Здесь шторы были раздвинуты. Уличного освещения за окном хватало, чтобы рассмотреть аккуратно заправленную кровать. Номер был свободен.

Джеффи издал торжествующий смешок, но тут же понял, что Эмити нет рядом, и его ликование вмиг сменилось отчаянием. Он попятился, налетел на стул с прямой спинкой, и тот врезался в ростовое зеркало, встроенное в дверь шкафа. Зеркало разбилось, Джеффи вскрикнул и чуть не упал. Выронил пистолет, едва удержал в руке ключ ключей – вещь, которой он дорожил сильнее всего и которую ненавидел всем сердцем.

Ну конечно, так и должно было случиться. Он же знал, что это непременно произойдет, ведь в книжках сплошь и рядом встречаются такие повороты сюжета, а реальная жизнь заткнет за пояс любую книжку, реальная жизнь выкидывает самые причудливые коленца, и ни один писатель на свете не способен втиснуть в книжку хотя бы один процент этого безграничного безумия, поэтому по капле выжимает суть жизни на страницы текста, надеясь найти в ней какой-нибудь смысл. Но какой? Какой смысл в том, что одиннадцатилетняя девочка осталась одна в чужом мире, в царстве смерти и ужаса? Этот смысл ускользал от Джеффи, и Джеффи был взбешен; ему хотелось заорать благим матом, ведь никакого смысла здесь нет, а есть лишь случайность, глупая и жестокая случайность, потому что сценарий реальной жизни, наверное, написал Толкин, но не тот Толкин, которого все мы знаем и любим, а Толкин, обкурившийся метамфетамином и выплеснувший на бумагу нескончаемый каскад случаев, событий, происшествий, непрерывно следующих друг за другом, зачастую трагических, да и все писатели, одержимые поиском смысла жизни, задавали себе вопрос: к чему все эти смерти, потери и страдания, какой в них вообще может быть смысл?

Все это пронеслось в сознании у Джеффи за малую долю секунды, а потом он поймал равновесие и нажал круглую кнопку на устройстве. Уже бегу, Эмити, сейчас, сейчас буду. Четыре секунды длились целую вечность. Наконец экран засветился серым, вот-вот появятся три кнопки, и тут в дверь постучали.

– Служба безопасности, – сказал человек в коридоре.