, как, например, продавец бронированных стекол, который для демонстрации качества своей продукции имел привычку с разбегу врезаться в окна небоскребов, где установлены стеклопакеты его фирмы. Однажды он выбежал в окно, которое не успели заменить. Или помощник менеджера, который попытался газовой горелкой вскрыть цистерну с остатками взрывоопасного вещества, чтобы посмотреть, сколько этого вещества там осталось.

В общем, Альваро решил, что деятельность такой организации будет чем-то похожа на подобный акт суицида. Наверное, это так и было, но спецслужбы Федерации, видимо, не ожидали, что такая структура может появиться прямо у них под носом, а кроме того, «дарвинисты» несколько не укладывались в стандартные шаблоны, с которыми привыкли работать «безопасники». Они не занимались ни промышленным шпионажем, ни терактами, ни воровством данных — в общем, ничем из привычного перечня. Альваро, скорее, создавал революционную партию, глубоко законспирированную сеть агентов влияния в надежде если уж не на полноценную революцию, то хотя бы на возможность внедрять в госаппарат людей с прогрессивными, по его мнению, взглядами.

А взгляды эти были довольно любопытны, хоть и не новы. Альваро можно было назвать коммунистом: он придерживался довольно старой, но от этого не менее привлекательной идеи об искоренении эксплуатации и о необходимости отдать власть в руки трудового народа.

— Я в которой раз убеждаюсь, что на Посейдоне именно коммунизм, и не пойму, какой смысл это отрицать! — Альваро отхлебнул пива из бело-зеленой банки и горячо продолжил: — У вас отсутствует правящий класс, нет эксплуатации трудового народа, нет бедных и богатых, нет денег вообще — это классический коммунизм.

— Дорогой друг, — намеренно затягивая паузу, начал в ответ Игорь, — я в свое время столько времени потратил в подобных спорах, что знаю все вопросы и ответы наизусть. Посейдонское общество — это все же не коммунизм, хоть и очень похоже, — это ноократия, где власть, если широко трактовать это понятие, принадлежит довольно узкой прослойке наиболее выдающихся в своих отраслях знаний индивидуумов. Хотя в некоторых вопросах, например, есть элементы прямой демократии. Наше общество вообще очень своеобразно устроено, и порой мне самому неясно, почему отцы-основатели Посейдона решили все сделать именно так, а не иначе. Например, вопрос еды для меня остался загадкой. Нет, умом я понимаю логику, что тратить время и ресурсы на удовлетворение своих гастрономических капризов — это неразумно и расточительно… Но это умом. А физиологически довольно тяжело. Вот для коренных посейдонцев это не проблема, они вообще других продуктов, кроме этой своей питательной каши, не знают, у них отсутствует культура совместного питания. Праздники проходят без накрытых столов, девушку нельзя позвать на ужин, например. Их отношение к еде сравнимо с отношением землян к питью воды. Ты ж не будешь звать понравившуюся тебе женщину попить вместе воды. Или устраивать из необходимости выпить стакан воды целое событие…

— Амиго, ну вот это я как раз понимаю. — Альваро в разговоре часто употреблял латиноамериканские словечки, хотя Игорь был уверен, что на самом деле к Латинской Америке тот имел не больше отношения, чем он сам. — Это как раз и есть всеобщее равенство. Нет причин для расслоения, нет ситуации, когда твой сосед ест лучше, чем ты. Я думаю, их отцы-основатели были мудрыми людьми, раз смогли при построении общества сразу исключить этот деструктивный фактор. Посмотри, сколько времени в жизни у нас занимают поиск, выбор и приготовление еды. Это ж просто кошмар! Нас приучили, что хорошо поесть — это чуть ли не главная цель в жизни и уж точно одно из величайших удовольствий. А алкоголь? Это часть все той же субкультуры. Что за еда без хорошего алкоголя? Такая у нас установка с самого детства. Мало кто в Федерации, да и вообще в обитаемом космосе, может представить себе мало-мальски значимое событие или праздник совсем без спиртного. Радость — надо выпить, горе — надо выпить, хочешь расслабиться — надо выпить, хочешь повеселиться — тоже пей.

Игорь молча указал на банку пива в руке Альваро, подняв иронично бровь, но тот еще больше воодушевился.

— Вот именно! Я тоже раб этих стереотипов. Все мы. И ведь верно, нельзя создать принципиально новое общество, не отказавшись от самых омерзительных привычек старого.

— Поэтому модель Посейдона для Земли неприемлема! — Эта реплика Игоря, похоже, ввела Альваро в ступор.

— То есть как? У большинства сейчас и так нет ничего, за что стоило бы держаться. Почему нет?

— Потому что они привыкли думать, что заслуживают большего и должны жить как богачи, которых столь не любят, но им это не удается из-за несправедливости системы. При этом вся несправедливость, по их мнению, заключается в том, что не они находятся на вершине пищевой цепи. Вот смотри, Альваро, давай представим себе, что прямо сейчас на Земле появилась такая же модель, как на Посейдоне. Что начнут делать люди? — Игорь не стал ждать ответа на свой явно риторический вопрос и продолжил: — Начнут клепать на матвизах то, чего им не хватает сейчас: предметы роскоши, дорогие флаеры, украшения, лучшую одежду. При этом вряд ли кто-то из них так уж нуждается во флаере Brilliance или жить не может без бриллиантового колье от Medicci. А потом они внезапно обнаружат, что это есть у всех и не является тем, что подтверждало бы их исключительность и превосходство. По сути, у людей пропадет стимул в жизни. Ведь зарабатывание денег само по себе всего лишь способ доказать свою компетентность, показать, что ты лучше остальных, утолить свое тщеславие. Поэтому когда вся эта мишура перестанет иметь значение, внутреннюю пустоту нужно будет чем-то заполнить. А легче всего ее заполняет ненависть. Когда система запретит человеку сделать восьмой флаер или золотой умывальник, он посчитает и эту систему несправедливой. Ведь смысл общества Посейдона не в том, чтобы давать неограниченные материальные блага любому человеку, хотя это, наверное, тоже возможно, а в том, чтобы воспитать людей, для которых обеспечение материальных потребностей лишь необходимая часть реализации интеллектуального потенциала. Как ни странно, но при доступности практически всего на Посейдоне практически отсутствует такая проблема, как стяжательство и неуемное желание копить блага. Я сам поначалу впал в ступор, когда, попав на Посейдон, понял, что матвиз может сделать мне любой дом, любую мебель, любую одежду. Но что делать со всем этим в обществе, где ты можешь кого-то удивить только собственными достижениями, где заслужить уважение — это задача, которая лежит совершенно в иной, совсем не материальной плоскости. На Посейдоне есть целая социальная группа так называемых «вамбов», или бездельников. Но это сотая доля процента населения. Они практически ничего не делают, живут в свое удовольствие, как в хорошем отеле, проводя жизнь в праздности. Их особо не ограничивают, хотя правило об одобрении десятью случайными гражданами экстраординарных запросов в матвизе было введено именно из-за этих людей. Вамбы не состоят ни в каких обществах и коллегиях, а потому у них нет никакого влияния на общественные дела. Их даже не презирают, посейдонцы их, скорее, по-своему жалеют. Тут вопрос в системе воспитания, которая мне тоже показалась поначалу жестковатой, но, наверное, это единственный способ добиться, чтобы парадигма родителей и их желаний не давила на ребенка, и он мог сам найти свое призвание в жизни.

— Да, Игорь, я понимаю всю сложность, но не думаю, что это так уж невозможно. Всех разом не перевоспитаешь, но ты же, например, смог прижиться в обществе Посейдона и стать своим? Хотя ты воспитывался не по их системе.

Игорь на секунду задумался, изучая видавший виды потолок их убежища.

— У меня не было выбора. Я попал к ним волей случая и должен был играть по их правилам.

— Лукавишь, амиго. — Альваро смотрел в глаза Игорю, словно хотел разглядеть в глубине что-то очень маленькое. — Ты ж сам сказал, что можно жить как вамбы, припеваючи и ничего не делая, получая удовольствие от жизни. Но ты не стал. Ты учился на пилота, отправлялся в экспедиции, снова и снова рисковал жизнью, чтобы добиться уважения этих людей. Или, может, себя самого? — У Альваро было выражение лица человека, наконец нашедшего ответ на столь долго мучавший его вопрос. — Ты нашел у них то, чего тебе не хватало, ведь так?

— Пожалуй… Я не думал об этом. — Игорь слегка улыбнулся. — Но речь не обо мне, меня можно записать в исключения, мы же говорим о правиле. Думаешь, вся эта история с фальшивым покушением и охотой на нас как-то связана с общественным устройством Посейдона?

— Ну, если два плюс два не перестало равняться четырем, то да. — Альваро картинным жестом как бы отмахнулся от несуществующей мухи. — То, что поначалу правительству показалось безобидным и даже полезным, — я о вашей популярности у народа. Посейдон стал почти на два месяца центральной темой всех новостей, в сотнях передач посекундно разбирали все ваши высказывания, аналитики строили теории, политологи обсуждали вашу общественную систему — в общем, вы стали суперзвездами! Но! Естественно, очень быстро народ начал задавать вопросы. А почему у них можно жить без государства, налогов, бюрократии, а у нас нет? И эти голоса стали звучать все громче, и неуклюжие попытки официальных СМИ объяснить, что это невозможно и связано с тем, что Посейдон — всего одна планета и в большом масштабе это не сработает, приносили только вред, так как члены Федерации из удаленных систем, например промышленной планеты Нурваз-6, начали поговаривать о возможности введения подобной системы у себя в порядке эксперимента, что, очевидно, не могло не обеспокоить горнодобывающие корпорации типа Rugerstoll, которым принадлежат все производственные мощности таких планет. А если беспокоятся корпорации, то автоматически беспокоится и правительство. В общем, то, что посейдонцев обязательно постараются дискредитировать, а может, и физически устранить, для меня было очевидно, — подытожил свою речь Альваро. — Покушение на президента, конечно, экстравагантный ход и весьма странный, но, я думаю, ребята из СКО решили убить двух зайцев: устранить Мак-Артура, который им откровенно поперек горла со своими идеями о снижении военных расходов, а заодно обвинить посейдонцев в гибели самого популярного политика за последние двадцать лет. Лично мне непонятно, как они собираются объяснять ваши мотивы, но судя по тому, что этой теме СМИ внимания не уделяют, мотивов они решили не касаться, сосредоточившись на самом факте убийства президента инопланетными диверсантами…

— Думаешь, дело идет к войне? — мрачно спросил Игорь.

— Ну, другой альтернативы заставить население Федерации забыть о привлекательности идей Посейдона, думаю, нет. Война удивительным образом искажает мировосприятие, сразу переводя его в монохромное «наши — враги», когда уже неважно, права ли твоя сторона, вступая в конфликт. Важно лишь то, что «они» — это враги, которые хотят убить тебя или уже убили твоих друзей. А врага можно только ненавидеть, у врага не может быть ничего хорошего, только все самое отвратительное и мерзкое. Думаю, да, война будет… — Голос Альваро звучал отрешенно, как будто издалека, да и мысли его, судя по пустому взгляду карих глаз, были далеко.

— Ну, тогда мы должны обязательно попасть на Посейдон, — уверенно сказал Игорь, вставая с кресла, как будто он прямо сейчас собрался отправиться в путь.

— Ты знаешь, куда лететь? Мы просто можем сесть на корабль, ввести координаты и попасть на вашу планету?

— Все не так просто, Альваро… — Игорь сел обратно в кресло, шумно выдохнув и сцепив руки за головой. — Посейдонцы со времен первых колонистов несколько параноидальны в вопросах координат родной планеты. Это правило установлено еще самым первым капитаном «Одиссея» и с тех пор свято соблюдается. Координаты Посейдона известны только капитанам кораблей, их даже в бортовых искинах нет. Вычислить их практически невозможно. По рисунку неба понятно, что это где-то в центре галактики, но там плотность звездных систем такова, что под нужные параметры попадает почти 25 тысяч звезд, это даже не иголка в стоге сена, а песчинка на пляже. Но нам не нужно на сам Посейдон, я доподлинно знаю один из секторов, которые стоят в планах исследования Общества первопроходцев, — я как раз выбирал экспедицию, чтобы попробовать записаться, перед предложением поучаствовать в контакте. В этом секторе будут работать минимум три экспедиции, занимающиеся исследованием и каталогизацией систем этого сектора. Экспедиции рассчитаны на два — три года, так что они в любом случае там. Нам просто нужно прилететь в этот сектор и найти моих новых соотечественников.

Альваро эта идея явно вдохновила, он вскочил и буквально одним прыжком оказался у письменного стола, откуда достал небольшой планшет, который тут же развернул в режим проектора и вывел на потолок трехмерную карту исследованного космоса.

— Показывай! Насколько велик сектор, который они будут исследовать?

Игорь в задумчивости изучал карту, периодически разворачивая ее и явно прикидывая что-то в уме.

— Сектор стандартный. 48 кубических световых лет. Около 50 звездных систем.

— И как мы узнаем, в какой из них будут посейдонцы? Не можем же мы сидеть два года в одной и ждать, пока они до нас доберутся. — Похоже, Альваро понемногу начинал терять энтузиазм, тем более что Игорь никак не мог найти на карте нужный сектор.

— Еще не хватало, чтобы он в другом рукаве оказался… Хотя нет, вот… Вроде он тут. — Игорь приблизил карту на самой окраине исследованного Федерацией пространства и обрисовал рукой приличный такой овал. Как раз за границами звездных систем Федерации.

Альваро внимательно изучил область на карте, очерченную Игорем, после чего еще больше увеличил ее, подведя центр изображения к одной-единственной системе с желтым карликом и шестью планетами, которая располагалась по самому краю очерченного Игорем овала.

— Эта система входит в перечень тех, что будут исследовать посейдонцы?

Игорь на секунду задумался (на самом деле обратившись за воспроизведением карты к элсиму).

— Да, входит!

— Ну, тогда все много проще, амиго! — Альваро щелкнул пальцами, как фокусник. — Это одна из новых освоенных систем, она так и называется — Колония, ей даже оригинального названия не придумали. Там развернут небольшой рудодобывающий комплекс, ну и сопутствующая инфраструктура. Несколько тысяч жителей, в основном рабочие-горняки, — в общем, типичный Фронтир. Думаю, есть смысл отправиться туда, оставить на окраине системы маяк с сообщением о том, что вы на планете, и ждать, когда за вами прибудет кавалерия!

— Звучит неплохо. Осталась мелочь — добыть корабль.

— А вот это уже моя забота. Мы недавно как раз «реквизировали» у одного зажравшегося буржуя его яхту и намеревались ее продать на черном рынке для пополнения партийной кассы, но, думаю, это можно сделать и после небольшого путешествия. Вам в ней понравится! — Альваро задорно подмигнул.