Школа, танцы, домашнее задание, дела по дому, церковь. Повторить.

Во всей этой рутине – уроки в школе, службы в церкви, танцевальные занятия, репетитор, подготовка к старшей школе, помощь маме с заказами, репетиции папиной группы – недели проскальзывали между пальцами прежде, чем я успевала уловить и рассмотреть их. Что не так в этой картине? Чего не хватает? Но потом по радио звучала песня или я замечала розовый сполох, и тогда вспоминала о своей потере.

Я смирилась с тем, что вся моя жизнь состоит из нескольких простых действий, и ничего больше нет. Папа был прав: Мандей просто устала от меня до тошноты. Я считала ее своей подругой, думала, что она заботится обо мне. Но я ошиблась. Еще один урок взросления: выкинь из головы глупые фантазии. И кроме того, как говорила Эйприл, Мандей все равно считала меня слишком душной. Поэтому я отказалась от нее так же, как она отказалась от меня: превратила свою жизнь в скучную последовательность событий.

Школа, танцы, домашнее задание, дела по дому, церковь. Повторить.

– Ты стала ужасно тихой, – прошептал Майкл, сидя напротив меня за столом в библиотеке; перед ним лежала тетрадь с заданиями по математике.

– А разве я была шумной? – отрезала я, тщательно переписывая свое эссе – в очередной раз. В конце недели уже нужно было подавать заявление, а мисс Мэнис в преддверии выступления добавила нам репетиций. Нельзя было тратить ни минуты впустую.

– Эй, не надо откусывать мне голову!

Строки из дневника Мандей грызли меня изнутри, ежедневно отравляя настроение. Мне хотелось сделать вид, будто я никогда не читала их. Что никогда не переступала порог ее дома и не вытаскивала на свет всю ту ложь, которую она изрыгала годами. Я хотела забыть. Но из-за жужжания это было невозможно. Когда я была одна, это жужжание возвращало меня в «Эд Боро», в ее дом, в ее комнату… напоминало мне обо всем.

– Извини, – пробормотала я и стала рыться в рюкзаке в поисках новой ручки. «Цветы на чердаке», которые я забрала из комнаты Мандей, выскользнули и шлепнулись на стол.

– Фу, зачем тебе эта книга?

Покраснев, я отодвинула томик в сторону.

– Мандей брала ее в библиотеке. Я все время забываю вернуть книгу мисс Пол.

– Что, правда? – Майкл схватил книгу и стал листать, как будто никогда раньше ее не видел. – Почему она читает такие вещи?

– Не знаю, но она читала ее и раньше. Я узнала обложку.

– Она читала ее несколько раз? – изумился он. – Зачем?

– Какая разница? И вообще, что ты знаешь про эту книгу? Она старая, как черт.

– На «Лайфтайм» по ней сняли фильм. – Он усмехнулся. – Я один раз смотрел его вместе с бабушкой. Но это совершенно дикая история! Про детей – двух подростков и двух маленьких близнецов, которые были заперты на чердаке в доме их бабушки. Они сидели там типа как много лет, потому что мать не хотела, чтобы их дедушка узнал об их существовании. Но бабушка была зла на них, поэтому постоянно мучила, била, морила голодом. И они настолько сжились вместе, что старшие брат и сестра стали спать друг с другом. А потом мать пыталась отравить детей, чтобы избавиться от них и выйти замуж за другого мужчину ради денег… Дичь полная!

Я отложила ручку и забрала у него книгу.

– Ты прав, это действительно звучит дико… Я имею в виду – зачем Мандей брать такие книги? Брат и сестра занимаются сексом? Отвратительно. Что бы подумали люди, если б узнали, что она читает…

Мысль, пришедшая мне в голову, заставила задохнуться. Я вскочила так резко, что мой стул опрокинулся назад. Майкл поднял голову.

– Клодия, что случилось?

Я не могла говорить, не могла достаточно быстро выговаривать слова – они путались и выстраивались не в том порядке. Вместо этого я кинулась в зал выдачи.

– Мисс Пол! – крикнула я, врезавшись в ее стол.

– Здравствуй, солнышко, – произнесла она успокаивающе-приглушенным тоном, глядя на стопку возвращенных книг.

– Мисс Пол, я принесла книгу, которую брала Мандей. – Я положила томик на стол; сердце мое неистово колотилось.

Глаза мисс Пол расширились.

– О! О боже… что ж… спасибо, Клодия!

– Не за что.

Она смотрела на книгу так, будто я положила к ее ногам дохлую крысу, и явно не знала, что с ней делать.

– Вот… э-э… мисс Пол, я хочу у вас спросить, – начала я. – Можно ли как-нибудь… посмотреть, какие книги человек брал в библиотеке за все время?

Мисс Пол сглотнула и с нервной улыбкой посмотрела на книгу.

– Нет, солнышко. Это просто городская легенда.

– А, ясно, – пробормотала я.

– Забавно, но Мандей как-то раз спросила у меня то же самое… – Она вздохнула и положила книгу в корзину. – Единственное место, где ведутся такие записи, – это каталог потерянных книг или твой личный кабинет, если ты бронируешь книги через интернет.

Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– А я как-нибудь могу посмотреть… можно ли проверить, заказывала ли Мандей книги… по Сети?

– Для чего?

Я застенчиво улыбнулась и пожала плечами.

– Я просто… хотела прочитать те же книги, что и она. Она так много читает летом, когда я уезжаю! Мне хочется догнать ее. Вы же знаете, мы всегда делаем одно и то же.

Она неловко засмеялась.

– Ну… это частные сведения, Клодия.

– Пожалуйста, мисс Пол, – произнес позади меня Майкл. – Она просто хочет по-быстрому взглянуть. Мне кажется, это должно сильно помочь Клодии, ведь она ужасно скучает по своей подруге. Мы никому не скажем.

Мисс Пол поджала губы, потом фыркнула и зацокала ногтями по клавиатуре.

– Прошу прощения, это против наших правил… – Она встала и пригладила волосы. – Я сейчас пойду выпить чашку кофе. Майкл, кажется, у меня с компьютером какие-то проблемы. Ты не мог бы взглянуть? Я вернусь через пять минут.

Коротко кивнув, она направилась в комнату отдыха для персонала.

Я развернулась к Майклу, мой рот приоткрылся сам собой. Майкл хмыкнул.

– Черт, я думал, так бывает только в кино…

– Быстрее!

Майкл прыгнул за стол и уселся в кресло мисс Пол. Через его плечо я уставилась на экран.

– Черт, она брала «Цветы на чердаке» пять раз с февраля, – пробормотал он, листая длинный список книг. Книг, которые я никогда не читала. Книг, о которых я ничего не знала. Книг, на чтение которых мне понадобилась бы целая вечность.

– Тебе какие-нибудь из них знакомы?

– Некоторые – да, – ответил он, сосредоточившись на списке. – Многие из них об одном и том же. Про… плохое обращение с детьми.

Мой желудок сжался, превратившись в тугой узел. Я смотрела на список и вела по нему указательным пальцем, медленно читая заглавия.

«Цветы на чердаке», «Хорошо быть тихоней», «Острые предметы»…

– Может, это прозвучит странно, – начал Майкл неуверенным тоном, – но мне кажется, она говорила о том, что с ней творилось, только не напрямую. Как будто пыталась оставить намек, улики…

– Хлебные крошки! – воскликнула я, ткнув в монитор. – Это хлебные крошки! Она верила, что правительство следит за ней через те книги, которые она берет!

Майкл потер подбородок.

– Не может быть. Просто не может быть. Если это хлебные крошки… тогда они должны были привести к ней. – Он повернулся ко мне, лицо его было серьезным. – Клодия…

Жужжание возникло ниоткуда, как будто морозильник отрастил ноги, вышел из дома и устроился прямо позади меня.

– В доме Мандей нет чердака, – прохрипела я.

– Да… но это не значит, что ее не держат где-нибудь еще. Клодия, ты помнишь… что-нибудь?

Ее сестра Тьюздей. Она упоминала, что Мандей прячется в шкафу. А прямо рядом с санузлом на втором этаже был шкаф. Она была там, все это время!

Я обежала стол, схватила свое пальто и направилась к дверям.

– Ты куда? – рявкнул Майкл, хватая меня за локоть.

– Я должна вернуться! – воскликнула я, вырываясь.

– Вернуться? Нет, тебе туда нельзя! Давай просто позвоним в полицию и скажем им, что ты нашла эту книгу…

– Полиция ничего не будет делать. И как я объясню им про оставленные хлебные крошки так, чтобы у мисс Пол не было неприятностей?

– Поговори со своими родителями…

– Не могу! Мама и папа больше ничего не хотят слышать о Мандей!

Майкл потер ладонями колени.

– Ну, может быть, нужно поговорить с пастором Дунканом… Рассказать ему о том, что ты нашла.

И что будет делать пастор? Он даже не знал Мандей. Помимо Эйприл, нет больше никого, кто мог бы войти в тот дом и начать искать. Но должен же быть кто-то, кто сможет иметь дело с миссис Чарльз. Кто-то достаточно большой и сильный…

– Ее папа! Я должна сказать ее папе!

– Папе? Клодия…

– Полиция говорит, что, кроме ее матери, подать в розыск может только один человек – отец. Если он это сделает, они смогут начать поиски. Он работает где-то в Мэриленд-Хаус. Ты знаешь это место?

Майкл скрестил руки на груди.

– Ты никогда там не была? Это по девяносто пятому шоссе, сразу за Балтимором. Но, Клодия…

– Мне нужно его найти. Рассказать ему про хлебные крошки и все остальное.

– Нет. Я… я не думаю, что это хорошая идея.

– Он единственный, кто воспримет это всерьез!

Майкл покачал головой.

– Даже и не знаю…

– Послушай, я все равно доберусь до него, с тобой или без тебя.

Он вздохнул и почесал в затылке.

– Да, знаю. Но одну тебя я не отпущу. Погоди немного.

Достал из кармана свой мобильник и стал быстро набирать текст. Спустя десять минут улыбнулся.

– Есть. Мой двоюродный брат говорит, что может отвезти нас туда в четверг после школы. Он навещает свою девушку в Делавэре. Но обратно нам придется добираться самим.

– И как мы это сделаем?

Майкл беспечно пожал плечами.

– Просто попросим мистера Чарльза довезти нас до дома.

Тяжелые струи дождя стучали по крыше пикапа, принадлежащего кузену Майкла, когда мы высаживались перед Мэриленд-Хаус – загруженной автобусной остановкой, окруженной трассами, ведущими на юг и на север штата, и густыми лесами. Температура воздуха обманчиво заставляла верить, что весна уже не за горами.

– Ладно, всего хорошего, – сказал кузен Майкла, потом поднял стекло и уехал. В течение всей поездки, длившейся час и двадцать минут, он ни разу не спросил нас, зачем мы едем туда. Похоже, его и не волновало, как мы собираемся возвращаться обратно.

– Итак, мы здесь, – констатировал Майкл, раскрывая зонтик. – Что теперь?

– Папа говорил что-то насчет того, что Тип работает на заправке, – вспомнила я, указывая на станцию «Эксон» в дальнем конце стоянки.

– Давай проверим.

Пасхальные выходные близились к концу, и к бензоколонкам выстроились очереди машин. Мы петляли между ними, шлепая по лужам. Мои кроссовки за время этой короткой прогулки уже промокли насквозь. Мы остановились на тротуаре возле будки дежурного.

– И кто же из них он?

Я моргнула.

– Э-э… не знаю точно.

Майкл нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что никогда раньше его не видела?

Как только я начала бормотать что-то в свою защиту, один из заправщиков, пожилой белый мужчина с кудрявыми светлыми волосами, замахал на нас рукой.

– Эй, ребята, – крикнул он, перекрывая шум дождя, – вам нельзя здесь находиться.

Я быстро включила свой самый взрослый тон, позаимствовав у Майкла его манеру разговаривать с посторонними.

– Добрый день, сэр. Можно узнать, Тип здесь?

Он нахмурился.

– Тип? Кто такой Тип?

Черт, неужели мы зря проделали весь этот путь?

– Наверное, они говорят про Томми, – отозвался другой мужчина, открывая крышку бензобака машины, стоящей у колонки. – Это его прозвище.

Пожилой засмеялся.

– А, точно, Томми… Да, и кто же его спрашивает?

Я облизала губы.

– Я его дочь Мандей.

Он перестал смеяться и уставился на меня так, будто увидел призрака.

– Э-э… прошу прощения. Он придет только в шесть.

Я посмотрела на часы. Было только четыре. Стоящий позади меня Майкл энергично растер руки, словно намереваясь добыть огонь, и пожал плечами.

– Тогда мы подождем внутри.

– Можете срезать дорогу через вон тот магазинчик.

– Спасибо, – ответил Майкл и, положив ладонь мне на поясницу, подтолкнул в сторону заправочного мини-маркета, пристроенного к основному зданию. Этот магазин напомнил мне первый этаж ТЦ «Пентагон-сити» – такой же шумный и многолюдный. Посетители быстрым шагом пересекали нам дорогу, направляясь в туалет. Майкл схватил меня за руку, спасая от столкновения с бешено мчащейся тележкой, и указал вперед, на стойку «Филипс сифуд».

– Давай поедим. Умираю с голоду.

Мы стояли в очереди, тянущейся через весь ресторанный дворик, почти полчаса, потом заказали два крабовых сэндвича, картошку фри и две средних вишневых кока-колы. Майкл заплатил за еду, отказавшись взять у меня деньги.

– И как ты объяснишь своей маме, где была, чтобы тебя не подловили? – спросил он, беря поднос и окидывая взглядом зал в поисках свободного столика.

– Я сказала ей, что дополнительно репетирую свое сольное выступление с Меган. Это даст мне пару свободных часов.

Он хмыкнул.

– Если она узнает правду, то убьет и тебя, и меня.

Я определенно перешла несколько опасных граней: общалась со взрослыми на равных, влезла в семейное дело людей, которые в действительности не являлись моей семьей, уехала из города… с парнем! Если мама узнает, она меня выпорет. Но возможность найти Мандей… это перевешивало все риски. Как я вообще могла подумать о том, чтобы отказаться от нее? Она бы никогда так со мной не поступила.

Мы сидели в дальней выгородке у окна, глядя, как снаружи льет дождь.

– И что ты собираешься ему сказать? – спросил Майкл, откусывая сэндвич.

Мне так много всего нужно было сказать, что я практически не понимала, с чего начать.

– Не знаю.

– Ну, я вижу, ты все тщательно продумала…

– Я работаю над этим.

– Хорошо, что ты привезла с собой кое-какую мускульную силу, – заметил Майкл, хрустя костяшками и делая вид, будто разминает руки. – Ну, просто для страховки.

– О да, ты меня раскусил, – фыркнула я, кидая в него кусочком картошки фри. Майкл поймал его ртом и вскинул руки, как будто я забила гол в футбольном матче.

– Знаешь, я всегда хотел это сделать.

– Сделать что? – засмеялась я.

Он хихикнул и покрутил в пальцах еще один ломтик картофеля, прежде чем отправить его в рот.

– Сводить девушку в «Филипс».

Мне показалось, будто дождь за окном прекратился и на нас обрушился яркий солнечный свет. Только на нас.

Весь зал опустел, и во всем мире остались только мы двое.

– Правда?

– Да. Ну, не в этот «Филипс», а в тот, что на побережье. Ты никогда там не была? Там внутри та-а-ак красиво! Мой папа когда-то водил туда маму. А теперь он только и твердит, что в Дубае нет хороших морепродуктов.

Майкл вздохнул и отпил глоток кока-колы, из которой уже вышел весь газ.

– Ты еще не спрашивал, можно ли тебе остаться у бабушки?

– Спрашивал, – он фыркнул. – И, похоже, им норм. Но без них мне будет хреново. Я буду скучать по маме, но по отцу я уже скучаю.

– Извини.

Он пожал плечами и кивнул.

– Кстати, что насчет того выступления, о котором вы с другими девушками все время говорите?

Я засмеялась.

– А что насчет него?

– Тебе что, дали сольный номер?

Мои мышцы напряглись, когда я вспомнила последние замечания мисс Мэнис.

– Да.

– Что-то не слышу восторга в голосе, – усмехнулся Майкл. – Когда Меган рассказывает об этом в школе, такое впечатление, что для всех вас это жутко важно. Я же видел, как ты танцевала в церкви и на той тусовке. Чего волноваться? Ты же умеешь двигаться.

Я отпила кока-колу из своего стаканчика.

– Ну, я очень этому радовалась, но наша преподавательница выбрала для меня медленную песню.

Майкл пожал плечами.

– А в чем проблема?

– Проблема в том, что я хотела показать те движения, которые мы отрабатывали с Мандей. И медленная музыка мне не подходит!

– А-а-а… Значит, ты поэтому хочешь ее найти?

– Нет. Дело не только в этом, – возразила я, и мой желудок сжался. – Она в беде. Не знаю, как это объяснить, я просто это чувствую.

Он несколько секунд смотрел на меня, потом кивнул и утер губы свернутой в шарик салфеткой. Впервые собственные слова не показались мне ложью. Я искала Мандей не потому, что она была мне нужна, – я искала ее потому, что я была нужна ей. Ей была нужна моя помощь.

– Ты смотришь футбол? – спросил Майкл, похищая с моей тарелки маринованный корнишон.

– Да, с папой.

– Ты когда-нибудь видела, как они прокручивают эпизоды на повторе?

Я нахмурилась.

– Конечно, а что?

– Ну, иногда мне кажется, что когда что-нибудь происходит слишком быстро, то в замедленном движении оно может выглядеть очень красиво. Так что, может быть, ты сможешь это сделать. Выполнить те же движения, но в замедленном темпе.

Я покачала головой.

– Это так не работает.

Он с усмешкой указал на пустое место рядом с нашим столиком.

– Попробуй.

– Что, прямо сейчас? На глазах у всех этих людей? Ты шутишь?!

– Значит, ты можешь выступать на сцене перед сотнями людей или перед всей нашей общиной, но не можешь станцевать перед кучкой туристов? – Он усмехнулся. – Да ладно тебе! Спорим, что ты это можешь?

«Мандей сделала бы это, – шепнул голос внутри меня. – Она никогда не отступала перед вызовом». Я вскинула голову.

– Ладно, – вздохнула, вытирая руки. – Но это полная дичь.

Майкл откинулся на спинку стула, держа в руке стакан с газировкой, и довольно ухмыльнулся.

– Если сработает, то это вовсе не будет дико.

Я встала, решив опробовать первые несколько движений нашего упражнения «сердцебиение». Два быстрых взмаха руками, приседание и поворот. Оглянувшись на Майкла, я кивнула.

– Хорошо. А теперь попробуй выполнять это медленно. О-о-очень медленно.

Покрутив головой, я закрыла глаза, чтобы представить себе эти движения. Как бы они выглядели в медленном исполнении? Что, если бы мои руки двигались не резко, а… грациозно? А если сделать пируэт вместо приседания и разворота?

Расслабив мышцы, я начала выполнять движения вместе с дыханием, заставив свои руки аккуратно раздвигать воздух вокруг меня, а не рубить его на кусочки. В последнюю секунду я подумала о Меган, потом о танцевальном коллективе в церкви, о том, как мы завершали выступление низким поклоном, простирая руки в небеса. Без зеркала я понятия не имела, как выгляжу, но ощущения от этих движений были приятными.

Майкл захлопал в ладоши и издал подбадривающее восклицание, как и все вокруг нас.

– О боже, – пискнула я, закрывая лицо руками. – Поверить не могу, что я это сделала!

Майкл встал и обнял меня.

– Я же говорил, что получится!

Весь следующий час мы говорили в основном про мои танцы, пока не настало время возвращаться обратно на стоянку через мини-маркет. Мы стояли в отделе закусок и смотрели сквозь огромные витрины, как дождь барабанит по земле.

– Ладно, уже без пяти шесть, – сказал Майкл, потирая руки. – Он может прийти в любой момент.

– Может, подождем снаружи?

– Чтобы промокнуть? Нет. Нам все будет видно и отсюда. – Он оглянулся через плечо и куда-то пошел. – Сейчас вернусь.

Наступил вечер, небо потемнело. Поднялся ветер, за лесом блеснула молния, лужи на дороге слились в единый океан. Что, если Тип не приедет?

Майкл вернулся, неся два стаканчика с горячим шоколадом; над ними поднимался пар.

– Ты сегодня молодец, прямо чемпионка, – сказал он, протягивая мне один стакан. – Я попросил парня за прилавком, можно ли сделать с молоком, а он мне в ответ: «Тут тебе что, “Старбакс”?»

– Спасибо. – Я хихикнула, сдувая пар. – Сколько сахара ты туда положил?

– Нисколько. Тренер говорит, если я не прекращу есть столько сахара, у меня будет диабет. Теперь стараюсь убрать сахар отовсюду.

Я засмеялась.

– Ты так много говоришь о своем тренере…

– Да, он крутой. – Майкл пригубил из своего стакана.

– Я понимаю, что тебе будет здесь грустно без твоего папы и прочее, но такое впечатление, будто у тебя здесь целая куча пап.

Его улыбка погасла.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, у тебя есть твой тренер, пастор Дункан… черт, даже мой папа, и все они что-то делают для тебя. У некоторых ребят и этого нет.

Майкл уставился на свои кроссовки.

– Это не то же самое. Мой отец… он мне как лучший друг.

Я знала все о том, как можно тосковать по своему лучшему другу, и о том, что любые замены не заполнят пустоту, оставленную его отсутствием. Мне было весело вместе с Майклом отрабатывать танцевальные движения или красить ногти Меган и ее подругам, но это было совсем не то же самое.

– И все же спасибо, – пробормотал он, делая глубокий вдох и поднимая на меня глаза. – Послушай… насчет той вечеринки…

Я спешно отмахнулась от него.

– Да ладно, забудь. Как ты и сказал, мы оба были пьяны и не контролировали себя, вот и все.

Майкл вздохнул.

– Я не был пьян.

Горячий шоколад в стаканчике показался мне ледяным.

– Что?

Он повернулся. Протянул руку, сплел пальцы с моими и привлек меня ближе.

– Я сказал… я не был пьян.

Дождь как будто замер в воздухе. Не сводя с меня взгляда, Майкл придвинулся ближе, шагнул в мой пузырь, где было тепло и безопасно и солнце жарко светило мне в затылок. «Он собирается поцеловать меня. Прямо здесь, прямо сейчас. И на этот раз я не пьяна. На этот раз я не буду спешить».

Но как раз когда я подняла голову, то увидела через витрину, как к гаражу перед станцией подъезжает ржавый желтовато-коричневый «Кадиллак». Из него выпрыгнул мужчина в темно-синем рабочем комбинезоне и коричневых ботинках. Я узнала его глаза, его высокие скулы, глубокую хмурую складку на его переносице. Мандей многое взяла от него.

– Смотри, – прошептала я Майклу, кивая поверх его плеча. – Вот он.

Майкл обернулся, глядя, как Тип Чарльз запирает свою машину. Я чувствовала, что Майкл оценивает его, – плечи у него напряглись. Тип был почти на дюйм выше него, но весили они, наверное, одинаково.

Не прикрываясь от дождя, Тип Чарльз подбежал к блондину, кивнул и начал натягивать плотные рабочие перчатки. Тот сказал ему несколько слов и указал в сторону мини-маркета. Лицо Типа заледенело, потом он повернулся к нам спиной. Они с блондином перебросились несколькими напряженными фразами, потом он вскинул руки.

Мы с Майклом переглянулись. Что-то шло не так.

Даже не взглянув в нашу сторону, Тип Чарльз побежал обратно к гаражу, натягивая капюшон, как будто прячась от чего-то. Запрыгнул в машину и захлопнул дверцу.

– Погоди… что он делает? – пробормотал Майкл, осторожно ставя свой стакан с напитком на подоконник. У меня закололо в животе.

Тип Чарльз перебирал ключи на брелоке так, словно собирался сбежать от убийцы, как в фильме ужасов, – лицо его было бледным, глаза полны страха.

– Он что, уезжает? – рявкнул Майкл и помчался к двери.

– Майкл! – воскликнула я, бросаясь за ним. Тип Чарльз врубил заднюю передачу и нажал на газ как раз в тот момент, когда мы выбежали из дверей.

– ДОЛБАНАЯ ЖОПА! – заорал Майкл, когда машина набрала скорость и скрылась из виду.

– Майкл! – вскрикнула я, стоя под дождем и чувствуя, как быстро колотится мое сердце.

– Что?

Я выдохнула, и пар от моего дыхания заклубился в воздухе.

– Как же нам теперь попасть домой?

– Может, позвоним родителям? – спросила я, когда мы вылезли из такси перед Балтиморским вокзалом в девятом часу вечера. Если б моя ложь была правдой, сейчас я уже должна была бы прийти домой.

– И чтобы на нас кричали час с лишним, пока мы едем домой? Нет. Я предпочту сначала добраться до дома, пусть нас убивают там.

Если б не кредитка «на экстренный случай», которую Майклу дал его отец, мы так и торчали бы у шоссе, так что я не спорила. Достаточно того, что у него будут такие же неприятности, как у меня. Наши промокшие кроссовки скрипели по мраморному полу вокзала. Я держалась ближе к Майклу, отчаянно желая ухватиться за его руку, чтобы унять нервные судороги в животе от того, что я оказалась в незнакомом городе.

– Поверить не могу, что он вот так взял и сбежал, – сказал Майкл, наверное, в тысячный раз с тех пор, как мы покинули Мэриленд-Хаус. – Кто же так делает? Мы его ждали-ждали, а он удрал от нас, словно от полиции!

Я даже не знала, что сказать. Потрясение пока еще не улеглось. Тот момент словно закольцевался перед моим внутренним взором, затмевая все остальные мысли.

Под объявления из громкоговорителей мы прошли мимо пары круговых деревянных скамеек, новостных стендов, золотистой билетной стойки; на каждой второй колонне висел телевизор, передавая местные новости. Мы стояли, глядя на огромное информационное табло, свисающее с потолка; на нем со щелчком менялось время отбытия поездов и номера платформ, от которых они отходили.

– Следующий поезд на Вашингтон через десять минут, – сказала я, просматривая расписание; мимо промчались несколько человек, торопясь к своим терминалам.

– Выход номер три. Подожди здесь, я куплю билеты.

Я кивнула, и он убежал к кассам, а я осталась стоять, впитывая взглядом незнакомую обстановку.

– Балтимор, – пробормотала я себе под нос. Поиски Мандей привели меня в совершенно другой город, но результата это не принесло. Куда теперь идти? С кем говорить? Я даже не могла начать обдумывать следующий шаг, потому что перед глазами стояло лицо Типа Чарльза – то, каким оно стало при одном лишь упоминании о его дочери. Почему он сбежал?

Слова «тело» и «девушка» привлекли мое внимание. Я подняла взгляд на телевизор, висящий на колонне, и сосредоточилась на вишнево-красных губах дикторши. Кадры с места преступления, полиция, отгораживающая лентой часть парка, покрытая снегом земля… ах да, все, что показывали на экране, было снято месяц назад.

Прежде все было пустым и белым. Просто лист бумаги с бессмысленными контурами. Только после раскрашивания картина появляется на самом деле.

– Мандей… – ахнула я; желудок сжался, мир вокруг потемнел.

Майкл подбежал рысцой, сжимая в пальцах два билета.

– Отлично, у нас пять минут. Идем!.. Эй, что не так?

Картинка стала настолько резкой, что причиняла боль. Все встало на свои места. Я думала, будто ее исчезновение было худшим, что вообще могло случиться с нами. Как можно было быть настолько слепой?

– Она мертва, – выговорила я, глядя на телевизор.

Майкл вздрогнул.

– Что?

– Мандей. Она мертва.

Майкл проследил за моим взглядом, прочел строки, бегущие внизу экрана. Посмотрел на меня, потом опять на телевизор; лицо его выражало тревогу, однако он справился с собой.

– Нет, это не она, – ответил он, качая головой.

В ушах у меня звенело – пронзительный звук, который заполнял все вокруг меня… ЖУЖЖАНИЕ.

Майкл наклонился, заслоняя от меня экран телевизора, и успокаивающим жестом прижал ладонь к моему бедру.

– Клодия, это не она, – мягко произнес он. – Честное слово, это не она.

– Ее отец живет в Балтиморе, – пробормотала я.

– В этом парке часто находят трупы. Но, клянусь тебе, это не она.

Я помотала головой.

– Ты видел его лицо? Ты сам сказал – он сбежал от нас, словно от полиции. – Истерика потихоньку завладевала мной, к глазам подступали слезы. – Что, если ее мама не лгала? Что, если она действительно отвезла Мандей к отцу? Что, если он соврал моему папе насчет того, что не видел ее?

Майкл сделал глубокий вдох, лицо его сморщилось.

– Клодия, ты… действительно ничего не помнишь? Совсем ничего?

– А? Что ты имеешь в виду?

Майкл подскочил, словно его за ягодицу цапнул паук, и выхватил из заднего кармана телефон.

– Черт, – пробормотал он, пролистывая сообщения. – Это отправлено с церковного телефона. Твоя мама тебя ищет.

– Ой, блин… Но мы не можем сейчас уехать! Мы должны пойти в полицию и сообщить об этом! Они нашли ее в лесу и не могут установить личность, потому что никто не знает, что она пропала!

Майкл вздохнул, и взгляд его был таким горьким, каким я его никогда не видела.

– Клодия, прости, я думал… не знаю. Но, кажется, пора позвонить твоей маме.