Торговцы

В отличие от тех своих скандинавских собратьев, которых манили Британские острова и побережье Фрисландии, шведские викинги устремляли взоры в другом направлении – на обширные лесистые земли по ту сторону Балтики. Уже в середине VIII века – за сорок лет до того, как норвежские разбойники разграбили Линдисфарн, – шведы начали исследовать речные системы Западной Руси. Их привлекал не грабеж, а торговля. Здесь не было ни богатых монастырей, ни беззащитных городов: только березовые и сосновые леса, а за ними – бескрайние восточные степи. Поначалу викинги плавали сюда за сырьем: у прибалтийских финнов они покупали мед и воск, а у саамов (лапландцев), живших дальше к северу, – янтарь и меха.

Славянские племена, обитавшие во внутренних областях современной территории России, мало что могли дать охотникам за легкой поживой, не считая рабов, которых увозили в Скандинавию или продавали на невольничьих рынках юга. В этих ранних набегах на славян вместе с викингами участвовали и финны, называвшие Швецию Ruotsi. В искаженном виде это слово превратилось в «Русь», как в конце концов стали называть восточных шведов в Византии и странах ислама. Викинги всегда были «народом воды» – именно по рекам и озерам они проникли на территорию нынешней России. В 753 году н. э. они захватили крепость Старая Ладога. Она располагалась на берегу Ладожского озера близ устья реки Волхов и давала доступ к двум великим речным системам: Волге и Днепру. Обе реки, в свою очередь, открывали путь к обильным источникам серебра и шелка – товарам, что были высоко востребованны в Скандинавии. Волга вела на восток от исламского мира, а Днепр – на юг, в православную Византию.

Маршрут, проходивший по Днепру, был чрезвычайно опасным, и первыми, кто успешно освоил его, стали русы. Путь начинался от главной базы русов, Старой Ладоги, на юг, затем нужно было подняться по реке Волхов к верховьям Днепра. Дальнейший путь протяженностью около 920 км пролегал через двенадцать порогов, которые обходили посуху: ладьи с грузом тянули волоком вниз по течению, до места, откуда можно было продолжить плавание. Во время таких сухопутных переходов отражать нападения было нелегко, а между тем по берегам Днепра обитало грозное племя печенегов, которые часто устраивали засады. А купцам, благополучно избежавшим всех этих опасностей, предстояло пройти еще более 550 км вдоль берегов Черного моря до Константинополя.

Маршрут по Волге был гораздо более легким, и ему обычно отдавали предпочтение. По этой широкой, плавно текущей реке купцы выходили в Каспийское море, откуда было рукой подать до богатых рынков Багдада. Такие плавания приносили огромную прибыль – и благодаря одной лишь торговле, безо всяких набегов. Но для прохода по Волге требовалось разрешение хазар – могущественного племени, которое господствовало над землями в нижнем течении реки. Полукочевой народ хазар пришел на берега Волги из Центральной Азии и в VIII веке принял иудаизм. Они контролировали торговлю по всей южной части Волжского бассейна, а столица Хазарского каганата, Итиль, располагалась неподалеку от Каспийского моря.

Хазары не только сами покупали товары с севера, но и предоставляли русам-шведам доступ на еще более доходные рынки мусульманского мира, где, в частности, можно было продать рабов. Именно по Волге и Каспию русы доставляли в Багдад невольников – в основном захваченных при набегах на славянские земли.

О масштабах и прибыльности работорговли можно судить по количеству серебра, с которым купцы возвращались в Швецию. В скандинавских кладах, найденных археологами, сохранилось в общей сложности более 10 тысяч исламских серебряных монет – и это наверняка лишь малая доля от совокупной прибыли. Арабский географ Ибн Руста утверждал, что русы не привозили почти ничего, кроме живого товара: «Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают».

На арабов русы производили неоднозначное впечатление. Путешественник Ибн Фадлан утверждал, что ему не встречалось людей, более совершенных телом: «Они подобны пальмам, румяны, красны», – писал он. Но он же считал их «грязнейшими из тварей Аллаха» – по крайней мере, по мусульманским меркам.

К тому времени русы начали перенимать обычаи хазар. Их вожди окружали себя наложницами, подражали знатным хазарам в одежде, заимствовали их обряды и даже стали называть себя каганами. Но к середине IX века волжский маршрут начал терять свою привлекательность. Багдад вступил в период упадка в результате религиозных распрей, культурного застоя и междоусобных войн, источники серебра иссякли, и русы стали искать другие места, где можно было бы поживиться. И первым делом они вернулись к старым привычкам, принялись беспощадно грабить исламские города и поселения на берегах Каспия. «Русы проливали кровь, хватали детей и женщин, грабили… разрушали и жгли… народ приготовился к войне… но русы напали них, и тысячи мусульман погибли…» – жаловался мусульманский хронист.

Итак, звезда Багдада закатилась, но Хазарский каганат по-прежнему был силен, и совершать набеги без его разрешения не дозволялось никому. Так, в 913 году большой флот русов (пятьсот кораблей, согласно одному мусульманскому источнику) спустился по Волге и заключил с хазарами сделку, договорившись поровну разделить с ними любую захваченную добычу. Разграбив несколько городов на Южном побережье Каспийского моря, русы повернули на север и вскоре очутились в незнакомом и странном краю, который назвали «горящей землей».

Спустя три дня пути по этой сюрреалистической местности викинги разорили город Баку – столицу современного Азербайджана. Добычи было так много, что даже самому алчному викингу не пришло бы в голову жаловаться. Баку оказался не только крупным центром нефтедобычи (а нефть была одним из главных ингредиентов греческого огня – топлива для военных машин Византии и мавританской Испании), но и не менее крупным религиозным центром. Неподалеку от города бил из-под земли источник природного газа, который когда-то в древности подожгли – и он продолжал гореть. Персы-огнепоклонники построили святилище, которое год за годом привлекало паломников, в том числе и из далекой Индии, и служило основой благосостояния для всего города.

Казалось, поход увенчался успехом, но запомнился он не столько обилием золота и рабов, добытых при разорении Баку, сколько тем, что произошло с викингами на обратном пути. Добравшись до Волги, русы угодили в засаду, которую устроили их мнимые хазарские союзники, и были перебиты. Это яркий пример опасностей, которые подстерегали русов даже тогда, когда они объединялись в огромное войско. Вдали от родных мест они постоянно рисковали превратиться из налетчиков в жертв разбоя.

Еще более серьезную проблему представляло то, что доходы от торговли на Волге неуклонно падали. Вдобавок, неприятности начались и ближе к дому: «Повесть временных лет» – летопись XII века, написанная монахом Киево-Печерского монастыря, – сообщает, что в середине IX века несколько славянских племен изгнали русов из крепостей на берегах озера Ладога. Однако, в той же летописи следует совершенно неправдоподобное заявление: будто бы славяне после этого принялись враждовать между собой и через несколько лет, отчаявшись решить свои споры миром, позвали викинга по имени Рюрик, чтобы тот пришел и стал ими править.

Это первое историческое упоминание о человеке, который вошел в историю как основатель трех современных государств – России, Белоруссии и Украины. К 862 году викинг Рюрик (вариант скандинавского имени Эрик) обосновался к югу от Ладожского озера в укрепленном торговом городе Хольмгерде (более известном сейчас как Новгород). Из своей столицы на реке Волхов Рюрик отправил двух знатных викингов, Аскольда и Дира, обеспечить доступ к Днепру. На западном берегу Днепра, где равнина переходила в возвышенность, стоял город Киев – аванпост Хазарского царства. Послав своих людей взять этот город, Рюрик переориентировал русов на юг, что повлекло за собой важные последствия, как для русской, так и для европейской истории.

Опасности южного торгового пути были общеизвестны. Маршрут длиной в 1300 км пролегал по враждебным территориям, и зачастую путешественники оказывались беззащитны перед агрессивными местными племенами и коварными порогами, что поджидали их на реке. Риск был серьезным, но и потенциальная выгода – не в пример выше. В конце пути ожидал Константинополь – величайшая по тем временам столица на планете, золотой город, который особенно ярко блистал на фоне всеобщей бедности. Население западных столиц исчислялось тысячами, а в Константинополе проживало около миллиона человек. Это был физический и духовный центр государства, корни которого уходили в эпоху античности. Византия же была не просто одним из многих царств и княжеств, а являлась восточной половиной легендарной Римской империи, безупречным и совершенным бриллиантом, венчавшим корону Рима. Византийские императоры все еще именовались кесарями, а их подданные называли себя римлянами. Император с императрицей по-прежнему председательствовали над колесничными состязаниями на римском ипподроме, так же как их предшественники на протяжении пяти последних веков. Границы империи простирались от острова Сардиния (у побережья Италии) до Черного моря и северных берегов современной Турции, и на защите этих границ по-прежнему стояли легионы, наводившие ужас на потенциальных захватчиков.

Для средневекового человека Константинополь был городом чудес. Проходы за высокие стены, укрепленные самыми грозными оборонительными сооружениями из всех, какие знала история, открывались через девять ворот. Самыми знаменитыми из них были церемониальные Золотые ворота – римская триумфальная арка с тремя огромными пролетами, обшитая сверкающими драгоценными металлами и увенчанная изваяниями слонов, влекущих за собой колесницу победителя. За аркой открывался широкий проспект, по сторонам которого возвышались беломраморные дворцы, а дальше раскинулись просторные площади и базары, где прилавки ломились от экзотических товаров с трех континентов.

Взоры приезжих поражали великолепные мозаики и потрясающие произведения искусства – памятники античности, ушедшей в небытие. На общественных площадях стояли знаменитые классические статуи; в золотых и порфировых саркофагах покоились останки легендарных императоров. Но самой потрясающей достопримечательностью был великий собор Святой Софии, гордо возносивший свой гигантский купол к небесам.

Другого такого здания и по сей день не найти в мире. В эпоху приземистой, тяжелой архитектуры эта церковь Премудрости Божьей изумляла своими изящными и грациозными линиями. Взору того, кто вошел в ее огромные врата – инкрустированные серебром и, по преданию, изготовленные из древесины, сохранившейся от Ноева ковчега, – представали разноцветные мраморные стены и просторный интерьер, который поражал воображение своими размерами. Массивный центральный купол, который на протяжении тысячи лет оставался самым крупным соборным куполом в мире, поднимался на 55 метров от земли, а потолок покрывала золотая мозаика общей площадью около 16 квадратных метров. В солнечном свете, заливавшем здание, купол казался невесомым, парящим в воздухе, «словно подвешенным к небу на золотой цепи», по словам одного из первых очевидцев.

А если даже всех этих чудес было недостаточно, чтобы разжечь жадность русов, то к их услугам были базары, что кипели жизнью и сулили несметные прибыли. Еще в VI веке византийцы добыли секрет производства шелка, отправив двух монахов осмотреть китайскую шелковую мастерскую. Ознакомившись с тонкостями шелководства, монахи ухитрились похитить несколько шелкопрядов, спрятав их в полой бамбуковой трости и положив туда много шелковичных листьев, чтобы ценные насекомые не умерли по дороге от голода. Вернувшись в Константинополь, монахи посадили первые в городе шелковицы, и так было положено начало самому прибыльному из всех византийских производств.

Шелк, который русы покупали в Багдаде, был импортным, с обычной для привезенных товаров наценкой. Но в Константинополе шелком торговали без посредников, так что перепродавать его в Скандинавии было куда выгоднее. Торговый маршрут был опасным, но зато русам не приходилось спрашивать разрешения на проезд и делиться с кем-либо прибылью.

Одним словом, Константинополь, который викинги называли «Миклагард», то есть «Великий город», определенно стоил риска. Судя по хроникам, они впервые посетили столицу Византии в 838 году (хотя, вероятно, знали о ее существовании еще раньше) и, надо полагать, были потрясены ее нескончаемым богатством. Впрочем, не меньшее впечатление должны были произвести на них и городские стены. Константинополь был окружен тремя линиями обороны. Первая состояла изо рва 20-метровой ширины, обнесенного двухметровым частоколом. Если бы нападающие прорвались через эти укрепления, им пришлось бы штурмовать внешнюю стену около 9 м высотой, а защитники города смогли бы отступить через многочисленные малые ворота. Последняя линия обороны была самой внушительной: массивная внутренняя стена высотой 12 м и толщиной около 6 м. Отряды защитников могли без труда перемещаться по верху этой стены в любую нужную точку. Кроме того, стена была укреплена 96 башнями, из которых лучники могли посылать стрелы практически в любом направлении. Все эти оборонительные сооружения в сочетании с хорошо подготовленными войсками означали, что город, по существу, неприступен. И мало кто отважился бы проверить его оборону на прочность. Но русы, по-видимому, усмотрели в этом вызов. Пускай Константинополь и был величайшим городом мира, пускай он и давал отпор любым захватчикам на протяжении последних четырех сотен лет, но все же он стоял на полуострове. С трех сторон его окружала вода, а вода была для викингов родной стихией.

Они выступили в поход из Киева, где Аскольд и Дир подготовили и снарядили около 200 кораблей. Добравшись до Черного моря, викинги скрытно прошли вдоль побережья: имперские дозорные ничего не заметили. 18 июня 860 года, на закате дня, флот северян приблизился к массивным стенам Константинополя. По счастливой случайности – или по дальновидному плану – время для атаки было выбрано идеально. Император был в отъезде, никто не ожидал нападения, и «Великий город» стал для викингов легкой добычей.