Подобно тому, как Великий шелковый путь вел через узкие коридоры, долины и перевалы, ландшафт обеспечивал и удобные маршруты, по которым вооруженные захватчики вторгались в цивилизованные земли. Те же самые проходы, которые открывали возможности для сухопутной торговли, делали оседлые сообщества по краям Евразии беззащитными перед набегами и завоеваниями.

Индию в целом защищал непроходимый барьер Гималаев, однако узкий Хайберский проход через Гиндукуш превратился во входные ворота для захватчиков. Китай, как мы уже знаем, тоже, в общем и целом, был защищен естественными преградами, но его центральные равнины были открыты для вторжения кочевников из северных степей, а также с запада, со стороны Джунгарского перевала, который вел захватчиков по коридору Ганьсу в самый центр Китая.

Великую Китайскую стену построили в основном для защиты Китая от наплыва кочевников из степей. После объединения первый император династии Цинь начал строить укрепления на северной границе в 221 году до н. э., а затем при династии Хань – с 200 года до н. э. по 200 год н. э. – стену протянули дальше, чтобы оберегать участок Великого шелкового пути, который шел по коридору Ганьсу в бассейн реки Тарим. Но основная часть самых величественных фрагментов стены, сохранившихся до наших дней, выстроены при династии Мин, начиная с середины XIV века. На первый взгляд, Великая Китайская стена служит демаркационной линией между двумя культурами, двумя принципиально разными образами жизни – кочевым и оседлым, варварским и цивилизованным. Но в более глубоком смысле эти укрепления были выстроены вдоль фундаментальной экологической границы между влажными плодородными почвами, пригодными для земледелия, и сухими суровыми степями в сердце континента, где могли выжить только пастухи-кочевники. Тем не менее степные племена постоянно вторгались в Китай, причем зачастую через Джунгарский горный перевал и по коридору Ганьсу. Подобно тому как Хайберский проход служил для степных захватчиков входными воротами в Индию, Китай тоже атаковали по ходу Великого шелкового пути. Торговые маршруты годились и для вторжения.

Европейские цивилизации на западной оконечности Евразии тоже были беззащитны перед вторжениями степных кочевников-захватчиков по нескольким основным путям, проходившим через равнины и перевалы. Со стороны западных степей один из этих маршрутов пролегает к югу от Кавказа и Черного моря по Малой Азии; другой – к северу от Черного моря в сторону Карпат, а оттуда – либо на север между Карпатами и Пинскими болотами, либо на юг в долину Дуная. Оба этих пути приводили захватчиков прямо в центр Среднеевропейской равнины. Гунны, угрожавшие Римской империи начиная с IV века н. э., булгары, мигрировавшие на Балканы в VII веке, мадьяры, пришедшие на Альфельд в IX веке, и монголы, вторгшиеся в Европу в XIII веке, – все они так или иначе пришли туда из степей по этим коридорам.

Столкновения между степными кочевниками и оседлыми сообществами отражали образ жизни, диктуемый их средой обитания; однако мир природы и распределение различных экосистем определяли и поведение кочевников после вторжения в земледельческие регионы.

Ужас перед этими конниками во многом объяснялся их мобильностью. В отличие от неповоротливых армий оседлых цивилизаций кочевники могли мгновенно перемещаться на большие расстояния. Однако всадникам-степнякам мешало одно фундаментальное экологическое обстоятельство. Их успехи в военном деле строились на возможности повести в бой множество быстрых всадников, но их лошадей надо было чем-то кормить. В естественной среде обитания – на травянистых просторах степей – это было просто, но как только захватчики углублялись слишком далеко в земледельческие регионы вдоль границ Евразии, как оказывалось, что их скакунам нечего есть. Орошаемые земли дают достаточно зерна с небольшой площади, чтобы кормить людей, но не годятся как пастбище для огромного количества лошадей.

Это ограничение, установленное самой природой, показывает, что образы жизни пастуха и землепашца в принципе несовместимы, поэтому, насладившись победой, степные захватчики были вынуждены либо отступать обратно на свои просторные естественные пастбища, либо фундаментально менять свои нравы и обычаи и ассимилироваться в оседлом сообществе. Поэтому не стоит удивляться, что гунны, вторгшиеся в самое сердце Европы в V веке н. э., избрали центром военных действий Альфельд – экологический рубеж между степью и земледельческим регионом и самый западный анклав травянистых равнин.

Некоторые кочевники отказывались от своих обычаев. Турки-османы изначально были вытеснены из степей в Малую Азию в XIII веке монголами под предводительством Чингисхана. Здесь они и обосновались, переняв европейский стиль ведения войны с опорой на фортификацию, и сформировали армию рабов из пленных мальчиков-христиан, которых силой заставляли принять ислам, – знаменитую армию янычар. К концу XIII века османы стали главной угрозой для христианских стран, а в 1453 году захватили Константинополь и положили конец Византийской империи.

Набеги степняков-кочевников стали причиной двух определяющих моментов в мировой истории: падения Западной Римской империи и завоевания Азии монголами.