2. Бостром и другие:

манифесты транслюдей

На исходе столетия, в 1999 году, вышел развёрнутый манифест трансгуманизма под редакцией нескольких признанных лидеров этого направления во главе с Ником Бостромом. В нём были даны следующие определения:

«Трансчеловек – некто, активно готовящийся стать постчеловеком». «Постчеловек (posthuman) – это потомок человека, модифицированный до такой степени, что уже не является человеком». «Постлюди могут оказаться полностью искусственными созданиями (основанными на искусственном интеллекте) или результатом большого числа изменений и улучшений биологии человека или трансчеловека. Некоторые постлюди могут даже найти для себя полезным отказаться от собственного тела и жить в качестве информационных структур в гигантских сверхбыстрых компьютерных сетях. Иногда говорят, что мы, люди, не способны представить себе, что значит быть постчеловеком. Их дела и стремления могут оказаться так же недоступны нашему пониманию, как обезьяне не понять сложности человеческой жизни».

В сущности, мы видим установку на максимум «прогрессивности», то есть в идеале должно произойти как можно больше изменений, сближающих человека с машиной или компьютерной технологией (в виртуальном варианте), что говорит о наращивании блока рационального мышления в ущерб другим функциям личности. Сознание постчеловека сводится к «идентичности» как к набору сведений, что также сближает трансгуманизм с подходом западного общественно-научного мейнстрима. Трансгуманизм не создаёт новой личности, не уничтожает старую, он трансформирует и полностью подчиняет имеющуюся личность.

Промежуточным, переходным типом между современными людьми и постлюдьми предполагаются транслюди. Транслюди, в отличие от постлюдей, видятся более реальным объектом с чёткими параметрами, такими, как улучшение тела имплантатами, «бесполость», искусственное размножение и «распределённая индивидуальность».

Мы уже видим сегодня много людей, которые выполнили или с некоторым успехом пытаются выполнить эти условия (чайлд фри, трансгендеры, бисексуалы, лица, применяющие экстракорпоральное оплодотворение и др.). Имплантаты в теле также являются реальностью сегодняшнего дня, но изменения личности сами по себе они не производят, если исключить тот вариант, что они могут быть использованы как интерфейсы для контроля над «распределённой личностью».

Сегодня транслюди – это в том числе и индивиды, занимающие высокое социальное положение и ответственные должности. Транслюди нередко стоят и во главе корпораций. Кстати, возможно, именно в принадлежности к транслюдям и есть разгадка странного публичного высказывания и непубличного поведения некоторых известных людей, которое трудно объяснить исходя из традиционной прагматики. (Наводят на эту мысль попадающие в СМИ реплики целого ряда финансовых олигархов мирового уровня, а также президентов ряда стран и топ-менеджеров крупнейших корпораций – впрочем, с их стороны это может быть знаком лояльности транснациональной сети, которой они принадлежат.)

Голландский «биохакер» и либертарианец Петер Йоостен в своём обзоре современных направлений трансгуманизма, среди его главных технологических драйверов, указывает: разработку искусственного трансплантата, заменяющего головной мозг, разработку информационных технологий, позволяющих произвольно загружать и разгружать суррогат мозга по аналогии с компьютером. «Морфологическая свобода – это возможность выбрать любую форму тела, которую позволяет технология. В эфире для Valerio4ever, для которого я также брал интервью, участвовала женщина, целью которой было кататься на лыжах в созвездии нанороботов на песчаных дюнах Марса», – разъясняет Йоостен. Освоение космоса Йоостен связывает, в частности, с тем, что законы и правила на других планетах будут гораздо менее жёсткими, чем на Земле, и люди будут улетать далеко, чтобы подвергать там себя наиболее продвинутым экспериментам по совершенствованию своей природы.

Такого рода высказывания могут создать ощущение, что мы имеем дело не с философами и не с идеологами, а с аутичными подростками, начитавшимися фантастики до полувменяемого состояния, когда грань между беллетристикой и критическим мышлением стёрлась. Так или иначе, именно такого рода авторы задают сегодня тон трансгуманизма на Западе.

Излагая «историю мечты человека» о своём совершенстве и о столкновениях этой мечты с клерикальной и административной «косностью», и Бостром, и Йоостен избегают упоминания об оккультных структурах, как и о метарелигиозных движениях вообще. Вкратце касаясь связей трансгуманистов с военными, оба автора обходят молчанием причастность упоминаемых лиц к разработкам средств массового уничтожения или «нелетальной» войны, даже если они рассекречены и широко дискутируются в Сети. Ещё одно сквозное умолчание – тема «зелья», т. е. эйфоризирующих средств, даже если речь идёт не о современниках (как Майкл Гольдблатт, с 2012 работающий в компании Cannabis Sciences), а об алхимиках Средневековья. Умолчания, касающиеся связей современных трансгуманистов с культами, можно объяснить стараниями обоих авторов противопоставить науку религии, хотя иногда эта оккультно-сектантская составляющая настолько очевидна, что её невозможно закамуфлировать (как пример – инициативы Terasem Movement).

Как Бостром, так и Йоостен игнорируют тему душевных расстройств у современников и далёких предшественников, даже если они общеизвестны из популярных энциклопедий. Оба автора либо не воспринимают клиническую психиатрию как науку, либо – что более вероятно – по законам презентационного жанра прибегают к «лакировке» образа авторитетных фигур ради репутации всего своего направления. «Лакировка» затрагивает и те биографические детали предшественников и лидеров движения, где они смыкаются с откровенно мизантропическими идеями и откровенно геноцидальными военно-политическими планами.

Мы не намерены в своём докладе фокусироваться на психиатрических диагнозах отцов и проводников трансгуманизма, а также на том, что в припадке политкорректного «целомудрия» называют их «богемным поведением». Однако считаем своим долгом указать на некоторые закономерности в этом отношении. (Так же как ранее мы сделали это в адрес творцов и проводников контркультурной и психоделической революции в 6070-е годы XX века.) Закономерность эта состоит в том, что очень многим, если не большинству идеологов трансгуманизма свойственны «характерологические странности». К числу таковых относятся, в частности, Джулиан Хаксли, Алан Тьюринг, Норберт Винер. Учитывая не сам факт душевного расстройства, а его влияние на мировоззренческую систему и её внезапные виражи, более уместно было бы охарактеризовать данную общую черту как склонность к голотимному сдвигу, т. е. формирование идеологических конструктов под влиянием спонтанно изменившегося (знака) аффекта. Всё это не особенности биографий отдельных лиц, а определённая печать, которая лежит на трансгуманизме в целом.

И уж совсем в неприглядном и ошеломляющем виде предстает изнанка трансгуманизма в свете недавних американских скандалов с Эпштейном и культом Бронфманов. Здесь увлечение новейшими технологиями сошлось и с оккультизмом, и с отъявленным гностическим высокомерием, и явными намеками на мечту об установлении Нового Рабства и нового кастового порядка, которая звучит уже не гипотетически, как у Аттали, но приобретает реальные практические очертания.

То, о чем не принято говорить вслух, вдруг вскрылось как подноготная высшей элиты англосаксонского мира, вернее, транснациональной сети, включающей как высшую аристократию старой Европы и Аравии, так и финансовую олигархию и светское общество США, Англии, Израиля, ряда других государств. На этот раз имена именитых учёных, связанных с трансгуманизмом (таких как трансхомо-икона Стивен Хокинг, нобелевский лауреат Мюррей Гелл-Ман), вскрылись в контексте резонансного ареста финансиста Джеффа Эпштейна по обвинению в серийной педофилии и торговле «живым товаром». Журнал New York Magazine опубликовал его телефонную книжку, в которой оказались не только крупные политические фигуры, такие как Билл Клинтон и британский принц Эндрю, но и множество учёных из прорывных отраслей.

В 2010 году Эпштейн был вынужден официально зарегистрироваться в штате Нью-Йорк как опасный сексуальный преступник, а в 2015 году дело приобрело ещё более скверный оборот. Выяснилось, что в принуждении к сожительству нимфеток с Эпштейном участвовали сами учёные мужи, в частности трансгуманист Марвин Минский – учитель Курцвейля; что не только Билл Клинтон и демократические чиновники, но и такие именитые профессора как биолог Мартин Новак, физик Лоренс Краусс, математик Натан Мирволд, лингвист Стивен Пинкер релаксировали на карибском острове Малый Сент-Джеймс, куда девочек завозили на 38-футовом корабле, а также на самолёте Gulfstream, имевшем прозвание «Лолита-Экспресс». На том же острове в Карибском море была зарегистрирована компания Southern Trust Co., занимающаяся серьёзными научными разработками, в частности, «базой данных ДНК и майнингом данных». Там же был возведён оккультный храм с большим подземным лабиринтом, имеющий архитектуру культовых сооружений «непонятной веры».

После этой серии публикаций Эпштейн был найден в своей камере сначала полузадушенным, после чего пришёл в себя, а затем, спустя неделю, задушенным, причём с двумя переломами подъязычной кости, что с версией о суициде не сходится. Выяснилось, что адвокаты приводили в камеру женщину, а руководство изолятора этого не замечало. После этой кончины многие из фигурантов записной книжки покойного смогли вздохнуть с облегчением.

Один из секретов Эпштейна был раскрыт New York Times за неделю до его смерти: «Джефри Эпштейн долгое время был очарован трансгуманизмом – научной концепцией, направленной на улучшение человеческой расы с помощью таких методов, как генная инженерия и искусственный интеллект», – бесстрастно сообщало издание. – Он говорил с несколькими людьми о плане распространения своей ДНК по всей человеческой расе путём одновременного оплодотворения многочисленных женщин. Он еще в начале 2000-х годов говорил с несколькими учёными и бизнесменами о своей мечте использовать свое ранчо в Нью-Мексико для осеменения, собрав для начала двадцать женщин. Он обсуждал эти планы также с известными учёными, лауреатами Нобелевской премии… Эпштейн также интересовался криогеникой, недоказанной наукой, включающей замораживание человеческих тел, чтобы позже вернуть их к жизни, заявив, что он хочет, чтобы его голова и пенис были заморожены».

Налицо явные признаки не научного и не идеологического, а культового характера, причём сопряжённого с идеей эротического рабства. Свертывание расследование дела Джеффри Эпштейна имеет не только политический смысл (защиты репутации Клинтона и других высокопоставленных особ), но и стратегический: база данных ДНК, готовившаяся для оккультных экспериментов, еще может получить целенаправленное применение в руках неомальтузианцев и экспериментаторов над человеческой природой.

В комментариях New York Magazine к «чёрной книжке» Джеффри Эпштейна названо имя, упомянутое Джеком Сарфатти в числе спонсоров Human Potential Movement («Движение за развитие человеческого потенциала», знаменитое своей политической и оккультной ролью в новейшей истории) – «Бронфманы из Торонто». Здесь просматривается связь с ещё одним скандалом на почве сексуальных культов: Nxivm – существовавшего под прикрытием школы психологического тренинга «тайного сестринства», участницы которого назывались «рабынями» и подвергались клеймлению и телесным наказаниям. Лидеры культа были арестованы в 2018 году, и это вместе с новым «делом Эпштейна» наводит на мысль, что полицейские власти наткнулись на верхушку некоего оккультного айсберга, связанного с не вполне ясными ритуалами и идеями нового рабства. Впрочем, из всей семьи Бронфманов, которых иногда называют «американскими Ротшильдами», уголовному преследованию подверглась лишь одна Клэр Бронфман.

Между тем над крионикой сгустились тучи. В августе 2019 года крионическая компания Alcor звучит в сюжете, леденящем в прямом и переносном смысле. В штате Аризона проходит суд по жалобе трёхлетней давности, касавшейся невыполнения частной биологической компанией Biological Research Center (BRC) своих обязательств перед клиентом, тело умершей супруги которого было приобретено для научных целей. Молчавший пять лет (!!!) агент ФБР внезапно излагает свои впечатления о рейде в офис этой фирмы. И только сейчас обнаруживается, что фирма была с ярко выраженным культового характера сатанистским душком – как иначе объяснить распятое в её офисе тело мужчины, к которому подшита маленькая женская голова?

«Как Франкенштейн», – докладывал агент, а местная пресса составляла досье на весь биологический бизнес штата, включая ту самую компанию Alcor, которой многие мечтатели о второй жизни завещали свои тела, а некоторые только головы и половые органы. Пресса дополняет историю подробностями: в BRC был целый холодильник с гниющими половыми органами, а на канадской границе был задержан мужчина с полным багажником человеческих голов, тоже ехавший в Аризону. Дома же у него нашли целый склад тазовых костей с мёртвыми младенцами внутри «неизвестного предназначения». Вся эта история заканчивается приговором в виде штрафа главе BRC Стивену Гору, а что на самом деле происходило под крышей этой компании – остается благополучно неизвестным. После этой истории крионика как направление трансгуманизма в восприятии широкой аудитории ассоциируется с кошмаром.

С учётом этих фактов не кажется странным, что уже упоминавшийся экстропианец Макс Мор, хотя его направление внутри трансгуманизма и выступает под маркой науки, обнажает корни своего мировоззрения в одной из статей, которую можно считать манифестом-провокацией. Речь идёт о работе «Во славу Дьявола», напечатанной журналом «Либертарианский Альянс» в 1991 году. В ней Мор излагает известную гностикотеософскую идею о Люцифере – «несущем свет» и восставшем против Бога, «державшего человека во тьме». Текст, надо сказать, довольно-таки бездарный в философском плане и при этом саморазоблачительный – здесь имеет место эксплуатация нарциссизма и других пограничных расстройств, особенно характерных для подросткового кризиса идентичности (14–17 лет – возраст, когда шансы контркультурщиков, наркоторговцев и квир-меньшинств «завербовать» подростка существенно выше). Люцифер в трактовке Макса Мора выступает как воплощение разума, интеллекта, критического мышления, поиска новых идей. Бог же, напротив, выступает как антипод экстропианства – носитель энтропических сил, догматик, деспот и садист, строящий свое господство на невежестве и трусости. Мор апеллирует к неустойчивой психике потенциальной паствы, когда заклинает её: «Концепция Первородного Греха и спасения во Христе являются глубоко оскорбительными для меня и всех экстропианцев, которые ценят личную ответственность. <… > Все вы – Папы. Вы сами высший авторитет для самих себя. Вы сами источник ваших действий. Вы сами, не важно, активно или нет, выбираете себе систему ценностей и жизненные цели. Вы сами выбираете, во что верить, как сильно верить и что воспринимать как развенчивающие факты. Никто не властен над вами – вы сами управляете собой, выбираете подход к жизни, думаете. Присоединяйтесь ко мне, присоединяйтесь к Люциферу.»