Глава 12
– Так это будет…что-то вроде официального приёма? – Роза взглянула на Берта, и глаза её засверкали на солнце, точно настоящие изумруды. Маршан, заворожённый этим блеском, медленно кивнул.
– Не сказала бы, что люблю подобные вечера. Они нагоняют на меня тоску, – девушка подскочила с места, услыхав свист чайника на плите. Ловко она схватила со стола глубокую глиняную чашу с какими-то сухими цветами, плеснула в неё кипятка и достаточно быстро накрыла крышкой, хотя густой и сладкий, словно сироп, запах успел распространиться по тесному помещению её кухоньки.
Она сказала, ей нужно сделать несколько заготовок под заказ и попросила Берта оказать посильную помощь. Сложно представить, каким таким образом он стал бы ей отказывать, будучи при этом по уши влюблённым. Он, конечно же, согласился и теперь, натянув на руки медицинские перчатки, терпеливо кромсал огромным ножом какие-то пучки травы и жёсткие ветки. Розу это зрелище так умиляло, что она время от времени замирала на месте с немного странной улыбкой на лице и просто наблюдала за процессом.
– У вас прекрасно получается! – ахнула она в очередной раз и захлопала своими шёлковыми ресницами. – Ещё раз спасибо за помощь. Знаете, если я напишу на упаковке, что этот сбор помогал делать представитель семьи Ди Гран, то можно смело увеличивать ценник вдвое…
– Предлагаете совместный бизнес?
– Ни в коем случае, – рассмеялась Роза. – И всё-таки реклама получилась бы отличная!
– Так вы придёте на ужин в субботу? – попытался возобновить предыдущую тему Берт.
– Думаю, что нет, – ответила хозяйка «Тюльпанового дерева», подумав немного. Она нахмурилась и поспешила отвернуться от гостя к шкафам, как бы увлекшись поиском каких-то предметов утвари. – Не обижайтесь, но я не светская дама. По крайней мере, пока ещё я не готова ею становиться. Да и вообще… не так уж много поводов для радости в последнее время…
– Конни хочет побыстрей и одним махом познакомиться с другими важными фамилиями, чтобы потом не раскатывать по острову до бесконечности, отвечая на их приглашения, – будто бы оправдываясь, проговорил Берт. Его расстроил ответ Розы, и он отчего-то почувствовал себя глупо.
– Вот и зря, – пожала плечами рыжая красавица, продолжая стоять к гостю спиной. – Остров у нас красивый! С другой стороны, это не моё дело. Всё же…спасибо за приглашение!..
– Я вас чем-то расстроил? – поднимаясь из-за стола, спросил Берт и осторожно приблизился к девушке. Она на мгновение замерла, а затем осторожно оглянулась через плечо.
– Вы расстраиваете меня тем, что медленно подкрадываетесь с ножом, – усмехнулась она, – а ведь мы ещё даже не перешли на «ты»!
– Я…ха-а…ну…да-а, – выдыхая звуки, напоминающие не то смех, не то приступ астмы, засуетился Маршан. Он неуклюже дёрнулся, намереваясь, видимо, вернуться к столу и положить нож, но не сориентировался в тесноте помещения, заставленного корзинками со сборами, кастрюлями и горшками. По принципу домино эти предметы начали падать, разбиваясь и грохоча. Пытаясь спасти положение, молодой человек вытянул руки вперёд, как будто бы он мог поймать так хоть что-то и уберечь от неминуемого разрушения. Зрелище было одновременно пугающее и комичное. Как только всё стихло, в кухне раздался звонкий смех.
– Боже мой, Берт! – выпалила Роза, утирая слезы, и продолжая содрогаться от хохота. – Напомни мне больше никогда не просить тебя о помощи!
– Я помогу всё убрать, – заверил Маршан и тут же рассмеялся сам. Стоило ему представить, как это выглядело со стороны, как очередной приступ смеха накатывал откуда-то изнутри нервной волной, а щёки и уши разогревались докрасна. Их с Розой голоса становились громче, и могло показаться, что ни один из них не в состоянии унять эту нарастающую истерику. Весь пол кухни был засыпан сухой травой и цветами, поэтому помещение стало ароматным, как никогда прежде, а громкий смех молодых людей постепенно съедал воздух.
– Ро-о-оза! Дорогу-у-уша! – голос старухи Гвиневры протяжной песней донёсся из магазина. Парень и девушка мигом смолкли, обмениваясь испуганными взглядами. Они прекрасно помнили, какой бурной была реакция пожилой дамы на появление в городе «живых» Ди Гранов. Да и сейчас её зов звучал как-то неестественно…
– Она тебя слышала! – догадалась Роза, ахнула и закрыла рот ладошкой. В её взгляде смешался испуг, азарт и веселье, как бывает с детьми, случайно разбившими вазу в самом разгаре увлекательной игры. В такие моменты всё ещё сложно было подавить одни сильные эмоции в пользу других.
– Конечно! Мы же ржали, как кони! – выпалил Берт, и они снова захихикали, но уже тихо, почти беззвучно.
– Розочка! Ты на кухне? – Гвиневра явно была уже близко к подсобным помещениям, а от кухни её отделяло всего ничего. Рыжая хозяйка магазина чуть не подпрыгнула на месте и тут же принялась толкать Берта куда-то в сторону, к узкой двери, ведущей, как могло показаться, в чулан.
– Сюда! Шагай-шагай! – строго командовала она надрывным шёпотом, и Берт, спотыкаясь обо все предметы, кое-как двинулся в правильном направлении.
– Что ты делаешь? – искренне недоумевал он, тоже стараясь не повышать голоса. – Прячешь меня в шкафу?..
– Не дури! В чьей компании ты бы предпочёл провести этот день – её или моей?
– М-м… – показательно задумался Маршан и тут не выдержал, снова рассмеялся. Роза резко приблизилась и одной рукой захлопнула ему рот, а второй повернула ручку узенькой чуланной дверцы. За ней оказалась вовсе не кладовка, а старая деревянная лестница.
– Умолкни и быстро наверх! – приказала она. Через мгновение дверца захлопнулась, разделяя парня и девушку. Послышалось приглушённое:
– Ах, Гвиневра! Вы так рано сегодня! Как видите, у меня тут небольшая катастрофа. Прошу прощения. Пройдёмте в зал, там уютнее…
– Мне показалось, я слышала голоса… – проскрипела где-то вдалеке старуха. – У тебя гости?..
– Голоса? Вы уверены? Я ничего такого не…
Дальше их разговор разобрать никак не получалось, поэтому Берт перестал прислушиваться. На лестнице было тесно и пахло немного странно, как будто смесью кислого молока, кумина и лука, поэтому он решил там не оставаться. Следуя указаниям хозяйки дома, юноша, чуть пригнувшись, чтобы не удариться о низкий потолок, принялся подниматься по ступенькам, пока не упёрся головой в чердачную дверь. Она с лёгкостью ему поддалась и открылась, ослепляя солнечным светом.
Чердак оказался очень даже уютным. Под самой крышей и несущими балками, о которые высокий Маршан чуть не ударился головой, располагалась спальня хозяйки дома.
Обставлено всё было просто, мебель была довольно дешёвой и невзрачной, но различные девичьи детали делали это помещение каким-то особенным и душевным. Платяной шкаф был распахнут, и на одной дверце его висел пёстрый восточный палантин, а на другой – нежно-голубое ситцевое платье. Старое, обитое протёртой коричневой кожей, кресло ловко скрывалось от посторонних глаз под тёплым лоскутным одеялом, а грубый деревянный пол был застлан мягкими ковриками с растрёпанной разноцветной бахромой. Берт с интересом рассматривал каждую деталь и, как ему казалось, так он узнавал о хозяйке магазина что-то новое. Правда, он не мог пока понять, что именно. Так или иначе, процесс его по-настоящему увлёк.
Лёгкие пылинки медленно вальсировали в потоках солнечного света, наполнявших помещение через полукруглое окно. В воздухе витал аромат роз, что было совершенно не удивительно, учитывая имя и личность хозяйки магазина. Берт смотрел на эту комнату с разных ракурсов и думал о том, какая интересная картина из этого могла бы получиться. Ему было интересно представлять, как в какой-нибудь галерее современного искусства люди проходят мимо изображения этого интерьера, а иногда и останавливаются, рассматривают детали и думают о том, чья это комната и почему она была так важна конкретно для этого художника. Молодой человек усмехнулся и задал себе тот же вопрос. Что же такого в этом месте? Почему ему кажется, что эта мебель, это ситцевое платье на дверце шкафа и разноцветная бахрома на ковриках имеют для него какое-то особенное значение? Конни сейчас сказала бы, что это гормоны играют с ним в увлекательную игру, и, вероятнее всего, оказалась бы права. И зачем только она отпустила его в это логово пленяющих ароматов и мистически прекрасных деталей? Он же здесь пропадёт! Навсегда…
– Боже мой, Берт, ты всё же здесь! – воскликнула Роза с порога и рассмеялась. Лицо у неё было румяным, а грудь часто вздымалась от прерывистого дыхания. – Я думала, ты уже прокрался к выходу и сбежал через сад. Эта…старушка…ох, она меня извела! Всё говорила и говорила!
– Ничего страшного, я тут неплохо провёл время, – растерянно улыбаясь, отвечал гость. Глаза девушки округлились.
– Ты шутишь? Меня не было почти два часа!
– Правда? Хм, наверное, я задумался и не заметил, как пролетело время…
– И часто у тебя такое случается? – дыхание Розы пришло в норму, и она попыталась убрать непослушные рыжие пряди со своего румяного лица.
– Только при определённых обстоятельствах, – ответил Берт дружелюбно. – В основном, когда приходит идея для картины.
– Ты рисуешь? – кажется, девушка была не уверена насчёт того, куда ей двигаться дальше, и теперь просто переступала с ноги на ногу, не смея сойти с места. Берт расценил это как намёк – она явно не хочет продолжать разговор здесь, в спальне, и потому сделал несколько шагов ей навстречу.
– Да, немного. Не так хорошо, как Ян Маршан, конечно же, – оказавшись возле девушки, произнёс молодой человек и снова одарил её теплой дружеской улыбкой. Ему совсем не хотелось ставить её в неловкое положение или смущать, поэтому задерживаться подле неё он не стал и двинулся дальше, к двери. Впрочем, он бы солгал, если б сказал, что нахождение в спальне с Розой не наталкивало его на некоторые, бесспорно, волнующие воображение мысли. А если бы какой-нибудь телепат сейчас вздумал заглянуть ему в голову, то обнаружил бы – эти самые мысли занимают в данный момент процентов семьдесят от общего содержимого его сознания и подсознания. А то и все восемьдесят…
– И можно ли взглянуть на какую-нибудь из твоих картин? – провожая его взглядом, спросила Роза, как-то заметно теряя радость в голосе. Берт на мгновение замер у самого порога и сделал то, что было, скорее, свойственно его наблюдательной сестрице.
Он сосчитал. Сосчитал количество вопросов, заданных Розой ему в этой недолгой беседе, и вдруг понял – она только и делала, что спрашивала его о чём-то. Это наблюдение должно было его к чему-то привести, и юноша даже слегка хмыкнул, словно и впрямь всё понял. Хотя в целом…он ничего не понял. С выражением смешанных эмоций он обернулся в сторону своей собеседницы и одарил её долгим задумчивым взглядом, за которым на самом деле скрывалась липкая каша в черепной коробке и парализовывающее отупение. Ему срочно нужно было сделать какие-нибудь выводы, а он никак не мог сконцентрироваться хоть на чём-то и только пристально смотрел на Розу, пока помещение наполнялось плотной и наэлектризованной тишиной.
– Я…эм…что-то не так сказала? – девушка первой не выдержала и прервала затянувшуюся паузу.
– М-м…нет, – медленно качая головой, ответил Маршан и вновь замолк. По правде говоря, теперь даже говорить ему было сложно. Его лицевые мышцы сковало, а всё тело стало напряжённым и прямым, словно натянутая струна. Он не смотрел по сторонам, а только на неё. Он почти не моргал и мог бы сойти за маньяка, всем видом своим напугать девицу до смерти, но она не боялась и встречала его взгляд уверенно и даже с неуловимыми нотками вызова.
Вспоминая это мгновение потом, он точно не мог вспомнить, как именно оказался так близко к ней. Некий внутренний импульс, опережая команды сознания и здравого смысла, толкнул его вперёд. Он читал в одной статейке однажды о том, как люди в состоянии сильного потрясения совершают странные поступки, бегают на сломанных ногах и убивают друг друга, совершенно не помня себя. Ему даже по-своему приятно было думать, что Роза стала для него чем-то вроде такого потрясения. Конни, конечно же, подняла бы его на смех, услышав подобный романтический бред. Именно поэтому он ни за что не стал бы озвучивать эти свои мысли вслух, но они окрыляли его сейчас.
Рыжая красавица вовсе не собиралась отстраняться или оказывать сопротивление. Напротив, как только их губы встретились, из груди её вырвался вздох облегчения. Она прильнула к груди Берта и обхватила его шею руками, медленно запуская пальцы в его мягкие пшеничные волосы. Дыхание их становилось прерывистым, всё сложнее было выхватывать окружающий воздух и запах тела. Маршан почувствовал, как закружилась его голова, но остановить себя уже не мог. Он прижимал Розу к себе всё крепче, обхватывая руками её талию и чувствуя, как кожа её становится горячее под тонкой тканью одежды.
Волна жара накрыла их обоих с головой. Берт не знал этого наверняка, но всё же надеялся, что и Роза была сражена случившимся так же, как и он. Обрывками он помнил, как по швам треснуло её платье (вероятнее всего, из-за того, что он так и не смог справиться с тугой застёжкой), как пол и потолок вдруг поменялись местами, как переплелись их руки и ноги, как огненно-рыжие волосы рассыпались по подушке и загорелым плечам…
Было и то, чего бы он не смог позабыть ни при каких обстоятельствах. Её запах. Вкус. И бархат нежной кожи, скользящей под пальцами. Её горячий шёпот у себя под ухом, заставляющий руки и спину покрываться испариной от возбуждения. И то, как плотный разогретый добела воздух комнаты рассёк сладостный стон. Пальцы Розы впились Берту в поясницу и плечо, и сама она резко подалась вперёд, часто и громко дыша. Через мгновение оба, полусонные и обессиленные, замерли в объятиях друг друга.
Вокруг стало тихо. Он не понял, сколько времени прошло и как долго длилось то, что между ними только что произошло. Все впечатления сверкали в его голове яркими, ослепляющими вспышками, заставляя голову кружиться. На секунду Берту показалось, что он уснул, но это было, скорее, что-то вроде потери сознания. Изо всех сил борясь с дремотой, он с большим трудом перекатился на бок и взглянул на прекрасную обнажённую девушку рядом. Она была похожа на нимфу или русалку, сошедшую в этот мир прямо с полотен эпохи ренессанса. Она провела рукой по лицу, смахивая прилипшие волосы с влажного лба, и немного сонно улыбнулась.
– Как думаешь, – еле-еле она зашевелила чуть опухшими от поцелуев губами, – в магазине внизу сейчас кто-нибудь был?
– Тебя так сильно беспокоит, что кто-то останется без пакетика зверобоя? – переспросил Маршан и беззвучно рассмеялся. Роза повернулась, припадая к его груди, и хитро ухмыльнулась.
– Вовсе нет, но меня беспокоит отличная слышимость в этом доме. Впрочем, я бы всё отдала, чтобы посмотреть на реакцию, скажем, Гвиневры, услыхавшей нас!
– В следующий раз тогда устроим вечеринку в моей части замка. Там, знаешь ли, кричи – не докричишься…
– «В следующий раз»?.. Вот как? – театрально изумилась девушка. – Откуда такая уверенность?
– Интуиция, – уверенно отвечал Берт, расплываясь в широченной и предельно довольной улыбке чеширского кота. Перед этим зрелищем Роза не смогла устоять и, хихикая словно школьница, припала губами к щеке своего новоиспеченного любовника.
– Осторожнее с интуицией, господин Ди Гран, а то я подумаю, что вы относитесь ко мне легкомысленно, – отшутилась она и лениво сползла с кровати. Платье, которое она подняла с пола, более не годилось для носки. Шов, что шёл по спине, был разорван и теперь делил наряд пополам, в то время как застёжка болталась на нескольких нитях, оставаясь при этом наглухо застёгнутой. Любуясь на эти деформации (в то время как Берт любовался ею), девушка слегка присвистнула, а затем отбросила бесполезный кусок тряпки с рисунком в виде милых жёлтых цветочков куда-то в сторону. – Так и знала, что надо было надевать голубое… – вздохнула красавица, – оно гораздо крепче!..
– Я куплю тебе новое, – пообещал Берт, но Роза от него лишь небрежно отмахнулась.
– Не стоит беспокоиться, – сказала она, ныряя в складки небесно-голубого ситца. – У меня этого добра хватает. Лучше подари мне цветы. Я люблю цветы.
– Ты живёшь в окружении самого роскошного сада и всё равно хочешь, чтобы тебе дарили цветы?
– Я же говорила тебе, что все женщины любят получать цветы. Это факт, – напомнила Роза, грациозно встряхивая свою рыжую копну волос. Лицо её казалось ещё более прекрасным, чем во все дни до этого. Обоснования у этого утверждения никакого не было, но Берт был бы готов защищать его ценой собственной жизни. Сейчас ему так казалось, по крайней мере. Нехотя он поднялся с постели, оделся и кое-как привёл себя в порядок. Его по-прежнему клонило в сон, да и Роза сама так заразительно зевала, но почему-то оставаться в кровати она категорически отказывалась. Ей надо было разобрать беспорядок на кухне и как-то управиться с заказами клиентов, что представлялось сейчас невыносимой пыткой, когда всё тело приятно ныло, а в голове витала навязчивая сонная дымка. Поймав её почти на самой лестнице, Берт обхватил её руками и зарылся носом в прекрасные рыжие кудри. От голубого ситца волшебно пахло лавандой.
– Разве ты не сама себе начальница? – спросил он, прижимая девушку к себе покрепче. – Устрой себе выходной…
– Я уже устроила себе выходной позавчера, – с досадой выпалила Роза и взглянула на своего гостя через плечо, – но если я управлюсь со всеми заказами до четырёх часов, то можно будет закрыть магазин пораньше.
– Тогда я готов помочь!
– Э-э нет уж! – рассмеялась девица, вырываясь из объятий Маршана и сбегая по лестнице в кухню. – Ты только взгляни, чем всё закончилось в прошлый раз! Это же катастрофа! Мне гораздо больше нравится твоя «помощь» в стенах моей спальни…
– Это…прозвучало жестоко и приятно одновременно, – заключил молодой человек, когда силуэт Розы скрылся из виду.
Вскоре где-то вдалеке послышались посторонние голоса. Похоже, кто-то из клиентов «Тюльпанового дерева» пришёл за своим заказом. Пока девушка весело и приветливо общалась с посетителями, будучи при этом на редкость воодушевлённой и румяной, Берт всё-таки решил попробовать исправить то, что натворил на кухне. Кое-как он смёл порошки и сухие травы в кучу, убрал с пола осколки от посуды и сдвинул опрокинутые вёдра в сторону, чтобы они не перекрывали проход.
Он никогда не боялся работы по дому. Таким уж было его воспитание, и он искренне недоумевал, когда подобные вещи с презрением называли «не мужским делом». В его комнате всегда царил порядок, даже когда на него находило вдохновение, и ему срочно требовалась художественная мастерская. В отличие от отца, который в процессе сотворения очередного шедевра превращал всё окружающее пространство в помойку из тюбиков с краской, грязной одежды и смятых листов бумаги, Берт обходился с инвентарём достаточно аккуратно, а по окончании работы ещё и всё тщательно мыл за собой, чтобы на полу и стенах не осталось и намёка на былые творческие муки. Конни даже как-то пошутила, что это качество и указывает на отсутствие у Маршана младшего отцовской гениальности. К слову, в её устах это звучало, как комплимент…
Берт вдруг остановился и резко выпрямил спину. Как-то совершенно незаметно к нему подкралось осознание того, какими неожиданными последствиями обернулось это утро. Он думал, что будет играть в детектива с сестрицей, но чудесным провидением очутился в этой почти колдовской лавочке, играя уже в совсем другую игру, впрочем, куда более приятную.
– Прошу вас, – где-то за дверью послышался голос Розы, обращавшейся к клиенту, – у меня слишком хорошее настроение, чтобы обсуждать этого негодяя! Не мучайте меня!
Берт не собирался подслушивать. По правде говоря, у него никогда не возникало подобных намерений, но происходило всё само собой. Тем более, в голосе весьма симпатичной ему особы тонкой нитью скользнуло беспокойство, заставляя Маршана насторожиться и приготовиться к бою за честь прекрасной дамы. Так (ему казалось) он выглядел со стороны. Он был неправ, потому что в эти минуты он был, скорее, похож на мальчишку, которого хотят лишить сладкого на неделю. Хоть внешностью природа наградила его статной и аристократичной, но от благородного офицера – героя дамских романов в нём было ровно столько же, сколько в ножке от табурета. В качестве яркого доказательства тому, он неуверенно помялся на месте, а затем с видом крадущегося воришки из какого-нибудь мультфильма пробрался к двери, ведущей к складскому помещению, и осторожно припал к ней ухом. Было слышно, как Роза заворачивает что-то в пергаментную бумагу совсем близко.
– …понятное же, что без него не обошлось! Надеюсь, его допрашивали? – не унимался неизвестный гость магазина. Роза обречённо вздохнула и протянула усталое «Угу», после чего протяжно зевнула. Покупатель всего лишь её утомил, а не пытался обидеть или вывести из себя. Берт немного успокоился, но слушать не перестал. Голоса хозяйки и её собеседника стали более приглушёнными – Роза вышла с завёрнутым пакетом в зал.
– Десять ирм, – констатировала она коротко, но покупатель продолжал что-то тараторить совершенно неразборчиво. Несколько раз Маршан чётко расслышал фамилию «Диккенс» и нахмурился. Кажется, неуёмный посетитель терроризировал Розу разговорами о классической английской литературе. Послышались шаги и некоторая возня. Судя по всему, в магазин вошёл кто-то ещё, и все присутствующие принялись обмениваться приветствиями.
– Как Ди Граны? – с неподдельным интересом воскликнул всё тот же неуёмный гость, «литературовед», как его прозвал про себя Берт. – Как им наш скромный городок?
– Прекрасно, – вежливо и исчерпывающе отвечал ему бархатный голос. Этот блюзовый тон Маршан узнал сразу же – «Тюльпановое дерево» посетила госпожа Сапфир. Своей характерной плавучей походкой она пересекла зал, очерчивая свой маршрут стуком каблуков-рюмочек. В магазине на мгновение повисло неловкое молчание, так как наивный литературовед всё ещё надеялся услышать более развёрнутый комментарий, но ничего подобного Севилла Сапфир озвучивать не собиралась. Осознав это, гость пару раз неловко прочистил горло и, сославшись на мифические «важные дела» («Ох, подумать только! А как время-то летит, мне уже пора!..»), спешно попрощался с женщинами и покинул магазин.
– Виолетта хочет сделать заказ? – спросила Роза, как только дверь за ним захлопнулась.
– Вроде того, – отвечала Севилла. – Могу я побеседовать с Адальбертом? Мне показалось, он может быть здесь.
– А…эм-м… – под воздействием пристального василькового взгляда домоправительницы Ди Гранов Роза смутилась и густо покраснела. Берт не видел этого, но отчётливо слышал это в воздухе и прекрасно рисовал эту картину в своём воображении. – Берт вызвался помочь мне на кухне, – как бы оправдываясь, выпалила девушка.
– Я могу пройти?
– Кхэ-э…конечно, – запнувшись, выпалила Роза и пропустила гостью за прилавок. Стук каблуков-рюмочек трижды раздался за дверью, а затем остановился, будто бы давая Маршану возможность отойти от двери до того, как дама её отворит. Он поспешил этим воспользоваться и зачем-то схватил в руки метлу.
– Добрый день, Адальберт, – загадочно улыбаясь, произнесла Севилла, проходя в тесное помещение и с интересом осматриваясь. – Роза говорит, вы помогаете ей. Это так благородно с вашей стороны.
– Да, знаете ли, от меня больше вреда, чем пользы! – весело отозвался Берт и непринуждённо окинул взглядом окружающие его последствия травяного апокалипсиса. В отличие от Розы, он без тени смущения смотрел в глаза этой элегантной дамы, явно каким-то образом догадавшейся обо всём, что здесь происходило.
– Понятно, – кивнула госпожа Сапфир, и ей, судя по томно-загадочному выражению лица, действительно было всё понятно. Но, стоит отдать ей должное, долго заострять своё внимание на этом она не стала и сразу приступила к тому, зачем пришла: – Скажите мне, Адальберт, а где пропадает ваша очаровательная сестрица? Я немного задержалась в центре города, а когда вернулась, не застала ни вас, ни Констанции. Она что, опять таскается по комиссариатам и местам преступления вместе с этим грубияном Варга?
– Боюсь, что да, – кивнул Берт.
– И как мне быть? Ждать её к обеду или нет? Вы-то, как я уже поняла, сегодня явитесь только к ужину, а то и не явитесь вовсе…
– Да я вообще-то…
– Адальберт, меня совершенно не волнует то, как вы проводите своё время, – не давая молодому человеку начать оправдываться, резко прервала его дама и небрежно отмахнулась своей изящной кистью в кружевной перчатке, – но вот Констанция запланировала очень важное мероприятие на субботу, и хотя мне очень приятны все эти организационные хлопоты, есть решения, которые я не могу принимать без вашего участия. У вас есть костюм? А у Констанции найдётся вечернее платье? Нет ли у кого-то из вас аллергии на определённые продукты? Я могу продолжать до бесконечности, понимаете? Так что было бы неплохо, если бы вы хотя бы оставляли мне записки с указанием того, как с вами можно связаться…
– У меня есть мобильный телефон, но вы же не сможете мне позвонить из замка, – растерянно пожал плечами Маршан, которого только что отчитали, как за прогулы в средней школе.
– Тогда пишите, где вас можно найти или во сколько ждать вашего возвращения, – строго парировала Севилла. Затем она совсем немного смягчилась и поинтересовалась вежливо, пригласил ли Берт Розу на субботний званый ужин. Маршан ответил, что девушка приглашение не приняла, на что Сапфир понимающе кивнула.
– Что ж… – вздохнула она после некоторой паузы, – мне пора. Надо ещё как-то связаться с Симеоном. Он должен был прибыть с вашими вещами два часа назад, но пока от него ни слуху, ни духу. Вот уж от кого я не ожидала столь вопиющей неорганизованности, так от него! Доброго дня, Адальберт. И подумайте о том, что я сказала! До свидания, Роза, и передайте, пожалуйста, с господином Ди Граном пачку зверобоя для Виолетты.
И была такова.
– Меня только что пристыдили, как школьника… – выдохнул Берт, когда увидел Розу на пороге кухни. Она неуверенно переступала с ноги на ногу и внимательно изучала собственные ногти, словно ей и вправду было страшно неловко. Это озадачило Маршана, видевшего в ней до сего момента открытую и смелую особу. – Всё в порядке?
– Не особо, – повела плечом рыжая красавица и как-то странно посмотрела на своего чертовски симпатичного собеседника. – Я знаю, тебе моя речь тогда показалась путаной, потому что я была немножко пьяненькой. В тот вечер…
– Я помню, – кивнул парень. – Ты спрашивала, серьёзный ли я человек.
– И именно это я и имела в виду, знаешь ли, – странно и немного печально усмехнулась она. – От Севиллы ничего не утаишь, как и от Виолетты. Они слишком хорошо меня знают, но вот…больше, пожалуй, никому не стоит говорить о…ну, знаешь, о нас.
– Понимаю, мы ведь совсем недолго знакомы и…
– Нет-нет, – она поспешила отмахнуться от этих слов. – Это меня не волнует. Я бы и в первый день с тобой переспала, если б ты предложил.
– А…что так можно было? – искренне изумился Берт, вскидывая брови. Хотя очень скоро он сообразил, что совсем не уверен в том, насколько ему импонирует её заявление. Тут же он отругал себя за ханжество. Если бы Роза предложила, он бы тоже тянуть не стал. По правде говоря, будучи сыном художника, менявшего жён и любовниц как перчатки, Берт и сам никогда не отличался особой строгостью взглядов. – В чём же тогда дело? Или есть какое-то негласное островное правило относительного того, можно ли Ди Гранам заводить отношения с женщинами вне брака?
– Какая милая глупость, – смущённо улыбнулась Роза. – Ничего подобного, конечно же. Просто я… не свободна.
– Не свободна? – эхом повторил Берт и по-новому взглянул на окружающее его пространство, вспомнил интерьер спальни и быстро сделал вывод, что тут никак не может жить мужчина. Не было ни единой детали, указывавшей на это, и всё же Маршан глуповатым тоном спросил: – Ты замужем?
– К счастью, ещё нет, – она покачала головой и обхватила себя руками, – но буду. Через полтора года.
– Значит, у тебя есть жених?..
– Угу.
– И ты его любишь?
– Дело не в любви, в общем-то, – поморщившись, выпалила Роза и устало потёрла переносицу. Объяснения давались ей нелегко. – У нас что-то вроде договора. Не заставляй меня вдаваться в подробности!
– Ладно, – кивнул Берт, как бы соглашаясь с заданными рамками, и только после этого девушка подняла на него свой волшебный искрящийся изумрудный взор. Кажется, её такое положение вещей вполне устроило.
– Он живёт далеко, но мы поддерживаем видимость отношений, поэтому…
– Поэтому о нас лучше никому не знать? – догадался парень и кивнул. Со стороны всё выглядело так, словно он понял и полностью принял правила игры, но на самом деле это странное заявление Розы о том, что где-то далеко у неё есть жених, ещё некоторое время звенело у него в голове. Он никак не мог понять, имело ли это отношение к ревности, так как у возникшего чувства не было сильного эмоционального окраса. Эта бесцветная вибрация в черепной коробке лишь на мгновение заглушала мысли, создавая дискомфорт, но потом отступала, благополучно возвращая всё на свои места. В конечном счёте, он решил, что это была некая особая форма старого доброго когнитивного диссонанса. Сестра бы так и сказала. – Конни, – произнёс он вслух, заставляя Розу растерянно хлопать ресницами.
– Что?
– Ты сказала, что Севилла и Виолетта слишком хорошо знают тебя. Так вот Конни слишком хорошо знает меня. Думаю, она была в курсе всего про нас с тобой ещё до того, как это случилось, – задумчиво проговорил Маршан. – Я поговорю с ней. Она умеет хранить секреты.
– Спасибо, – облегчённо выдохнула девушка и обняла своего немного растерянного гостя. – Я так рада, что ты понял!
«Я не уверен, что понял, но…кто я такой, чтобы тебе указывать?» – пронеслось у Берта в голове, но вслух он так ничего и не сказал. Он принял тёплые объятия Розы и с упоением вдохнул запах лаванды, исходящий от её платья.
– А что там с Диккенсом? – вдруг выпалил он в попытке заполнить обоюдное молчание. Роза вдруг отстранилась и взглянула на Маршана с выражением удивления и растерянности.
– При чём здесь он? – насторожённо переспросила она.
– Мне показалось, тот клиент обсуждал с тобой Чарльза Диккенса, – поспешил пояснить свой вопрос молодой человек. – О чём он так долго разглагольствовал? Его тоже беспокоит особенная мрачность его последних произведений?
– О, нет! – выдохнув облегчённо, воскликнула Роза. – Речь шла не о Чарльзе Диккенсе, боже упаси! У нас тут есть собственный Диккенс, тоже писатель. По крайней мере, он сам себя таковым считает…
– Неужели? И что, интересная личность этот ваш местный Диккенс?
– По-своему, – нехотя согласилась девушка. – По слухам, он бросил семью на материке лет десять назад, чтобы переехать сюда и написать «роман всей жизни», который в итоге получился жалкой спекуляцией на тему «Преступления и наказания» Достоевского. С той только разницей, что его герои живут в современном Нью-Йорке и носят другие имена. Дрянь получилась редкая, читать невозможно, но ему удалось собрать вокруг себя что-то вроде провинциальной богемы, и теперь его регулярно зовут на местные телешоу, называя чуть ли не автором с мировым именем. Впрочем, имя-то у него действительно созвучно с великим английским классиком, поэтому нельзя сказать, что они врут.
– Я так понимаю, простые жители не слишком его любят? Тот человек говорил, что Диккенса следовало бы допросить, кажется…
– Он говорил о том деле с погибшими девочками. Одна из них, Роуэн, работала на Диккенса.
– Работала на него? И что же она делала?
– Если официально, то сортировала почту и закупала кое-какие продукты…
– А не официально? – почувствовав неладное, Берт нахмурился и внимательно посмотрел на свою прекрасную собеседницу. Она заметно помрачнела и даже немного поёжилась.
– Я этого не утверждаю, но есть мнение, что она собирала для него информацию.
– Какого рода?
– Сплетни, слухи, обрывки разговоров и старых документов. Проще говоря, компромат на каждого, до кого только могла дотянуться.
