Записки
Личная записка верховного скрывателя Марианны Сфетсос руководителю Отдела лингвистики Цао Сюэцинь, 1750 год.
Мой дорогой друг!
К моменту, когда ты это прочтешь, двери Железной башни уже захлопнутся и я останусь в заточении по указу верховного архивариуса. Не пытайся со мной связаться. Библиотечной страже был отдан приказ останавливать любого, кто попытается сюда войти, даже хранителей, и я не желаю, чтобы ты рисковал собой ради меня.
Мне страшно думать о том, что с нами будет… и не только со скрывателями, у которых продолжают отнимать власть и свободу. Гниль проникла куда глубже, в каждую ветку и в каждый корень, ибо ныне целью Библиотеки является вовсе не просвещение, а обращение в рабство. Мы – лишь самое явное последствие этой незримой войны, и пока нас заключают в оковы и говорят нам, что это ради нашей безопасности, мы прекрасно понимаем, что худшее еще впереди.
Пусть это письмо станет нашим прощанием, ибо вероятнее всего, я никогда больше не увижу тебя, разве что в компании архивариуса или его прислужников, однако помни одно: ты дорог мне, друг мой. Защищай себя любой ценой, и, когда сможешь, сражайся за душу того, кого мы оба так любим.
Не позволяй Библиотеке окутать этот мир тенью зла.
Сообщение руководителя Отдела лингвистики Цао Сюэциня, 1750 год, адресованное верховному архивариусу.
Глубокоуважаемый архивариус, с тяжелым сердцем я беру в руки сегодня перо и надеюсь лишь, вы простите меня за то, что я трачу ваше драгоценное время. Не следует руководителю литературной отрасли ставить под сомнение вашу мудрость, которой наделена святая профессура, и все-таки я не могу не поделиться с вами своими глубочайшими сомнениями.
Всю свою жизнь я был другом верховного скрывателя Марианны Сфетсос, как вы, конечно же, знаете, и ваш последний указ о том, что скрывателям отныне запрещено покидать Железную башню без вашего личного разрешения, меня чрезвычайно беспокоит. Я спешу заверить вас в том, что верховный скрыватель тут ни при чем: беспокойство, которое я испытываю, ни в коей мере не говорит о ее возражениях относительно вашего указа. Вероятно, очень эгоистично с моей стороны печалиться о том, что я не смогу проводить время в компании своего хорошего друга, учитывая, что всю жизнь мы были близки.
Мне сообщили, что данная мера носит временный характер, и все это ради защиты скрывателей и ради того, чтобы они имели возможность всецело сконцентрироваться на работе и делах Великой библиотеки. И если это и правда так, могу ли узнать, глубокоуважаемый архивариус, когда данные ограничения будут сняты? Не могу представить, чтобы это продлилось более года.
С величайшим уважением и пожеланиями всех благ,
руководитель Отдела лингвистики, Цао Сюэцинь
Текст ответа руководителю Отдела лингвистики от верховного архивариуса, написанного на следующий день.
С прискорбием сообщаю, что верховный скрыватель Марианна Сфетсос скончалась прошлой ночью на территории Железной башни, и, несмотря на все попытки наших скрывателей-медиков, ее не удалось спасти. Мы все горюем из-за ее смерти. Ее похороны пройдут через три дня.
Во время нашего последнего разговора верховный скрыватель просила меня ужесточить меры по закрытию территории Железной башни ради защиты всех, кто находится сейчас там и на кого охотятся поджигатели и другие еретики. Я сделаю все, чтобы сдержать данное мной обещание, и надеюсь, что вы поступите точно так же.
