Пока португальцы создавали свою торговую империю в Юго-Восточной Азии, испанцы изучали свои владения в Америке и начали искать собственный маршрут на запад, к богатствам Островов пряностей.

К 1513 году один испанский исследователь прошел по суше через Панамский перешеек и стал первым европейцем, увидевшим океан по ту сторону. Как мы знаем из главы 2, Фернан Магеллан – португальский мореплаватель на службе у Испании – в 1520 году обогнул нижнюю оконечность Южной Америки через пролив, который теперь носит его имя, и назвал новый океан Mare Pacificum – Мирное море. Его корабли прошли вдоль побережья на течении Гумбольдта, принадлежащем Южно-Тихоокеанскому замкнутому течению, а затем поймали пассаты и поплыли на запад, на Филиппины, которые Магеллан объявил испанскими владениями. Магеллан был убит на острове Мактан, однако его корабли продолжили путь и в 1521 году добрались до Молуккских островов, знаменитых Островов пряностей, которые в то время были единственным в мире источником мускатного ореха и гвоздики.

В ходе плавания испанцев к Островам пряностей возникло одно осложнение: мореплаватели проложили путь на запад через Тихий океан, но не знали, на каких ветрах возвращаться на восток, к Америке. Единственный корабль из экспедиции Магеллана, которому удалось вернуться домой, сделал это через Индийский океан – просто поплыл дальше на запад и совершил первое кругосветное плавание. Как писал капитан этого корабля, «Мы проложили курс через всю окружность мира – и, двинувшись на запад, вернулись с востока».

Чтобы изучить ветры, позволявшие вернуться через Тихий океан на восток к Америке, испанцам потребовалось еще 40 лет. Поняв, что рисунок ветров в Тихом океане повторяет закономерности Атлантического, мореплаватели двинулись на север от Филиппин до самых берегов Японии и лишь там подхватили полосу западных ветров (из атмосферной ячейки Ферреля), которые и понесли их в нужном направлении. Это открытие позволило испанцам проложить через тихоокеанские просторы регулярный круговой маршрут – маршрут Манильских галеонов. Он соединял колонии Новая Испания в Акапулько на территории нынешней Мексики и Манила на Филиппинах, и в течение 250 лет, с 1565 to 1815 год, до самой Мексиканской войны за независимость, этот тихоокеанский маршрут был самым длинным торговым маршрутом в истории. Западные ветры доставляли галеоны через Тихий океан к берегам Калифорнии, где они нуждались в перевалочных пунктах, чтобы пополнить запасы после долгого пути через океан и затем проделать последний отрезок пути на юг, к побережью Мексики. Это объясняет, почему в этом регионе было так много испанских колоний, что видно по названиям крупных городов – Сан-Франциско, Лос-Анджелес и Сан-Диего и сегодня напоминают об испанском присутствии.

Главным грузом, который доставляли на запад через Тихий океан этим маршрутом, было серебро. В сороковые годы XVI века испанцы открыли в Мексике богатые серебряные месторождения, а также «серебряную гору» Потоси высоко в Андах. Это серебро по большей части доставляли к Панамскому перешейку вдоль побережья Южной Америки, перевозили через этот узкий сухопутный мостик на мулах, а затем грузили на корабли, отплывающие в Испанию. Галеоны, шедшие через Атлантику в составе таких флотилий с сокровищами, становились добычей французских, голландских и английских корсаров с запоминающимися именами вроде Леклерк Деревянная Нога и Фрэнсис Дрейк.

Манильскими галеонами около пятой части добытого американского серебра отправляли через Тихий океан и на Филиппинах обменивали на китайские предметы роскоши – шелк, фарфор, благовония, мускус и пряности. В конце концов почти треть южноамериканского серебра так или иначе стекалась в Китай – либо его доставляли манильскими галеонами на Филиппины для торговли с китайцами, либо оно из Испании просачивалось через европейские империи на Восток, где этот драгоценный металл стоил дороже золота. Часть серебра участвовала в торговле с Индией, где падишах Шах-Джахан в начале XVII века выстроил великолепный мавзолей для своей супруги – Тадж-Махал. Этот вечный символ любви может послужить и символом зарождения глобальной экономики с началом эпохи великих мореплавателей: южноамериканское серебро, добытое испанцами и прошедшее через руки европейских торговцев, в конечном итоге пошло на строительство монумента в Индии.

На некоторое время Испания стала несказанно богатой и сильной благодаря этому потоку серебра из Америки. Однако, как и доходы с атлантической треугольной торговли, это богатство обернулось колоссальными гуманитарными потерями: шахтеры, трудившиеся в недрах серебряной горы, месяцами не видели солнечного света, страдали от жары и пыли, причем все это происходило на высоте 4000 метров, где ощущается нехватка кислорода. Потоси вошла в историю как «гора, пожирающая людей».

В XVII веке был открыт второй важнейший новый маршрут в Ост-Индию. Путь, который открыли португальцы в последние годы XV века, огибал оконечность Африки, шел вдоль восточного побережья континента и затем через океан в Индию, а уже оттуда заворачивал к Малаккскому проливу. Этот маршрут лишь немного задевал полосу западных ветров там, где судам нужно было пройти самую южную точку Африки. Это зеркальное отражение в Южном полушарии западных ветров средних широт, которыми научились пользоваться испанцы, чтобы добраться из Филиппин в Мексику на манильских галеонах. Однако, как мы уже видели, в Южном полушарии эти западные ветры не встречают препятствий в виде крупных массивов суши, а следовательно, дуют гораздо сильнее. Но потребовалось целое столетие, чтобы моряки научились подчинять себе «ревущие сороковые» в полной мере.

В 1611 году капитан Хенрик Брауэр из Голландской Ост-Индской компании обошел мыс Доброй Надежды, но не направился на северо-восток в Индию, а повернул южнее, глубже в полосу западных ветров. Они пронесли его на целых 7000 километров на восток, после чего он сошел с этого скоростного океанского шоссе и снова свернул на север, к Яве. Маршрут Брауэра с участием «ревущих сороковых» занял в два с лишним раза меньше времени, чем традиционный путь, не в последнюю очередь благодаря тому, что избавлял от необходимости ждать муссонов в Индийском океане. Он давал возможность не только гораздо быстрее попасть на Острова пряностей, но и пройти южнее тропиков, где значительно прохладнее, что позволяло сохранить здоровье команды и свежесть припасов.

Освоение нового прохода имело целый ряд серьезных исторических последствий. Именно мореплаватели на маршруте Брауэра первыми увидели западное побережье Австралии. А плавание на юг вокруг Индийского океана означало, что главный проход к Ост-Индии лежал уже не через Малаккский пролив, а через Зондский, между Явой и Суматрой. В 1619 году голландцы основали Батавию, нынешнюю Джакарту, сделали ее своей базой в этом регионе и с ее помощью контролировали этот важнейший пролив. Зона сильных ветров стоит и за основанием Кейптауна – голландцам нужен был перевалочный пункт, где суда могли бы пополнить запасы, прежде чем проделать последний отрезок пути. Вот почему сегодня в Южной Африке говорят на африкаанс: причина – «ревущие сороковые».

Объединение мира. Крупнейшие океанские торговые маршруты, задействовавшие разные полосы ветров и океанские течения

Изображение создано автором этой книги в программе Mathematica 11.0 на основании данных из Jones (2004) (Figure 3.1), Bernstein (2009) (Map 14) (Бернстайн, 2014), Winchester (2011) (p. 319), Wells (2012) (Figure 6.14).

Подлинным стимулом для начала эпохи Великих географических открытий и организации глобальной океанской торговли для европейских мореплавателей стали пряности, однако к 1700 году на рынке начали доминировать другие предметы роскоши. В Новый Свет возили культурные растения из Африки и Индии, в Бразилии наладили производство огромных объемов кофе, на Карибских островах – сахара, в Северной Америке – хлопка. А потребность в рабочей силе, без которой невозможно было бы наладить массовое производство всего этого для европейских рынков, привела к созданию другой межконтинентальной торговой системы, сыгравшей, пожалуй, самую важную роль в формировании сегодняшнего облика цивилизации.

Говоря упрощенно, атлантическая треугольная торговля связала Европу, Африку и обе Америки, чтобы удовлетворить ненасытных европейцев, требовавших все больше дешевого хлопка, сахара, кофе и табака. Корабли из Европы плыли с товарами, изготовленными в промышленно развитых странах, – текстилем и оружием – вдоль западноафриканского побережья и покупали за них у местных вождей рабов-пленников. Затем этих рабов везли через всю Атлантику и продавали в колонии – плантаторам в Бразилии, на Карибских островах и в Северной Америке. Прибыль от торговли живым товаром капитаны пускали на приобретение сырья, производимого на плантациях руками рабов. Трюмы невольничьих кораблей драили уксусом и щелоком, после чего купленное сырье везли в Европу на переработку – и цикл замыкался. Конкретные маршруты могли несколько различаться и перекрываться, как и товары, перевозимые по каждому отрезку, и иногда корабли делали короткие каботажные переходы между теми или иными точками побережья, однако суть треугольной торговли в Атлантическом океане между европейскими метрополиями и их колониальными территориями не менялась с конца XVI до начала XIX века.

Перед отправкой через Атлантический океан африканских рабов держали в прибрежных фортах – факториях, – оборудованных зачастую в устьях рек, поскольку так было проще всего доставлять пленников из глубины континента. Подавляющее большинство рабов вывозили из Западной Центральной Африки, области между экватором и примерно 15° к югу, а также с Золотого берега, из залива Бенин и залива Биафра, части Гвинейского залива. Это тоже объясняется в основном механикой циркуляции атмосферы и океанских течений. Из этих мест проще переплыть в Южную Америку с юго-восточными пассатами, а потом свернуть на юг вдоль побережья на Бразильском течении и попасть на бразильские кофейные плантации, либо поймать северо-восточные пассаты и северное экваториальное течение и оказаться на сахарных плантациях Карибских островов, хлопковых плантациях Алабамы и Каролины и табачных плантациях Виргинии. Работорговля в Атлантическом океане была запрещена в 1807 году, однако продолжалась контрабандой до отмены рабства после Гражданской войны в США в 1865 году. К этому времени были схвачены и силой перевезены в Америку свыше 10 миллионов африканцев, многие их них умерли в адских условиях плавания или за первые год-другой на плантациях. Около 40 % увезли в Бразилию, 40 % – на Карибы, 5 % – в будущие Соединенные Штаты и 15 % – в Испанскую Америку.

Торговцы получали доходы со своего товара на каждом этапе треугольника, и эта система, будто экономический вечный двигатель, с каждым поворотом рукоятки генерировала для своих хозяев огромные прибыли. Европейские страны начали применять на своих заводах и фабриках водяные колеса, а затем и паровые машины, но рабская рабочая сила, добывавшая за океаном сырье, оставалась не менее важным компонентом механизмов, двигавших экономику индустриализации. Пока не набрало силу аболиционистское движение, вкус сладкого чая, глоток рома, ощущение чистой рубашки на коже и бодрящая затяжка табачку заставляли европейцев закрывать глаза на человеческие страдания, обеспечивавшие в конечном итоге их уютный образ жизни.

Огромные площади новых земель в заморских европейских колониях и, сырье и прибыли, которые они давали, помогли создать условия для Промышленной революции, однако не меньшую роль в этой трансформации сыграла доступность безграничных по тогдашним представлениям ресурсов энергии из подземного царства, к которым мы сейчас и обратимся.