Вас наверняка не удивит, что как только с ужином и лекарствами после ужина покончено, самая популярная деятельность из сферы вечерних развлечений в наших пределах — это усесться перед «идиотским ящиком», причем не только из-за того, что прозывается эта штука очень подходяще к профилю нашего медучреждения. Вообще-то не думаю, что у нас тут наличествуют настоящие идиоты, но вы меня поняли. У большинства здешнего контингента мозги все-таки более или менее на месте, в отличие от самого телика, но пусть даже у него здесь не самый большой на свете экран и не самый широкий выбор каналов, именно перед ним большинство пациентов оказываются перед отбоем. Чтобы посмотреть, что происходит в мире, или поспорить о том, что происходит, или не обращать внимания на то, что происходит, но все равно по-любому именно здесь.

Будьте уверены, отделение «Флит» предоставляет своим постояльцам и множество иных вариантов организации досуга. Помимо захватывающего вида на трассу А41 за окном, тут каждый день есть свежие газеты, а для истинных книголюбов — вполне приличная библиотечка в кабинете эрготерапии (если вы любитель триллеров или дамских романов вроде меня). Имеются несколько головоломок (правда, некоторые их детальки потеряны или даже съедены), настольные игры вроде «Дженги», «Клюдо» и «Скрэббла» и, естественно, если вы предпочитаете хобби, не требующее большой компании, всегда остается энергичная мастурбация, которая, судя по лицам команды уборщиков, регулярно меняющих постельное белье, остается одним из самых излюбленных способов проведения досуга. Кстати, стоит теперь об этом подумать — тоже на досуге, — так не нужно ограничивать себя только чем-то одним, особенно если ваш мозг отличается многозадачностью. Говорю об этом с полной уверенностью, поскольку как-то раз лично наблюдала, как один человек ухитрялся одновременно и мастурбировать, и играть в «Скрэббл».

Но объединяет тут всех именно телик, пусть даже собравшимся редко выпадает право голоса насчет того, что именно они хотят посмотреть; и мне тут пришло в голову, что продюсеры передачи «Перед голубым экраном» упускают замечательный шанс поднять свои рейтинги.

«…и вот в одной больнице в Северном Лондоне Ильяс, Донна и Боб устроились перед телевизором посмотреть „Лучшего пекаря Британии“. Сейчас у нас кондитерская неделя, и за звание лучшего кондитера борются… О боже, нет… Донна все бегает и бегает кругами вокруг дивана, а Ильяс, похоже, собирается снять штаны…»

Проснулась я, чувствуя себя значительно бодрее, но в раздражении от того, что проспала ужин. Пришлось наскоро перекусить чипсами и распечатать коробочку печенья с помадкой, которую принес Бэнкси, поскольку, помимо того, что я чертовски проголодалась, мне не слишком-то хотелось принимать вечернюю порцию лекарств на пустой желудок. Подмазавшись к Феми — которая только что закрыла свою лавочку, — я уговорила ее выдать их мне в неурочный час и побрела в телевизионную комнату, уже более или менее готовая ко всему.

Если не считать Донны, которая, как мне кто-то позже сообщил, пораньше пошла спать, поскольку была чем-то расстроена, практически все уже сидели здесь, что было мне только на руку.

Что важнее всего, здесь были Ильяс, Лорен и Шон.

Прямо перед телевизором — два дивана из искусственной кожи, а за ними — несколько беспорядочно расставленных стульев, в основном жестких из синего пластика, таких же, как и во всем отделении. Обычно они тут стоят по стенкам, но как только включают телик, люди тащат их на середину комнаты, чтобы лучше видеть экран. Имеется и парочка мягких кресел, в которых определенно живут некие твари (большой привет Тони!). Есть даже несколько столиков, так что зрители могут держать свой чай с печеньками или «Фанту» под рукой.

Короче, все очень мило и по-домашнему, если вы не против пердежа.

У каждого есть свое собственное излюбленное место, естественно, и я не раз видела, как из-под кого-нибудь вышибают стул в случае территориальных недоразумений. Ильяс любит сидеть на галерке, откуда может отпускать непечатные комментарии или время от времени чем-нибудь бросить в сидящих в первых рядах. Шон предпочитает стул возле двери, а Лорен, как всегда, сидела на самом козырном месте на диване прямо перед экраном, сжимая в мясистом кулаке пульт от телика, словно скипетр. Ну, или как носок, набитый шарами для снукера.

Я придвинула один из свободных стульев и устроилась рядом с Ильясом.

— Что показывают?

— Всякое говно, — отозвался Ильяс, после чего подозрительно поглядел на меня. — Тебя не было на ужине.

— Я проспала.

Он что-то буркнул, а потом сложил руки рупором, словно иначе никто не услышал бы его вопль.

— Переключи!

Лорен молча воздела ввысь средний палец.

— А тебе-то какая разница, раз это все говно?

— Это, как ты это там называешь… из принципа, — ответствовал Ильяс. — Почему эта корова решает, какое говно нам смотреть?

Мы посидели и посмотрели на экран пару минут. Международное турне каких-то шеф-поваров. Не так-то уж и плохо, между прочим.

— Ты здесь примерно столько же времени, что и я, — начала я.

— Дольше. — Вид у него был такой, будто он крайне горд этим фактом, и Ильяс даже повторил это еще разок, желая убедиться, что я поняла. — Я уже был здесь в тот вечер, когда тебя привезли. — Он испустил флегматичный кудахтающий смешок. — Ты орала про какие-то огоньки в саду, странную музыку и все такое.

Я пропустила это мимо ушей, выждала пару секунд и кивнула.

— Вполне объяснимо, поскольку ты всегда в курсе, что тут происходит. Кто с кем оттопыривается, кто на кого дуется и так далее. Короче, держишь ухо к земле. — Я посмотрела на его ухо, произнося эти слова. Огромное и заросшее длинным черным волосом, как у хоббита.

Ильяс откинулся на стуле, улыбнувшись и что-то с довольным видом промычав, явно польщенный тем, что хоть кто-то обратил внимание на его достижения. Я воспользовалась этим моментом, чтобы бросить взгляд на Малайку, на которую в этот вечер были возложены функции наблюдателя ППЗ и ПНД. Она сидела в углу, рядом с одним из менее чем реалистичных пластиковых папоротников, раскиданных по всему отделению, чтобы мы не теряли связи с миром природы.

Не обращая ни на кого внимания, Малайка умиротворенно листала журнальчик «Сделай перерыв».

— Итак, с учетом всего этого: что ты думаешь насчет того, что случилось с Кевином?

Он сложил руки на груди и задумался.

— Кевин был не особенно-то счастлив.

Учитывая то, где мы сейчас находились, не требовалось быть Эркюлем Пуаро, чтобы прийти к такому заключению.

— Не думаю, что вообще кто-то в особом восторге от перспективы торчать здесь, — заметила я.

— А я так вот всем доволен, — отозвался Ильяс. — Просто надо мыслить позитивно.

— Тогда почему же Кевин не был счастлив?

— По-моему, он чувствовал себя здесь, как в западне.

— Он так и говорил?

— Ну… чего-то в этом роде. Типа как он не может отсюда уйти, потому что иначе кто-то там сильно расстроится. На самом деле не помню.

— Это имело какое-то отношение к Шону? — Мне сразу припомнился тот спор, который между этими двумя якобы имел место. Уж не из-за Шона ли Кевин чувствовал себя как в западне?

— Шон тоже несчастен… Теперь — из-за того, что случилось с Кевином, — но он и раньше не был счастлив.

— Почему?

Ильяс посмотрел на меня, как на полную идиотку.

— Тебе нужно спросить Шона.

Я вообще-то намеревалась именно так и поступить, но приберегала Барашка напоследок. Сказала Ильясу, что, может, как-нибудь сыграю с ним в шахматы при случае, а потом двинулась в сторону передних рядов.

— Переключи! — донеслось у меня из-за спины.

На диване рядом с Лорен сидел какой-то «доброволец», с которым мы еще ни разу не общались, так что я «включила быка» и в решительных выражениях приказала ему подвинуться — типа, он сидит на моем месте. Он немного поогрызался — не обращая внимания на злобное шиканье Лорен, — а потом все-таки встал, и уголком глаза я заметила, что Малайка делает то же самое.

— Все нормально! — Повернувшись, я с невинным видом посмотрела на нее. — Дело в том, что сзади мне ни фига не видно…

Малайка села, и я тоже.

Не отрывая глаз от экрана, Лорен убрала руку с пультом как можно дальше от меня. Процедила:

— Даже не мечтай!

Добыть что-нибудь из Лорен обещало быть трудной задачей, я всегда это знала, но успела уже все как следует обдумать. В смысле, насчет того, как лучше всего подкатить к ней. Я наклонилась к ней и принялась тихонько напевать:

— «Так забавно, что мы снова вдруг молчим…»

Улыбнулась ей, но она никак не отреагировала.

— Клифф Ричард, — объяснила я. — Это у него лучшая, если тебя интересует мое мнение.

Лорен резко повернулась ко мне.

— Ты чё, серьезно? А как же «Поздравления»? А «Созданный для звука»? — Она с отвращением покачала головой. — Дура ты набитая!

— Не спорю. — Я опять повернулась к экрану, словно обе ее оценки мне совершенно по барабану. — А раньше-то мы с тобой не молчали, все-таки иногда разговаривали…

Тут я ничуть не покривила душой — некогда мы с Лорен и вправду довольно часто перебрасывались парой слов, чаще, чем сейчас, пусть даже в основном то были слова из трех или пяти букв.

Я немного выждала. Эти три шеф-повара — один из них был Гордон Рамзи — оказались уже где-то на американском Юге, споря о том, как лучше всего зажарить свинью.

— И о чем же ты хочешь поговорить? — поинтересовалась Лорен.

Я не видела смысла особо долго ходить вокруг до около.

— Почему ты так недолюбливала Кевина?

— А кто тебе такое сказал?

— «Двуличный мелкий альфонс». Я сама слышала, как ты его так назвала.

— И что? — Она пожала плечами. — Из этого же не следует, что это я его убила, так ведь? — Посмотрела на меня. — Так вот зачем ты тут вокруг всех лисой вьешься? Преступление расследуешь, мисс Марпл ты наша недоделанная?

Лорен, конечно, редкостная сволочь, но котелок у нее варит. Она оказалась единственной, кто на самом деле сразу просек, что именно я затеваю. Или кто дал мне знать, что все просек, по крайней мере. Настал мой черед пожать плечами.

— Ну что, и есть уже подозреваемые?

— Пока что для этого рановато, — ответила я. — На данной стадии это лишь вопрос предварительного сбора информации.

— О-о! — протянула она, словно это ее глубоко впечатлило. Впрочем, это «о-о!» могло относиться и к одному из шеф-поваров, но я практически не сомневалась, что Лорен просто надо мной прикалывается.

— Так почему же он был двуличным альфонсом?

— Потому что у него всегда подходцы такие были… сама невинность, типа как он жертва! У него и у евоного дружка. — Она мотнула головой в сторону двери, где в полном одиночестве сидел Шон. — Этого вон героя-любовника. Ну, я все понимаю: все мы тут жертвы в том или ином роде, подруга, потому-то мы и здесь. Так что я, для начала, ничего такого себе не позволяю. — Шмыгнув носом, Лорен отхаркнула что-то в рот и проглотила. — Кевин во много чего был вмазан.

— Например?

Она улыбнулась, и выглядело это отвратно.

— Они нашли кое-что у него в комнате.

— Что именно?

Лорен опять скривила губы в улыбке.

— Думаешь, ты тут единственная, кто что-то знает?

— Кто тебе рассказал?

— Один из санитаров. Я здесь уже не первый день, и они знают, что я не стану трезвонить об этом направо и налево, как некоторые. Хотя не могу сказать, чтобы меня это особо удивило, ты не подумай. Насчет наркоты, в смысле.

Я промолчала.

— Наркота — это тебе не игрушки.

У меня имелось полное право испытать раздражение, что я оказалась не единственной, кто владеет внутренней информацией, но я до сих пор злюсь на себя, что выдала это наружу. Стиснув зубы, я процедила:

— А где ты-то была, когда все это произошло? Ты заходила в тот вечер в мужской коридор?

— Господи, детка, — крепко тебя, видать, припекло!

— Выходит, не будешь отвечать?

— Без комментариев. — Лорен явно наслаждалась собой. Словно инициатива всю дорогу была за ней. — А тебе-то какое дело?

Я не сумела выдумать другой способ, чтобы опять перехватить утерянную было инициативу, и, не успев даже как следует подумать, вскочила на ноги и встала — совершенно демонстративно — между ней и телевизионным экраном. Фанаты трех шеф-поваров разразились протестующими криками и свистом, но я сразу поняла, что получила от Лорен ту реакцию, какую хотела.

— А ну исчезни! — угрожающе рыкнула она.

— Заставь меня, — издевательским тоном предложила я.

Малайка отложила свой журнал в сторонку и встала. В дверях появилась Дебби.

Лорен не стала медлить. Тяжело вздернула себя на ноги, но, как только она ломанулась ко мне, я быстро поднырнула ей под руку, схватила пульт от телика, который эта тупая корова оставила на диване, и переключила канал.

— Ты труп! — прошипела она.

Я в полной мере воспользовалась той парой секунд, за которые Малайка и Лорен успели бы добраться до меня, отдав должное восхищенным воплям Ильяса, который вскочил и аплодировал мне стоя. Это было чудесно! Я победно воздела обе руки вверх и успела по высокой дуге перебросить пульт в сторону Лорен, прежде чем продраться сквозь скопление стульев и тихо-мирно усесться рядом с Шоном.

Где-то минут через десять все опять более или менее угомонились.

Я выждала, пока Дебби не убралась обратно на пост, а Малайка не убедилась, что все опять спокойно. Когда программа с шефами закончилась, Лорен демонстративно переключила канал, чтобы все мы могли насладиться «Исковерканными телами знаменитостей».

— Ну как ты, дружок? — спросила я.

— Да вроде все ничего. — Шон уставился в пол и принялся яростно скрести в голове, словно чесоточный. Даже кряхтел от усилий. Он и раньше не отличался особо общительностью, но в эти дни после смерти Кевина еще глубже ушел в себя. От горя, предположила я, хотя дело с легкостью могло быть и в чем-то другом. Из головы все не шел рассказ Ильяса про какой-то крупный спор и про то, что Кевин чувствовал себя как в западне.

— Да ладно, я знаю, каково тебе сейчас… Хотя лучше, если ты не будешь держать это в себе, дружок. Что нам всегда говорит доктор Бакши, помнишь?

Шон кивнул и опять почесался.

Какая-то тетка на экране телевизора гордо демонстрировала пару чудовищных фальшивых титек.

— Дело в том, Шон, что полиция попросила меня помочь им с расследованием. Типа, как человека, хорошо знающего это место изнутри.

— Правда? — Он восхищенно показал мне большой палец. — Круто, Лис!

— Согласна, но это означает, что мне нужно задать тебе несколько вопросов, если ты не против.

Шон что-то неразборчиво пробурчал, и я восприняла это как положительный ответ.

— У тебя с Кевином все было хорошо?

— Хорошо?

— Перед тем, как это с ним случилось, в смысле.

— Все было нормально. — Шон уже еле слышно бормотал, да и то, что он по-прежнему смотрел в пол, особо не помогало, так что мне пришлось наклониться к нему, чтобы хоть как-то улавливать его слова.

— Только вот я слышала, что вы с ним как-то поцапались…

Теперь Шон резко вздернул голову, словно в него ткнули электрошокером или типа того.

— Все нормально, — успокоила я его. — Я все понимаю: тому, кто умер, уже никогда скажешь того, что хотел сказать. Иногда последние слова, которые говоришь любимому человеку, не совсем… добрые, но так уж иногда получается. Не казни себя за это. — Тут мне сразу припомнился один «доброволец», который пробыл здесь всего пару дней и бо́льшую часть времени именно так и поступал — несколько раз вырубал себя до потери пульса. Бедолага вроде как тоже терзался муками совести.

Шон уже опять кивал, шаря взглядом по сторонам.

— Не спеши, — сказала я.

— Мы ссорились из-за наркотиков, — наконец произнес он. Сказано это было по-прежнему тихо, но на сей раз быстро и возбужденно. — Постоянно ругались. Он где-то раздобыл эти наркотики, очень много, а я сказал ему, что это глупо. Все умолял и умолял его… Говорил ему, что в итоге он сядет в тюрьму и так и не сможет выздороветь, а я останусь здесь, и мы с ним никогда больше не увидимся… — Шон резко замолк, и та рука, которой он не чесался, взлетела ко рту.

— А где он взял эти наркотики, Шон? — Я немного выждала, после чего наклонилась к нему, положила ладонь ему на руку и принялась поглаживать. — Ну давай же, ты ведь всегда был молодцом… — Ширк, ширк, ширк ему по руке. — Как они у него оказались, Шон?

Регулярно называйте объект по имени, чтобы завоевать его доверие.

— Кто их ему приносил?

Тут я заметила, как его глаза внезапно расширились, побегали по сторонам и зафиксировались в какой-то одной точке, и я повернулась посмотреть, на что же это он так смотрит.

— Ну уж нет, не Малайка же… Ты хочешь сказать, что он получал их от кого-то отсюда? Ты именно это имел в виду, Шон? Выходит, что кто-то тут…

Я остановилась, поскольку поняла, к чему все катится. Он был уже натурально в полном ужасе и прижимал к подбородку этот свой чертов палец.

— Я скоро умру? Я скоро умру? Я скоро умру?

Я зашикала, пытаясь угомонить его, но этот речитатив звучал все громче и громче, пока Шон не опрокинул стул, резко вскочив.

— Я скоро умру? Да?

Малайка была уже на пути к нам, и я попыталась удержать его.

— Нет, ну конечно же ты не…

— Яскороумру, яскороумру, яскороумру?

Теперь он уже практически визжал, и все остальные в комнате тоже вскочили на ноги, а некоторые в явном расстройстве даже потихоньку двигались к дверям, стараясь держаться спиной к стене.

Поверх всей этой какофонии я услышала вопль Лорен:

— Кто-нибудь наконец заткнет этого мудака?

Попросив меня подвинуться, Малайка уже старалась изо всех сил, но на сей раз ее мягкие увещевания вроде как лишь ухудшали ситуацию. Я заметила откровенный страх у нее на лице, а потом облегчение, когда вплыла Дебби, чтобы взять решение проблемы на себя.

— В чем дело, Шон?

Слюна летела ей в лицо и на шею, когда он умоляюще раз за разом выкрикивал один и тот же вопрос. Дебби прикрыла глаза и вздохнула.

— Да, — произнесла она наконец. — Думаю, что да. Вообще-то даже очень сильно сомневаюсь, что ты доживешь до отбоя.

Шон немедленно замолк, неподвижно застыв, словно его хлопнули по физиономии.

А потом рухнул на пол, будто получив пулю в затылок, и принялся конвульсивно дергаться, извиваться и вопить. Малайка нажала на кнопку своего пульта, подав сигнал тревоги, и в комнату почти сразу же ворвались Маркус с Джорджем, принявшись выгонять всех в коридор.