16. Развитие техники

Как работать над техникой? Рисовать, рисовать и рисовать. Это настолько банальный и набивший уже всем оскомину совет, что я, с вашего позволения, повторю его всего лишь ещё один раз и больше не буду. Обещаю.

Итак: рисовать, рисовать и рисовать.

Ежедневно, ежечасно. При этом рисовать не простое и знакомое, а трудное и новое. Наш мозг устроен таким образом, что развивается лишь во время решения новых задач, напрягаясь и прокладывая новые нейронные связи внутри себя. Если не напрягать свой мозг, не заставлять усиленно работать серое вещество, мы ничему не научимся. Рисование – точно такой же навык, как и все остальные, и требует такой же тренировки мозга, как и для решения, ну скажем, квадратных уравнений или шахматных партий. Чем больше вы рисуете, чем больше новых задач перед собой вы ставите, тем выше ваше мастерство.

Что рисовать? Лучше всего скетчи. Причём скетчи с натуры лучше, чем с фотографии. Скетчи быстрые лучше, чем медленные. Скетчи живых существ лучше, чем неодушевлённых предметов. Скетчи динамичные лучше, чем статичные. Скетчи людей лучше, чем животных. Скетчи детей лучше, чем взрослых. Почему так? Охотно поясню. Берите карандаши, записывайте.

Скетчи с натуры лучше, чем скетчи с фотографии, потому как заставляют вас интерпретировать объёмную стереоскопическую картинку, которую видит ваш мозг, в двухмерную картинку на листе бумаги, производя довольно важную мыслительную работу и тренируя умение видеть и анализировать увиденное. Кроме того, у вас не будет соблазна просто обрисовать фотографию или скопировать её «близко к оригиналу». Вы будете вынуждены опираться только на собственное понимание формы и объёма, волей-неволей развивая их.

Быстрые скетчи лучше, чем медленные и проработанные, потому что они заставляют ваш мозг ухватывать самую суть объекта, без того, чтобы тратить время на проработку деталей. Как мы уже видели, стремление сразу нырнуть в мелкие детальки – это бич всех молодых художников, и нужно всеми силами стараться избежать такого соблазна.

Суть любой стилизации в иллюстрации и дизайне персонажей, как я уже говорил, заключается в отходе от реализма в сторону упрощения и объединения форм. Быстрые скетчи, именно ввиду своей скорости и недостатка времени, как нельзя лучше помогают ухватить основные формы объекта, его суть. И, разумеется, тоже заставляют вас напрягать мозг и учиться эти формы видеть. Поэтому если вы, скажем, предпочитаете, отдавая дань классическому образованию, ходить куда-нибудь рисовать модель, то стоит выбирать такие сессии, где модель часто меняет положения и не сидит в одной позе по два часа. Чем больше поз ваша модель сменит и чем более экспрессивными они будут, тем больше для вас пользы.

Скетчи живых существ лучше, чем неодушевлённых предметов, потому что неодушевлённые предметы, окружающие нас, как правило, очень геометрически просты. Холодильники, блендеры, автомобили, самолёты, дома, автобусные остановки, скамейки и фонарные столбы, все они, в силу естественных технологических ограничений, стремятся к простым геометрическим формам. Так их проще производить, собирать, складировать и транспортировать. Почтовая марка потому прямоугольная, что такая форма позволяет напечатать больше марок на одном прямоугольном листе бумаги. С той же целью в Японии выращивают квадратные арбузы, чтобы сэкономить место при их транспортировке и повысить процент полезной арбузности на единицу объёма.

Учитывая это стремление к простой геометрии, рисовать неодушевлённые предметы представляется мне не очень сложным. Если вы достаточно хорошо рисуете, чтобы без особых огрехов изобразить куб и цилиндр, большинство неодушевлённых объектов вам будет вполне по силам, я в этом уверен. Живые же существа для художника сложнее и интереснее в разы. Они пластичны, округлы, текучи, у них сложная структура, их форма постоянно меняется. Кроме того, они динамичны, и одно и то же существо может выглядеть иначе, чуть сместив центр тяжести или же слегка сдвинув конечность, если таковая у него, конечно же, есть. Сами посудите, что сложнее нарисовать, стол и стул или же одного осьминога? И там и там, вроде бы, восемь ног, но осьминога, всё же, изобразить гораздо сложнее, чем два нехитрых предмета мебели.

Скетчи динамичные лучше, чем статичные, по всем причинам, описанным выше, но ещё и потому, что рисовать животных или людей в движении неизмеримо сложнее, чем неподвижных, а это значит, что такой навык более редок и потому более ценен. Кроме того, ничто не передаёт пластику живого существа так, как его движение, и умение понять и увидеть эту пластику достигается именно рисованием динамических скетчей. Также эти скетчи научат вас лучше понимать анатомию живых существ. В общем, от них одни плюсы и никаких минусов.

Скетчи людей лучше, чем животных, потому что, если вы не собираетесь всю свою жизнь посвятить только рисованию животных, то, скорее всего, именно людей вам придётся рисовать в большинстве случаев. Кроме того, в изображениях людей наиболее заметны ошибки, и поэтому чем больше у вас практики в рисовании людей, тем лучше.

Скетчи детей лучше, чем взрослых, потому что дети подвижнее, импульсивнее, экспрессивнее и эмоциональнее взрослых. Их интересней и полезней рисовать. Ну, и конечно же, большинство работы на рынке иллюстрации на сегодняшний день так или иначе рассчитано на детскую аудиторию. Поэтому естественно было бы предположить, что чем лучше вы умеете рисовать детей, тем больше у вас шансов найти работу.

Разумеется, приведённый мною список приоритетов для рисования скетчей является чисто условным и никоим образом не обязательным к выполнению. Если у вас нет возможности рисовать с натуры, можно рисовать и с фотографии. Можно рисовать животных, а не людей, взрослых, а не детей. Можно рисовать всё что угодно, лишь бы это поддерживало в вас интерес к рисованию, ставило перед вами новые трудные задачи и в конечном итоге вас развивало.

Главное в этом процессе – постоянный анализ увиденного. Важно научиться понимать, как сложные формы образуются из простых. Анализ форм даст вам возможность их стилизовать и упрощать. Без анализа и понимания стилизация невозможна, возможно лишь бездумное копирование натуры, подобно фотоаппарату.

В конечном итоге иллюстратор всегда рисует, отталкиваясь от понимания, а не от того, что он видит перед глазами. Почему? Потому что иллюстратор, как правило, не автор оригинальной идеи, оригинального текста, который он иллюстрирует. Кто-то другой пишет слово, вкладывает в него смысл, а иллюстратор этот смысл лишь интерпретирует визуально. Это значит, что практически всегда ему приходится основывать создаваемое им изображение лишь на своём мысленном образе, а не на другом изображении. Иными словами, он рисует из головы, а не с натуры. Кто-то где-то, возможно, сидит часами в студии, пропахшей маслом и терпентином, среди холстов и старых кистей, и пишет потрет или натюрморт, и это, вне всякого сомнения, замечательно. Точная передача всех нюансов натуры является для такого художника главной задачей. Иллюстратору же подобные задачи малоинтересны, так как он работает не с натурой, а миром идей и собственным воображением. Соответственно, иллюстратору во сто крат важнее понимать, что именно он рисует, как оно устроено, как работает и из чего состоит, чем просто иметь верный глаз и натренированную руку.

Каждый раз, когда я заводил разговор о необходимости наблюдения и анализа в работе иллюстратора, я неизменно наталкивался на изумление и непонимание со стороны своих студентов.

– Что уж такого мы, иллюстраторы, люди искусства, можем проанализировать и вынести для себя полезного из наблюдения за окружающей действительностью? – спрашивали они. И каждый раз я приводил им в пример Демокрита.

У жителей любой страны или нации есть такой город или соседний народ, про который они традиционно рассказывают анекдоты и представителей которого они считают недалёкими провинциалами, неисправимыми скрягами и смешными недотёпами. Для англичан это шотландцы, для французов это бельгийцы, для испанцев – португальцы. Немцы со времён Средневековья смеялись над жителями Швабии, а болгары до сих пор сочиняют анекдоты про жителей города Габрово, даже породив такое уникальное явление, как габровский юмор. У древних греков тоже была такая мишень для постоянных шуток, и это был город Абдеры во Фракии, причём абдериты умудрились сохранить свою сомнительную репутацию аж до самого XIX века, когда ни Древней Греции, ни самого города Абдеры с его жителями уже и в помине не было.

И вот в этом замшелом захолустье, в этой невероятно унылой дыре без какого-либо намёка на наличие интернета, метро или центрального кондиционирования воздуха и родился Демокрит в 460 году до н. э.

Он получил прекрасное образование для своего времени, объездив вдоль и поперёк весь Древний мир от Египта до Индии и потратив на свои путешествия и обучение всё баснословное состояние, доставшееся ему в наследство от отца, все 100 талантов до последнего обола. Это была неимоверная сумма по тем временам, ведь годовой бюджет такого огромного полиса, как Афины, немногим превышал 1000 талантов, а постройка Парфенона обошлась «всего» в 469 талантов. Так или иначе, но деньги он потратил явно не зря и вернулся в родные Абдеры уже большим учёным и философом. Прожил Демокрит очень долгую и плодотворную жизнь, полную изучения различных наук, наблюдений и размышлений, написал 70 книг во всех доступных в то время областях знания, составил один из первых в Греции календарей.

Проведя большую часть своей жизни в глуши, вдали от какой-либо современной ему цивилизации, не имея никаких, даже самых простых приборов или технических средств для исследования природы, он, тем не менее, обладал мощнейшим интеллектом вкупе с потрясающей наблюдательностью и недюжинным аналитическим умом. Глядя на бескрайний окружающий мир через микроскопическое игольное ушко собственного жизненного опыта и имевшихся в его распоряжении на тот момент примитивных знаний о мироздании, он сумел, только лишь благодаря силе своего интеллекта, сделать предположения об устройстве нашей Вселенной, которые не только во многом оказались верными, но и сохранили с небольшими изменениями актуальность практически до наших дней.

Например, он пришёл к выводу, что всё вокруг нас состоит из очень маленьких неделимых частиц, которые он назвал атомами, а между этими атомами находится пустота. Также он считал, что вся окружающая нас материя имеет цвет, вкус и различные физические свойства не сама по себе, а лишь благодаря различным бесконечным сочетаниям атомов. Он говорил, что атомы находятся в постоянном движении, бесконечно сталкиваясь и разлетаясь в разные стороны, что они вибрируют и никогда полностью не соприкасаются между собой, так как при их сближении начинают действовать силы отталкивания. Утверждал он также, что тело будет двигаться бесконечно с постоянной скоростью, если его движению не препятствовать, чем, как мы теперь понимаем, предвосхитил Исаака Ньютона на два тысячелетия. Ещё он говорил о некоем вселенском Вихре, который запустил движение атомов в самом начале времен, что совсем уж до неприличия походит на теорию Большого взрыва, изобретённую лишь в XX веке. Вы не поверите, но он даже предсказал нечто вроде «спина» кварка, называя его «поворотом» атома, одним из его, атома, природных свойств. Кроме всего прочего, он был атеистом и утверждал, что люди сами придумали себе богов, чтобы объяснить природные явления. Поразительная смелось, особенно если учесть, что его современник Сократ за подобные взгляды был вынужден отдать жизнь, выпив настой цикуты. За 2200 лет до Дарвина он говорил, что жизнь на Земле появилась в результате самозарождения и развилась в современные формы через приспособление к окружающим условиям и эволюцию, и эволюция эта не прекратится никогда. Он также считал, что на заре своей истории люди объединились в стаи для защиты от диких животных и таким образом развили свой интеллект и приобрели речь, а с нею письменность, государство и законы.

Чёрт побери! Вы только вдумайтесь, это же V век до н. э.! Люди ещё даже не изобрели хомут и стремя, до них ещё целая тысяча лет. Архимед ещё не вывел принцип рычага, до него ещё двести лет. В то время не было не только телескопа или микроскопа, чтобы как-то с их помощью пытаться познавать мир, но даже самого простого увеличительного стекла ещё не придумали. Не существовало ещё физики, химии, биологии, а математика и геометрия были на самом зачаточном уровне. Юное человечество ещё бегало босиком по цветущему лугу невинности в коротких штанишках и хлюпало сопливым носом, когда Демокрит, бродя где-нибудь в тиши старого кладбища, где ему особенно хорошо думалось, совершал все эти гениальные открытия лишь невероятной силой своего острого ума, благодаря умению наблюдать и анализировать, делать выводы и снова наблюдать.

Поэтому, дорогие друзья, когда в следующий раз вам потребуется взглянуть на какое-нибудь не очень сложное явление, рассмотреть его получше и проанализировать, дабы понять чуть глубже его суть, и эта задача покажется вам слишком утомительной и непосильной, вспомните о Демокрите. О человеке, который в капле воды смог увидеть море, океан и всё устройство Вселенной в придачу. Вспомните и устыдитесь!

В конечном же итоге, все эти бесчисленные скетчи и упорные тренировки должны привести к тому, чтобы вы без особых проблем могли рисовать из головы, ориентируясь лишь на силу своего воображения, практические навыки рисования и теоретические знания. Так что скетчи с натуры – это прекрасно, восхитительно, великолепно, но в конце концов вам придётся подобно библейскому калеке отбросить костыли и идти самому, без помощи натуры. Будьте к этому готовы.

Говоря об упорных тренировках, нельзя не сказать пару слов о туториалах. Если вы, мой дорогой читатель, до сих пор не знаете, что такое туториалы, то либо вы взяли эту книгу в руки по ошибке, либо провели последние лет 20 в анабиозе, где-нибудь на секретной арктической базе ЦРУ. Туториалы, или же короткие тематические видео или текстовые уроки, на сегодняшний день, можно смело сказать, являются основными обучающими материалами и источниками профессиональных знаний для начинающих иллюстраторов и не только для них. Количество различных туториалов в интернете не поддаётся никакому исчислению. Они существуют на любой вкус, любой уровень и любой карман. Бесплатных, конечно же больше, чем платных, ибо сегодня, в эпоху шеринговой экономики, или же совместного потребления, когда все всё привыкли получать очень дёшево или вообще бесплатно, кто в своём уме согласится платить за знания? Дураков нет. Даже крупнейшие и самые престижные университеты мира вроде Гарварда, Стэнфорда и Йеля уже выкладывают онлайн свои курсы целиком в свободный доступ, оставляя за собой лишь право выставлять оценки и выдавать дипломы своим реальным, не виртуальным студентам. Неудивительно поэтому, что на любую мелочь, любой самый простой навык, который только может заинтересовать молодого иллюстратора, приходится как минимум полтора миллиона туториалов. Или даже миллиарда.

К сожалению, вынужден вас огорчить, мои юные падаваны, стать настоящим джедаем они вам не помогут. В большинстве своём эти туториалы представляют их себя хаотичную мозаику из разрозненных трюков, приёмов и мелких узкоспециализированных навыков, которые практически невозможно собрать в единую практическую базу.

Приведу небольшой пример из личной практики.

Лет 15 назад, будучи юным, глупым, но всё ещё стройным и внешне привлекательным молодым человеком, я очень любил просматривать различные туториалы. Мне казалось, что именно они научат меня всему, что требуется. Однажды я даже решился и полностью выполнил один такой урок от начала и до конца. Это был урок одного известного художника, в котором он очень хорошо и убедительно показывал, как рисовать облака с помощью «Фотошопа». Причём не просто облака, а красивые кучевые облака на закате. Это был прекрасный текстовый урок с подробными иллюстрациями каждого шага и не менее подробными пояснениями. Объяснялось абсолютно всё. Какой цвет брать для неба, какой для облаков, для освещённой и затенённой сторон, куда тыкать пипеткой, какую кисть использовать и как её настраивать перед работой. Вот, подумал я, этот человек научит меня рисовать облака! Я сделал в точности всё, что было сказано, и даже получил вполне сносный результат. Мои облака были не настолько идеально пушисты и объёмны, как у автора, но тоже вполне себе симпатичны. Гордости моей не было предела. Теперь я мог сам, без чужой помощи, рисовать облака. Правда, к сожалению, только кучевые облака и только на закате и при очень определённых условиях освещения. То есть если мне надо было бы, ну скажем, сместить солнце чуть выше или ниже по небосводу или изменить форму и вид облаков, то тут мои знания уже заканчивались, и я был абсолютно беспомощен, увы. Самое забавное, что автор туториала что-то подобное явно подозревал, так как на его сайте было ещё два туториала по рисованию облаков, на сей раз дневные и ночные. С тех пор я больше никогда не учился по туториалам. Я просто понял, что, даже доживи я до мафусаиловых лет, мне не хватит всей моей долгой жизни просмотреть и проработать все возможные туториалы по всем возможным темам.

Проблема с этими уроками, как вы уже, вероятно, поняли, заключалась не в их качестве, к которому у меня нет никаких претензий, а в том, что они обучали очень узкоспециализированным навыкам и приёмам. Не общему принципу, который можно было бы экстраполировать на любые новые условия или в любую ситуацию, а очень ограниченным и локальным вещам, не поддающимся никакой экстраполяции. Поэтому, если вы всё же хотите учиться по онлайновым туториалам, я бы очень посоветовал выбирать те из них, которые учат базовым вещам, дающим общее понимание темы, более универсальное и глубокое, чем просто какой-нибудь очередной хитрый трюк, как нарисовать дерево, камень или металлическую пуговицу.

Справедливости ради надо сказать, что иногда, очень редко, бывают ситуации, когда в найденном вами уроке на примере рисования той же металлической пуговицы автор раскрывает перед вами большую и сложную тему отражения света от металлических поверхностей со сложной топологией и объясняет её досконально и простым понятным языком. Такие туториалы могут быть очень и очень полезными, и я бы посоветовал обратить на них самое пристальное внимание.

По схожей причине, что и в случае с туториалами, срисовывание с фотографий также не принесёт вам никакой пользы в деле повышения уровня вашей техники. Любая фотография, которую вы видите перед собой – это продукт многоступенчатого процесса, ни одну из ступеней которого вы лично не контролируете и потому не имеете никакой возможности воспроизвести, а следовательно, экстраполировать его в свою работу. Что это значит? Поясню.

Допустим, вы держите перед собой фотографию яблока. Когда-то это было настоящее яблоко, потом свет отразился от его поверхности и попал в объектив камеры. В камере фотограф выставил размер диафрагмы и величину экспозиции. Количество света, пришедшего от яблока, немного изменилось и попало на плёнку или матрицу цифровой камеры. Далее, в зависимости от технологии, была либо проявлена плёнка, либо цифровая фотография была обработана в «Фотошопе», или на неё был наложен какой-нибудь фильтр. В итоге получилось очень красивое изображение яблока, но с реальным яблоком оно имеет мало сходства, так как прошло несколько этапов, на которых претерпевало существенные изменения. Вы не знаете и не можете знать, какие именно настройки были у камеры, какой технологический процесс использовался при обработке изначального изображения и какие фильтры на него накладывались до того, как оно попало к вам в руки. Соответственно, копируя такую фотографию, вы очень мало чему можете научиться, так как настоящее яблоко будет выглядеть иначе. У него может быть глубже или светлее тень, ярче или глуше блики, цвет его может быть более насыщенным или блёклым и т. д. Всё, что вы можете для себя уяснить из этой фотографии, это лишь то, как яблоко выглядит в данных локальных условиях освещения, с данными локальными настройками камеры и после данной локальной обработки. Это абсолютно бесполезное знание, у него нет никакого практического применения. Это как пытаться выучить математику, зная лишь, что если 96 разделить на 8, то получим 12, но не зная при этом ни правил деления или умножения, ни вычитания или сложения.

Другое дело, если вы берете с десяток, а лучше два или даже три десятка, разных фотографий яблок и пытаетесь, глядя на них, вынести для себя нечто общее из всего этого разнообразия. Пытаетесь проанализировать его и понять объединяющий всё принцип. Понять, как свет взаимодействует с яблоком, а яблоко со светом. Если вы поймёте этот принцип, вам больше никогда не понадобится фотография яблока, чтобы его нарисовать. Яблоко будет всегда у вас в голове наготове, и вам надо будет только его оттуда достать и перевести на бумагу или экран компьютера. Цвет яблока, его текстура, цвет и интенсивность освещения для вас не будут иметь значения, вы всегда сможете внести любые изменения, основываясь на известном вам принципе. Вы познали Дзен Яблока, его суть, и посему никакие приземлённые фотографии яблок или даже яблочных штруделей вам теперь не интересны. Ом!

Ещё более бесполезным занятием мне представляются попытки копировать чужие работы. Я об этом говорил довольно подробно выше, когда мы обсуждали работу над собственным стилем, но тем не менее считаю нелишним повторить. Копируя чужую работу, даже лишь в целях самообучения, вы не только ничему полезному не учитесь, вы ещё имеете все шансы безнадёжно потерять всякую репутацию среди коллег, коль скоро ваша копия где-то выплывет наружу и будет замечена. И да, я вижу, очень хорошо вижу эту тонкую, тянущуюся вверх руку в последних рядах и слышу этот дрожащий от возмущения голос: «Но, позвольте! А как же давняя и уважаемая традиция копирования работ старых мастеров? Неужели это всё бесполезная чушь?»

О нет, не чушь, конечно. В позапрошлом веке это, вне всякого сомнения, не считалось бесполезной чушью. Более того, в те замшелые стародавние времена, задолго до появления смартфонов и сети кофеен Starbucks, в эпоху всепоглощающего академизма в изобразительном искусстве на копировании техники старых мастеров строилась существенная часть обучения молодых художников. Дело в том, что критерии оценки технического мастерства художника были очень чёткими и даже жёсткими, особых вольностей не позволялось. Критерии качества не менялись десятилетиями, а то и столетиями. Академии искусств бережно блюли свои традиции и аккуратно поставляли на рынок похожих друг на друга как однояйцевые близнецы молодых художников.

Все рисовали более-менее одинаково, одни чуть лучше, другие чуть хуже, но разница между лучшими и худшими была не очень большая. Разумеется, были среди них и выдающиеся художники, создававшие шедевры, но общая масса была примерно на одном уровне, хоть и довольно высоком. Все были крепкими дипломированными реалистами. Это потом уже, ближе к концу XIX века, пришли импрессионисты и испортили всем вечеринку, наглядно показав, что изображать натуру можно как угодно и в гробу они видали всю Академию с её бескомпромиссным реализмом.

После импрессионистов, как мы с вами знаем, всё пошло наперекосяк и изобразительное искусство уже никогда не было прежним. Все жесткие академические критерии рухнули, художники вырвались на свободу, и разнообразные стили, течения и концепции в искусстве стали плодиться, как грибы после дождя. Однако на протяжении столетий и вплоть до начала всего этого стилистического и концептуального бардака никакой особой свободы у художников не было. Традиции изображения натуры передавались практически в неизменном виде из поколения в поколение, и в этих условиях внимательное изучение работ старых мастеров и их копирование представлялось одним из лучших способов чему-то научиться. Особенно успешные и именитые художники основывали свои собственные школы, где их ученики и подмастерья тщательно копировали стиль и приёмы своего любимого мэтра, и такое копирование, конечно же, ничуть не считалось зазорным. Художники просто продолжали традицию, стараясь следовать ей как можно более аккуратно.

В наше же время, когда индивидуализм и непохожесть на других возведены во главу угла и когда художники изо всех сил стремятся к оригинальности, копирование чужих работ потеряло всякий смысл. То, что 200 лет назад считалось достоинством и уважалось, сегодня считается недостатком и вызывает как минимум недоумение, если не презрение. Быть похожим на кого-то, копировать кого-то, это значит не иметь собственного лица. Для иллюстратора же, как мы уже успели убедиться, отсутствие собственного лица, своего оригинального стиля будет смерти подобно.

Завершая тему развития техники, так сказать, оборачивая её в хрустящую цветную бумагу и завязывая золотистым бантиком, позволю себе ещё раз повторить одну мысль, которая проходит красной нитью через всю мою книгу и которую, я надеюсь, вы не могли не заметить.

Иллюстратор должен постоянно учиться новому. Он должен стремиться узнавать новое и запоминать его. Он должен много думать и анализировать. В этом своём стремлении он должен постоянно быть начеку, всегда на цыпочках, всегда в боевой готовности, всегда в движении и никогда не расслабляться, не останавливаться. Сказать себе: «Ну, всё, я всё знаю, всего достиг, теперь можно и отдохнуть», – это значит – поставить жирный крест на себе как на художнике. Не ставьте на себе крест, ни жирный, ни тонкий, никакой. Не надо.