Язык и культура говорящих на семитском языке жителей Абиссинии тесно связаны с сабеями, минеями и химьяритами Южной Аравии, а через них – с населением Аккада из Месопотамии. Единственное правдоподобное объяснение этой связи – предположение, что абиссинцы были арабскими колонистами, сохранившими в своем языке старые южноаравийские формы еще с тех дней, когда Аккад и Южная Аравия пребывали в тесном контакте. Нет ничего удивительного в том, что колонисты сохранили язык и традиции после того, как обосновались на новом месте и утратили прежние связи с родиной. У нас нет исторических записей о такой колонизации, хотя есть свидетельства ранних контактов между Аравией и Африканским побережьем Красного моря. В Африке, как мы уже говорили, имелась нубийская Саба, имеющая такое же название и связи с аравийской Сабой. Плиний говорит об арабах, обосновавшихся в Эфиопии. Позже мы узнаем об абиссинских царях Аксума, правивших Сабой,

Райданом и Химьяром, но это не служит доказательством колонизации, а относится к завоеваниям, имевшим место позже. Единственным безопасным местом для высадки на берег на африканской стороне южной оконечности Красного моря является Адулис (Зула). Этот порт фигурирует в ранней истории Абиссинии, и можно предположить, что колонизация началась там и распространялась вглубь территории, пока не достигла плодородного абиссинского плато. Ранние обитатели Абиссинии принадлежали к хамитской или подсемитской группе и позже жили в холмах, предположительно оттесненные на бесплодные территории оккупантами, захватившими плодородные пастбищные угодья. Мы не можем сказать, относятся ли современные абиссинцы к семитам. Можно только утверждать, что у них есть культурное и лингвистическое сходство с жителями Южной Аравии. Нет сомнений в том, что колонизация привела к присутствию арабских элементов, и, предположительно, некоторые из них уцелели. Но могло иметь место и вхождение в состав африканского населения путем свободных браков. Однако это физиологическая проблема, которую мы здесь не рассматриваем. Мы считаем «расой» социальную группу людей и в данном случае можем утверждать, что захватчики навязали свой язык и культуру, и образовавшаяся группа является семитской.

Двадцать пятая династия фараонов Египта (712–663 до н. э.) была эфиопской, но не семитской, так что в те времена колонизация, предположительно, не велась. Невозможно представить, что эфиопские монархи, сумевшие навязать свою власть Египту, были вынуждены терпеть чужеземное вторжение на свою собственную территорию. При Птолемеях (304—23 до н. э.) греческое влияние распространилось до Нубии и вдоль

Красного моря. Но мы не можем с уверенностью доказать связи при Птолемеях по греческим следам в Адулисе или Абиссинии, так как греческое влияние продолжалось еще очень долго. Самое раннее историческое свидетельство относится ко II в. н. э. Это греческая надпись из Адулиса. Затем идет греческая надпись царя Aizinas (Асанаса), датированная 340 г. н. э., найденная в Аксуме. В ней царь именуется правителем Аксума, Сабы, Райдана и Химьяра. Те же титулы даны ему в двух ранних эфиопских надписях, опубликованных Дильманом, но они относятся к V в., когда Эфиопия была христианской. Христианская Эфиопия дала миру большое количество литературы, по большей части теологической, но историческая информация того времени очень мала – в основном это легенды. Перипл в конце I в. повествует о царе Аксума по имени Зоскал, используя греческие титулы, что указывает на распространение греческой культуры от Адулиса вглубь территории или через Нубию, во времена Птолемеев или в ранний римский период. Также это доказывает существование Аксумского царства вів.

Очевидно, вторгшиеся семиты образовывали разные поселения, и в начале христианской эры цари Аксума, одного из этих поселений, расширили свое влияние до побережья, включая порт Адулис, и о них узнали греческие мореплаватели на Красном море. В IV в. в Аксуме была христианская церковь и некоторая степень эллинской культуры, чему помогало присутствие христианства, появившегося раньше. Юстиниан всегда подчеркивал солидарность христианской церкви и называл всех христиан, где бы они ни жили, не только союзниками, но и подданными, которые должны хранить ему верность в обмен на защиту, которую он был всегда готов им предоставить. В соответствии с этой политикой, он начал переговоры с абиссинцами и попытался использвать их как средство ликвидации персидской монополии. Из этого, как мы уже видели, почти ничего не вышло, но в какой-то степени абиссинцы оказались втянуты в контакт с эллинским миром.

Христианство проследовало через Египет и проникло в Нубию, где церковь существовала до XVI в., после чего попало в Абиссинию, где церковь есть и сегодня. Обе церкви, нубийская и абиссинская, являлись аванпостами греческой культуры, оплотом для миссионеров. Существуют интересные следы христианского и византийского влияния через Судан вплоть до бассейнов рек Бенуэ и Нигер и даже до Конго. Это влияние распространилось незадолго до начала IX в. через Судан в Дарфур, Гану, Бенин и на землю народа йоруба. Интересные остатки христианских верований и ритуалов сохранились у старых племен, живущих к югу от линии мусульманского влияния, которая шла в другом направлении – с северо-запада. Так, в Боргу верили в «Кисру, еврея, который дал жизнь всем человеческим грехам» до середины XIX в. В тех местах многие изделия из металла и кожи украшены рисунками, имеющими чисто византийский характер. Есть основания полагать, что сложные придворные церемонии, которые выполнялись в некоторых племенах, основаны на церемониях византийского императорского двора.

С IV в. сохранились следы абиссинского влияния в Аравии. Возникновение абиссинского царства Аксум, очевидно, датируется примерно 340 г., и его царь претендовал на власть в Аксуме, Химьяре, Райдане и Сабе. Последние три царства, как известно, находились в Аравии.

Существуют разные традиции, касающиеся основания абиссинской церкви. Согласно Руфину, она обязана своим возникновением трудам Фрументия, первого епископа Аксума. Это утверждение повторяют Сократ, Созомен и Феодорит. Аксумский епископ был митрополитом абиссинской церкви, но его всегда посвящал в сан александрийский патриарх. Таким образом, абиссинская церковь сохранила зависимость от египетской церкви. Во времена Юстиниана она считалась аванпостом Александрийского патриархата. После монофизитской ереси александрийская церковь стала яковитской и остается таковой.

В 522 г. царь Аксума, побуждаемый византийским императором, принял активные меры по распространению своей власти на Южную Аравию. Химьяритское царство тогда пребывало в состоянии упадка в основном из-за своего феодального характера, отсутствия централизации и постоянных войн между соперничавшими принцами. Поэтому оно было легкой добычей. Довольно долго химьяриты и абиссинцы оспаривали контроль над южным выходом из Красного моря, от которого напрямую зависела морская торговля западного мира. Мусульманская традиция рассказывает об экспедиции 522 г., вызванной желанием отомстить за убийство христиан Наджрана еврейским тираном Зу Нувасом. В ней сказано, что Юстиниан поручил александрийскому патриарху направить царя Аксума на завоевание Аравии и защиту христиан. Эта традиция основана на более ранней христианской легенде, которая уходит корнями в VI в. и, несомненно, фактологична. В источниках – «Книге химьяритов», письме Симеона из Бет-Аршама, «Мученичестве святого Арефы» – описаны гонения в Наджране и страдания мученика Арефы. Отметим, что еще за два века до этого цари Аксума претендовали на власть в Химьяре и Сабе, так что экспедиция 522 г. едва ли была вторжением в общепринятом смысле слова. Скорее, это была карательная экспедиция, имевшая целью сделать власть Аксума эффективной и уважаемой. Также следует заметить, что во всех документах подчеркивается дружеское расположение царя Аксума к Арефе, который назван абиссинским правителем Наджрана. Так что отправка экспедиции была вызвана не только желанием Юстиниана и стремлением защитить христианскую веру. Из «Мученичества» нам известно, что абиссинскому нападению на Аравию содействовали византийские корабли на Красном море.

Никифор Каллист совершенно по-другому рассказывает об истоках абиссинской церкви. Если верить ему, царь Аксума, еще будучи язычником, услышал о мученичестве Арефы и насилии Зу Нуваса и поклялся, что станет христианином, если Бог поможет ему покарать химьяритов и заставить их покориться. Об этой клятве есть упоминание у Иоанна Асийского и в письме Симеона, так что мы не можем полностью отвергнуть эту традицию. Возможно, христианство распространилось в Абиссинии в IV в., как утверждает Руфин, но правящая династия не приняла его до VI в. А в надписи, впервые опубликованной Бентом в 1892 г., датированной более поздним периодом, чем 400 г., содержится молитва богине Иштар, показывающая, что в конце IV в. некоторые абиссинцы были язычниками.

После 522 г. господство в Красном море, судя по всему, перешло к абиссинцам, хотя они действовали, по крайней мере номинально, как уполномоченные лица Византии. С 522 г. до подъема ислама они контролировали южную оконечность Красного моря и торговлю с Африкой, а возможно, также и с Индией. Френкель указал на то, что старые арабские морские термины являются заимствованиями из языка абиссинцев. А в Сире сказано, что, когда беженцы при жизни пророка направлялись в Африку, чтобы избежать преследований в Мекке, они использовали абиссинские суда. Таким образом, начиная со времен Юстиниана византийское судоходство в Красном море постепенно пришло в упадок и перешло в руки абиссинцев, которые, хотя вроде бы являлись наемниками византийцев, на деле были новой могущественной силой, желающей получить контроль над торговыми путями в Индию. Именно абиссинцам арабская традиция приписывает ввоз в Аравию черной оспы.