Они поднялись на четвертый этаж. Здание было старое, строили в те времена как для себя, поэтому ступеньки были не металлические, а бетонные. Взбираясь по лестнице, Джеффи и Эмити не слышали ничего, кроме собственного шумного дыхания.

Пожарные двери на всех этажах были распахнуты, доводчики сняты или сломаны. Коридор четвертого этажа оказался поуже, чем в современных гостиницах, а серовато-зеленый ковер был заляпан какой-то гадостью. Хорошо хоть не кровью.

Двери по обе стороны были раскрыты, словно здесь провели тщательный обыск. Проходя мимо комнат, Эмити светила в них фонариком. Никаких костей, обычные гостиничные номера с кроватями, шкафами и креслами.

– Куда? – спросила Эмити.

Кто бы за ними ни гнался, это существо (или существа) будет обшаривать здание снизу доверху. Джеффи понял, что надо делать. Может, у преследователей есть тепловизор, способный засечь человеческое существо сквозь стену, и тогда эта уловка окажется бессмысленной, но попытка не пытка. Он повернулся к Эмити:

– Закрываем все двери. Ты слева, я справа.

Наверное, окно в конце коридора было разбито. Из-за соленого морского воздуха все дверные петли проржавели. Шарниры поддавались неохотно и с жутким скрипом, но двери все же закрывались, и на реализацию всей задумки ушло совсем немного времени.

После этого Джеффи отвел Эмити к номеру в восточной части здания (тот был в самой середине коридора) и велел потушить свет. Они вошли в комнату и закрыли дверь. Когда преследователи доберутся до четвертого этажа, начнут обыск с одного конца коридора и будут продвигаться к другому.

Тяжелые шторы на двух окнах провисли и покрылись плесенью, но функцию свою выполняли исправно.

Однако, включив фонарик, Эмити тут же прикрыла его дрожащей ладонью.

– Все будет хорошо, – сказал Джеффи.

– Знаю.

– Считай, что мы уже сбежали отсюда.

– Знаю.

Электронный замок на двери активировался магнитной карточкой. Ее выдавали гостю на регистрационной стойке. Разумеется, такой карточки у Джеффи не нашлось, да и электричества в гостинице, похоже, не было. Зато на двери оказалась обычная ручка, и Джеффи по привычке подпер ее спинкой стула.

Эмити по-прежнему прикрывала фонарик ладонью. Раздвинув пальцы, она нервно поводила лучом света по мебели и посветила в ванную, словно ей не верилось, что сейчас они одни и им ничего не грозит – по крайней мере, пока.

Джеффи вынул из кармана куртки ключ ключей и нажал на круглую кнопку.

Луч фонарика упал на стену – сплошную бесшовную поверхность, похожую на черное зеркало. Мебели рядом с ней не было.

– Что это? – спросила девочка.

– Наверное, телевизор, – предположил Джеффи.

Тем временем прошло четыре секунды, и экран харкенбаховского устройства засветился серым.

– Телевизор? Во всю стену?

– Может, система виртуальной реальности. В любом случае у нас дома такого нет.

На экране появились три кнопки: синяя, красная, зеленая.

– Хватайся за меня, – сказал Джеффи, и Эмити крепко сжала его руку.

Хотелось бы надеяться, что на первичной Земле этот номер пустует, ведь сейчас не самый пик пляжного сезона. Даже если в нем кто-то есть, жильцы, скорее всего, будут спать, а когда проснутся и включат свет, их с Эмити уже и след простынет.

Облегченно вздохнув, Джеффи коснулся надписи «ДОМ». Через несколько секунд кнопки исчезли. На экране появился символ, знакомый любому пользователю Всемирной паутины, – колесико поиска, похожее на комету, возжелавшую поймать себя за хвост.

В горле у Джеффи стоял комок, и его никак не получалось сглотнуть.

– То есть… – начала Эмити, увидев колесико.

– Нет, быть такого не может. Черт, я же не на сайт захожу. Я просто хочу вернуться домой. Там была кнопка «ДОМ», я на нее нажал.

– А что, если эта штуковина потеряла связь с нашим миром?

– Эд ничего об этом не говорил, не писал в своей книжке. По крайней мере, мне такое не попадалось.

– Мультиверсум немаленький, – заметила Эмити.

Что-то с визгом пронеслось мимо здания. Что-то небольшое. Наверное, квадрокоптер. Или стайка квадрокоптеров.

Вздрогнув, Эмити отпустила руку Джеффи и направила луч фонарика на окно. В этот момент колесико перестало крутиться. Джеффи оказался в белоснежной световой буре, а через мгновение – на первичной Земле. Один.