Я вглядывался в темноту, я был устремлен туда всем своим существом. Скорее, прочь отсюда! Не оборачиваясь, не сбавляя хода. Только вперед, и неважно, что ждет нас там. И вдруг больше ни одной мысли в голове. Я почувствовал ее. Едва уловимое прикосновение ее руки скользнуло по моему запястью.

– Сольвейг, – только и смог негромко произнести я.

Она смотрела так же, как и я мгновение назад, – туда, во всепоглощающую темноту. Хотел бы я знать, что в этот момент было у нее на уме. Я закрыл лицо руками и опустил в них тяжелую голову, впервые с облегчением выдохнув. Минута тишины, и я услышал ее голос.

– Анника, как ты решилась на это? – не оборачиваясь, спросила Сольвейг.

Я вздрогнул, уже почти забыв о том, четвертом, пассажире.

– Думаю, уже можно снять шлем, здесь Орм тебя не увидит.

Я повернулся в своем кресле и устремил на нее взгляд. В пассажирском отсеке два узких кресла стояли прямо вплотную друг к другу. Маленький солдат в шлеме оказался между Трани и мной. По движениям вновь ослабевших рук я понял, что это она. Анника робко открыла лицо, ее и без того чрезвычайно светлые глаза, казалось, совсем потухли. Не вымолвив и слова, она, обессилев, уронила голову на плечо Трани. Он подхватил ее в тот момент, когда она окончательно потеряла сознание.

– Может, это и к лучшему, – произнесла Сольвейг негромко.

Я повернулся к ней. Она установила автопилот, отключила корабль от всех каналов, что было достаточно просто – вот за это я и люблю корабли контрабандистов. Подключиться к общей сети в них сложнее, чем полностью исчезнуть. Ни базы данных, ни радаров – им ничего не нужно. Они будто древние мореплаватели, что могли ориентироваться лишь по звездам.

Я не сводил с нее глаз. Ее таинственная улыбка была будто нарисована или даже извлечена невидимым скульптором из белоснежного мрамора ее кожи. Ничто не в силах поколебать ее, она появилась с этой улыбкой, она была создана ради этой улыбки. Как мог я не замечать ее прежде?

– Аск, ты слышишь?

– Да-да, прости, – рассеянно откликнулся я.

– Я кое-что видела, – понизив голос произнесла она, склонившись ко мне.

Прядь ее темных волос коснулась моей щеки. Я замер, стараясь не спугнуть этот миг.

– И знаешь, что? – ее голос будто звучал внутри меня. – Теперь, мне кажется, я понимаю, о чем пытался сказать капитан Асбёрн.

Я, все еще не в силах произнести ни слова, пытливо смотрел в ее глаза, а она не торопилась отвечать, вероятно все еще собирая этот пазл в голове.

– Знаешь, Аск, – сказала она наконец, – возможно, Хьярти не тот, за кого себя выдавал.

– Но, – я будто очнулся, – что теперь ты намерена делать? Ведь на капитана Асбьёрна рассчитывать больше не приходится, он не поверит нам. А Хьярти был единственным, с кем мы расстались союзниками.

– Но ведь и он так считает.

Эта мраморная улыбка сводила меня с ума.

– Ты думаешь, мы можем прям так заявиться к нему, как старые друзья? – недоумевал я, сказав это скорее шутя, чем всерьез.

– Именно так и думаю, – ответила Сольвейг. – Тем более что нам известно, где он.

Тут мы услышали беспокойное дыхание Анники – она приходила в себя.

– Мне кажется, нам не мешало бы еще вернуться к этому разговору, – негромко сказал я, а Сольвейг то ли и вправду не услышала, то ли сделала вид, будто не слышит.

– Анника, ты в порядке? – обратилась она к ней.

Тут девушка поняла, что лежит на руках у Трани, и покраснела.

Поймав ее смущенный взгляд, Сольвейг, впервые за долгое время сверкнув белоснежными зубами в острой улыбке, сказала:

– Не волнуйся, ты в надежных руках!

Я заметил смущение своего брата. Он отвел глаза куда-то в сторону, стараясь его скрыть.

Но Сольвейг не отпускала ситуацию ни на мгновение. Она коснулась руки Анники и спросила, мягко проникая глазами прямо в ее сердце:

– Что же побудило тебя освободить врагов твоих друзей? Сбежать с ними в неизвестность?

Анника с каждым ее словом все сильнее вжималась в Трани, а он, обхватив ее обеими руками, будто укрывая ото всех, едва сдерживался, чтобы не прекратить все это. Но Трани не смел. Он лишь нахмурившись смотрел на Сольвейг, а весь его пыл разбился о мою невидимую стену вокруг нее. Я так же, как и Трани в этот миг, обнимавший Аннику, незримо для всех, возможно порой даже для самого себя, всегда окутывал Сольвейг. Я никому ее не отдам. Пусть даже ценой моей жизни, но она будет жить.

– Истинный союзник, – вдруг одновременно произнесли мы с Сольвейг.

Полагаю, что едва заметное молочно-голубое сияние коснулось не только моих глаз. Анника уткнулась лицом в грудь моего брата. А он губами коснулся ее светлых волнистых волос. Трани протянул мне два амулета, какие были у нас с Сольвейг.

– Это амулеты моих родителей? – спросил я, уже зная его ответ.

Мне просто хотелось немного потянуть время, чтобы ощутить кончиками пальцев тепло, что они все еще хранили где-то глубоко внутри, тепло, недосягаемое ни для кого, кроме меня.

– Тебе решать, что с ними делать, – начал было брат, но я уже протянул их ему и Аннике.

С благодарностью он принял мой дар. Мы молча наблюдали, как он надел один из них на шею девушки, а она в свою очередь, поцеловав второй амулет, быстро спрятала его под рубашкой Трани.

– Как много времени вам потребовалось, чтобы это понять? – с любопытством спросила Сольвейг, подперев одной рукой щеку.

– Я шла на сияние. Оно привело меня к тюремным камерам, – без промедления ответила Анника.

– Когда она впервые вошла в тюрьму, было темно и я еще не увидел ее лица. Я подумал, что это один из стражников с фонарем. Но когда она оказалась ближе, я понял, что это сияние исходит не от приборов, а оно исходит от… – он замолчал, пытаясь подобрать слова.

– Исходит от нее самой… – закончила Сольвейг.

– Сольвейг! Надо попытаться понять, куда они направлялись!

Она, обнаружив мое оживление, усмехнулась.

– Только не говори, что ты сразу заметила, что мы уже не на планете Лагуз! – с искренней досадой выпалил я.

– Тогда, с твоего позволения, я оставлю вопрос без ответа. Лучше ты ответь, где мы сейчас? – небрежно сказала она, откинувшись в кресле.

– Мы все еще в секторе Лагуз, – ответил я, – приближаемся к планете Ингваз.

– Да, – подхватила Анника, – они что-то говорили об этом. Точнее, Нэм говорил. Обычно все решения он принимал, хотя Орму порой виделось это по-другому.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Ну… ему казалось, что это он был главным, – на ее глазах сверкнули капли иссякших слез.

Сколько было слез – утаенных и с криками, бесполезных и иссушающих ее изнутри! Это отражалось на ее лице. Но теперь для нее все изменилось. Она крепко сжимала руку моего брата и как-то отстраненно вспоминала все, что происходило с ней до этого момента.

– Анника, – твердо сказала Сольвейг, – это очень важно. Пожалуйста, постарайся вспомнить в деталях их разговоры, планы Нэма.

– Да и вообще, хотелось бы понять, чего они хотят? – добавил я. – Что их объединило?

Все замолчали, ожидая ее ответа. Она окинула нас взглядом, положила руки на колени, поджав тонкие пальцы.

– Их цель – вернуть Игга Манне к власти. Они верят, что он жив. По крайней мере, Нэм усердно всем это внушает.

– Ты веришь, что он жив? – спросил Трани.

Она замялась.

– Я не знаю. Я никогда его не видела. Лишь по рассказам узнала, что была попытка убийства при захвате Фео, – она вытянула шею и посмотрела куда-то вверх, помолчала, а затем быстро сказала. – В общем, для них ты, Сольвейг, злейший враг. Нэм сказал, что это ты пыталась его убить.

– Это правда, – ответила Сольвейг тихо, но недрогнувшим голосом.

Аннику ее ответ, казалось, нисколько не удивил. Надо полагать, что она была в этом уверена так же, как и во всем остальном, что говорил им Нэм.

– И что теперь? – не унимался я. – Что они планируют делать?

Она посмотрела на меня и пожала плечами.

– До этого момента они хотели найти Сольвейг, и, как видите, им это удалось. Они знали, где ее ждать.

– Да, – протянула Сольвейг. – Орм до такого уж точно не додумался бы.

– Но ведь если они тебя не убили, – задумчиво сказал Трани, – значит, они хотели тебя куда-то доставить.

– Верно, – Сольвейг уперлась локтями в колени, будто еще плотнее сузив наш круг, – что они и начали делать, ведь планету Лагуз мы покинули тотчас же.

– А раз мы близ планеты Ингваз, – подхватил я, – значит, можно предположить, что Игг Манне там.

– В разрушенном Священном городе? – удивился Трани.

На пару минут в воздухе повисло молчание.

– Анника, а когда они схватили Трани при осаде Священного города, Нэм уже был с вами?

Она задумалась.

– Я и Орм были на службе у «ЕО». Но когда нам объявили, что наконец-то «Единое Око» близко к своей цели, Священный город обнаружен и скоро будет взят, всех тех, кто был в Элитном подразделении, невзирая на то, куда потом был распределен, – всех, представляете, собрали и отправили туда! А Нэм появился за несколько месяцев до этого.

– Ты знала, что он беглец? – спросила Сольвейг.

– Нет, – ответила Анника, – он с первого же дня в нашем отделе Истории начал проводить много времени с Ормом – какие-то совместные проекты или что-то вроде того. Ему быстро удалось завоевать его доверие. Орм хорошо продвинулся за этот довольно короткий срок. Нэм давал ему доступ к той успешности и власти, о которой Орм всегда мечтал. Но откуда у Нэма были эти возможности, как я ни пыталась узнать, мне неизвестно. А Орма они и вовсе не интересовали.

Мы с Сольвейг переглянулись.

– Выходит, что это дело рук Игга Манне? – спросил я.

– Скорее всего, – выпрямившись ответила Сольвейг. – Вряд ли кто-то еще был в силах вернуть беглеца в систему, да еще и в подведомственность Элитного подразделения.