Сабина оторвала взгляд от этого вида, выскочила из котельной и бросилась вниз по лестнице, одновременно крича в микрофон, – но ответа не последовало. Только проклятый шум. Тогда она набрала на телефоне номер Кржистофа, но и тот не ответил. Сабина все равно продолжала звонить, торопясь вниз по лестнице, пока не добралась до холла и не выбежала наружу.

Тут у нее перехватило дыхание. Перед ней в фонтане – спиной в воде и ногами на мраморном бортике – лежал их молодой шофер и зажимал кровоточащий нос.

Она в два прыжка перемахнула через ступени на разворотную площадку и побежала к мужчине, который, очевидно, хотел им помочь. К счастью, огнестрельных ранений у него не было. Сабина хотела вытащить его из фонтана, но он отказался от помощи.

– Женщина хотела выбежать через переднюю дверь… – прогнусавил он через кровь, хлеставшую из носа, – но затем назад…

В этот момент откуда-то позади дома раздался крик.

– Оставайтесь здесь! – Сабина все же помогла шоферу выбраться из фонтана, затем побежала вдоль стены дома в дальний конец сада, мимо беседки и бассейна, перепрыгнула через цветочные клумбы и овощные грядки. Добравшись до теплицы, она остановилась.

Сабина не поверила своим глазам. Хотя Марк был айтишником, но, как любой следователь БКА, учился рукопашному бою и обращению с оружием и был в неплохой форме. Но все равно он, скрючившись и тяжело дыша, лежал на лужайке, держась за горло. А рядом Кржистоф боролся с женщиной.

Несмотря на возраст, у него еще никогда не возникало проблем с тем, чтобы уложить кого-то точным боксерским ударом, но сейчас поляк боролся за выживание. Женщина держала его голову железной хваткой и пыталась перекрыть ему доступ воздуха, одновременно зафиксировав его ноги своими и заломив руку.

Твою мать, такой техники Сабина еще никогда не видела. Кржистоф отчаянно защищался. Хотя женщина своим весом вдавила его лицо в землю, он пытался отбиваться и ударить ее затылком в нос.

Сабина быстро направилась к ним. В нескольких метрах лежал нож, который Кржистоф, вероятно, выбил у женщины из руки. А недалеко от Марка в траве виднелся крупнокалиберный пистолет с глушителем. Очевидно, Марку удалось обезоружить женщину, прежде чем та его нейтрализовала.

Однако Сабина проигнорировала и то, и другое оружие. Вместо этого она сзади подошла к женщине, сконцентрировавшейся на хрипевшем Кржистофе – который вот-вот готов был сдаться.

Сабина же, наоборот, по-настоящему разозлилась. Не раздумывая, она замахнулась кочергой, которую все еще держала в руке, и со всей силы ударила женщину по затылку. Та повалилась на лужайку, как мешок с картошкой, и осталась неподвижно лежать.

Кржистоф тут же перекатился на спину и стал шумно хватать ртом воздух. Марк, хрипя, тоже подполз и дрожащей рукой схватил пистолет с глушителем. Тем временем к ним приковылял и шофер. Пошатываясь, он стоял рядом с Сабиной и испачканным в крови рукавом утирал нос.

– Черт возьми, вот это был удар! – прогнусавил молодой человек.

У Сабины дрожали руки.

Понадобилось четыре человека, чтобы справиться с этой женщиной.

– Спасибо за вашу помощь. Вы хотели знать, кто мы? – Сабина достала свое удостоверение. – БКА Висбадена. – Затем протянула ему бумажный платок.

Так как Марк уже смазал отпечатки пальцев на оружии, Сабина без особой предосторожности взяла пистолет, понюхала ствол, на всякий случай опустошила магазин и вытряхнула патроны из ствола.

Затем заложила женщине, у которой кровоточила рана на голове, руки за спину, надела наручники и повернула на бок – чтобы та не захлебнулась, если ее начнет рвать. На всякий случай Сабина связала ей ноги кабельными стяжками, которые всегда носила с собой. Судя по ее настрою, она могла и ногами нанести им тяжелые повреждения.

Затем одна за другой подъехали две кареты скорой помощи, три автомобиля венской полиции и черная машина Федерального ведомства по охране конституции со Снейдером на пассажирском сиденье. Но персональная охрана опоздала.

Сначала врачи обработали раны Кржистофа, Марка и их шофера, последней подошла очередь убийцы. Тем временем Снейдер с венскими коллегами осматривали место преступления в мансарде виллы. В начале восьмого приехала настоящая жена Хирша на спортивном кабриолете, на заднем сиденье которого лежало множество пакетов. У нее началась истерика, и сотрудница Красного Креста из команды кризисной помощи позаботилась о ней.

Затем подоспели коллеги из отделов криминалистики и криминалистической экспертизы. Среди этой суматохи и гвалта – сообщения по рации, допросы, прочесывание территории и проверка дома, мигалки, сирены, любопытные прохожие и репортеры, которые теснились на границе земельного участка, – Снейдер подошел к Сабине.

– Телохранитель и шофер лежат мертвые в кладовой на кухне, – шепнул он ей на ухо. – С пулями во лбу и груди. Телохранитель даже держал пистолет в руке, уже положил палец на спусковой крючок. Но слишком поздно!

Сабине стало плохо. Ноги у нее и так были ватными, а теперь еще и это. Новые сопутствующие жертвы на пути к правде. Если бы телохранителю удалось нажать на спусковой крючок, звук выстрела услышали бы, и все сложилось по-другому.

Неожиданно она вспомнила нечто очень важное, о чем практически забыла во всей этой суете.

– А что с жучком на пиджаке министра? – прошептала она.

– Для проформы я проверил его пульс на шее и хотел незаметно забрать жучок из-под воротника. Но его там уже не было, – сказал Снейдер. – Раздавленный жучок лежал у него в нагрудном кармане. Нам чертовски повезло, что все так безобидно для нас закончилось, – прошипел он. – И несмотря ни на что, хорошая работа. По крайней мере, теперь у нас есть подозреваемая.

– А если она тоже не будет говорить?

– Будет, – заверил Снейдер. – Хорошо, что вы не полностью раздробили ей череп.

Хотя с удовольствием бы это сделала! – подумала Сабина и на мгновение испугалась напора своих чувств. Но когда она увидела их молодого шофера, Марка и Кржистофа раненых и лежащих на земле, видимо, так рассвирепела, что до сих пор по-настоящему не успокоилась.

Краем глаза она наблюдала, как убийцу с перевязанной головой увели и посадили в полицейскую машину.

– Кржистоф, Крюгер и наш водитель отправятся в больницу под наблюдение, – объяснил ей Снейдер.

– О’кей, – вздохнула Сабина. – Я поеду с ними.

– Ничего подобного. – Снейдер схватил ее за руку. – В минивэне по-прежнему лежит наше оборудование. Вы сможете управлять такой машиной?

Она озадаченно кивнула.

– Хорошо, тогда пойдемте. Мы сейчас допросим нашу задержанную.

– Нашу? Вы забыли, что мы в Австрии?

Снейдер криво усмехнулся.

– Я выторговал у ведомства по охране конституции право первого неформального допроса.

Хотя Сабине было непривычно управлять большим автомобилем, вечернее движение в Вене оказалось таким медленным, что она нашла время включить навигатор, вырубить рацию и привыкнуть к минивэну.

Во время поездки к Йозеф-Холаубек-плац, где находилось здание австрийского БКА, Снейдер сидел на заднем сиденье, явно наслаждаясь, что его, как всегда, везут, разговаривал по телефону сначала с Хоровитцем, а затем связался с ван Нистельроем.

Сабина отчетливо слышала голос ван Нистельроя и без громкой связи:

– Что, австрийского министра здравоохранения убили? Почему ты это не предотвратил?

Сабина сконцентрировалась на дороге и позволила Снейдеру все уладить. По окончании этого расследования, они либо сами окажутся в следственном изоляторе, либо их уволят – если, конечно, раньше не отстранят от этого дела.

Снейдер завершил разговор, только когда Сабина припарковала машину на гостевой парковке БКА и они вошли в здание. Зарегистрировались на ресепшен, и сотрудница провела их к комнатам для допросов.

В отличие от БКА Висбадена те находились не в подвальных помещениях без окон, а на шестом этаже. Когда они поднялись на лифте и прошли по длинному коридору, мимо туалетов и ниши с копировальным аппаратом, Снейдеру позвонили.

Сначала Сабина подумала, что это Тина, но Снейдер разговаривал слишком дружелюбно. Наконец он сказал «Секундочку, пожалуйста!», убрал телефон от уха и обратился к женщине-полицейской:

– Мне нужно помещение, где я могу спокойно поговорить по телефону.

– Сейчас?

– Нет, через две недели.

Сотрудница скривилась и указала на дверь:

– Эта комната для переговоров свободна. Затем приходите, пожалуйста, в кабинет номер 17. Предпоследняя комната. – Она указала в конец коридора. – Мы будем ждать вас там.

Снейдер велел Сабине следовать за ним. Они вошли в переговорную. Здесь было очень душно – видимо, кондиционер сломался. Сабина хотела открыть окно, но оно было заперто на ключ. Через тонированные стекла она видела фармацевтический центр, разноцветный мусоросжигательный завод и улицу, которая вела мимо БКА к темно-зеленому боковому каналу Дуная. Она села рядом со Снейдером за овальный стол, на котором стояли бутылки с минеральной водой, стаканы, видеопроектор и прибор для телеконференции со множеством разъемов.

– Антрополог из Линца, – объяснил Снейдер и включил громкую связь. – Моя коллега Сабина Немез, которую вы уже знаете по раскопкам в монастыре, тоже слушает.

– Добрый вечер, – сказала Сабина. Она хорошо помнила женщину в белом комбинезоне, в никелированных очках и с седой косой.

– Я уже проинформировала ЛКА в Линце – но хочу, чтобы вы тоже узнали, что вместе с иннсбрукской командой судебно-медицинских экспертов мы исследовали большую часть семидесяти четырех детских скелетов, – сообщила антрополог. – Кости пролежали в земле от 37 до 43 лет. Вообще-то в таком влажном климате они должны были полностью разложиться, но по причине, к которой я сейчас вернусь, этого не произошло. В любом случае мы обнаружили две особенности…

Сабина услышала, как женщина застучала по клавиатуре. Она быстро достала из кармана свой мобильный, положила на стол рядом с телефоном Снейдера и включила аудиозапись, так как из профессионального судебно-медицинского отчета они, вероятно, поймут лишь половину. Снейдер – сосредоточенный, с нахмуренным лбом – сидел рядом.

– …обычно скелеты младенцев скорее хрящевидные, потому что костенеют позже. Но у этих младенцев наблюдается необычное для их возраста окостенение, – сказала антрополог. – Например, большой родничок, где соединяются лобные и теменные кости, закрывается лишь к двум годам. Но почти у всех найденных черепов передний родничок уже закрыт.

– В чем может быть причина? – перебил ее Снейдер.

– Мы обнаружили в костях большое количество различных химических веществ, но еще должны изучить их более детально, – ответила антрополог. – Проблема в том, что у каждого ребенка в костях следы разных химических веществ. Это трудоемкая работа, которая потребует много времени.

– И эти химические вещества отвечают за то, что кости разлагаются медленнее, чем обычно? – спросила Сабина.

– Нет, причина другая – и вот тут мы подошли ко второй особенности…

Сабина бросила на Снейдера взволнованный взгляд.

– …Причина быстрого оскостенения и замедленного разложения скелетов может заключаться в интенсивном рентгеновском облучении.

– Рентгеновское облучение? – Снейдер нахмурился. – Вы имеете в виду, после того как трупы закопали или еще при жизни детей?

– При жизни.

Сабина сглотнула.

– Но это нужно еще детально изучить, – сказала женщина. – Мы стоим в самом начале исследований, но так как находка была необычной, я хотела уже заранее вас проинформировать.

– Большое спасибо. Если вы узнаете больше, пожалуйста, немедленно нам сообщите. – Снейдер закончил разговор.

Сабина выключила аудиозапись.

– Рентгеновское облучение? – Она рассчитывала на многое, но не на это.

– Министр Хирш упомянул, что мужчина, которому он передавал младенцев, работал в сфере медицинской техники, – напомнил ей Снейдер.

Химические вещества и рентгеновское облучение.

Сабину бросило в дрожь.

– Во что же мы вляпались?

Снейдер озвучил то, о чем она подумала:

– Боюсь, речь идет о медицинских экспериментах над людьми.