Глава 10
Той ночью Конни снились сны чуть более странные, чем обычно. Сначала она долго и упорно бродила по лабиринтам замка, то и дело ловя себя на мысли, что каждый новый поворот похож на предыдущий, и нет конца и края этим тёмным стенам. Идти быстро не получалось – ноги вязли в скрипучих кусках паркета, как в зыбучих песках, а воздух вокруг был плотным и тягучим, словно густой сироп. Ухватившись за ручку одной из дверей, Констанция потянула её, что было сил. Нехотя поддавшись, дверь распахнулась, открывая перед глазами девушки выход в лес, где густо росли самшиты и папоротники, а с неба, будто огромные снежинки, падали цветы магнолии. Перевалившись через порог, Конни упала на мягкую от пухлого и влажного мха землю. Кое-как встав на ноги, она огляделась по сторонам. Дверь исчезла, лабиринты замка тоже. Вокруг были только зелень и парящие в воздухе нежно-розовые бутоны. Устало прислонившись к дереву, девушка с облегчением полной грудью вдохнула прохладу этого сказочного места. Не сразу она заметила, что неподалёку из густой рощи начал вырисовываться силуэт девы, увенчанной короной из цветов лаванды.
– Констанция, – до боли знакомым голосом заговорила незнакомка, выступая из темноты. Золотые волосы её струились по плечам почти до самых пят, но лицо было ровно таким, какое Конни видела в зеркале каждое утро, – когда ты в последний раз звонила маме?
– Перед отъездом на остров, – опешив немного, отвечала девушка.
– И что она сказала?
– Пожелала счастливого пути…
– Так мило. Моя мать не сказала мне ничего хорошего в день нашей последней встречи, но, знаешь, она была совершенно права, – печально вздохнула Корделия, продолжая двигаться по странной траектории, нелогично петляя меж самшитовых деревьев. Присмотревшись, Конни поняла, что её собеседница не идёт, а парит над самой землёй.
– Права насчёт близнецов? – переспросила она осторожно. Корделия приостановилась и подняла на девушку свой холодный кристальный взор.
– Права насчёт Зверя, – прошептала она почти беззвучно. – Он тебя не обидит, Констанция. И твоего брата тоже. Он не способен навредить детям магнолии, но он может подойти близко. Так близко, что ты услышишь его дыхание совсем рядом и почуешь могильный смрад, протянутый через века…
– Но ведь ты сама была одной из детей магнолии! И он убил тебя, разве нет?
– Милая Констанция, меня убил не Зверь, меня убила инфекция, – чуть убавив загадочности в голосе, пояснила Корделия терпеливо и склонила голову набок. – Средневековье отнюдь не славилось соблюдениями санитарных норм при принятии родов, а мы к тому же поселились в самом сыром районе острова. Чистое везение, что я в первый-то раз жива осталась…
На этой немного озадачивающей и ироничной ноте сон растаял в лучах рассвета. Конни забыла на ночь зашторить окна, поэтому теперь всю её комнату постепенно заполнял прохладный утренний свет, неприятно пощипывая глаза. Как ни пыталась она увернуться от его навязчивого присутствия, но досмотреть сновидение так и не смогла.
Часы показывали семь часов. Хоть бессмысленный рваный край сна и оставил после себя неприятное послевкусие, но настроения это не испортило. К тому же привычный режим потихоньку возвращался к Констанции, а это не могло не радовать. Она, в отличие от Виолетты, всегда предпочитала спать по ночам и бодрствовать днём, а не наоборот. Умывшись, Конни хотела связаться с госпожой Сапфир по телефону, но в трубке раздался звонкий голосок девочки Ивы. Та сообщила, что домоправительница отбыла в город, но завтрак будет подан в малом саду через пятнадцать минут.
Они с Бертом взяли с собой на остров совсем немного вещей, так как предполагалось, что Симеон В. подвезёт их багаж позже. И вот теперь на дне сумки Конни оставалась последняя неношеная футболка с короткими джинсами, а от семейного адвоката не было никаких вестей. Втискиваясь в тесную футболку, девушка думала о том, как опрометчиво она поспешила устроить светское мероприятие, не имея в своём гардеробе даже пары парадных туфель, не говоря уже о вечернем платье. У Берта, конечно же, костюма тоже не было, но этот талантливый лис умудрился бы и в банном халате сойти за монарха в день коронации, поэтому за него девушка беспокоилась меньше всего. К слову, за завтраком он именно так и выглядел, хотя появился в простой рубахе и светлых летних брюках.
Утро выдалось немного облачным, но светлым. На совместную трапезу с Виолеттой Ди Гран надеяться не приходилось. Для неё было ещё рановато. Кроме того, девица явно решила устроить новоявленным родственникам бойкот – накануне она заявила, что будет ужинать у себя, выражая таким образом свой протест против грядущего званого вечера.
– Доброе утро! – поприветствовала брата и сестру Маршан миловидная Ива и сделала неловкий реверанс. За спиной у неё мялся такой же огненно-рыжий мальчишка помладше, но он предпочёл не уделять внимания церемониям. Гораздо больше его интересовал пушистый дымчатый кот, которого он одной рукой держал, крепко прижав в груди, а другой старательно чесал за острым ухом. Кот немного раздражённо мурчал. – Мадам Сапфир поехала в Линсильву, чтобы нанять дополнительный штат прислуги и докупить необходимые вещи, а меня оставила за старшую!
– Не оставляла она тебя за старшую… – проворчал мальчик, не отрываясь от процесса чесания домашнего любимца. – Просто Руфь тебя попросила помочь…
– Леон, иди отсюда! – огрызнулась девчонка с обидой, покрываясь неровным румянцем. – И кота забери! Животным не место за столом…
– Пусть остается, – рассмеялся Берт, наблюдая за этими милыми детскими разборками. Напускная строгость Ивы и наивная честность её младшего братика кого-то ему очень сильно напоминали, и от этого на душе становилось теплей.
В малом саду, что располагался у подножия южной стороны замка, было тихо и хорошо. На небольшой площадке у искусственного пруда с настоящими водными лилиями стояли плетёные стулья и круглый стол. На нём хозяев уже ждали горячий кофейник, крохотные белые чашечки из невесомого фарфора, круглая розетка, наполненная ягодным конфитюром, и аккуратная стопка золотистых гренок. Ива с очень важным видом предложила свою помощь, и Конни с Бертом разрешили ей разлить им кофе, просто чтобы немного подыграть. Кажется, девочка уже определилась с профессией и всерьёз задалась целью стать хорошей сменой для мадам Сапфир в будущем. Её брат Леон же нечаянно выпустил кота из рук и теперь пытался изловить его обратно.
– Не обращайте внимания, – закатив глаза, попросила Ива и тяжело вздохнула, но Берт не мог внять её просьбе. Уж больно весело ему было наблюдать за тем, как паренёк носится меж кустов и деревьев, громко призывая животное «быть благоразумным» и «не делать глупостей». Маршан хохотал, и капли чёрного кофе выпрыгивали из его чашки.
– Спасибо, Ива, – поблагодарила Конни, отвлекая девочку на себя. – Ты так постаралась. Хочешь гренку с вареньем?
– Спасибо, – покраснела от смущения старательная помощница госпожи Сапфир и села за стол рядом с Констанцией. Хозяйка придвинула розетку с конфитюром к девочке поближе и улыбнулась. Утро и впрямь выдалось замечательное.
– Ива, знаешь, у тебя красивое имя…
– Да, меня так назвали дамы цветов, – кивнула девчонка и откусила половину гренки одним махом.
– Почему они?
– Ну, они забрали меня к себе, когда наша с Леоном мама ушла в мир иной, – совершенно спокойно ответила Ива, пожимая плечами, – а у них принято давать девочкам новые имена. А Леон был тогда совсем-совсем маленький…
– А его тоже они так назвали? – вклинился Берт.
– Нет, дамы цветов берут к себе только девочек. Он тогда был в другом приюте, и имя ему тоже там дали. Потом меня взяла под опеку мадам Сапфир, а, узнав про моего братика, забрала к себе и его. Так удачно всё сложилось, – тараторила девочка, сопровождая свою речь хрустом золотистой гренки. Скрывать что-то, держать на душе или недоговаривать Ива явно не умела. – Когда мне будет восемнадцать, я смогу изменить имя, но не буду! Мне нравится, как звучит…
– И как там всё устроено, у этих дам цветов?
– Обыкновенно, – пожала плечами девочка, намазывая ещё один кусочек хлеба вареньем. – В каждом крупном городе есть приют, где все дамы цветов учатся и живут вместе до совершеннолетия. Некоторых, правда, удочеряют, а некоторых просто берут под опеку или работать в дом. Там неплохо, но здесь мне нравится гораздо больше! Тут я могу присматривать за Леоном и Лунатиком, а ещё тут не надо ничего делить с противными девчонками!..
– Понятно, – усмехнулся Берт и тоже громко хрустнул гренкой. Конни же ненадолго засмотрелась на пышный розовый куст, пытаясь поймать мысль, вертевшуюся поблизости. Наконец, девушка медленно обернулась в сторону юной собеседницы и слегка нахмурилась.
– Роза ведь тоже была дамой цветов?
– Угу, – кивнула Ива.
– И Исидора Совиньи?
– Это которая нотариус? – оторвавшись от поглощения завтрака, переспросила девочка. Конни кивнула. – Вроде бы да, но вот она точно сменила имя. У всех дам цветов цветочные имена или вроде того… Они с Розой, кстати, обе не из Линсильвы, вы знали об этом?
– Правда? – вскинул брови Берт, выражая свою заинтересованность, но сестрице тут же адресовал короткий и осуждающий взор. Кажется, Конни шагнула на запретную территорию, начиная связывать в одной беседе убийство нотариуса и личность девушки, на которую брат успел положить глаз.
– И Роза, и госпожа нотариус переехали из города Колимонтема, это на севере. Я знаю, потому что Роза рассказывала об этом, – часто закивала Ива. – Она была не рада тому, что нотариус теперь живёт здесь. Кажется, они не очень-то ладили, когда Роза была младше. Но вот… когда Лили умерла, Роза говорила, что госпожа нотариус это дело не оставит и со всем разберётся.
– Лили – это одна из тех двух девушек, что погибли недавно? – догадался Берт.
– Ага, а вторая Роуэн. Я была с ними знакома, представляете! – с азартом выпалила девчонка, для которой разговоры о смерти пока ещё казались чем-то непонятным, а потому и интересным, ввиду юного возраста и живого характера.
– Да быть того не может! – убедительно изобразив неверие, отмахнулся Маршан, и юная собеседница тут же чуть не подпрыгнула от возмущения, жадно набирая в лёгкие воздуха.
– Честное слово! – на выдохе выпалила она. – Лили работала и жила у госпожи Тейнис, к которой меня постоянно посылала мадам Сапфир за товарами, а Роуэн была её подружкой и ве-е-ечно ошивалась поблизости. Я постоян-но-о их видела, и Лили была милой, а Роуэн была гадкой сплетницей и врушкой! Она говорила гадости про родителей Виолетты и вообще про всех! У кого угодно спросите!
– Ладно-ладно, мы верим, – попыталась успокоить Иву Констанция и усадила девчонку обратно на стул. – А что с ними случилось, ты не знаешь?
– Знаю! – важно скрестила руки на груди рыжая воспитанница Севиллы. – Лили упала в овраг и ударилась головой, но все думают, что её кто-то толкнул. А Роуэн совершенно точно тюкнули камнем по голове и бросили у реки. Наверное, она это заслужила, но вот Лили, конечно, жалко…
– И сколько им было лет? – чуть помрачнев от таких новостей, с горечью в голосе поинтересовался Берт. Заметив его реакцию, Ива вдруг поняла, о каких вещах она с таким азартом болтала, и сама немного поникла.
– Ну…вроде лет по семнадцать, – она как-то странно повела плечом и стыдливо опустила глаза. Неловкое молчание прервал дымчатый кот, пушистой серой тенью бросаясь на стол и сметая всё на своём пути. Маршаны вскочили со своих мест, уворачиваясь от летящих во все стороны гренок, брызг кофейной гущи и варенья, но ловкая Ива успела перехватить незваного гостя и удержать брыкающееся и шипящее животное в своих руках.
– Лунатик, фу! – прикрикнула она строго, чуть встряхивая питомца. Круглые ядовито-жёлтые глаза кота взирали по сторонам с неподдельной злобой, бессловесно угрожая каждому из присутствующих, но девочку это как будто ни капельки не волновало. На вытянутых руках она поднесла пушистого беглеца запыхавшемуся брату и велела больше не упускать Лунатика из виду. – Следи за ним лучше, Леон! – с очень важным видом поучала она раскрасневшегося парнишку. Тот, надувшись, прижал к себе кота, выражение морды которого совместило в себе ненависть ко всему человечеству и лютую жажду крови, и снова принялся чесать его за ухом. Поддавшись на этот запрещённый приём, кошачий дьявол не сдержался и непроизвольно замурчал.
– Я слежу… – проворчал Леон сестре в ответ и понёс своего питомца в дом.
– Не беспокойтесь, я всё уберу, – устало вздохнула Ива, оглядывая последствия устроенного Лунатиком погрома. Несмотря на её слабенькие протесты, Маршаны вызвались помочь, и все вместе они быстро разобрались с этим беспорядком.
Когда девочка понесла пустой кофейник и розетку из-под конфитюра в дом, Берт подобрал остатки гренок и, раскрошив их в ладони, принялся подкармливать птиц. Конни следила за этим его занятием и понимала – брат чем-то недоволен. Это никак не выражалось внешне, но сам воздух между ними стал как будто тяжелее.
– Выкладывай уже, чем я тебе не угодила, – потребовала она, наконец.
– Всё в порядке, – Берт лишь слегка пожал плечами. – Просто…эх…просто я уже знаю, что ты, вообразившая себя Эркюлем Пуаро, про себя там надумала!
– Правда? Как же хорошо ты меня знаешь, – улыбнулась девушка. – А не поделишься?
– Кхм, – парень нервно прочистил горло. Птицы неохотно принимали угощение, а потом и вовсе разлетелись. Возможно, он избрал слишком агрессивную методику забрасывания их хлебом. Маршан коротко оглянулся на сестру через плечо. – Ты сейчас начнёшь говорить, что и Розу из числа подозреваемых исключать нельзя, особенно учитывая их с Исидорой какое-то общее прошлое и былые разногласия… и всё такое. А от одной этой мысли у меня начинается изжога…
– Изжога у тебя от этого кофе, – фыркнула Конни, – а насчёт моих теорий ты совершенно не прав.
– Не прав?
– Ага. Франк Аллан вчера сказал, что Исидора Совиньи долгое время была в попечительском совете дам цветов. И по её указке там ужесточили очень многие правила, поэтому вполне нормально, что девушкам это не понравилось. Помнишь мою американскую учительницу по естествознанию, мисс Эффорт? Так вот я её тоже терпеть не могла, но это не значит, что, если б она сейчас приехала на Сен Линсей жить и работать, то я непременно пустила бы ей пулю в голову. Мелкие личные разногласия не становятся причиной столь продуманного убийства, а вот вся эта история с Лили и Роуэн кажется мне очень странной…
– В каком смысле?
– В случае с обеими девушками кто-то очень неловко попытался имитировать несчастный случай. Одну нашли в овраге, а вторую у реки…
– А в случае с Исидорой Совиньи кто-то так же нелепо попытался изобразить самоубийство, – догадался Берт достаточно быстро. – Думаешь, это может быть делом рук одного и того же человека?
– Не знаю, но меня серьёзно интересует тот факт, что имя нотариуса не раз упоминалось в контексте и этих смертей двух девочек, – Конни взяла брата за руку, и вместе они направились в дом. – Ива сказала – Роза, дескать, была убеждена, что Исидора Совиньи во всём разберётся…
– А твой красавчик Аллан упоминал, что тётушка была решительно настроена поднять этот вопрос в самых высоких кругах, – подхватил Берт и улыбнулся. Эта игра и его начинала затягивать. – И как ты хочешь всё это сопоставить?
– Пока не знаю, но…не хочешь ли ты составить мне компанию и порыться в вещах госпожи нотариуса сегодня?
– С радостью, душа моя! – загорелся братец, и глаза его возбуждённо засверкали. – Думал, ты не попросишь!..
Медлить они не стали. Предполагалось, что ранним утром на улицах Линсильвы, как это часто бывает в южных городках, будет достаточно безлюдно, поэтому они смогут подойти к дому Исидоры Совиньи без лишних свидетелей. Так оно и вышло: квартал, где размещались адвокатские конторы и дома состоятельных юристов, был почти так же мёртв, как и сама госпожа нотариус. Ничто вокруг не напоминало о недавней трагедии, не считая пёстрой ленты, натянутой вдоль дома убитой. Там брата и сестру Маршан уже ждал комиссар Варга, сонный, но чуть менее раздражительный, чем при прошлой их встрече в этом месте. В руке он держал пластиковый стаканчик, от которого доносился тонкий кофейный аромат.
– Давно нас ждёте? – заботливо поинтересовалась Конни. Варга покачал головой и попытался улыбнуться сквозь сонный паралич, сковавший его лицевые мышцы.
– Не очень, – ответил он и протянул ладонь Берту. Комиссар и Маршан обменялись рукопожатиями и приветственными кивками, которые мужчины почему-то всегда осуществляют с какой-то особой строгостью, словно они вот-вот отправятся в опасный, но героический поход. – И вы, Адальберт, тоже увлеклись сыском? Или это Констанция втянула вас?
– Всего понемногу, – весело отвечал брат. – Я прослежу, чтобы она не беспокоила вас по пустякам. Как вам такой вариант?
– Глупейший вариант, – усмехнулась Конни. – Ты сам кого хочешь с ума сведёшь!
– Хм, бесспорный аргумент, – согласился Берт. Настроение у него было приподнятое, но весьма специфический аромат, которым встретила их прихожая дома нотариуса быстро сбил с парня эту наглую ухмылочку.
Запах гниения. Любому нормальному человеку он показался бы лишь слегка уловимым, но не Берту. Слишком чувствителен он был к таким вещам. Лицо молодого человека скривилось так, словно ему причинили физическую боль. Он попытался зарыться носом в ворот своей рубашки, используя его в качестве респиратора, но это почти не помогало. Едкий аромат стухшей крови настойчиво проползал и сквозь эту скромную преграду.
– Это из кабинета, – констатировала Конни, понимая, в чём дело. Её этот запах касался лишь чуть-чуть, но она знала, что на втором этаже он будет становиться сильнее и ощутимее. Она очень хорошо помнила, как изменил идеальный интерьер приёмной нотариуса огромный бурый след, и теперь он стал источником этой вони. – Лучше тебе туда не заходить пока. Комиссар, а где расположена спальня Исидоры?
– На мансардном этаже, – отвечал Варга.
– Значит, так и поделим, – предложила девушка. – Берт осмотрит мансардный этаж, а мы с вами пока изучим непосредственно место преступления. Вы не против?
– Пока я не допил свой кофе, я не смогу вам достойно сопротивляться, – продолжительно зевнув, проворчал комиссар, и втроём они направились к лестнице.
В районе второго этажа Берту стало заметно тяжелей терпеть трупный смрад, но он старался заставить себя дышать им, чтобы постепенно свыкнуться с этим тяжёлым запахом. Конечно, был небольшой риск, что чувствительный нюх парня не выдержит, и организм поспешит избавиться от недавнего завтрака, но всё обошлось. Ближе к третьему лестничному пролёту восприятие заметно выровнялось, и запах крови аккуратно растворился в дереве, мыле и еле различимом аромате мускусных духов. Именно этот букет превалировал на мансардном этаже, оповещая Берта о том, что здесь проживала весьма неоднозначная дама. Аккуратная, исключительно чистоплотная, но с горячим нравом.
Обстановка спальной, а так же гардеробной и ванной комнат это только подтверждала. Всё здесь стояло на своих местах и немножко пугало безупречной чистотой. Даже спустя целые сутки после смерти хозяйки на полках почти не было пыли, а постельное бельё источало свежесть. В шкафах по цветам были рассортированы накрахмаленные рубашки, сложенные строго по стрелочкам брюки, а каждая пара туфель сверкала глянцем так, словно их вообще никогда не надевали.
На одном из комодов гардеробной стояли три старинные шкатулки разных размеров. Самая маленькая была чуть больше ладони, а самая большая оказалась примерно с человеческую голову. В маленькой шкатулке бирюзового цвета обнаружились украшения, большую часть которых составляли кольца. И это была вовсе не бижутерия, но очень дорогие ювелирные изделия из благородных металлов с натуральными изумрудами, рубинами и россыпью бриллиантов. Было тут и одно внушительных размеров кольцо-печатка из золота со сложной гравировкой. Кто бы ни покусился на жизнь нотариуса, делал он это явно не из корыстных побуждений, ведь найти драгоценности было совсем не сложно, а преступник их почему-то не взял.
Вторая шкатулка заинтересовала Маршана ещё больше. Она была насыщенного синего цвета, а внутри себя хранила аккуратные стопочки фотографий и писем. Каждая стопка была педантично обёрнута лентой и снабжена ярлыком с обозначением временного периода. Исидора Совиньи соблюдала порядок всегда и во всём. Наверняка, подумалось Берту, она была просто помешана на контроле. Осторожно он взял в руки первую партию воспоминаний покойной.
Алой шёлковой лентой были соединены между собой несколько конвертов с письмами от человека по имени Тома Совиньи, который, судя по всему, и был тем самым давно умершим мужем нотариуса. Читать их Маршан не стал, но взглянул на прилагавшиеся к ним чёрно-белые фотографии. На них супруги были изображены вместе, молодые, но почему-то очень строгие на каждом кадре. Даже на свадебном фото Исидора, облачённая в недлинное кружевное платье и сжимавшая в руках большой букет гладиолусов, была максимально сдержанна и нейтральна, в то время как жених сурово хмурился, будто бы обозлившись на фотографа.
– Чудесная пара, – вслух высказался Берт и отложил эту пачку бумаг в сторону. Следующая, более пухлая, стопка была перетянута жёлтой ситцевой лентой и охватывала примерно тот же временной период, но на фотографиях уже не было мрачного мужа. На некоторых из этих фото Исидора даже улыбалась, и теперь стало особенно заметно, что в юности она была весьма недурна собой. Стройная и высокая с изящной тонкой талией и слегка волнистыми светлыми волосами она была отдалённо похожа на Грету Гарбо и, наверняка, прекрасно знала об этом. Держалась перед камерой она уверенно, и некоторые снимки были очень похожи на художественные, снятые для модельного портфолио или журнала мод. Берт не сдержался и слегка присвистнул. Мускусные духи его не обманули – Исидора действительно совмещала в себе и строгость, и живую страсть. Эта женщина становилась всё интереснее и интереснее.
Очередная пачка фотографий более позднего периода показывала кое-какие карьерные сдвиги в жизни женщины. Здесь были фото с судьями, мэрами и несколько групповых выпускных фотографий общества «Дамы Цветов», на которых Исидора присутствовала в качестве почётного гостя. Ещё на одном цветном снимке примерно двадцатипятилетняя госпожа Совиньи гуляла по набережной в компании двух других молодых женщин. На оборотной стороне карточки была подпись «Исидора, Фредерика, Амандин» и дата. К этой фотографии Маршан решил присмотреться повнимательнее, а затем и показать её сестре.
Исидору он узнал сразу же. Она была выше своих подруг на голову и по-голливудски статно смотрелась в белом брючном костюме и в широкополой шляпе. Меж длинных пальцев она держала сигарету, а на двух других девушек смотрела свысока. Было заметно, что Совиньи их старше. Вторая особа на фото выглядела лет на девятнадцать-двадцать, не больше, но существенно проигрывала в сравнении. Она казалась немного сутулой и зажатой, улыбалась через силу и как будто ощущала себя некомфортно не столько перед камерой, сколько рядом с подругами. Спустя время, когда Берт перестанет рассматривать это фото, он почти сразу забудет её лицо, но до того он ещё успеет внимательно изучить внешность третьей девушки. Не такая высокая и совсем не такая худая, как Исидора, она, тем не менее, вполне могла посоревноваться в красоте и обаянии. Правда, красота и обаяние эти имели совсем иную природу. Третья особа была хороша собой за счёт богатства форм – её пышные грудь и бёдра, разделённые тонкой талией, создавали прекрасный силуэт гитары, а длинные сверкающие каштановые волосы обрамляли загорелое овальное личико с большими оливковыми глазами и пухлыми алыми губами. Явно зная о своих преимуществах, незнакомка с фото была одета в пёстрое, но экстремально короткое платьице. И смотрела она не на своих подружек, а прямо в камеру, намереваясь загипнотизировать Берта даже сквозь года. Надо сказать, у неё это почти получилось.
Решив отложить путешествие по волнам воспоминаний покойной госпожи нотариуса, Маршан аккуратно поместил фотографии обратно во вторую шкатулку, закрыл её и переключился на третью. И тут его ждало неожиданное открытие. Внутри шкатулка была обита красным бархатом, а на нём спокойненько отдыхали два серебристых револьвера тридцать восьмого калибра.
– А…эм…Конни-и! – позвал он, надеясь, что сестра услышит. Реакции не последовало, поэтому ему пришлось выйти к лестнице и повторить свой зов.
– Ты чего? – поднимаясь на мансардный этаж, встревоженно спросила сестра. Комиссар шёл за ней следом.
– Я тут нашёл у госпожи Совиньи небольшой тайничок с оружием, куда больше подходящим для самоубийства, – отчитался Берт спокойно.
– Револьвер тридцать восьмого калибра? – догадался Варга.
– Да, а вы откуда?..
– Мы нашли на них старые документы в ящике стола, – быстро пояснила Конни, и вместе с комиссаром они прошли вслед за парнем в гардеробную, чтобы взглянуть на находку. – Они зарегистрированы на её мужа…
– …и числятся у нас, как утерянные. Исидора уверяла меня, что они утонули вместе с Тома много лет назад, – подхватил Варга и, увидев шкатулку с оружием, не сдержался и негромко выругался. – Скрыла! Она их скрыла! Поверить не могу!
– Госпожа нотариус оказалась не такой уж и законопослушной, – иронично присвистнула Конни. – И да, об этих револьверах убийца точно не знал, иначе использовал бы их для имитации самоубийства. Этот вариант гораздо приемлемей «питона»…
– А ты не допускаешь, что преступник просто-напросто глуповат? – вклинился Берт. – Он допустил немало ошибок, помимо выбора оружия. Может статься, он и о мощности «питона» ничего знал. И не задумывался об этом даже…
– Ох, представь, как тогда его испугало то, что он сделал…
– И тогда он наверняка не справился бы с отдачей, верно? – задумался комиссар. – У убийцы может быть травма запястья или даже лёгкий ожог.
– Хо-хо! – звонко хлопнул в ладоши Берт и растянул на лице широкую улыбку. – Точно подмечено. А из нас вышла отличная команда, не правда ли?
Варга посмотрел на Маршана долгим взглядом. Почему-то, хоть они и справлялись с делом, комиссару вся эта ситуация по-прежнему не казалась такой уж весёлой и занимательной игрой. Впрочем, в отличие от сестры, Берт не испытывал по этому поводу неловкости. Указав на среднюю шкатулку, он рассказал об увиденных фотографиях.
– Не думаю, что это может быть нам полезно. Большинству снимков уже немало лет, – безразлично пожал плечами Варга. – Многие из них я прежде уже видел. Ничего особенного.
– И этот? – спросила Конни, кивая на карточку с изображением трёх подруг.
– Да, – спокойно отвечал мужчина и, присмотревшись, ткнул пальцем на неприметную и зажатую девушку в центре. – Это Фредерика Аллан, мать Франка.
– Правда? – удивилась Конни. И было чему. Юноша, столь сильно поразивший Констанцию своей красотой, был совершенной противоположностью матери, серой и блёклой. Девушка пыталась заставить себя запомнить черты её лица, но это оказалось сложно – стоило моргнуть, и лик Фредерики моментально смывался из памяти, словно следы на песке, слизанные морской волной. – А это, как я понимаю, Амандин Тенебрис щеголяет в откровенном мини?
– Хм, да, – вновь согласился комиссар и, похоже, сам удивился этому. Внимательно он присмотрелся к снимку и как-то слегка озлобленно ухмыльнулся.
– Надо же. Сейчас её такой и не вспомнят…
– Можно я возьму фотографии? Вы все равно не считаете их полезными…
– Спрашивайте об этом Франка. Возможно, он захочет их забрать. После смерти Исидоры, скорее всего, он станет наследником её имущества.
– Госпожа Совиньи указала его в завещании? И много ли там всего? – вскинул брови Берт изумлённо. Скорее всего, эти махинации с мимикой были чем-то вроде невербальной шпильки в адрес очарованной Франком сестрицы, но комиссар этого не понял.
– Прилично, я думаю, – Варга только пожал плечами. – Полмиллиона ирм наберётся. Вот только не советую вам рассматривать корыстные мотивы у Аллана, господин Маршан. Франк раза в два богаче Исидоры, его матушка полжизни занимала пост мэра крупнейшего города на острове, а теперь всем её имуществом распоряжается он. И, поверьте мне, у него нет ни малейшего стеснения в средствах.
– Уточнить всё равно стоило, – отмахнулся Берт. Не то чтобы его разочаровал ответ Варга, он не знал Аллана лично и, конечно, не собирался его ни в чём голословно обвинять. Просто эта идея, проскользнувшая в их утренней беседе, о том, что Роза может быть каким-то образом связана со смертью Исидоры, больно уколола самолюбие Маршана. Возможно, где-то там, на подсознательном уровне, Конни и Берт всегда оставались детьми, вечно соревнующимися во всём на свете. И теперь внутренний мальчишка-хулиган протестовал и искал все возможные способы переиграть партию так, чтобы не его предмет воздыханий, но увлечение его сестрицы попало под нелицеприятные подозрения. Просто на секундочку. Без существенного вреда.
Это был тревожный звоночек – он и сам это знал. Мысленно он защищал Розу, огораживал её, загребая в охапку и прижимая к себе так, чтобы она полностью влилась в него и стала неразрывной частью его собственной плоти. Тревожный звоночек и ещё какой! В эти моменты Берт чувствовал холодок по коже от мысли, как сильно он похож на отца. Увлекающаяся и увлекающая натура досталась ему по наследству, и иной раз серьёзно тяготила. Тянула в пропасть сильнейших чувств, ярких переживаний и неизбежного горького разочарования на самом донышке. Такая жизнь, напоминающая эмоциональные американские горки, позволяла Яну Маршану писать великолепные картины, а потом продавать их за бешеные деньги. Но она же сделала его заложником собственного настроения и безвольной куклой в руках судьбы. Берт старательно гнал от себя всё это и тихонечко трясся от мысли, что в один прекрасный день станет таким же. И тогда полетят щепки, и чьи-то жизни будут сломаны. К счастью, пока эта беда обходила его стороной, давая шанс скроить себя по несколько изменённым лекалам. Вот только Роза с её изумрудными ведьмиными глазами и мягкими губами, сладкими на вкус, непонятным образом прокралась в его сны и устроила там форменный беспорядок за каких-то пару дней. И, по правде говоря, сей факт не предвещал ничего хорошего. Ни для неё, ни для него.
Конни ещё какое-то время оглядывала дом, но Берт потерял настрой. Он не следил за ней и не поддерживал разговор, когда она начинала рассуждать вслух. Лишь иногда кивал и вымученно улыбался. Атмосфера жилища Исидоры Совиньи больше не завлекала его. Маршан перегорел. Так бывало довольно часто: он мог задуматься о всякой ерунде, накрутить себя и впасть в уныние за каких-то три минуты, и пользы от него в такие моменты не было никакой. В этом плане он завидовал сестре – она умела не терять концентрацию и напряжённо размышлять об одном и том же десятки часов, если не больше. Конечно, она умела и отвлекаться вовремя, но всё же самодисциплины девушке было не занимать. Это был её великий дар. Так казалось её брату.
– Ты как? – спросила она, заглядывая в кухню, где парень тихо пил воду из стакана в обществе комиссара. Варга курил свою электронную сигарету и задумчиво смотрел куда-то в пространство. Они не разговаривали последние минут двадцать, и это устраивало обоих, пока не появилась эта неуёмная сыщица.
– Нормально. Есть что-то новенькое?
– Не особо, – вздохнула Конни. – Когда можно будет открыть сейф, комиссар?
– Вечером приедет слесарь из Калимонтема, который с этим разберётся, но это будет не раньше шести-семи часов.
– О, ясно… – немного разочарованно протянула девушка и принялась переступать с ноги на ногу. В ней всё ещё метались искры азарта, но направить их в правильное русло пока не представлялось возможным. Желание разобрать по кусочком жизнь покойницы Совиньи и докопаться до сути щекотало Констанции нервы. Берта сие зрелище радовало и забавляло, ведь видеть сестру такой живой и заинтересованной в чём-то ему приходилось нечасто. По природе своей Конни казалась сдержанной и воспитанной юной леди с неплохими манерами и прекрасным образованием. Как она такой выросла в окружении банкетов, отвязных вечеринок, эксцентричных художников и их любовниц было совершенно неясно, но факт оставался фактом – Констанция Маршан все свои мысли держала по полочкам, а чувства тщательно фильтровала и выдавала аккуратными порциями. Даже возлюбленных своих она предпочитала держать на некотором расстоянии, лишь время от времени подпуская их к телу. А тут вдруг…глаза горят, щеки розовеют, а каблуки отстукивают нервный ритм. Конни ожила и с головой нырнула в свою собственную детективную историю.
– Сейчас приедут мои ребята, – предупредил Варга, прерывая цепь мысленных рассуждений Маршана. – Кое-что мы приобщим к делу и опишем. Будет скучная рутинная работка. Не думаю, что вам это покажется интересным.
– А почему вы раньше этого не сделали? – искренне удивился Берт и тут же получил от сестры легкий толчок в плечо. Варга нервно сжал зубы, но сдержался. Глубоко вздохнув он произнёс:
– Констанция, почему бы вам с братом не прогуляться? А то я опять начну злиться и кого-нибудь оскорблю…
– Да, отличное предложение, – кивнула девушка и потянула брата к выходу из дома.
Примерно на полпути к калитке Берт вспомнил, что в полиции Линсильвы сейчас творится какой-то бардак, связанный с последними реформами. С досадой он осознал, что, наверное, в очередной раз сковырнул больное место. Тем не менее, в голове его по-прежнему не укладывалось, почему почти за двое суток в доме нотариуса не провели опись имущества, обыск и даже не вскрыли сейф.
– Куда пойдём? – спросил он у сестрицы. Она только пожала плечами.
– Не знаю. Я бы поела. За завтраком мне досталась только одна гренка. Но кафе ещё не работают.
– Я видел по дороге продуктовый ма…а вот и он! – оборвав самого себя на полуслове, молодой человек указал на небольшую лавочку, в которую Конни случайно забрела как раз в тот день, когда обнаружила тело нотариуса. На двери висела табличка «закрыто», но за стеклом было хорошо видно два женских силуэта. Наконец, двери отворились, и обе дамы вышли навстречу Маршанам.
– О! – от неожиданности выпалила Роза. – Констанция, Адальберт, какая встреча! Доброе утро.
– Доброе, – хором отвечали брат с сестрой. Роза выглядела бодрой и жизнерадостной, как и всегда, она с трудом удерживала в руках большую плетёную корзину с продуктами и какими-то бумажными пакетами. Следом за ней из магазина вышла очень приятная женщина лет тридцати пяти с немного усталым, но добрым взглядом.
– Доброе утро, – хрипловатым голосом поприветствовала она молодых людей и слегка улыбнулась. – Вы ко мне? Я как раз собиралась открывать магазин…
– Мы тут просто бродим в поисках еды для моей сестры, – отшутился Берт приветливо. Роза негромко хихикнула и чуть было не выпустила из рук свою корзину, но парень успел подхватить её и удержать. – Помочь тебе это донести? – вежливо поинтересовался он, забирая у девушки тяжёлую ношу.
– Спасибо, было бы очень мило с твоей стороны, – кивнула красавица и, обернувшись к хозяйке магазина, поспешила представить Маршанов, – Надин, это Констанция и Адальберт. Они очаровательны и переехали к нам совсем недавно.
– Да, я так и подумала, – наблюдая за тем, как Берт неловко пытается обхватить обеими руками пузатую корзинку, улыбнулась она. – Вы родственники покойного Августа, верно?
– Ага, – кивнула Конни, стараясь не обращать внимания на рыцарские потуги брата. Роза же умилялась и стоически сдерживала смех.
– Я Надин Тейнис, – представилась женщина. – Если вы голодны, я с радостью угощу Ди Гранов горячим завтраком. Проходите, не стесняйтесь.
– Спасибо, – услышав нечто знакомое в имени хозяйки магазина, Конни поспешила согласиться и тут же обратилась к брату. – Берт, ты помоги Розе донести покупки, а я подожду тебя здесь. Хорошо?
– Да, без проблем, – отозвался Маршан уверенно. Весте с корзиной и рыжей красавицей они направились в сторону «тюльпанового дерева». Роза размашисто помахала Конни рукой, а затем послала весёлый воздушный поцелуй. Констанция сразу поняла – это шифр. Сегодня она брата больше не увидит…
