Скатологизмы
Этот термин нам уже встречался, но на всякий случай повторим: В греческом языке «skor», «skatos» – кал. Употребляют ещё слово «копрологический» от греч. «kopros» – помет, кал) Скатологизмы (они же копрологизмы) это всевозможные инвективы, включающие наименования нечистот, особенно – продуктов жизнедеятельности организма (кал, моча, носовая слизь, слюна, сперма и тому подобное).
Список такой лексики исключительно велик едва ли не во всех национальных культурах мира. Однако и сама величина списка, и его характер, и, не в последнюю очередь, роль в общем инвективном слое носят национально-специфический характер.
У немцев
Приведем несколько соответствующих примеров. Очень популярны скатологизмы в немецкоязычных культурах, где существует, например, длинный список инвектив, производных от вульгарного названия экскрементов («Scheiße», «Dreck», «Mist «и так далее). Сравним «Scheiß Kerl!» «Dreckskerl!» (оба приблизительно «Говнюк!», «Засранец!»; по воспоминаниям соратников Гитлера, именно так называл себя фюрер в минуты отчаяния), «Dreckloch!» (приблизительно «Жопа!», буквально «дырка для говна»), «Arschloch!» («дырка в жопе»), «Gottsverdammter Mist!», «Verfluchte Scheiße!» (буквально «богопроклятое говно»), «Scheiß reden» (буквально «говорить говно» – молоть вздор); «beschissen» («обосрать»), сравним «Mein Воß hat mich ganz schon beschissen» («Мой босс меня буквально обосрал»), «Ich scheiß auf ihn» («Я серу на него»), «Scheißer!» («засранец»), «Scheiße bauen», «nieder Scheiße sein/liegen» и так далее.
Во многих случаях соответствующее прилагательное приблизительно означает «говенный», «сраный» и тому подобное Сравним «Scheißfreundlich» – «говенный друг». Существительные в основном приблизительно соответствуют русским «Говнюк!», «Говноед!», «Засранец!» там, где используются глаголы – «говна не стоит», «Я на него насрал!» и тому подобное
Однако в целом русские буквальные соответствия воспринимаются намного слабее и по получаемому впечатлению переводами считаться не могут. Гораздо правильнее сопоставлять их с русским матом, что и делают немецкие исследователи, например, фон Тимрот:
Ёб твою мать! – Verdammter Mist!
Еби твою мать! – Gottverdammter Mist!
Правда, он сопоставляет с матом и другие немецкие инвективы, в частности, богохульные. Но англоязычные авторы тоже проводят параллель между немецким «Was machst du da fǜr Scheiße?» и английским «What the fuck are you doing?» (дословно немецкое «Что ты, говна ради, делаешь?» и английское «Что ты, еби тебя, делаешь?»).
Существенная разница между немецкими, английскими и русскими соответствиями состоит в том, что немецкие скатологизмы понимаются говорящими буквально, то есть значение «испражнения» сохраняется здесь в большей степени, чем у русских и англоязычных народов. Крайняя чистоплотнсть немцев делает эти выражения особенно крепкими, более резкими, чем английские и русские соответствия.
Русскоязычная писательница Дина Рубина (Израиль) пишет:
Недавно я общалась со своей немецкой переводчицей, и она, так застеснявшись, говорит: «Да, знаете, есть много непереводимых выражений». Я напряглась. «Уточните», – говорю. «Ну, вот, например, у вас героиня, писательница, кричит взрослому сыну: “Свола-а-ачь! Говнюк паршивый!” Это по-немецки читатель не поймет». – «То есть как? – спрашиваю. – Вы хотите сказать, что в немецком языке нет слова “говнюк”?» – «Да нет, – смущаясь, выдавливает она. – Такие слова могут быть произнесены… ну… в тюрьме, там… на стройке… А мать… Не может мать крикнуть такое сыну!» Я вздохнула и говорю: «Смотря какая мать, смотря какому сыну!»
В свете вышесказанного ясно, что переводчица права, а автор переводимого текста – нет. Поскольку вульгарное название экскрементов в немецкой культуре равносильно русскому площадному мату, можно утверждать, что никакая немецкая мать никакому немецкому сыну не может сказать «Говнюк!», как никакая более или менее нормальная русская мать (тем более писательница!) не может послать своего сына «по матушке» – разумеется, если исключить какие-то экстремальные ситуации, когда «можно все», или если забыть о существовании записных сквернословов, уголовников и проч., для которых вообще никакие этические нормы и литературные законы не писаны.
Отмечается, что немцами именно скатологизмы считаются лучшим средством преодоления страха, например, солдатами во время военных действий. Подобные инвективы представляют здесь способ как бы опровергнуть реальность, объявить ее несуществующей. Можно с уверенностью сказать, что в русскоязычном ареале мат выполняет именно эту же функцию.
Немецкое «Miststűck» – «кусок говна» сопоставляется англичанами и американцами с самым вульгарным в их культурах наименованием женщины – «bitch!» («сука»). Немецкое «Du hast den Arsch offen!» – «У тебя жопа раскрыта!» можно перевести на «You’re fucking crazy!» – «Ты, ёб твою, совсем спятил!»
Впрочем, со словами, обозначающими «задницу», не все ясно: порой непонятно, что имеется в виду, гомосексуальные интересы оскорбляемого или помещение его в «телесный низ», в самое скверное место. «Arschkriecher» – это «ползущий в жопу», примерно то, что имеет в виду русский, говоря: «Он без мыла в жопу лезет». «Oberarsch» – «сверхжопа», в смысле «круглый дурак».
По понятным соображениям (родство языков и культур) скатологизмы на идиш совпадают с немецкими по корням и силе: «Дрек», «Ду бисг а дрек» («ты – говно»), «шайсер» («засранец») и др.
У французов
Скатологические инвективы во французском языке принципиально отличаются от немецких тем, что вульгарное слово, обозначающее экскременты, «Merde!», употребляется в гораздо более широком значении, по множеству поводов и часто воспринимается в смысле, очень далеком от первоначального. Здесь скатологизмы чаще превращаются в простые междометия. Сравним употребление Merde! как реакцию на самые разнообразные жизненные коллизии:
Durand, le patron vous augmente. – Merde! Сhéri, maman arrive demain, – Ah, merde! Désolé, mais votre assurance ne couvre pas ces petits dégâts.. – Merde, alors! Regarde qui a sonné veut-tu? – Merde! Ton mari! «Voilà, voilà, on vient… – Vous ouvrez oui ou merde? и так далее
«Дюран, ваш патрон повышает вам оклад», «Дорогой мой, завтра приезжает моя мама», «Ваша страховка не покрывает эти небольшие расходы», «Ты не посмотришь, кто там звонит», «Это твой муж!», «Вы откроете или merde?» и так далее
Таким образом, хотя французская инвективная стратегия и напоминает немецкую по популярности скатологизмов, явно предпочитая их, допустим, сексуальному инвективному ряду, эмоциональная нагруженность этого слоя у французов слабее.
На сегодняшний день французское «Merde!» фактически почти полностью утратило свой, в прошлом крайне табуированный, характер и по производимому эффекту приблизительно соответствует русскому «Черт возьми!» (и ни в коем случае – русскому «Говно!»).
Однако подобно любому другому французскому слову, прямо указывающему на выделительную физиологическую функцию, его дополнительное значение далеко выходит за пределы соответствующего прямого. С ним связаны понятия грязи, нечистоты, отвращения, брезгливости, беспорядка.
Ряд идиом, включающих «merde», исключительно велик и часто очень плохо переводим: «comme un merde», «de merde», «avoir de la merde dans lex yeux», «l’avoir a la merde», «merderie», «merdier», «merdouille» и так далее. He менее популярны и другие слова, связанные с понятиями нечистоты, неопрятности, грязи. Сравним: «SaJaud!», «Fumier!», «Super fumier!», «Petit filmier»!
Огромный список идиом связан с вульгарными наименованиями, означающими «задница». Это «derche» и особенно – «cul»: «comme mon cul», «соmme cul et chemise», «lèche-cul», «у a pas a tortiller du cul pour chier droit» и так далее.
Нечистота и неопрятность прочно ассоциируются у французов с половой распущенностью: «Salope!» может означать и «неряха», и «блядь», американцы скорее сопоставят это слово с английским «bitch!» (сука).
Грубые и тяжелые башмаки по-французски – «les escrase – merde», то есть что-то вроде «говнодавы»; хам или прохвост – «un petit merdeux» (приблизительно «говнюк»), ну, ты попал в историю! – «T’es dans un de ces merdiers, toi alors!» (русский, вероятно, сказал бы «Ты по уши в говне!»). Там, где русский «вышел сухим из воды», француз «выходит из говна» – он зовется «un d’emerdeur». Русское «Она меня достала!» – «Еllе m’emmerde cette bonne femme».
У французов есть еще слово, означающее то же, что и «merde», но гораздо грубее: «chier». Если по степени грубости «merde» можно сравнить с английским выражением «pain in the neck», то «chier» – с выражением «pain in the ass» (оба выражения используются, когда хотят сказать, что что-то очень досаждает, но в первом говорится «У меня от этого шея болит!», причем русский скорее скажет «У меня это вот где сидит!» и покажет на шею; во втором выражении вместо «шеи» – «жопа»).
У англичан
Подобно французское «Merde!», английское «Shit!» некогда звучало очень грубо. Однако уже довольно давно оно превратилось в несильное междометие. Уже в Первую мировую войну это слово как часть названия общественных туалетов («Shit-house») было официально принятым в военных тренировочных лагерях. И сегодня вполне образованная и культурная американка из среднего класса может в сердцах воскликнуть: «Shit! Shit!! Shit!!!», разбив тарелку или сломав каблук. Сравним в этой связи комичный пример практически полной потери словом «shit» физиологических ассоциаций и перехода в междометие:
«Oh shit! I’ve just stepped into some dog doodoo (Приблиз. «Ох ты, черт! Я вляпалась в собачьи какашки!».)
Более или менее сходный русский пример – когда уставшая мать всердцах назовет «засранцем» ребенка, страдающего запором.
В англоязычном употреблении на сегодняшний день shit, пожалуй, не менее популярно, чем французское «merde», но всё же ещё не столь явно утратило непристойный характер. Примеры из этой группы английских инвектив: «Shitting hell! shitty (exam., etc.), shit-faced, shit-head, to be in the shit, to shit on smb, it gives me the shits, shit-hole» и многое другое.
To же значение у слова «сгар»: «Oh crap! What а 1оаd of crap! What a crappy hand! Cut the crap!»
Очень популярна английское «Asshole!» («дырка в жопе») – обычно в значении «Дурак!». Выше приводилась аналогичная немецкая инвектива, но можно было бы назвать и ряд других культур, где используется эта инвектива (сравним фарерские «Reyvarhol!») и другие.
Эти и другие подобные английские скатологизмы занимают среднее место на шкале наиболее непристойных инвектив (сильнее богохульств, но слабее сексуального ряда).
У испаноязычных народов
Испанский язык тоже «достаточно широко пользуется скатологизмами. Сравним: Come mierda!», «Cagado!», «Mie cojones»! «Vaya a cagar!» Возможны вульгарные сочетания экскрементов и матери, экскрементов и Мадонны (устар.) и даже самого говорящего. Очень тяжелое оскорбление – сочетание названия экскрементов и предков оскорбляемого, могил матери и отца и так далее. Яркий пример: «Me cago en leche de tu madre!» – «Я серу на молоко твоей матери!» в значении приблизительно «Я насрал в молоко твоей матери, которое ты потом сосал!» Грубее этого ругательства испанцы не знают; для того, чтобы спровоцировать драку, достаточно в ситуации перебранки только намекнуть на эту инвективу с помощью одного слова «Leche!» (молоко).
Почти дословно эта инвективная практика совпадает с практикой испанских цыган-гитано, у которых в число распространенных инвектив входят такие, как «Я серу на твою мать, на голову твоего отца, на весь твой род, на твое рождение, на твоих покойников, на яйца твоих покойников, на тех, кого тебе еще только предстоит похоронить» и так далее.
В кубинском испанском такие оскорбления многократно усиливаются: «Me cago en el recontracoco de tu reputissima madre!», что можно приблизительно перевести как: «Я серу на сверхпизду твоей матери-сверхбляди!» За такое оскорбление можно поплатиться жизнью.
У итальянцев
Если англоязычные народы сопровождают свое «shit» разнообразными прилагательными (см. выше), то итальянцы со своим «Merda!» или много более вульгарным «Stronzo!» охотно пользуются многочисленными суффиксами, которые придают этому универсальному слову самые разнообразные оттенки. Если попытаться передать эти оттенки с помощью русских суффиксов и дополнительной лексики, то «Stronzone» – «говнище», «Stronzino» – «говнюшечка», «Stronzetto» – «говнецо», «Stronzaccio» – «говно из говна», «Stronzaio» – «говенное место», «Stronzoso» – «сущее говно» (оценка человека), «Stronzettino» – ласкательное обращение («Поцелуй меня, моя какашечка!»), «Stronzuccio» – что-то вроде кокетливого русского «Ах ты, нехороший говнючок!».
Не пытаясь переводить, приведем соответствующие производные от «merda»: «merdoso», «merdaio», «merdaiolo», «merdaccio», «merdina», «merdona», «merdonaccio», «merdonetto», «merdonettaccio».
У других
У индейцев кечуа инвектива «aka-siki» означает «Дурак!», но буквально переводится как сочетание «merde» и «cul», то есть что-то вроде русского «Жопа сраная!» или «Засранец!».
Румын может издевательски спросить оппонента: «Се, curul meu, vrei?» – «Что, жопа моя, хочешь?»
Для выражения раздражения туземцы в Полинезии тоже используют название ануса: «usi», «matausi».
Очень похожи инвективы ряда кавказских культур. Сравним грузинское «tavze dagajvi!» («Я насрал тебе на голову!»), «Pirsi cagajvi!» («…тебе в рот!»), «Mignero» («Ты – говно!»). Сравним также венгерское «Szarok a szadba» («Я серу тебе в рот!») или фарси «Bii damaghi babat rydam!» («Я серу на нос твоего отца!»), «Guh bi gisit!» («Пусть твои волосы будут в говне!»), «Guh lulih!» («Вывалявшийся в говне» = «Ничтожный!»).
Армянские инвективы тоже могут сочетать скатологизмы со ртом, головой и так далее: «Какем беранет!», «Какем глхит!» Инвектива «Кехтот!» означает просто «грязный».
Сходное словоупотребление имеется и в арабском. Сравним также таджикское «Ах» («кал»), «Мезак» («моча»), «Буби маним!» («Искупавшийся в говне»), «Ахи ма хур!» («Ешь мое говно!») и так далее, чуваш – «пах» – «говно», «навоз». Скатологизмы очень распространены в некоторых африканских культурах, например, в языке народности бансо (Камерун) или йоруба (Нигерия).
Возможно, что такая инвективная стратегия африканских народов повлияла на стратегию афроамериканцев, у которых скатологические инвективы тоже очень часты. Сравним в этой связи афроамериканское инвективное «to goose» – «толкнуть локтем в жопу», происходящее из африканского языка волоф, где соответствующая часть тела называется kus. В Америке это слово имеет целый ряд значений, включая половой акт, обвинение в педерастии и проч.
Португальское соответствие своеобразно в грамматическом плане: «Esta cagado!» – «[Ты есть] обосранный!»
Среди финских скатологизмов можно выделить «Raskapaa!» («Голова, набитая говном») и «Kasipaa!» («Голова, полная мочи»); среди шведских – «Skitstovel» («Сапог с говном»).
Из «экзотизмов» в других культурах: Gaan как in die mielies! на языке африкаанс означает «Иди посрать на кукурузное поле!», но имеется в виду «Кончай молоть вздор!»
Многочисленны шведские скатологизмы: «Skit ockse!» (дословно «И говно тоже!»), «Skit i det!» («Насери на это»), «Kyss mig i arslet!» («Поцелуй меня в жопу»), а также всевозможные определения типа «сраный», «говенный» – «Skitvader» («Сраная погода»), «Skitunge» (приблизительно «Молодой засранец»), «Det var skit till sno» (дословно «Снега было говенно мало»).
В фарерском: «Eg skiti a tad» – «Я сру на это!» (мне на это наплевать), «Skitbyttur» – что-то вроде «глупый дурак», но дословно «сраный дурак». «Skytfullur» дословно означает «до усери полный», что даёт возможность использовать это прилагательное в ряде идиом: «Напп er skytfullur i pengum» – «У него денег куры не клюют», но с грубым оттенком, вероятно, что-нибудь вроде «У него денег усраться можно сколько». Просто «skytfullur» означает «вдребезги пьяный».
Фарерцы могут соединить скатологизм с богохульством: «Nakad helvitis lort» – дословно «Какое-то адское говно».
Отметим еще венгерское «Szar az egisz!» («Все говно»), «Szar vagy, Szar ember!» («Ты – говно»), «Le vagy szarva!» («Ты засраный») и турецкое «Iki ucu boklu degnek» – «Трость с обоих концов в говне» – о безвыходной ситуации (сравним русское «Куда ни кинь, всюду клин»).
Нечто очень похожее встречается на другом конце земного шара, у индейцев меномини (племя центральных алгонкинов): «Ты смердишь!», «Я на тебя серу!» «У тебя зудит жопа/член/ яйца!» и так далее и тому подобное.
У литовцев популярны издевательские «советы» типа «Eik sikti!» («Иди посрать»), «Eik bezdeti!» («Иди пердни!) или не лишенное изящества «Pasakei, nuleisk vandens!» («Иди и спусти воду» – в смысле «Кончай болтовню!»).
Чувашское «йыта пах» означает «говно собачье», а «пахла кут» – «грязная жопа» в смысле «недотепа».
Особое место скатологизмам принадлежит в японском языке. Это, по всей видимости, единственная группа инвектив, приближающихся по характеру к европейским. В качестве простого восклицания японцы могут использовать слово «Кусоо» («экскременты») или «Якикусоо» («горелые экскременты»), «Коно кусоттарема!» – приблизительно «Голова в говне!», «Кусо демо кураэ!» – «Иди есть говно!» и так далее.
Как скатологизм в японском иногда понимается слово «Жри!» (подразумевается «Жри говно!»). Именно эта инвектива была выбрана японским переводчиком «Двенадцати стульев» как эквивалент русского «Ах, чтоб их!». В другом произведении эта же идиома соответствует в русском подлиннике выражению «Пошел ты…».
Точно такое же в буквальном переводе выражение употребляется в Англии и во многих других культурах.
Одно из сильнейших оскорблений индейского племени мандан (группа сиу, Верхняя Миссури) – «Поедатель экскрементов!», то есть попросту «Говноед!». Свое презрение к оппоненту индейцы шейенны выражают примерно так же: «Рот в говне!» Индейцы племени пока (группа сиу) предпочитают «Ты – пожиратель собачьего говна!». Показательно при этом, что соответствующие слова, которые индейцы пока выбирают для этой инвективы, крайне редко употребляются за пределами перебранки, то есть составляют часть специфического бранного вокабуляра.
Англоязычное обозначение подхалимажа – «brown-nose» («коричневый нос»). Сравним в том же смысле итальянское «Leccare culo» – «лизать задницу», русское «жополиз» рядом с литературным «блюдолиз» или «лизоблюд».
Где-то рядом с подобными инвективами находятся английское «Kiss my ass!», датское «Kys mig i roven!», фарерское «Kyss meg i reyvina!», румынское «Pupa-ma in cur!», грузинское «Traksi makoce!» – все в значении «Поцелуй меня в жопу!».
