Глава 10. Грех малодушия
Глава 10. Грех малодушия
Пробуждение оказалось ужасным. Самым тяжёлым, что я помнил в обеих своих жизнях. Причём физически всё было в порядке: мигрень отпустила, ссадины не чесались, пришитая кисть руки не болела. Видимо, меня как следует накачали обезболивающим. С медикаментами у Фонда всегда был полный порядок. Проблема заключалась внутри моей головы, в сознании. Если то, что от меня осталось, можно так назвать. Заметив вялое шевеление пациента, ко мне подскочила медсестра, проверяя реакцию зрачков на свет.
– Здравствуйте, Наташа. Вы поступили вовремя, реплантация прошла отлично. Сосуды сшиты, некроза тканей нет, мы использовали фиксирующий гель для быстрого заживления. При правильной реабилитации восстановление займёт всего несколько месяцев…
Я ничего не ответил. Она говорит о ком-то другом. Плоть не моя, это не важно. Покрутившись немного у кровати и сменив капельницу, женщина ушла. Апатия усиливалась, преобразуясь в нечто тяжелое. Если бы сейчас в палату зашёл Андерсен и приставил револьвер к моему виску, я бы даже не дёрнулся.
Однако никто не приходил. Значит здоровяк додумался заблокировать двери в кабинет. Уверен, у охраны накопилось немало вопросов, но меня не беспокоили. Отличное время, чтобы строить планы, вот только думать не хотелось. Я буквально заставлял себя жить, цепляясь за выжженные эмоции. Но они лопались, как воздушные шарики.
Страх? Агенты из Бюро определённо хотят моей смерти. Это нелепо, ведь я не желаю никому зла. Их действия провоцируют меня защищаться. Дошло до того, что я начинаю опасаться обычных людей без способностей. Слишком многие в последнее время узнали о моих возможностях. Даже стараясь изо всех сил, я не смогу устранить каждого сопричастного. Как Фонд и куча организаций сохраняет секретность? У меня не вышло собственные навыки спрятать от заинтересованных лиц. Сплошное разочарование, но не ужас. Я только что прошёл через кровавую мясорубку. Десятки раз глядел смерти в глаза и выжил. Страха не было.
Удовольствие? С учётом вновь обретенных сил, я мог всё время проводить в компании друзей, отдыхая. Попробовать на вкус близняшек Цой. Поиграть с телом Агафьи. Покрыть так много женщин, сколько хватит сил. В любом теле, которое пожелаю. Пить и принимать наркотики, не опасаясь последствий. Но гедонизм меня не привлекал. Стремление к пустому прожиганию жизни мне не свойственно. Удовольствия не хотелось.
Амбиции? Куда без них. Развить мой ГОК до международного уровня, проглотить Фонд, порвать Чикаго Спирит и Золотой Лотос. Распространить своё влияние так далеко, чтобы от одного моего имени люди впадали в панику. Вот только мои ли это желания? План минимум давно выполнен – я уже маг. Дальнейшее развитие волновало лишь Чёрного человека. Нет у меня амбиций.
Интерес? Сложная эмоция, многоуровневая. Его нужно создавать, возгонять внутри себя. Прежде чем посвятить жизнь оккультизму, я долго “созревал”. Можно опереться на желание исследовать объекты. Если удастся вернуть былой азарт, это займет меня на какое-то время. Вокруг осталось еще много неизведанного, мистического. Но пока что я слишком слаб для этого. Нет интереса.
Моё состояние напоминало затяжную беспросветную депрессию. В обычной ситуации я бы сходил в кинотеатр, прочел развлекательную книжку, отвлёкся от реальности. Но вести жизнь затравленного зверя и бороться за существование куда тяжелее, чем сражаться с рутиной. Сейчас раствориться в простых развлечениях не выйдет, и упадническое настроение только усугубится.
Так я попал в западню, в которую загнал себя сам. Никто не предупреждал, что за жаждой приключений скрывается настолько глубокий кризис. Я просто лежал, рассматривая потолок. Не знаю, как много времени прошло. Иногда заходили врачи и кормили меня с ложечки. Что-то рассказывали про посттравматический синдром и работу в группе. Не подозревая, насколько плачевно моё состояние. Пока сквозь серость не пробился грубый бас:
– Слышь, милашка, ты долго ещё будешь валяться? Я, конечно, не спец, но бардак в твоём кабинете нужно прибрать.
Я перевёл взгляд с потолка на сидящего рядом здоровяка. Когда он пришёл, сколько уже сидит? Я стал жутко рассеянным, собирая личность по кусочкам.
– Как тебя зовут?
– Думал, никогда не спросишь: Павел. Приятно познакомиться.
Занятное совпадение.
– Ты мечтаешь стать Мистером Вселенная, Павел?
– Че?
– Забудь. Моё имя...
– Наташа, сам знаю. Давай очухивайся уже. Надо выбираться. Доктора в последнее время нервные. А это плохой знак.
Неожиданно он залепил мне пощечину. Хлестко и быстро, я даже не успел взглянуть на его мысли. Возможно, боль подействовала бы, но моё тело не потеряло чувствительность от лекарств. В любом случае, надолго этого не хватит. Испытав сильный дискомфорт, я просто убегу, покинув телесную оболочку. Боли нет, это миф.
– Я раньше видел такой взгляд, милашка. У юнцов, болтающихся в петле. Возьми себя в руки! Ты обещала вытащить меня отсюда.
Мне с трудом удалось убедить себя дослушать его до конца. Обязательства? Да, это хорошая цель. Светлая. Мёртвым священникам бы понравилась. Помнится, я недавно об этом размышлял: удовольствие отдавать другим. Но это так утомительно и противоестественно. Навязанные обществом ценности, вроде альтруизма. Зачем мне это? Я ничего никому не должен.
И все-таки, слова преступника пробудили во мне слабенький гнев. Простенькое чувство, но горячее и мощное. Я редко злился, быстро остывая. Так что, огонь ненависти вскоре утих. Перед смертью дав жизнь тусклому, но более подходящему мне чувству. Гордыне. В отличие от остальных иллюзий, она не исчезала, поселившись где-то за областью глаз. Какого демона это ничтожество себе позволяет?
– Моё имя Нова. Запомни его хорошенько. Ведь это я убил твоих приятелей: Влада, Тимура…хотя тебе они больше известны по физическим порокам: Хоромой, Коротышка, вечно кашляющий брюнет. Знакомые ребята?
Бесценно наблюдать, как менялось его выражение лица. От беспечности к непониманию и злобе. Счастливый билет на свободу оказался фальшивкой. Павел сжал зубы и на секунду показалось, что он задушит меня прямо здесь. Не в силах справиться с собой, верзила отвернулся и пнул ничем не повинную больничную утку. Она перевернулась в воздухе, с грохотом ударившись об стену. Пролетев насквозь через меланхолично стоящего у спинки кровати Чёрного человека. А этому чего тут надо?
– Взгляд изменился, ученик. Повзрослел. Поздравляю с новой степенью мастерства! Холодное высокомерие и магия неотделимы друг от друга. Надеюсь, тебе понравится.
– Я не против посмотреть полный список эволюции волшебства. Желательно с требованиями и перечнем открывающихся возможностей.
Демон пожал плечами.
– Все индивидуально. Сила формируется из личности мага, и какая она будет, станет понятно, когда цветок полностью распустится.
– Ясно. Нужно удобрять талант чужими смертями. Я начинаю схватывать суть.
– Чё? Смерть? С кем ты говоришь? – здоровяк испуганно озирался.
Мой собеседник таинственно улыбнулся и растворился в воздухе. Зря он меня игнорирует, я это припомню.
– Заткнись и принеси мне одежду.
Павел обиженно засопел, но ушёл копаться в тумбочке. Я понемногу возвращался в реальность. Первым делом скинул одеяло и легкомысленную белую ночнушку в синий цветочек, оставшись абсолютно голым. Местные врачи хорошо знали свое дело. Синяки и кровоподтеки, которые я получил за последние дни, были тщательно обработаны. С некоторых даже сошла припухлость. Я был вымыт и готов к новым поворотам судьбы.
Здоровяк, развернувшийся с моими тряпками в руках, покраснел, как девушка на первом свидании. Никогда бы не подумал, что он так стыдлив. По идее, смущение навеяно обществом и его законами. Настоящий преступник не должен этим нормам подчиняться. Для меня такого чувства просто не существовало. Я бы легко бродил по коридорам голышом, если бы это привлекало меньше внимания.
Его поведение необычно. Особенно для расходника. Насколько я понял, заключенные сюда попадают с пожизненным сроком. Либо из числа иностранцев, приговоренных к смертной казни. Что же ты такого натворил, здоровяк? Можно было не читать его мысли, и так ясно, что у мужчины сейчас на уме. Похоть и страх: ядреная смесь.
– Обещание в силе. Я вытащу тебя отсюда. Следуй моим командам, будь верен и доживешь до свободы. Понял?
– Да, – неожиданно хрипло ответил Павел.
Это был ещё один эксперимент. Только не магического, а социального свойства. Конечно, живые думающие люди лучше болванчиков - зомби. Если не учитывать опасность предательства. В битве мужчина показал себя с неожиданной стороны, и мне хотелось выяснить, как далеко распространится его преданность.
Стараясь лишний раз не шевелить пришитой кистью, я быстро натянул на себя одежду и вышел из палаты. Пальцы вообще не двигались, но, наверное, так и надо. Вокруг раны застыл какой-то гель, по консистенции похожий на клей. Потеря конечности легко не проходит и реабилитация не пустое слово. Наверняка нужны уколы, проверка нервных окончаний, контроль заражения крови. Без наблюдения специалиста кисть запросто может отсохнуть. В распоряжении Фонда передовые достижения медицины, но это всё ещё наука, а не волшебство. Вот только я не обычный человек, и мне наплевать на состояние оболочки. Павел догнал меня, протягивая до боли знакомый кейс. Наверное я вцепился в него мертвой хваткой, ещё валяясь под столом, иначе откуда он здесь?
– Таскай сам, отвечаешь за него головой.
Мужчина кивнул и грузно потопал следом, как привязанный. Мой человек в этом враждебном подземелье. Разбаловали меня всякие личные телохранители, теперь не представляю себя без подручного.
Двери из индивидуальной палаты вели в общий зал, так что, долго блуждать внутри медицинского крыла не пришлось. Причем я понял где нахожусь по запаху. Вонь лекарств не смогла перебить гарь от сожженной плоти молодого врача. Однако рабочий день продолжался. Поступали новые пациенты, скользили в операционную каталки, суетились нянечки с капельницами. Ко мне уже спешила дежурная медсестра, но раньше неё успел подскочить нескладный рыжий человек в засаленной рубашке. Он перекрыл проход между кроватями и выпалил:
– Вернитесь в палату, пожалуйста! У меня к вам вопросы.
Я надменно посмотрел на него: неопрятный, сонный мужчина на склоне лет. Дешёвая поношенная одежда, унылое выражение лица. Он прямо съежился под моим взглядом. Разумеется, это всё спектакль, но очень уж ему удается образ.
– Кто вы?
– Забыл представиться: Оскар. Оскар Уайльд, как писатель. Я из Бюро Подавления, расследую внутренние происшествия.
Вряд ли это настоящее имя. Интересно, а Чёрный приходил к Уайльду? Слишком плохо закончилась жизнь автора.
– Удачи вам, агент.
– Стойте, а вопросы? И я хочу взглянуть на ваше рабочее место! После инцидента пропали два сотрудника.
– Как много у вас хотелок. В обыске нет необходимости. Мой кабинет пуст.
– И всё же, я настаиваю.
Я слегка приподнял бровь.
– Прочь. С. Моей. Дороги. Вы стоите не выше Куратора. У меня допуск к таким вещам, от которых кровь в ваших жилах застынет, – все-таки я переборщил в последние годы с оккультной литературой. В голове вертелись прочитанные фразы, подходящие к ситуации. – “Многое я могу вам рассказать, да не вместите вы”. Не мешайте работать или живо вылетите с МОЕЙ базы.
Медсестра услышала нашу перебранку, сделала вид что её здесь нет. Одной прилипалой меньше. Оттеснив мужчину плечом, я намеренно задел его запястье. Хорошее сознание, чёткое, структурированное. Всё разложено по полочкам. Константин был напарником рыжего, не любимым, но более опытным и потому уважаемым. Мысли обо мне не слишком заинтересовали, дознавателю ещё долго копать до правды. Информации хватало и без его домыслов. Например, мечи мертвый священник ковал самостоятельно, обрабатывая сталь особым образом. Оружие выходило крайне эффективным против большинства эфемерных существ. А я почти решил, что попы ударились в движение ролевиков–реконструкторов. Забавно, но имя агент назвал самое настоящее. И он сильно его стеснялся, сравнивая себя с великим тёзкой. Я понял все это за жалкие секунды прикосновения. Магические способности действительно повысились.
– Ай, холодно, – агент растер пальцы, которых я касался. – Зря не идёте на сотрудничество. Кроме вас, выжил ещё один свидетель из числа расходников.
Крепкий разумом заключённый не сгинул в горячке боя? Впрочем, неважно, больше осечек не было. Один из двадцати, в рамках погрешности. Оскар хотел вывести меня из себя этим сообщением, но добился прямо противоположного эффекта.
– Он утверждает, что в него вселялись инопланетяне. И в остальных тоже. На камерах расходники двигались дерганно, словно марионетки.
Я не выдержал и громко расхохотался. Внеземная сущность, так меня ещё никто не называл. Осталось завести летающую тарелку и зонд.
– Что смешного? – крикнул дознаватель мне в спину, но я даже не оглянулся.
Константин плохо обучил рыжего. Никогда не стоит задавать вопросы, на которые знаешь ответ или не хочешь его получить. Пока в агенте нет угрозы, он будет жить. Главное, чтобы не слишком путался под ногами. В любом случае, я его коснулся и могу оборвать жалкое существование агента в любую секунду.
Пустые, вылизанные до блеска коридоры начали угнетать своей однообразностью. Строго говоря, моя депрессия никуда не делась. Но гордыню не зря считают самым опасным из смертных грехов. Она отлично работала как внутреннее топливо, подкидывая в топку будоражащие вопросы: “Замкнуться, плакать, копошась в себе? Пф. Только не мне. Я — особенный”. Никто не любит гордецов, их порой выставляют недальновидными и глупыми. Но моё превосходство в вопросах магии очевидно. Вряд ли Агафья хоть раз проделывала то, что я сотворил вчера.
Ближе к кабинету Павел начал рассказывать подробности окончания битвы:
– Ряженых вытащил в коридор. Ствол бросил на пол, в комнате. Патронов всё равно нет, а вопросы возникли бы. Этот рыжий мурыжил меня десять часов, без рукоприкладства, но жестко. Думаю, отпустил потому, что тебя спас. Пока тащил — столько крови натекло, боялся, не донесу. Вход в кабинет сам заблокировался, тут я ни при чем.
В этом нет ничего удивительного. Прежде чем открыть дверь послушникам, я активировал все возможные режимы защиты. Похоже,из-за этой мелочи я ещё не сижу в наручниках. Ну, и пропавший Андерсен. Без приказов милого доктора на базе не нашлось людей, способных меня арестовать. У Оскара кишка тонка, субординация и всё такое. Без фанатичного Константина дышать реально стало легче. Я уже занёс ладонь над сканером, когда за спиной, будто из ниоткуда, возник человек в белом халате. Все такой же всклокоченный и безумный.
– Наташа! Куда вы пропали? Я ищу вас битый час! Вам срочно нужно это увидеть. У меня прорыв!
Где-то я уже это слышал.
– Опять пришли тратить моё время, Франц?
– Я бы не посмел навязываться, но это просто поразительно. За пять лет в организации я впервые вижу такое!
Я провел рукой по распущенным волосам. Андерсену придётся подождать, этот клещ так просто не отвяжется.
– Останься здесь, Павел. Охраняй.
Мужчина коротко кивнул, понимая: следить надо за тем, что находится внутри. И мы с доком повернули к лифту. Ещё не все последствия вчерашнего веселья успели убрать. Строительная бригада заменяла почерневшие от взрыва панели потолка, уборщики трудились не покладая рук. Но мой спутник целиком погрузился в свои идеи, не замечая рабочих.
– Поразительный объект, спасибо за наводку. Первые часы он свирепствовал, как дикий зверь. Сжирал заживо расходников, не шёл на контакт. Я уже начал готовиться к худшему, дрессировка током и устранение со вскрытием, когда всё кардинально изменилось.
– Где чёрный леденец?
– Держите. Не успел исследовать, – он положил мне в руку салфетку со знакомой конфетой. – Так вот, он начал говорить! И даже поменял строение челюсти, чтобы формулировать сложные предложения. Существо крайне занятное.
Эту характеристику я бы использовал последней, описывая старого бродягу. Вряд ли он достойный собеседник. Вообще, Франц меня жутко утомил и я всерьёз рассматривал возможность скинуть докучливого работника в шахту лифта.
– Если вы будете дёргать Куратора по мелочам, придётся перевести вас на нижние уровни.
Кажется, я сказал что-то не то. Доктор неожиданно замолчал и стал белее мела. Наконец-то блаженная тишина. Выдалась минутка, чтобы поразмышлять о недавнем бое. И он мне жутко не понравился. Слишком расточительно менять тела, как перчатки, заваливая пожар трупами. Чересчур грязно. Сотвори я такое при других обстоятельствах, мгновенно бы подставился под удар. В моем распоряжении манипуляции чужим сознанием. Нужно создать ментальный навык, который позволит быстро нейтрализовать врага. В потасовке некогда искать уникальные слабые места каждого врага. Хорошо бы найти нечто, чему подвержено большинство. Приводящее если не к летальному исходу, то к невозможности продолжать битву. Подойдут любые сильные эмоции: страх, печаль, ярость, отчаяние. Раздув их до огромных размеров, я, как минимум, дезориентирую человека в пространстве. Мне понравилась апатия, которую я ощутил. Крайне приставучее состояние. Но можно зайти с другого конца. Люди, в большинстве своём, стремятся к счастью, мечтают испытать кайф. Что, если поместить их в настоящую нирвану? Каждый кусочек сознания будет пронизан наслаждением, куда более сильным и глубоким, чем при множественном оргазме. Так или иначе, нужно экспериментировать, причём, в стрессовых ситуациях. Желательно при этом выжить, ведь для проникновения в сознание мне придётся коснуться врага. Размышляя о преимуществах и недостатках магии разума, я не заметил как мы добрались до камеры Жабьего Принца.
– Я зайду один. Видеозапись работает?
– К сожалению, нет. Он уничтожил каждую камеру, включая встроенные в потолок. Стеснительный.
Пока он не начал возражать, я заскочил внутрь комнаты и закрыл дверь. Первое, что бросилось в глаза — интерьер. Жабодемон крушил свою тюрьму не хаотично, а как будто создавая себе уют. Пол, например, оказался порезан когтями на ровные квадратики, половину из них он разодрал до черноты, а другие оставил нетронуто-белыми. Я невольно задумался: откуда в старике такая тяга к эстетике? Шахматный пол — один из самых узнаваемых символов масонских лож. Стена над кроватью изрублена в виде букв, складывающимися в перечеркнутое короткое слово: “NOVA”. Казалось бы, при чём здесь я?
Сама образина частично закончила трансформацию. Во всяком случае, здоровенные крылья уже достигали пола. В таком виде объект больше напоминал летучую мышь переростка. Но главное изменение произошло во взгляде. Он стал холодным, добавилась нотка превосходства и самодовольства.
– Бродяга?
– Мимо, Нова. Ещё попытка.
Мне стоило догадаться раньше. Всё это нытье учителя про совместимость тел и усиление мышц Жабьего Принца. Разумеется, поведение объекта изменилось, ведь внутри сидела многовековая сущность. Знакомая настолько близко, что стала уже родной.
– Приветствую, учитель. Хотя мы недавно виделись.
– Общение проходит иначе, если собеседник может дать в морду.
Бугристые мускулы на лапах вздулись от напряжения. Судя по цвету, в его венах текла не кровь, а раскаленная лава. В любом случае, проверять не хотелось.
– Воплотиться ради дуэли — слишком расточительно.
Существо заливисто расхохоталось. От громких звуков кровать мелко задрожала.
– “Бродяга”, как ты его назвал, не единственное выращенное для меня тело. Хотя самое удобное. Спасибо за леденец. Кстати, ты можешь вернуть мне остальные. Особенно тот, лежащий у тебя в кармане. Они ведь не твои, помнишь?
Я сделал вид, что не расслышал последние предложения. Бедный старик. Неудивительно, что он выглядел так плачевно, если демон с детства вмешивался в его судьбу. Интересно, какая роль отведена мне? Может, я для Чёрного, как Павел для меня? Игрушка, которую не хочется ненароком сломать.
– Ладно, учитель. Приятно было повидаться, я ещё зайду.
– Стой! – воздух колыхнулся, и существо мгновенно переместилось на несколько шагов ближе. – Когда я смогу выйти отсюда?
– Скоро, я работаю над этим.
Крылья угрожающе поднялись и сомкнулись, превращая нас в подобие кокона.
– Не вздумай играть со мной, Нова! Обманщика не проведёшь.
Он был опасно близко. Я понимал, что идея дурная, но соблазн слишком велик. Мерзкий торс скрывал покров из жёстких чёрных волос. Пришлось привстать на цыпочки и даже подпрыгнуть, чтобы обнять тварь за шею и накрыть его мясистые губы своими.
Я оказался в пустыне, пропитанной кровью. Жидкость сочилась прямо с неба, подобием дождя. За свою жизнь мне приходилось читать десятки описаний Ада: от ледяных степей до бурлящих котлов с грешниками. Творящееся в голове у Чёрного человека превосходило любую фантазию. Хотя внешне это выглядело не слишком страшно: красный песок, завывания ветра и огромные пространства. Но с каждой секундой я всё отчетливее ощущал смутное беспокойство. Будто некто подтачивает мои силы.
Разумеется, здесь не было и тени эмоций и переживаний. За века всё выгорело начисто, даже мыслей в привычном смысле слова не оказалось: демон продумывал идею целиком и тут же забывал или реализовывал. Как рисунки на песке, стираемые ветром. Вдалеке возвышались колонны, очевидно, он хранил на них важные вехи своего существования, чтобы не забыть, как Агафья. Первые строения давно разрушились до фундамента. Если переложить это на мои знания, демон уже сам забыл, кто он и с чего начинал. Я тщетно пытался добраться до колонн, но с каждым шагом оказывался всё дальше. Ветер крепчал.
Беспокойство тоже росло и постепенно оформилось в страшное понимание. Ничего здесь нет. Я — бессмысленный проблеск сознания. Моя жизнь незначительна, короткий гул, неяркая вспышка. Все происходящее ничего не значит. Я лишь песчинка во вселенной. Так было, есть и будет. Ни одна магия не в силах этого изменить. Только маленькая упорная крупица самосознания не желала уступать этому напору. Ощущение превосходства. Казалось бы, какое превосходство? Это всё равно, что считать маленькую планетку больше целого космоса. Но в гордыне нет логики, она не думала и не сравнивала. Просто утверждала: я круче всех демонов вместе взятых. Я есть! И лишь поэтому не сошёл с ума от ужаса в первые же секунды.
А потом стало очень громко. “Мария не объяснила тебе, что маги не любят вторжения в свой разум? Пошёл прочь! “. Оглушающий рев накатил волной, выталкивая меня из чужого пространства мыслей. Если так можно назвать это глобальное ничто. Упав на колени уже в реальном мире, я тряс головой, пытаясь прийти в себя. Пейзажи дьявольской пустыни будто выжгли в моем сознании. Думать про пустыню оказалось больно. Единственное, что я понял: Чёрный человек когда-то давно владел магией разума.
– Понравилось увиденное?
– Нет, - честно ответил я.
– Ничего, привыкнешь. Все постареют и умрут, кроме тебя. Все сгниют и обратятся в пыль, кроме тебя. Со временем ты потеряешь всякую страсть и желание близости. Это атрофируется, как мышцы. Ты снова будешь молодым и красивым, но не таким же, как прежде. Нельзя стать идеальным, не меняющимся слепком самого себя. Это мой тебе главный урок, Нова. Постоянное развитие — вот выход, а ты топчешься на месте, цепляясь за прошлое.
В этих словах не было грусти и вообще эмоций. Сухая констатация фактов, без оценки, и это сильнее всего убеждало в его правоте.
– Прощаю только за то, КАК ты это сделал. Вздумаешь читать меня снова – порву!
Решив не испытывать его терпение, я выскочил из комнаты. Во рту было склизко и мерзко, похоже, Чёрный ответил на мой поцелуй. Я сплюнул на пол зелёные сопли, налипшие на языке. Мерзость какая. Хотя в целом задумка удалась, и на демона подействовала химия тела Наташи, было совершенно непонятно, что с этим делать дальше. Ведь я просто хотел застать учителя врасплох, а в результате подставился сам.
На выходе из камеры меня ждало небольшое столпотворение. Десяток докторов, чем-то неуловимо похожих на Франца, шумно переговаривались, держа в руках кипы пухлых папок. Я прикрыл глаза ладонью, понимая что сейчас произойдёт. Мужчины заговорили одновременно, сливаясь в единый гомон:
– Срочное разрешение!.. еще немного времени… ваша подпись… изменить условия содержания… нужно три новых помощника… больше расходников…
Похоже, Наташа слишком долго пренебрегала своими обязанностями. Я с тоской посмотрел на растущую стопку дел возле моих ног. Поняв, что в руки Куратор ничего не возьмёт, учёные просто складывали папки на пол. Сплошная бюрократия. А может дело в другом?
– Нагрузка на вас в последнее время увеличилась. Объектов поступает всё больше, – похоже я попал в точку, потому что просители замолчали, внимательно слушая. – Давайте договоримся: если аномалию можно положить в коробку, убрать её подальше, и ничего плохого не случится, то он считается «Безопасным». Мы их упаковываем и сдаём в архив. Какими бы интересными свойствами объект не обладал.
Некоторые достали блокноты и ожесточенно конспектировали.
– По поводу денег, людей, помощников и прочего: сразу нет. Пока не исчерпан инцидент с концом света, я не стану разбазаривать средства. Справляетесь с тем, что есть. Фонд надеется на вас. В случае совсем тупиковых ситуаций, связь через Франца.
Прежде, чем доктора смекнули, что их обвели вокруг пальца, я уже был в лифте. Франц успел заскочить следом, спасаясь от коллег.
– Что он сказал? Жабий Принц.
Истинный учёный. Я только что свалил на него добрую половину своей работы, а он волнуется лишь об исследовании. Вопрос в том, как много можно рассказать. Учитель явно мне не друг, но я помню, чем ему обязан. С другой стороны, надоело тянуть лямку в одиночку. Пусть поработают подчиненные.
– Внутри сидит Чёрный человек из дела три тысячи один. Осторожнее, коллега: он умен, опасен и хочет выбраться на свободу.
– Любопытно. Это объясняет знание латыни и традиций древних шумеров. Хм, сочетание мозгов и животной силы. Крайне занимательно!
К счастью для нас обоих, ума там уже не было: чистый опыт и готовые конструкции действий. В любом случае, я сделал всё, что мог. Если, обладая этой информацией, док ничего не сможет сделать, то человечество вечно обречено страдать от Чёрного мага. Неожиданно лифт остановился и под потолком замигала красная лампочка. Откуда-то снизу донёсся уверенный голос Андерсена:
– Сохраняйте спокойствие. Произошёл инцидент и выход из базы временно заблокирован. Управляющему персоналу просьба собраться в актовом зале. Служащие с рангом ниже шестого: оставайтесь на своих местах. Для паники нет причин, мы в полной безопасности.
Лишь на втором повторе я понял, что это запись. Любитель револьверов сейчас не сможет болтать так чётко. Инцидент, значит… надеюсь, бомба превращающая базу в труху ещё не запущена.
– Здесь вообще бывают спокойные дни?
Хотя о чём это я? Безопасность и привычный порядок вещей — иллюзия. Которую поддерживаем именно мы. В этих стенах такие сигналы из громкоговорителей и есть норма. Франц рассеянно пожал плечами и зашуршал папками. После третьего повтора освещение включилось и лифт продолжил спуск. Я уж думал придётся вскрывать технический люк и висеть на тросах.
Когда я вышел на своём этаже, доктор поехал дальше. Он настолько глубоко погрузился в себя, что не обращал внимания на творящееся вокруг. А посмотреть было на что. Обычно пустующие коридоры заполнились людьми. Паника не ощущалась, каждый занимался своим делом: охранники перегоняли вереницу напуганных расходников, агенты объединялись в группы и проверяли оружие, учёные спешили к залу собраний. Посреди всего этого организованного безумия возвышался спокойный Павел с моим чемоданом в руках. Я пошарил в карманах, но конфеты не нашел. Дьявол! Чёрный человек явно прихватил леденец, пока мы целовались. У меня не было на артефакт особых планов, но расстаться с ним так просто было обидно. Перед Павлом не стоило показывать своё раздражение.
– Как обстановка? – я пропустил мимо бригаду строителей с тихо жужжащими дронами. – Изнутри не ломились?
– Всё в норме. Если не считать сигнала тревоги.
Да, это немного нервирует: мимо кабинета постоянно кто-то пробегал. Дождавшись удобного момента, я заскочил внутрь, а шмыгнувший следом Павел заблокировал двери. С первого взгляда я понял: что-то не так. За пару дней кабинет стал мне почти родным, и сейчас он выглядел иначе. Хотя бы потому, что по двойному хлопку не включился свет. Еще не осознавая зачем, я пригнулся, следуя инстинкту. Надо мной пролетел стул и сразу началась потасовка.
Её исход был очевиден: ослабший Андерсен с окровавленной головой, никогда не славившийся хорошей физической формой, и бодрый накачанный Павел. Тем не менее, глава базы цеплялся за жизнь изо всех сил, и драка затянулась. Я успел достать своё кресло из шкафа, сесть, закинув ноги на стол, и даже пощёлкать камерами, убеждаясь что выход на верхние этажи действительно заблокирован, когда обессилевший от побоев Андерсен свалился на ковер. Боги, сколько крови впитал этот предмет интерьера?
– Хватит! – зэк разошелся не на шутку, стараясь придушить своего соперника. – Принеси мистеру Андерсену стул и убери тело священника в шкаф.
Павел с сожалением подчинился. Сменные вещи в гардеробе провоняли насквозь. Запах разложения скоро будет сложно скрыть. Мне отчаянно не хватало сестричек Цой с их мастерством вакуумной упаковки. Вселиться в уборщика и вынести труп в ящике? Но тогда свидетеля тоже придётся утилизировать. Так и не придумав ничего годного, я развернулся к доктору. Андерсен явно знавал лучшие времена: рукав порван, пуговиц не рубашке не хватает, левый глаз заплыл, кровь от моих ударов монитором пропитала волосы, склеив их лучше любой укладки. Это напомнило мне о том, что с непослушной прической Наташи я так и не научился справляться. Проще обрить их налысо, чем заставить пряди лежать ровно.
– Откуда сигнал тревоги? Ваших рук дело? – разумеется, я знал, что это не он, но мужчину надо расшевелить, вывести на диалог. Пусть даже с помощью нелепых обвинений.
– Пошло ты к черту!
Со своим полом я еще не определился, но средний род это обидно. Словно предмет мебели.
– Недавно у него была. Док, давайте без героизма? Не стоит видеть во мне врага Фонда. Если честно, я — лучшее, что случалось с этой организацией в последнее время. Начните сотрудничать и убедитесь сами: дела наладятся. Начнем с актуального: как снять карантин и выбраться наружу?
– И выпустить побольше твоих друзей-аномалий? – в яблочко, хорошо, что он сам не понял насколько близок к истине.
– Я ваш единственный шанс. Или лучше корабль-призрак? Со мной хотя бы поговорить можно. Российскому филиалу необходим Куратор. Раз уж прошлый не справился.
Слегка высокомерно, но зато правдиво. При упоминании Наташи, непокорный блеск исчез из глаз Андерсена, а плечи устало опустились. Похоже, он действительно ее любил.
– Ты ничего не понимаешь. Мы уже проиграли. Этот сигнал тревоги блокирует не объекты в фонде. Он спасает нас от того, что творится снаружи. Как ковчег.
Внутри неприятно похолодело. Вскрыв кейс, я достал коммуникатор. Сигналов тревоги стало настолько много, что весь город окрасился в красный. Опасность действительно не внутри комплекса. Агенты в чате уже не пытались просить о помощи и подкреплении, осознав, что происходит. Вместо этого, они скидывали видео с телефонов, и я принялся открывать их одно за другим, перематывая на максимальной скорости. Кабаноподобные твари гонят по Невскому группу курсантов, разрывая их на куски. Черная тень скрывает небо, накрывая город куполом. Старушку на мосту рвет какой-то гадостью, она падает и мгновенно высыхает, превращаясь в мумию. В финансовом районе люди выбрасываются из окон, мимо пролетело что-то хищное и крупное. Обезумевшая толпа громит полицейский участок. Не получалось выделить какую-то одну проблему: все сломалось разом. Увиденное напоминало нарезку из десятков фильмов ужасов, снятых в знакомых городских пейзажах.
Вот догорает сад агента Хвороста. А это активизировался Алый Король, превратив кран на причале и заводские цеха в окровавленные куски плоти. В царящем вокруг ужасе это хотя бы знакомый враг. Правда, сомневаюсь, что ядерный взрыв сейчас его утихомирит. Заряд не сможет пробиться через купол тьмы. Судя по ярким вспышкам в небе, город вовсю бомбят снаружи. Первые ракеты успели просочиться через покров, уничтожив крыло Эрмитажа и купол Исаакиевского собора. Однако теперь снаряды взрывались высоко над землёй, не нанося повреждений.
– Стоит присоединиться к совещанию. Совет наверняка вызовет тебя по видеосвязи. Они не любят шумихи.
Пустыня кровавого песка встала перед глазами, и на миг я ощутил себя маленьким и жалким. Запертым глубоко под землей со всей своей недоученной магией. Под защитой людей, желающих меня убить, с опасными монстрами под боком, готовыми разорвать кого угодно. Самое странное, что я не боялся, а предвкушал.
– Надеюсь, теперь ситуация достаточно хреновая? Потому что если этого мало для обретения истинного могущества, то я уж не знаю…
– С кем вы говорите, босс? – Павел участливо смотрел мне в лицо. Кажется, он повторил вопрос несколько раз.
На этот раз, сам с собой, но я не удостоил преступника ответом. Кто вообще отчитывается перед рабами, пусть даже не подозревающими о своей роли? Андерсен ушел глубоко внутрь себя, уставившись в одну точку, и я снова остался один против вороха проблем. Надеюсь, хотя бы в этот раз они произошли не по моей вине. Душно здесь что-то, и воняет всё сильнее. Без обоняния жить было куда проще.
