Глава 11
Облака разбрелись по своим делам, освобождая голубое небо Линсильвы от своего навязчивого присутствия. В воздухе всё ещё чувствовалась прохлада, но и она постепенно растворялась. День обещал быть тёплым и солнечным, но городские жители по-прежнему спали. По крайней мере, так могло показаться. Окраина города хранила молчание, лишь иногда сонно отзываясь пением птиц и шелестом ветра в кронах деревьев. Среди всей этой безмятежности звон колокольчика в магазине госпожи Тейнис прозвучал, как скрежет ножа по стеклу.
– Что вы делаете в городе в такую рань, если не секрет? – поинтересовалась Надин, проводя Констанцию через зал к дверям, ведущим к подсобкам и внутреннему дворику дома, тесному, но уютному. Здесь, за стареньким и пожелтевшим с годами плетёным столиком, уже сидел русый мальчишка лет семи и жадно набивал рот пирогом с сыром. Застав его за этим занятием, Надин непроизвольно улыбнулась, но тут же посуровела. – Ты так и не научился жевать, дорогой? Что это такое? Может, сразу весь стол целиком проглотишь?
– Му-ма-а-ам! – промычал мальчик, теряя при этом больше половины содержимого своего рта.
– Прожуй, а потом говори! – строго, но не злобно велела хозяйка магазина. Паренёк замолк и принялся настойчиво жевать свой завтрак. Когда он, наконец, справился, то уже не знал, как объясниться и просто смущённо прятал взгляд. – Что ж…по крайней мере, ты сыт. Так?
– Да, – кивнул мальчишка.
– Тогда иди и последи за магазином, а я пока пообщаюсь с нашей гостьей.
– Хорошо! – сын Надин рванул с места и пронёсся мимо женщин метеором, моментально скрываясь где-то в торговом зале. Послышался дребезжащий звук падения сразу нескольких предметов разной величины и ценности, но хозяйка магазина, будучи явно дамой великого терпения и доброго нрава, лишь слегка нахмурилась и более никак не выказала своего неудовольствия поведением ребёнка.
– Он у меня бывает гиперактивен по утрам, – извиняющимся тоном произнесла она. – Но что тут поделать? Мальчишки есть мальчишки, правда ведь?
– Правда, – с улыбкой подтвердила Конни. – Я выросла с братом, ничего мне не объясняйте. Как его зовут?
– Мартин, – жестом приглашая гостью к столу, ответила Надин. Завтрак здесь был гораздо разнообразнее и аппетитнее, чем та гора гренок, что встречала Маршанов в саду с утра. Наполовину съеденный Мартином сырный пирог выглядел весьма привлекательно, хоть и делился теперь на рваные промасленные кусочки. Рядом, никем не тронутые, аккуратно на тарелке лежали золотистые и горячие котлетки из тёртого картофеля и моркови, а с ними тонко нарезанные листы рулета из индейки с черносливом.
– У него есть братья или сёстры? Кто-нибудь присмотрит за ним, пока он громит ваш магазин? – услышав вдалеке ещё какой-то приглушённый грохот, вежливо поинтересовалась Констанция. На мгновение Надин замерла и как-то странно, чуть подозрительно взглянула на гостью, но затем тряхнула головой, прогоняя посторонние мысли.
– У меня была… вроде как приёмная дочь. Лили. И… её не стало совсем недавно, – как можно более сдержанно проговорила женщина.
– Простите, я не знала. То есть, конечно, я слышала о смерти нотариуса и двух девушек, но…я не знала, что это имеет к вам отношение. Я здесь совсем недавно и мне, по правде говоря, сложно затевать разговоры, не попадая при этом впросак, – виновато произнесла Констанция, сознательно при этом привирая. Она знала о том, что Лили была подопечной госпожи Тейнис. Знала, потому что Ива упоминала об этом буквально несколько часов назад. Скорее всего, именно этот факт и толкнул Конни за порог этого дома, хотя обычно она не любила принимать подобные приглашения и при других обстоятельствах чувствовала бы себя сейчас крайне неловко.
Иногда Конни саму поражало то, с какой изящной лёгкостью она могла солгать, да ещё так быстро и уверенно. Это сомнительное умение, к слову, имелось в запасе талантов и Берта. Оба Маршана при необходимости могли сочинять на ходу такие ладные и логически обоснованные истории, делая это с таким невинным видом, что раскусить их ловкую манипуляцию было дано далеко не всем. Конни не особенно этим гордилась, но и не считала зазорным иногда оградить себя от неловких расспросов и подозрительных взглядов красивым, пусть и ложным, этаким «художественным оформлением». И вновь это сработало: хозяйка магазина понимающе кивнула и вымученно улыбнулась, видимо, испытав некоторое чувство вины за то, что заставила почётную гостью лишний раз объясняться.
– Для нас это совсем не простая тема, – тяжело вздохнула Надин Тейнис, продолжая при этом гостеприимно подливать кофе в чашку Констанции. У этой приятной женщины были длинные и очень красивые кисти рук, благородная осанка и точёная фигура, как у балерины, но одета она была предельно серо и просто, как самая обычная замученная бытовыми испытаниями мать-одиночка. Здесь у Конни не было никаких сомнений – Надин растит сына одна. И, судя по всему, достаточно неплохо справляется, несмотря на некоторые незначительные разрушения в магазине. – Знаете, я ведь знала Лили с пяти лет. Она была очень доброй, светлой и преданной девочкой. Много раз я подавала прошение в совет дам цветов на удочерение, но в итоге мне давали лишь частичную опеку над ней, а месяц назад мне пришло письмо…кхм…с разрешением на удочерение. Забавная глупость, учитывая тот факт, что ей оставался всего год до совершеннолетия.
– Ничего себе, – изумилась Конни. – А почему так поздно?
– Ой, да кто их там разберёт… – отмахнулась Надин и нервно усмехнулась. – А теперь в этом и вовсе нет никакого смысла, верно? Хотя, знаете, Лили была так счастлива, когда я сообщила ей об этом. Ей было всё равно, сколько времени это бы заняло, ей, как и всякой сиротке, хотелось иметь семью. Мартин бы стал ей настоящим братиком, а я – матерью. Для неё это значило действительно очень много.
– Да, я понимаю. А что стало с её настоящими родителями? У неё не было другой родни?
– Лили родилась на материке, а дамы цветов никогда не забирают на остров девочек, у которых есть дееспособные родственники. Я точно не знаю, с чем это связано, но подозреваю, они таким образом максимально снижают риск того, что за девочками однажды кто-то приедет и заберёт домой. К тому же им по достижении совершеннолетия полагается кое-какое имущество и приличная сумма из бюджета фонда, а внезапно появившиеся отцы-пьяницы или матери-кукушки могут всё это растратить и оставить своих обманутых чад ни с чем.
– Предусмотрительно…
– Да уж, – кивнула Надин и как-то криво усмехнулась. Уголки её губ странно подёрнулись, за долю секунды превращая улыбку в гримасу острой боли и обратно, словно женщина старалась внешне не выдавать накатывающую мигрень.
– Простите, что спрашиваю, – аккуратно Конни заговорила после долгой и достаточно гнетущей паузы, – но…что случилось с Лили? Как она…то есть…нет, простите. Это уже слишком…
– Это был несчастный случай, – быстро и на уверенном выдохе отвечала собеседница.
– Лили очень любила гулять на окраине самшитового леса вместе с своей подружкой Роуэн. Однажды она пошла туда в очередной раз и не вернулась. Вероятно, споткнулась и упала в овраг. При падении ударилась головой.
– А Роуэн была с ней?
– М-нет, – как-то неуверенно повела плечами Надин и нахмурилась, задумавшись. – Не думаю. Понимаете, мы пошли искать Лили, когда она не вернулась домой вечером. Если бы Роуэн была с ней, мы бы узнали обо всём гораздо раньше. Уж наверняка она позвала бы на помощь, а так…
– То есть вы не знаете точно?
– Ох, Констанция, вы меня допрашиваете? – неожиданно добродушно улыбнулась женщина. Взгляд у неё был красивый, глубокий и очень тёплый, несмотря на тёмные круги под глазами. – Вас бы в помощники нашему комиссару, а то бедный Варга совсем зашивается после этих сокращений и реформ. Вы, кстати, будете участвовать в делах островного совета? Если нет, то я вас не виню. Это сборище плесневелых аристократов и их амбициозных жёнушек кого угодно с ума сведёт или даже в могилу. У Августа, конечно же, был к ним свой строгий подход, но…с ним ушла целая эпоха…
– А под одной из «амбициозных жёнушек» вы случайно не Амандин Тенебрис имеете в виду? – Конни попыталась расслабиться, но её не отпускало неприятное чувство, что Надин каким-то особо грамотным способом сбила разговор с одной темы на другую.
– Если услышите это выражение, то процентов на девяносто можете быть уверены, что говорят о ней, – кивнула хозяйка магазина. – Есть мнение, что она смерти Августа ждала, как нового года. И в нужный момент откупорила шампанское и подала на стол праздничного гуся. Вот вы не знали покойную Исидору Совиньи, а та когда-то была ей подругой. И так они дружили, что Исидора однажды предпочла переехать от этой стервятницы куда подальше, чтобы более не иметь с ней никаких общих дел!
– Да, мне что-то такое рассказывали, – тяжело вздохнула Констанция, ощущая, что эти темы водят её по кругу. Ничего нового разговор с Надин не давал. Более того, возникал стойкий привкус какой-то лёгкой манипуляции или обманки, точного определения у этого чувства не было, но Конни оно совершенно точно не нравилось. В секунду просмотрев в голове все возможные логические связи и цепочки, она быстро вырулила в обратном направлении, – а ведь Исидора грозилась призвать Амандин к ответу за то, что смертям девочек уделили недостаточно внимания, верно? Разве это не были несчастные случаи? К чему дополнительные расходы?
– Дополнительные? Да тут бы хоть какие-то! Бюджет городских служб сократили до минимума, водители и механики из транспортной службы уже который день не работу не выходят, бастуют. К тому же Роуэн, в отличие от Лили… – Надин вдруг оборвала себя на полуслове и попыталась замаскировать это, резко наполнив рот остывшим чаем. Глотала она его подчёркнуто медленно, используя паузу для осмысливания.
«Думает, не сказала ли лишнего?» – пронеслось у Конни в мыслях, и она непроизвольно кивнула, отвечая самой себе на вопрос.
– К тому же Роуэн, в отличие от Лили, убили..? – договорила за Надин Констанция. Женщина молчала, сфокусировав всё своё внимание на опустевшей кружке. Она уже пожалела, что позволила втянуть себя в эти рассуждения.
– М-да, вроде того, – нехотя признала она и нахмурилась. Затем сделала глубокий вдох и в очередной раз вымученно улыбнулась гостье. – Вы уже поели? Мне надо открывать магазин.
– Да, спасибо вам за приятную беседу и пирог, – Конни быстро засобиралась, пока госпожа Тейнис таранила её тревожным взглядом. Общение их завершалось неловко и совсем не так, как планировалось. Констанция не просто чувствовала, как её негласно выпроваживают, но ощущала, как Надин просвечивает её насквозь своим пусть и мягким, но точно рентгеновским зрением. Эта женщина оказалась совсем не так проста и совсем не так однозначна, как предполагалось вначале. Через пять минут девушка поймала себя на том, что шагает прочь от магазина стремительно, чуть не переходя на бег.
Мысленно обращаясь к Берту, Конни повторяла – «Она что-то знает! Она точно что-то скрывает!». Вот только Берта не было рядом и интуиция подсказывала, что в ближайшее время он не появится на глаза. Лезть в его дела сестрица не хотела, поэтому заставила себя резко остановиться и взглянуть по сторонам. Так она и стояла посреди пустой и незнакомой улицы, растерянно осматривая очередной ряд дорогих и красивых домиков в стиле, чем-то напоминающий колониальный. Звонкая мелодия телефона резко разрезала давящую утреннюю тишину.
– Констанция, вы меня пугаете, – мягкий и ровный голос Франка Аллана прозвучал куда приятнее этой дурной латиноамериканской песенки, что стояла на рингтоне.
– Пугаю вас? – непроизвольно губы Конни растянулись в глуповатой ухмылочке. – Чем?
– Тем, что стоите у меня под окнами в…а который час, кстати говоря?
– Жуткая рань, – рассмеялась девушка, но тут же принялась вертеться на месте, пытаясь понять, где же те самые окна. На узеньком, увитым цветущими кобеями балкончике красивого молочно-белого домика стоял молодой человек в полурасстёгнутой белоснежной сорочке и серых домашних брюках. Несмотря на сонный и слегка помятый вид он по-прежнему был похож на ожившую картину, а резные рамы балкона лишь сильнее подчёркивали это. Лениво он опёрся на каменные перила и слегка махнул рукой, уводя телефон от уха.
– Доброе утро, – поприветствовал он весело. – Вы меня ищете или просто вышли на прогулку?
– Второе. Я не знала, что вы тут живёте, – бодро отвечала Конни.
– Значит, мне не стоит вас задерживать и предлагать кофе?
– Боюсь, кофе в моём организме уже больше, чем воды…
– Я вам завидую.
– Не стоит, – девушка рассмеялась и сощурилась, точно не зная, что именно ослепляет её – солнце или великолепная улыбка красавца на балконе. – Но мне, на самом деле, есть о чём с вами поговорить.
– Замечательное начало дня, – зевая, проговорил Франк Аллан. – Заходите, дверь открыта. Мне необходимо принять человеческий облик, а потом я весь ваш!
Конни кивнула и бросилась к дверям, почему-то испытывая странный прилив крови к ушам и щекам от этой последней фразы, небрежно брошенной молодым господином Алланом. Конечно же, он сказал это для красного словца, иначе и быть не могло, но прозвучало всё равно как-то волнующе…
Дом, казавшийся таким живым снаружи, внутри был полупустым и как будто заброшенным. Немногие предметы мебели были закрыты полиэтиленовыми чехлами, на стенах не было ни картин, ни фотографий, а на подоконниках лежал белый, как снег, слой пыли. И лишь на кухне было оборудовано что-то вроде жилого пространства, где помимо работающего холодильника, плиты и микроволновки обнаружился мягкий диванчик, телевизор и крохотный столик с двумя стульями.
– Мы купили этот дом всего пару месяцев назад, – извиняющимся тоном пояснил молодой человек, отследив взгляд гостьи, скользящий по периметру помещения. – Купить-то купили, а что с ним делать – ещё не придумали. Вся мебель тут от старых хозяев, и мне совершенно некогда с этим возиться. Подумываю нанять бригаду ремонтников и отдать это место им на съедение…
– Вы собираетесь переезжать в Линсильву? – с нескрываемой надеждой в голосе спросила Конни, но в ответ Аллан лишь тихо рассмеялся. Каким-то непостижимым образом он и вправду умудрился за пять минут привести себя в порядок – на нём прекрасно сидел светло-серый костюм-тройка, а лицо казалось свежим и даже сияющим.
– Нет, ни в коем случае, – покачал головой молодой человек. – То есть тут, конечно, мило и солнечно, но немного провинциально. Уж не поймите меня неправильно, но я вырос в Калимонтеме, а это большой и густонаселённый город. К тому же я очень люблю свою работу в школе и не готов её бросать.
– Зачем же тогда покупали этот дом? Вкладываетесь в недвижимость?
– Ну, в общем, да. А ещё…думал, что смогу приезжать летом, помогать с приёмом студентов в университете и навещать тётю… Теперь это кажется бессмысленным, – Франк прошёл вглубь кухни и вдруг замер, а затем оглянулся на свою гостью с выражением абсолютной растерянности на лице. – Констанция, так мне же кроме кофе и предложить вам нечего!
– Предложите мне интересного собеседника, – порозовев немного, повела плечами девушка. – Я хотела вас о чём-то попросить…
– Просите, не стесняйтесь.
– Сегодня я была в доме вашей тётушки и нашла там ящик с фотографиями и письмами. Варга говорит, они не имеют отношения к делу, но я бы все равно хотела их изучить. Правда, я могу это сделать только с вашего дозволения.
– Варга не совсем прав, я ещё не вступил во владение наследством.
– Но ведь оно ваше? То есть…Исидора Совиньи вас указала, как наследника?
– Пополам меня и маму, но я сейчас управляю делами и имуществом матери, поэтому…получается, да, я основной наследник. И всё же пока ещё ничего из вещей тёти мне официально не принадлежит. Кроме, пожалуй, того, что она передала мне до своей смерти. Одну минуту, Констанция… – на последней фразе молодой человек нахмурился и стремительно покинул кухню. В коридоре послышались его шаги и скрип деревянных половиц. На какое-то время хозяин дома исчез где-то в районе второго этажа, а вернулся уже с пухлым альбомом в руках. – У меня всё не так систематизировано, как это было у тёти. Знаете, я не мастер скрапбукинга. Эти фотографии она передала мне за день до своей смерти, чтобы я отвёз их маме. В основном, это их общие воспоминания и кое-какие сентиментальные мелочи…
– Ого, какая удача! – принимая из рук Франка тяжёлую папку, воскликнула Конни. – С чего вдруг она решила ото всего этого избавиться?
– Это не она решила, я её попросил. Хотел найти старые фото отца, а мама ото всех давным-давно избавилась. Вот и обратился к тётушке.
– Но…когда это будет возможно, вы ведь поделитесь со мной и теми, что остались в доме нотариуса?
– Конечно, обещаю вам, – заверил очаровательный собеседник, расплываясь в тёплой и добродушной улыбке. – По правде говоря, вряд ли они кому-нибудь, кроме вас, будут нужны. Не поймите меня неправильно, я с трепетом отношусь к вещам тёти, но не имею ни малейшего представления, что с ними теперь делать. Как и с её домом.
– На мой взгляд, это так трогательно, что Исидора Совиньи оставила всё вам, хотя вы даже не кровные родственники. Не могу представить, чтобы кто-то из друзей моего отца был способен на подобное. Когда его не стало, все его покровители и фанаты разлетелись, как мухи, во все стороны… – Конни не сдержала тяжёлого вздоха, хотя это и не входило в её планы. То есть, конечно, откровение об отце и том вакууме, что окружил их с Бертом после его кончины, было достаточно тщательно взвешено и подано в точной дозировке, а вот сам вздох вырвался непроизвольно. Иногда так случалось, когда приходилось использовать собственный печальный опыт в качестве козыря или оружия, способного вывести собеседника на ответную откровенность. Это, очевидно, сработало, потому как аквамариновый взгляд Франка Аллана характерным образом изменился, наполняясь сочувствием и пониманием. Он предпринял ещё две неловкие попытки предложить гостье чай или кофе, вновь вспоминая, что есть только кофе, которого Конни употребила сегодня уже достаточно. Не желая просто так отпускать её, не оказав ещё какой-нибудь любезности, молодой человек вызвался прогуляться вместе по городу, пока улицы были не так полны людей.
Возможно, он был прав насчёт провинциальности Линсильвы. Констанция ничего не знала о городе Калимонтем, откуда и прибыл Аллан, но она бывала в Париже, Вене, Берлине и других европейских столицах, по сравнению с которыми этот тёплый городок, где до десяти часов утра улицы оставались полупустыми, почти приравнивался к глухой деревне. Но она бы не стала утверждать, что ей это не по душе. Напротив, тихая, пустынная Линсильва её обнимала и согревала со всех сторон, очаровывая архитектурой, обилием цветов и сочно-зелёных живых оград. Даже вся эта немноголюдность в данный момент создавала правильное настроение, особенно в компании с таким человеком, как Франк Аллан. Конни подставила лицо тёплым лучам солнца и с упоением вдохнула этот сладкий воздух, где смешались древесные масла, морской бриз и попурри из пёстрых цветов.
– Я должна вас предупредить, – вновь заговорила она, когда совместная прогулка привела их к небольшому скверику с фонтаном и лабиринтом из розовых кустов. – Я пригласила вас на ужин в субботу, но планы немного изменились…
– Всё отменяется? – не без досады в голосе спросил молодой человек. Они медленно шли вдоль фонтана из серого камня, и шум падающей из кувшина мраморной нимфы воды гармонично сочетался с тихим хрустом гравия под ногами, а в ветвях вишнёвых деревьев путались звонкие трели птиц. Всё это в комплекте со странной мистической красотой Франка сбивало Констанцию и заставляло думать совсем не о том…
– М-м, нет-нет, – чуть встряхнувшись, отвечала она. – Оказалось, знакомства с нами жаждут представители семей, задействованных в деятельности островного совета, поэтому мы решили устроить что-то вроде званого ужина. Конечно же вы по-прежнему приглашены, но концепция мероприятия…немного поменялась…
– А-а-а, понятно. Что ж, это разумно, – понимающе кивнул Аллан.
– Вас это не смущает?
– А должно? – удивился молодой человек и остановился так внезапно, что немного отставшая Конни чуть было не врезалась в него. Спохватившись в последний момент, она успела остановиться, но инстинктивно выкинула вперёд ладонь и, растопырив пальцы, вцепилась в плечо своего спутника. Пару мгновений она соображала, пока не догадалась, в каком неловком положении оказалась. Не было ничего страшного или особенно неприличного в том, что произошло, но окатило девушку такой волной жара и в тоже время панического ужаса, что она вдруг отпрянула от Аллана так, словно он вот-вот мог её ударить или даже убить.
– А, эм-м…прошу прощения, – еле-еле продираясь сквозь раскатистый стук крови в ушах, выдавила из себя Конни. – Я запнулась.
– Не страшно, – безразлично пожал плечами юноша, но это не помогло. Чувство по-прежнему было такое, словно некие невидимые границы были нарушены, и это не давало сердцу девушки вернуться к естественному ритму ещё какое-то время.
Это было не совсем нормально. Точнее, совсем не нормально. Констанция Маршан не отличалась особой впечатлительностью или влюбчивостью и вообще всей той эмоциональной чепухой, о которой пишут в дешёвых дамских романах. В её жизни были мужчины, были среди них и весьма привлекательные экземпляры, но такого эффекта они на неё никогда не производили. Что именно в нём так сбивало с толку? Теперь она понимала, что дело не только или не столько в физической привлекательности. Было в его взгляде, походке, манере речи или же в самом его запахе нечто, способное вносить хаос в её идеально структурированный порядок мыслей. И это уже не казалось таким волшебным и замечательным, а Конни ясно ощутила, как в её тщательно выверенном внутреннем мирке с неприятным скрежетом образовалась уродливая трещина. И что-то чужеродное просачивается сквозь неё…
Девушка сделала два шага в сторону, отдаляясь от молодого человека. Дистанция – вот что ей сейчас поможет. На расстоянии вытянутой руки от Аллана она почувствовала себя в безопасности, но лишь отчасти. Впрочем, и этого оказалось достаточно, чтобы продолжить разговор. К счастью, Франк либо не заметил странностей её поведения, либо предпочёл сделать вид, что ничего особенного не произошло. Это, конечно же, характеризовало его, как исключительно воспитанного и доброжелательного человека.
– И Тенебрисы тоже почтят вас своим присутствием? – поинтересовался он, возобновляя и неспешный променад, и вежливую беседу.
– Надеюсь на это, – вместо одного раза Конни кивнула аж трижды, но вовремя остановилась, чтобы не кивнуть ещё пару раз. Она скрестила руки на груди, мысленно помещая своё тело в жёсткие рамки. Все эти кивания, кривляния, спазмы лицевых мышц и прочие проявления нервозности были ей сейчас совершенно ни к чему.
– Вы их знаете?
– Знаю ли я? – усмехнулся Франк. – Да я и сам почти Тенебрис, если уж на то пошло…
– В смысле?
– Не в прямом, конечно же. Но всё детство и юность я провёл в их доме. Мы примерно погодки с Доротеей, младшей дочерью Теодора Тенебриса.
– Это…который муж Амандин Тенебрис?
– Нет, муж Амандин – Эдгар, а Теодор – его младший брат. Теодор – вдовец, его жена умерла очень давно, когда я был совсем ребенком. Возможно, из-за этого его характер так испортился, а, может, он и всегда таким был. Очень сложный человек. Воспитанием его двух детей поочередно занимались то моя мама, то армия нянек и репетиторов, то его ремень. Я не говорю, что он их избивал, но пару раз они попадались под горячую руку. Да что уж там! Я и сам разочек угодил! – на последней фразе Франк поймал на себе взгляд собеседницы и вдруг рассмеялся. – Не надо так жалостливо смотреть, Констанция, мы с Виктором и Доротеей были шкодливыми детьми. Конечно, насилие – это не метод, но при нём мы хулиганить побаивались.
– У Амандин и Эдгара тоже есть дети?
– Да, сын Салазар. Его я тоже знаю с юных лет, но мы никогда не были особо дружны. Он…м-м…своеобразная личность.
– Что это значит?
– Трудно описать, – Франк лишь пожал плечами. – Мне не известны детали, так как Амандин тщательно оберегает всё, что связано со здоровьем и личной жизнью сына, но он вроде бы получил какую-то травму при рождении. Он выжил, а вот его брат-близнец тут же скончался. Это в некоторой степени сказалось на личности Салазара – он скрытный, очень подозрительный и временами мнительный, но при этом склонный к саморазрушению. Азартные игры и выпивка – его лучшие друзья, как это ни печально. В последние лет десять это невероятным образом сблизило его с Доротеей.
– Вот как? – удивилась Конни. – Действительно, кажется невероятным. Вы ведь не дали ему ни одной положительной характеристики. Или дело в самой девушке?
– Да, в ней, – Аллан нервно прочистил горло и замолчал на несколько мгновений. – Всё очень не просто с этой семьёй, Констанция. Тем не менее, это близкие мне люди. Мне бы не хотелось говорить о них гадости. Даже если большая часть сказанного – чистая правда.
– И о Викторе вы тоже ничего не скажете?
– Хм, вот о ком, пожалуй, можно говорить без неловких пауз, так это о Вике, – почувствовав облегчение от того, что Конни увела его с разговора о Доротее Тенебрис, выдохнул Аллан с улыбкой. – Вик – мой лучший друг. Фактически, всеми финансовыми делами семьи заправляет он. Знаете, я бы сказал, что вы с ним в чём-то похожи…
– Я? И в чём же?
– Трудно сказать, но я подумал об этом ещё вчера, когда мы беседовали в кабинете Варга. Пожалуй, дело в вашей пытливости и умении правильно подбирать слова, хотя я могу и ошибаться. Виктор Тенебрис умён и хорошо образован. Немного суховат и скуп на эмоции, как может показаться на первый взгляд, но он хороший человек и добрый друг. К тому же обладает просто дьявольским терпением, учитывая то, какие фокусы иной раз выкидывают его родственнички.
– Понятно, – вздохнула Конни, прокручивая в голове новую информацию, – то есть ужин будет непростой, да?
– Чудовищное будет действо, я бы сказал, – уверенно отвечал Аллан. – Вы не переживайте, Констанция. Они гарантированно испортят вам настроение, но иным образом навредить они не могут. Никто не станет враждовать с Ди Гранами на этом острове…
Вражды Конни не боялась. Она о ней и не думала вовсе. Просто потому, что было огромное множество других вещей, о которых она пыталась думать. О находках в доме Исидоры Совиньи, о странном поведении Надин Тейнис, казавшейся одновременно приятной и подозрительной особой, об истории смертей двух девочек. Последний пункт, конечно, требовал дополнительного разъяснения. Показания Надин были недостаточно конкретными и полными, а о судьбе бедняжки Роуэн так и вообще было неизвестно ровным счётом ничего, кроме того, что при жизни она слыла сплетницей. Франк Аллан со своим пугающим обаянием задачку Констанции Маршан тоже не облегчал, и теперь ей приходилось изо всех сил склеивать между собой всё то, что было разрушено недавним гормональным всплеском. Будь поблизости Берт, он принял бы часть удара на себя. Конни не знала, как именно, но он бы сделал это совершенно точно. Именно брат в их семейной команде притягивал к себе проблемы эмоционального и романтического характера, пока сестра могла чинно бродить в своё удовольствие по холодным коридорам разума, где всё было строго и понятно.
Этот остров нарушил все правила с первых дней. Он перевернул всё с ног на голову, изменив не только их финансовое положение, но и устоявшийся жизненный уклад. Наверняка Сен Линсей, прятавшийся за стеной призрачного тумана, всё это время ждал приезда наследников и планировал то, как он втянет их неподготовленные умы в водоворот странных событий, где найдётся место не только трём смертям, но и семейным интригам, аномалиям погоды, древним легендам и даже демонам в обличии близнецов…
Конни еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Мысли о демонах и прочей сказочной ерунде всплыли непонятно откуда и показались ей предельно глупыми. Вот уж до чего ей не было дела, так это до старых местных суеверий. Всё же они добавляли происходящим в округе событиям некоторого антуража, и это она вынуждена была признать. Любая загадка стала бы интереснее, подсыпь в неё старинных замков, древних проклятий и загадочных манускриптов. Но если мультфильм «Скуби Ду» и научил чему-то госпожу Маршан в детстве, так это тому, что за каждой страшилкой всегда скрывается живой человек из плоти и крови. И никакой мистики.
Распрощавшись с Франком Алланом, который, как ей на секунду показалось, вовсе и не собирался с ней расставаться, девушка покрепче прижала к себе альбом со старыми фотографиями и зашагала обратно к дому нотариуса. Ей предстояло разыскать Варга и восполнить кое-какие пробелы в знаниях…
