Глава 16

Наутро город бурлил, переваривая свежие новости. Кучки любопытных то и дело скапливались у полицейского участка, расположенного чуть в стороне от центральной площади, чтобы поглазеть на единственного гринбеллского преступника. Этот аттракцион продолжался бы бесконечно долго, если бы пастор О’Грэйди не распорядился выставить у входа конвой и никого не впускать. Тогда штаб сплетников и любителей перемывать косточки переместился по сложившейся традиции в кафе мисс Дейзи Лу.

В допросе Мейсона Мёрдок не стала участвовать. Она даже не стала спрашивать, о чём отец беседовал с Рэндаллом полночи. После вчерашних событий Эм чувствовала сильнейшую апатию и усталость, которые боролись с жаждой что-нибудь сделать. Револьвер в кармане жёг её руку.

Мёрдок чувствовала, что должна поговорить с кем-то. Кто выслушает, поймёт и не станет осуждать. В городе был только один такой человек – пастор О’Грейди.

Вид старой каменной церкви, возвышавшейся над зелёными кронами городского кладбища, вызвал у Мёрдок невольный трепет. Всё же глубоко религиозное окружение и годы в католическом колледже не прошли даром. На какое-то мгновение её даже пробрал страх, совершенно иррациональный и глупый, что стоит ей пересечь порог, как земля под её ногами разверзнется, увлекая прямиком в ад за все грехи, которые она успела совершить. И тем не менее ничего такого не произошло, когда она всё же вошла внутрь.

Пастор обсуждал со Скотти приготовления к похоронам Прескотта. Увидев Эм, мужчины прервали разговор, но она махнула им: «Я искала Филиппа, я подожду» – и присела на последнюю скамью.

– Ты поймала не того парня, – произнёс Скотти, присаживаясь рядом, когда О’Грейди ушёл, оставив их вдвоём. – Мейсон, конечно, заслужил это, – продолжал тем временем Скотти, придвинувшись ближе. – Я надеюсь, ты хоть успела с ним позабавиться. Нет? А я успел. И знаешь, что он мне сказал? Ты же помнишь Одноногого Реджи? Да-да, кузена твоего бывшего любовника, – покачал он головой, словно отвечая на незаданный вопрос. – Так вот, он папаша его дражайшей супруги, как там её зовут? Впрочем, неважно. Я думаю, скоро они будут в курсе того, что случилось, и придут за ним. Дай ему хотя бы нож, чтобы он мог защищаться, – усмехнулся Скотти.

– Плевать мне на Мейсона, – прошептала Мёрдок. – Я бы сама пристрелила его, но не дело частному детективу вершить суд Линча. Ты знал, что Гармиш заплатил наёмному убийце, чтобы убрать меня?

– Чего? – удивился Прескотт. – Я думал, он души в тебе не чает, особенно после того, как ты подарила ему наследника.

– Тихо, – шикнула Мёрдок и оглянулась, но в церкви никого, кроме них двоих, не было.

– С чего ты вообще это взяла?

– Он мне сам вчера сказал.

– Гармиш?

– Наёмный убийца.

– Погоди… это Флеминг? Флеминг – наёмник? Вот так поворот, – расхохотался Скотти, и его басистый смех эхом разнёсся под низкими сводами церкви.

– Это ни черта не смешно, – процедила сквозь зубы Мёрдок.

– Да, это я… ты чего? Ты плачешь? Эй, не реви, ну ты чего? Да твою мать, – он прижал её к себе и неуклюже погладил по голове. – Ну-ну, ну будет тебе.

«Занятная, должно быть, картина, – горько подумала Мёрдок, утыкаясь носом в плечо Филиппа Прескотта, – и что только подумают люди…»

Чуть позже тем же днём, немного оправившись, Мёрдок стояла под окнами камеры, ловя обрывки фраз. Мягкий голос О’Грэйди, раздраженный – отца и невнятное бормотание Рэндалла.

По сути, они ничего не могли ему предъявить – попытка изнасилования, даже несмотря на такое количество свидетелей, не зачлась бы ему наказанием, ведь это была всего лишь попытка, а доказать его причастность к убийству Прескотта было невозможно без каких-либо улик. А улик не было. Только капля спермы и старый платок. Её старый платок. Кто-то явно врал…

– Мэдди, дорогая.

Мёрдок вздрогнула от неожиданного прикосновения.

– Мисс Дейзи, – вежливо кивнула в ответ.

Фиалки на шляпке напоминали цветочную клумбу.

– Это ужасная новость, дорогая, – лёгким жестом старушка показала на прутья решетки над их головами. – Кто бы мог подумать, Рэндалл… Наш Рэндалл! И такое…

– Да, мисс Дейзи, люди иногда совсем не такие, какими мы хотим их видеть.

Что-то в голосе Мёрдок заставило мисс Дейзи внимательно вглядеться в её лицо, которое всё ещё хранило следы недавних слёз, и после некоторой паузы она вдруг взяла Эм под локоть.

– Идём-ка, милая.

– Куда?

– Туда, где тебя выслушают, дорогая.

Что? Мёрдок не поверила своим ушам. Она не собиралась ни с кем болтать и уж тем более не с главным глашатаем города! Чтобы потом всё, что она скажет, стало достоянием общественности, да ещё и в преувеличенных масштабах? Но всё же она почему-то послушно позволила себя вести через площадь, мимо церкви, к дому мисс Дейзи.

Уютный домик, укутанный вистерией, с башенкой в неоготическом стиле, резными перилами и белыми ставнями, с маленькими комнатами, пузатыми диванами и шторами в мелкий цветочек, встретил запахом нафталина и свежей выпечки. Мисс Дейзи усадила Мёрдок за стол и начала суетиться. Достала из стенных шкафов фарфоровые чашки и поставила тяжёлый старинный чайник на новенькую электрическую плиту с изогнутыми ножками. Эм помнила, что на своей кухне она была единственной хозяйкой и даже в кафе всегда всё готовила сама, изредка доверяя что-нибудь простое мисс Абигейл.

Вскоре перед Эм на столе возникло серебряное блюдо с ореховым пирогом и ромашковый чай.

– Вам, вероятно, очень хочется узнать, что же случилось на самом деле? – спросила Мёрдок, когда мисс Дейзи присела на стул напротив.

Она поджала губы в ответ на усмешку, но вместо ожидаемой колкости вдруг понизила голос:

– Ах, если бы это был первый случай, Мэдлин.

– Что?

– От ребёнка тогда избавились, а девочку, возможно, ты её помнишь, племянницу Дейдре, которая служила у них в доме горничной, отправили на ферму к Стейнбекам. Подальше от позора и разговоров. Подумать только, такие прекрасные люди, и Роджер, и Кэтрин, а сын, единственный и долгожданный, получился с червоточинкой.

– Что ж, им повезло, что они не дожили до того дня, когда их сын стал позором города.

– Ну что ты такое говоришь, Мэдлин!

– И я рада, что моя мама не видит меня такой, – Мёрдок отвернулась в сторону, разглядывая розовые цветочки на эмалированной поверхности плиты.

– Ты похожа на неё, – морщинистая ладонь мисс Дейзи, тёплая и мягкая, легла на руку Эм. – Знаешь, милая, – смешок в её голосе заставил Мёрдок снова взглянуть на собеседницу. – Мы были так огорчены, когда она вышла замуж за этого задиру и горлопана, твоего отца. Шумный, вихрастый, рыжий ирландец! Ведь он же был совсем не чета ей. Нашей нежной и кроткой девочке с открытой душой и добрым сердцем. Но с ним она была такой счастливой, Мэдлин.

– Cкучаю по ней, – прошептала Мёрдок, склоняясь над своей кружкой и пытаясь отогнать вновь подступающие слёзы.

– О, дорогая, мы все скучаем, – вздохнула мисс Дейзи. – А ты знаешь историю о том, как твой отец сватался к Шарлотте?

Мёрдок отрицательно покачала головой.

– О, даже я бы не поверила, если бы не видела всё своими собственными глазами. Ты ведь помнишь наверняка, что тот особняк напротив принадлежал твоему дедушке?

– А бабушка любила цветы, и весь участок был засажен азалиями и рододендронами.

– О да, Натали обожала азалии. А ещё они любили обедать на террасе, и как-то раз, когда вся семья чинно пила утренний кофе, прискакал твой отец. Видела бы ты, какую пыль он здесь поднял! Но смотрелся Джеральд бесподобно. Разрядился как на свадьбу, да ещё жеребца подобрал под стать – вороного, с отливом. Прискакал и давай гарцевать туда-сюда, красоваться. А старик Бонне, твой дедушка, ему и кричит: «Чего ты там ходишь?» А твой отец и ответил: «Жениться хочу на вашей дочери!» – «Ну коли хочешь, зайди и попроси как положено! Негоже через ограду да на всю округу кричать!» Так Джеральд взял коня, пришпорил и сиганул через забор. Прямо на клумбу с азалиями!

В этот момент входная дверь распахнулась, и в дом вошла мисс Абигейл.

– Ну и погода, – бормотала она под нос, стряхивая капли со шляпки.

– Эби! – мисс Дейзи встала из-за стола. – Ты как раз вовремя! Мы с Мэдлин пьём чай, составь нам компанию.

– О, добрый день, Мэдлин, – кивнула Абигейл, только сейчас заметив гостью.

– Добрый, мисс Абигейл, – ответила Мёрдок.

– А мы как раз вспоминали, как Джеральд сватался к Шарлотте и наскочил на клумбу с азалиями.

– Да уж, – усмехнулась Эби, присаживаясь за стол напротив Мёрдок, – то ещё представление было. Бедняга Уильям даже блинчиками подавился.

– Уильям… Прескотт? – переспросила Эм.

– Он самый, – подтвердила мисс Дейзи. – Он ведь в то утро тоже свататься пришёл, но как увидел Джеральда, так дар речи потерял.

– А уж как смеялась Шарлотта, – добавила мисс Абигейл, – мистер Бонне даже не стал незадачливого жениха ругать.

– А Натали его за стол пригласила, хоть и припоминала ему эти азалии до самой свадьбы.

Мисс Дейзи поставила перед Абигейл чайную чашку.

– А помнишь, ещё был случай…

Так они и рассказывали наперебой истории до самого вечера. Вместе с ними Мёрдок смеялась и плакала, и эти разговоры, совершенно неожиданные и откровенные, придали ей сил и сделали открытие: слабость не порок. И два фунта слёз, пять чашек чая и шесть носовых платочков её совершенно точно в этом убедили.

Дома Мёрдок ждала настоящая семейная идиллия. В гостиной весело потрескивал дровами камин. Сидевший рядом с ним отец читал газету. Сесиль в углу штопала его рубашки.

– А где Стэн? – поинтересовалась Мёрдок.

Джеральд опустил край газеты и посмотрел на дочь.

– Он ушёл с парнями прочёсывать окрестности в поисках банды.

«Тем лучше», – подумала Эм, поднимаясь в свою комнату. Ещё одного разговора по душам она сегодня бы точно не выдержала. И всё-таки она чувствовала некое облегчение от того, что Стэн не уехал из города после размолвки.

Аккуратный стук в дверь разбудил Мёрдок. Восемь часов. Эм потянулась и зевнула. Вставать с постели совсем не хотелось, но она не могла себе позволить такой роскоши именно и особенно потому, что сегодня был день похорон Уильяма Прескотта.

– Надо же, это дурацкое платье тебе всё же пригодилось, – сказал отец, когда Мэдлин спустилась вниз.

Завтрак на его тарелке был почти не тронут. Стэн молча доедал свою порцию.

– А ведь ты мог просто прислать открытку и пригласить в гости, а не выдумывать всю эту дурацкую историю.

– Это была идея Уилла, – он отпил из своей чашки и поморщился. – Чёртов кофе совсем остыл.

– Я думал, что вы с ним не были дружны… – произнёс Стэн, – настолько, чтобы прислушиваться к его идеям.

– Когда-то мы с Прескоттом были лучшими друзьями. Из тех, что знают друг друга с пелёнок и вместе набивают шишки. Уж мы-то были уверены, что нашу дружбу ничто не сможет сломать, но она рассыпалась в одночасье, когда девушка, в которую мы оба были влюблены, выбрала меня, а не его. Не иначе как назло нам он женился тогда на бедняжке Кэти. Он не любил её, а кто-то говорил, что даже поколачивал. Она умерла в родах, дав жизнь Филиппу. Он быстро женился второй раз, потому что малышу нужна была мать, а не нянька. Его вторая жена умерла семь лет назад. А после того как не стало Шарлотты, нам больше нечего было делить, но и склеивать порванные связи мы не спешили. Потом, когда год назад он рассказал мне о Мэдлин, где она, и чем занимается, и с кем встречается, я… – он вздохнул, заглянув в чашку, – я сдался. Я понял, что все мои надежды и усилия бессмысленны. Для чего мне дальше бороться с несправедливостью, если моя дочь… – махнув рукой, Джеральд прикрыл ладонью глаза. – Целыми днями я пропадал с пьянчугами у Беннетов. О’Грэйди пытался бороться за мою душу, но всё без толку. Уилл пришёл сюда на позапрошлой неделе. Я думал, что он станет ехидничать и злорадствовать, как это часто случалось между нами, но он не стал. Напротив, мы поговорили. Я рассказал ему правду о том, как сказал Мэдди, что она больше не дочь мне, и что вряд ли она захочет когда-нибудь меня снова увидеть. Тогда он и предложил эту… идею.

– Да, любопытная история, – ответил Стэн, отодвигая пустую тарелку. – Но… зачем ворошить прошлое, если вы уже даже перестали считать её своей дочерью?

– Это были слова, брошенные сгоряча. Они стоили нам многих лет жизни, но пока мы живы, у нас всё же ещё есть шанс исправить ошибки прошлого.

– Верно, – Стэн кивнул и бросил взгляд на Эм, но она не смотрела на него.

Размяв пальцы, она забрала у отца тарелку и переложила остывший омлет к своему. Впервые за последние несколько дней она почувствовала, что к ней возвращается аппетит. Это был хороший признак. Стоило хорошенько подкрепиться, ведь голодные обмороки не входили сегодня в её планы.

– Приберегите свои слёзки, – хмыкнула она. – Сесиль, принеси мне ещё кофе!