Глава 62
Колосс Кекона

Когда Цзая узнала, что ее отца ранили в перестрелке и он долго не протянет, она вскочила на мотоцикл и всю ночь мчалась по шоссе К-1. Поездка заняла десять часов, и она опоздала. У ворот поместья ее встретили кузен Цам и дядя Анден и сообщили, что отец умер от ран два часа назад.

Цзая влетела в дом, вопя от горя и ярости. В гостиной она наткнулась на Нико, он сидел, склонив голову, и совещался со Штырем и Шелестом.

– Почему ты ничего не сделал? – возмутилась она. – Я вызову сюда двадцать моих Ножиков и лично займусь Айт и Иве. Я искромсаю их на куски!

– Нет, – отрезал Нико. – Горные уже сами этим занялись. Подождем, пока с этим разберутся Кобены.

– И что, мы будем просто сидеть сложа руки, предоставив все этим идиотам? – спросила Цзая у Лотта.

– Нико-цзен теперь Колосс, – напомнил ей Штырь. – Решать ему.

– Нико обменялся клятвами в дружбе с Ато, и мы не можем ничего сделать, пока не узнаем мнение Горных. Айт Мада хотела убить всех нас, но ее самое наглое преступление – предательство собственного племянника, после того как она назвала его наследником. Если мы что-то и предпримем, ты получишь приказ от Штыря.

Цзая уже открыла рот, собираясь возразить, но Шаэ сурово одернула ее:

– Ты же Кулак, веди себя достойно.

Цзая расплакалась и набросилась на свою тетю с обвинениями:

– Папа погиб по твоей вине! Это ты убедила его пойти на встречу. Ты могла бы убить Айт много лет назад, когда тебе выпала такая возможность. Ты всегда размягчалась перед этой ведьмой, но не любила собственного брата, холодная стерва!

Шаэ дала племяннице затрещину, а потом еще раз по другой щеке.

Цзая выбежала из дома и несколько дней не показывалась. Штырь послал двух Зеленых костей за ней вдогонку, чтобы она ничего не натворила, но ему не было нужды волноваться. Отряд Цзаи остался на юге, а без поддержки своих людей она мало что могла.

Тем не менее в тумане ярости и жажде возмездия Цзая доехала до резиденции Иве Калундо в Вишневой роще, но обнаружила, что дом окружен Горными, требующими казни бывшего Шелеста. Как и предсказывала Шаэ, последствия неудачного заговора Айт не заставили себя ждать.

Возмездие было на удивление быстрым и суровым. Терпимость к убийствам, которые совершают Зеленые кости ради захвата власти, стала гораздо ниже, чем тридцать лет назад. С жестокостью Айт могли смириться, только если бы она была легитимным руководителем клана и победила более слабых соперников. Теперь же ее поступок расценивался как предательство, последняя попытка старого тирана удержать власть. Многие в Горном клане почитали Айт Маду и после отставки, но сейчас от нее отвернулись даже самые преданные сторонники, ведь она совершила самое отвратительное преступление – воспользовалась священной миротворческой ролью дейтистских монахов.

Похоже, никто не знал, где Кобены держат Айт Маду, но Цзая увидела перед домом Иве Калундо толпу зевак и Кулаков Горных, которые потребовали от предателя сдаться.

Иве попросил три часа для подготовки к смерти. Бывший Шелест написал письмо с объяснениями – якобы он просто не хотел, чтобы клан, который ему так дорог, попал в руки некомпетентного руководителя и в конце концов был уничтожен врагами. Он поблагодарил бывшего Колосса Айт Маду, извинился перед своей семьей и дал указания, как распорядиться его нефритом после смерти. Потом надел лучший костюм, вышел во двор и выстрелил себе в голову.

По всему Жанлуну и везде на Кеконе вывешивали фонари, чтобы почтить память Коула Хилошудона, чья смерть была столь же яркой, как и жизнь, да узнают его боги. Церемонию прощания и грандиозные похороны показывали по телевизору. Похоже, все Зеленые кости страны, и друзья, и враги, хотели рассказать интересную историю о встрече с Коулом Хило, о его подвигах в юности, мудрости Штыря и решимости Колосса, о его знаменитой щедрости и бесстрашии.

Дом Коулов был задрапирован белым. К воротам поместья тянулся неиссякаемый поток преданных членов клана, которые приносили благовония, фрукты и цветы. В день похорон Анден шел к парку Вдов во главе длинной процессии, словно в полузабытьи, погрузившись в коллективное горе, как рыба в быструю реку. День был сухой, но небо затянуто багровыми тучами. По всем улицам, лишенным красок, отдавался гул гонгов и похоронных барабанов.

Андену вдруг подумалось, что все люди вокруг него тем или иным образом были знакомы с Хило, пусть даже мимолетно. Когда он смотрел на море лиц, то почему-то чувствовал к ним странное отвращение и ревность, словно они отнимали у него нечто личное. Они не братья Хило. И не знали его по-настоящему. Не Концентрировали свою энергию в его тело в последние часы.

Анден рано ушел с похорон и застал нового Колосса в кабинете, который принадлежал сначала Лану, потом Хило, а теперь Нико.

– Нико-с… – начала Анден, но осекся. Его маленький племянник, которого он качал на качелях и водил на рельбольные матчи, который любил тихонько свернуться рядом с ним на диване и просил почитать очередную книжку, теперь превратился в Колосса клана. Анден коснулся ладонями лба и почтительно поклонился: – Вы хотели поговорить со мной, Коул-цзен?

Нико удивленно поднял голову. Он сидел в кресле, положив локти на колени, и как будто изучал узор на ковре.

– Пожалуйста, не надо так, – взмолился он. – Когда рядом люди – еще куда ни шло, но когда мы одни, не нужно обращаться ко мне, как будто что-то изменилось. Пожалуйста, дядя Анден. Мне и так тяжело даже находиться в этой комнате.

Голос Нико был спокойным, но с намеком на панику.

– Прости, Нико, я не подумал.

Анден сел рядом с племянником и оглядел кабинет: заваленный бумагами стол, телевизор с плоским экраном, семейные фотографии, сабли на стене, мини-холодильник, давнишние детские рисунки, которые повесил Хило много лет назад, да так и не снял.

– Я скучаю по нему, – прошептал Нико. – Я любил его, хотя иногда мне казалось, будто ненавижу. Я совершенно на него не похож и никогда не хотел быть похожим. Но все равно хочу быть достойным его памяти.

Анден прекрасно понимал чувства Нико, хотя сам еще не вполне осознал степень своего горя. Вместо того чтобы закрыться, он с головой ушел в дела – помогал Шаэ устроить похороны, занимался избирательной кампанией, отвечал на вопросы журналистов и принимал соболезнования со всех сторон, включая мелкие кланы-данники и отделения за рубежом. В глубине души он еще не полностью верил в то, что Хило больше нет, и ждал, что брат в любой момент войдет в дверь кабинета. Разум не может быстро приспособиться к фундаментальному изменению реальности, не сломавшись. Если с неба исчезнет луна, люди в это не поверят, решив, что это обман зрения или результат густой облачности. Анден знал, что его рассудок еще не скоро смирится с правдой.

Нико повернулся к нему:

– Есть ли у меня хоть крохотный шанс убедить тебя не баллотироваться в Королевский совет? Тогда я бы… попросил тебя стать моим помощником. – Его озаренное надеждой лицо выглядело почти детским. – Я доверяют тебе больше, чем кому бы то ни было, дядя Анден. Ты всегда был настоящей Зеленой костью, хотя и на свой лад. Ты не занимал официальных постов в клане и не посвятил ему всего себя, но всем известно, что ты – человек Равнинных. Ты всегда со мной честен. А теперь твои советы мне будут нужнее, чем когда-либо.

Анден опустил взгляд на свои руки. В установившейся тишине он слышал, как сливаются звуки арфы и приглушенные голоса огромной толпы, собравшейся снаружи, которая не поместилась во дворе, и люди рассыпались по всему поместью.

– Я размышлял о том, чтобы приостановить кампанию, – признался он. – Не уверен, что могу сейчас ею заниматься, да и выглядит это эгоистично. Но Цзиру спросил, чего ожидал бы от меня Хило, и, конечно, я знаю ответ. – Он поднял голову и посмотрел на племянника. – Прости, Нико-се. Как ты и сказал, я всегда шел собственным путем, не занимая официальных постов в клане. И думаю, так будет лучше для всех. Так я наилучшим образом смогу помочь и семье, и стране.

Нико погрустнел, но кивнул, словно ожидал такой ответ.

– Ты всегда можешь обратиться ко мне по любому вопросу, – твердо добавил Анден. – Для этого мне не нужно быть твоим помощником. И, конечно, ты можешь обращаться не только ко мне. Шаэ еще год останется на посту Шелеста, а Терун Бин станет ее полноправным преемником. Лотт – сильный и мудрый Штырь, а еще есть Цзуэны и твоя сестра – истинные Зеленые кости. И твоя мама, она знает, что лучше для клана.

– Она со мной не разговаривает, – печально сказал Нико. – Наверное, снова меня винит.

Анден покачал головой. Вен ни с кем не разговаривала, пока провожала душу мужа. Если дух Хило и мог кому-то явиться, то ей одной.

– Это лишь потому, что она очень сильно его любила. Но она Зеленая душой и не оставит нас надолго. – Анден встал. – Если ты готов принять мой совет, выбери помощником Маика Цама. Твой кузен обладает здравым смыслом, и он твой старый друг, а потому будет заботиться о тебе и всегда говорить правду.

Некоторое время Нико молчал.

– Спасибо, дядя Анден, – наконец произнес он и тоже встал. – Если тебе нужна помощь клана для избирательной кампании – деньги, люди, что угодно, – только попроси.

Его нерешительность и уязвимость исчезли, теперь он говорил как Колосс. Нико по-прежнему оплакивал Хило, но Анден видел, что он взял себя в руки и примирился с действительностью. Анден вздохнул с облегчением, как будто с его плеч свалился тяжелый груз, который он до этой секунды не чувствовал. Нико справится.

Выйдя из кабинета, Анден увидел одетую в белое Вен, которая молча и медленно шла по коридору, само воплощение печали и достоинства. Она выглядела одновременно хрупкой и стойкой, как драгоценный кованый сосуд, пустой и сломанный, но слишком крепко держащийся на пьедестале, чтобы его можно было сбросить.

Анден посторонился, и вдова Хило прошла мимо него в кабинет Нико, ее безупречно напудренное лицо напоминало фарфоровую маску. Она остановилась перед сыном. Новоприобретенная уверенность Нико тут же испарилась. Его кадык дважды дернулся, а губы задрожали.

– Мама, – сказал он и посмотрел прямо на Вен.

Она не ответила, но ее спокойная Сила свернулась, словно лепестки цветка на холоде. Она шагнула вперед и крепко обняла Нико, что-то прошептав ему на ухо. Нико, как ребенок, зарылся лицом в материнское плечо, и Анден с болью в сердце тихонько закрыл дверь кабинета.

В последующие недели в поместье не иссякал людской поток: Фонарщики, политики и представители мелких кланов спешили засвидетельствовать уважение и принести клятвы в верности Коулу Никояну. Кое-кто в клане негативно воспринял примирение и даже дружбу со старыми врагами или скептически воспринимал молодость, неопытность и личные качества Нико, его былые ошибки, но недовольство ограничивалось лишь тихим ворчанием. Никто не оспаривал решение Коула Хило назначить своим наследником племянника, тем более что за новым Колоссом стояли и давний Шелест, и Штырь. А значит, все в клане скоро пойдет своим чередом.

Через десять дней после похорон в поместье Коулов приехал Айт Ато в сопровождении двух телохранителей и попросил о встрече с Колоссом Равнинных. Это было знаменательное событие. Обычно встречу двух Колоссов равного статуса организовывали Шелесты кланов на нейтральной территории. Если Колосс лично приезжал домой к другому и просил об аудиенции, как любой посетитель, то тем самым унижал свое достоинство.

Шаэ наблюдала, как племянник приветствует в прихожей другого Колосса.

– Айт Ато-цзен.

– Коул-цзен. – Красивое лицо Ато выглядело изможденным. Крохотные нефритовые камушки над бровями подчеркивали не глаза, а темные круги под ними. Он неловко откашлялся. – Я решил вернуть материнскую фамилию – Кобен. С этим именем я вырос. Когда меня объявили будущим руководителем клана, то не спрашивали моего согласия на смену фамилии. По правде говоря, я не чувствую с ней никакой личной связи.

Нико кивнул и покосился в сторону кабинета – Шаэ понимала, как ему не хочется туда идти. Поначалу так вел себя и Хило – ему казалось, что он занимает место Лана.

– Может, прогуляемся, Кобен-цзен?

В саду уже висела зимняя сырость, но еще пышно цвели поздние хризантемы. Гладь пруда устилали тонкие, потрепанные ветром белые, красные и золотистые лепестки. Нико посмотрел на Шаэ, беззвучно попросив Шелеста его сопровождать, и они повели Кобена Ато по мощеным дорожкам поместья. Шаэ держалась на небольшом расстоянии, достаточно близко, чтобы слышать разговор, но не вступала в него. Сейчас она была не в силах с кем-либо разговаривать. Временами ей казалось, что Нико лучше справляется с ношей Колосса, чем она с привычной работой Шелеста.

– Наверное, я один из немногих Горных, кто когда-либо приходил в поместье Коулов, – сказал Ато. – И дом, и сад выглядят великолепно, как я и предполагал.

– Я не был в резиденции Айт, – ответил Нико, – но слышал, что она тоже прекрасна.

Это было странное зрелище – два молодых Колосса, гуляющих вместе по саду. Нико небрежно показывал дома и ландшафт, Ато понимающе кивал. Ничего похожего на встречу лидеров крупнейших кланов, но, может быть, сейчас так и надо было. Первая попытка закончилась страшной трагедией, теперь лучше действовать по-другому.

В конце концов они вернулись к тому месту, с которого начали, во двор за главным домом. Ато повернулся к Нико:

– Коул-цзен, примите мои искренние соболезнования. Ваш дядя всегда был беспощадным врагом моего клана, но никто не может отрицать, что он был великим нефритовым воином. В тот день он спас мою жизнь ценой своей.

– Я тоже сожалею о ваших потерях.

Больше Нико ничего не добавил. Возможно, и стоило сказать что-то еще, решила Шаэ, но он просто не мог заставить себя говорить о том дне или специально сдерживался, ожидая, что скажет Ато. По его лицу нельзя было ничего прочитать, как, вероятно, и по нефритовой ауре.

– Уверен, вы уже в курсе, что Иве Калундо покончил с собой. Айт Маду лишили нефрита и заперли в тайном месте под охраной преданных моей семье Зеленых костей, ради нашей безопасности и ее собственной. – Лицо Ато непроизвольно дернулось. – Горный клан пребывает в смятении. Боюсь, что он сломлен в самой сердцевине. Теперь я не знаю, что будет с кланом и стоит ли вообще его спасать.

Поразительное заявление. Какой Колосс когда-либо произносил подобное? Какой лидер Зеленых костей признается, что потерял контроль над своими бойцами, не сумел удержать клан в своих руках?

Возможно, Кобен Ато просто устал отрицать очевидное. Горный клан расколот. Хотя большинство членов клана осудили шокирующую попытку переворота, которую предприняла Айт Мада, но при этом не поддерживали и Кобенов, считая их сеющими рознь ретроградами. Хотя за многие годы Ато примелькался на телевидении, Колосс не давала ему развернуться в полную силу и показать себя сильным лидером, который мог бы завоевать уважение бойцов и восстановить репутацию клана после такого позора и кровопролития.

Многие Фонарщики Горных и кланы-союзники, разочарованные постоянными сварами, переходили к Равнинным – ведь теперь они не боялись гнева Айт Мады и тем более Кобенов. Несколько семей ушли от Горных и создали собственные мелкие кланы. Местные банды баруканов переманивали к себе иммигрантов из Шотара. Немногочисленные твердые сторонники Айт Мады покинули Жанлун и осели в Гохее, где, по слухам, создали маленький клан Копьеносцы, объявив себя духовными наследниками Айта Ю и его дочери Мады.

Лицо Кобена Ато перекосилось от болезненной гримасы.

– С самого детства я был пешкой в шахматной игре. Родственники ожидали, что я стану великолепным наследником Айта Югонтина и вознесу к вершинам власти всю семью. Тетя Мада назвала меня преемником, чтобы заручиться поддержкой Кобенов, но никогда не любила меня и не считала достойным. А пресса и публика наблюдали. Мне говорили, что сказать, как одеваться, на ком жениться, с кем дружить и кого ненавидеть, и порой эти требования противоречили друг другу. – Глядя Нико в лицо, Ато не скрывал своей зависти. – Я знаю, вы тоже находились в похожем положении и на вас давили, и я завидовал тому, что вы нашли в себе силы восстать и покинуть страну. Однако не уверен, что вы заметили очевидное для меня – несмотря на все свои недостатки, ваш дядя всячески старался защитить вас, а не вытолкнуть вперед как жертву. А мне больше всего мучений причинил собственный клан.

Ато отвернулся, и между ними повисла тишина. Они несли на своих плечах давнее и ужасное наследие, но были еще молоды и многое могли изменить.

– Я не могу казнить собственную тетю, – сказал Ато. – Она шепнула мое имя и заслуживает смерти, но помогала мне и воспитывала. Если я ее убью, то продолжу бесконечный цикл – она начала с убийства брата, моего отца, которого я едва помню, и тем самым объявила всему клану, что семейные связи ничего не стоят. Имеет значение только сила, и любому действию можно найти оправдания. Под ее властью Горные стали еще более крупным и могущественным кланом, но при этом принесли много зла и фактически развалились.

– Возможно, вы подберете остатки и создадите нечто лучшее, – сказал Нико.

– Возможно, – согласился Айт. – На это потребуется время, но я попытаюсь.

Шаэ наблюдала за двумя Колоссами, стоящими рядом. На их молодых лицах уже проступили морщины. Шаэ запрокинула голову к солнцу и на мгновение закрыла глаза, ощутив жгучую боль в груди – печаль и жалость, смешанные с гордостью и надеждой. Но ее миссия еще не закончена, нужно помочь Нико, как она обещала, а после этого она сможет избавиться он бремени, которое Шаэ и ее братья несли через пропасть, так часто казавшуюся непреодолимой.

«Хило. Лан, – мысленно шептала Шаэ. – Вы это видите, где бы вы сейчас ни были? У нас все-таки получилось. Мы сохранили клан. Сделали его сильным и победили. Но мне так вас не хватает».

Ато снова повернулся к Нико, но его взгляд остановился на Шаэ.

– Ваша семья пострадала от Айт Мады больше моей. Это вы должны свершить правосудие, а не я. Коул Хилошудон был моим врагом, но я обязан ему жизнью и хочу вернуть долг. Я передам Айт Маду Коулам. Прошу вас принять это в качестве жеста доброй воли и раскаяния.

Сначала Нико не ответил. Потом медленно кивнул.

– Взамен я прошу Равнинных считать, что кровный долг оплачен и вы больше не будете мстить Горному клану. Очевидно, что Айт с Иве действовали в одиночку. Возобновление вражды между нашими кланами только даст рычаги влияния незначительной фракции сторонников Айт.

Нико молча переглянулся с Шаэ, а потом снова повернулся к Ато:

– Даю слово Колосса, клянусь небесами и нефритом. С былой враждой покончено.

Кобен Ато благодарно кивнул.

– Моя тетя все-таки была права. Я слабый Колосс и не гожусь в наследники. Но, может быть, с нас уже хватит сильных Колоссов вроде нее. Как бы то ни было, останусь ли я Колоссом, уцелеет ли Горный клан, теперь Равнинные будут крупнейшим и самым сильным кланом в стране. А вы – Колоссом всего Кекона, если пожелаете. Знаю, я должен чувствовать себя побежденным, но я чувствую облегчение.

Он коснулся ладонями лба и склонился в традиционном приветствии.

– И пусть ваши враги разбегутся кто куда, Коул-цзен, да озарят боги Равнинных сиянием своей милости.