Дело об угнанном хештеге

По-новому сформированная инфраструктура «заражения» для проекта «Геном человека» стала результатом усилий, приложенных к созданию нового вида сети сотрудничества для передачи сложных знаний. Но подобные инфраструктуры часто развиваются спонтанно. В Кремниевой долине, например, новая инфраструктура распространения «заражений» возникла в ответ на растущую техническую сложность и конкурентное давление.

Первоначально каждая компания реагировала на изменение климата индивидуально, но в процессе сформировалась новая общая экология взаимосвязанных организаций.

Подобное также может произойти с любыми сообществами.

Новая модель широких мостов способна образоваться между географически и социально удаленными группами людей в результате незапланированного ряда исторических и технологических изменений.

В последние десятилетия соединяющие технологии, такие как электронная почта и социальные сети, создали широкие мосты между ранее разъединенными сообществами. Эти быстрые изменения в инфраструктуре социальных связей привели к появлению новых возможностей для координирования действий и взрывного роста социальных движений.

22 апреля 2014 года Департамент полиции Нью-Йорка запустил новую кампанию по связям с общественностью в Twitter. @NYPDNews предложил общественности делиться дружескими фотографиями с полицейскими в своих районах и публиковать их с хештегом #myNYPD.

В течение нескольких часов в сети появились десятки снимков нью-йоркцев, обнимающих местных офицеров полиции, дающих им «пять» и шагающих рядом.

А потом случилось то, чего полиция Нью-Йорка никак не ожидала.

Активист @OccupyWallStreet опубликовал фотографию нью-йоркского полицейского с дубинкой в руке, нападающего на безоружных протестующих. Далее группа под названием @CopWatch опубликовала фотографию семнадцатилетнего мальчика Диона Фладда в больнице после того, как он был жестоко избит во время содержания под стражей в полиции Нью-Йорка. Эти посты активистов были поддержаны другими, и новое использование хештега #myNYPD начало набирать популярность среди их последователей в Twitter.

Инфекция сначала распространилась среди активистов, но затем добралась до всех жителей Нью-Йорка, зарегистрированных в Twitter. Обычные граждане начали все чаще встречать подобный контент в своих лентах. Инфекция получила социальное подкрепление в различных сообществах: активисты, родители, студенты и многие другие.

От Бруклина до Стейтен-Айленда, от Манхэттена до Бронкса обычные люди, используя личные аккаунты в Twitter, начали публиковать свои фотографии полиции Нью-Йорка.

Чернокожий юноша опубликовал фото своего друга, распростертого на капоте патрульной машины полиции Нью-Йорка, сморщившегося от боли. Трое полицейских в тактическом снаряжении нависли над ним. На снимке видно и других полицейских, спокойно стоящих на заднем плане. Саркастическая подпись гласила: «Вот такие дела! MT@NYPDnews: у вас есть фотография с сотрудником полиции Нью-Йорка? Напишите нам в Twitter и пометьте пост хештегом #myNYPD».

Другой гражданин опубликовал фотографию шести полицейских из Нью-Йорка, волокущих плачущего протестующего в тюремный фургон, и подписал ее: «Если вы не можете ходить, не волнуйтесь, полиция Нью-Йорка донесет вас. Всегда готовы помочь #myNYPD».

Все больше и больше постов и ретвитов расходилось по всему Нью-Йорку, пока они не достигли критической массы. Спонтанное движение росло как снежный ком и наконец полностью поглотило хештег #myNYPD.

Снежный ком превратился в лавину. В течение сорока восьми часов появилось более ста тысяч сообщений с хештегом #myNYPD. И почти все они были негативными.

Полиция Нью-Йорка планировала распространить социальную инфекцию. Но вовсе не такого рода.

24 апреля 2014 года, через два дня после запуска, полиция Нью-Йорка закрыла свою кампанию в Twitter.

Это стало маленькой победой активистов. Но в большинстве средств массовой информации ее значение исказили. В репортажах о движении #myNYPD газеты New York Times и каналов CNN и NBC действия активистов назвали «захватом», а их самих – «ненавистниками полицейских» и «троллями». Их поступок охарактеризовали как «грубый и просто неправильный».

Всего через несколько месяцев вспыхнет еще одно такое же стихийное движение. И на этот раз его подхватит вся страна.

Революция Фергюсона

9 августа 2014 года в 12:48 вечера в сети появился первый твит.

«Полиция Фергюсона только что расстреляла безоружного семнадцатилетнего мальчика, который шел в магазин. В него выстрелили десять раз. У меня нет слов». Подростка звали Майкл Браун.

Это сообщение было опубликовано жительницей Фергюсона, штат Миссури, с ником в Twitter @AyoMissDarkSkin. Так случилось, что женщина проходила мимо места преступления сразу после того, как все произошло. Она не была ни активисткой, ни социальной звездой и не пыталась начать революцию. Но ее твит вызвал лавину других, и вместе они стали частью одного из крупнейших и наиболее влиятельных социальных движений в новейшей истории США – Black Lives Matter. (Термин «Black Lives Matter» означает несколько разных вещей. Здесь я использую этот термин для обозначения движения Black Lives Matter, BLM, международной кампании по борьбе с жестокостью полиции, которое возникло из-за событий в Фергюсоне. Название Black Lives Matte также относится к организации, основанной Алисией Гарзой, Патрисс Каллорс и Опал Томети в 2013 году. Движение Black Lives Matter включает в себя и другие организации.)

Хештег #Blacklivesmatter появился за несколько лет до события в Фергюсоне. Весной 2012 года подросток Трейвон Мартин был убит по дороге домой из магазина Джорджем Циммерманом, местным членом «соседского дозора». Общественное возмущение оказалось весьма ощутимым, но все же не вышло из-под контроля. По крайней мере, во время суда над Циммерманом. Все ждали, что его признают виновным.

Но его оправдали. Хештег #Blacklivesmatter был создан Гарзой, Каллорсом и Томети во время общественного протеста, вызванного оправдательным приговором Циммермана, однако тогда он не получил широкого одобрения публики. Два года спустя, в июне 2014 года, хештег #Blacklivesmatter появился в социальных сетях всего сорок восемь раз. В июле 2014 года Эрик Гарнер, сорокатрехлетний отец шестерых детей, был убит офицером полиции Нью-Йорка во время обычного ареста в Стейтен-Айленде. Возмущение убийством Гарнера усилили видео и фотографии, размещенные в социальных сетях. В течение нескольких недель после смерти Гарнера хештег #Blacklivesmatter был использован примерно в шестистах твитах. Но дальше этого дело не пошло.

Каждый момент публичного возмущения стоял особняком.

Потом случился инцидент в Фергюсоне.

Майкл Браун был убит 9 августа 2014 года.

К 1 сентября хештег #Blacklivesmatter был использован 52 тысячи раз. Менее чем через год он был использован 4 миллиона раз. К маю 2015 года количество твитов, использующих #Blacklivesmatter вместе с соответствующими ключевыми словами (например, #Ferguson), перевалило за 40 миллионов.

Началось общественное движение.

Но почему именно тогда?

Оглядываясь назад, мы можем назвать инцидент в Фергюсоне переломным моментом. Но почему именно он стал таким? Что изменилось?

Дело было не в СМИ, которые примерно одинаково освещали каждую из предыдущих историй. Не имела значения и причастность знаменитостей, которые писали в Twitter и комментировали убийства Мартина и Гарнера. И причиной стал не хештег #Blacklivesmatter, который существовал с 2012 года. Ни один из этих очевидных факторов не объяснял, почему движение началось именно с инцидента в Фергюсоне.

Дин Фрилон – харизматичный специалист по коммуникациям из Университета Северной Каролины в Чапел-Хилле. Он является одним из первых исследователей в области сетей Twitter и активизма. В поразительно ясном отчете о том, как сети Twitter повлияли на рост популярности Black Lives Matter, Фрилон показал изменение структуры связей между гражданами, активистами и основными СМИ в течение нескольких месяцев, предшествовавших инциденту в Фергюсоне, во время его и после.

Трансформация, произошедшая в дни протестов, представляла собой быстрое слияние относительно разобщенных сообществ Twitter в новую социальную инфраструктуру, связанную широкими мостами.

В июле 2014 года, за месяц до событий в Фергюсоне, сеть разговоров в Twitter о гражданских правах, активизме и полицейском насилии состояла из нескольких независимых сообществ или групп с узкими мостами между ними. Существовали сообщества активистов, публикующих новости и сообщения о смерти Эрика Гарнера. Основные средства массовой информации выпускали собственные репортажи. Отдельные сообщества, состоявшие в основном из афроамериканской молодежи, общались между собой, почти полностью оторванные от разговоров между активистскими группами и СМИ.

Сетевая структура данных сообществ напоминала сетевую структуру фирм, существовавших до эпохи открытых инноваций. Каждое сообщество в Twitter было в значительной степени самодостаточным. Внутри каждого велись свои разговоры, и каждое представляло собой густо сплетенную сеть связей. Внешние воздействия на них ограничивались редкими комментариями и ретвитами. Это были узкие мосты. Подавляющее большинство взаимодействий происходило внутри каждой группы.

Месяц спустя те же самые сети выглядели уже совсем по-другому.

Помните землетрясение, которое случилось в Сан-Франциско в 2006 году и продемонстрировало основателям Twitter ценность их технологии? Когда начались первые подземные толчки, различные сообщества Twitter внезапно обрели ценность не только для самих себя, но и друг для друга. По всему городу расширяющиеся мосты контактов между группами позволили людям узнавать в режиме реального времени, где происходят толчки и как на них реагируют другие люди. Вот так спонтанно возникла социальная инфраструктура для координации и сопереживания.

Инцидент в Фергюсоне тоже можно считать землетрясением, но гораздо более сильным.

События развивались очень быстро. Майкл Браун был убит 9 августа. К 10 августа горожане организовали акцию протеста в память о его смерти. Полиция прибыла на место в полной боевой готовности, в бронежилетах и со служебными собаками. Граждане участвовали в митинге лично и в режиме онлайн.

Обвинение было выдвинуто вовсе не активистами СМИ. Именно жители Фергюсона загружали во Всемирную сеть посты, используя свои личные аккаунты и сообщая о поминутной активности вокруг них. Так же, как хештег #jan25 поспособствовал революции «Арабской весны» в Египте, граждане Миссури объединились, используя хештеги #Ferguson и #Blacklivesmatter, причем не только как символы эмоциональной солидарности, но и как инструменты стратегической координации.

Больше всего ретвитов в течение первых нескольких дней набрали именно обычные жители Фергюсона. Один гражданин под ником @natedrug публиковал непрерывные твиты о протестах. Другой активист был студентом колледжа с ником @Nettaaaaaaaa. По мере того как объем сообщений о событиях в Фергюсоне рос, именно обитатели периферии нетворкинга становились одними из самых влиятельных участников движения.

К 12 августа в Twitter начала формироваться инфраструктура «заражения». В одном сообществе собралась большая группа активистов Фергюсона. Международные активисты и комментаторы состояли в другой группе. Знаменитости и ведущие новостные агентства образовали третью. Кроме того, существовала четко ограниченная сеть, состоящая в основном из белых либералов, а также многорасовые и преимущественно черные группы. И впервые все эти группы вступили в разговор друг с другом. Между ними образовались широкие мосты.

Люди, состоящие в группах межрасовых диалогов, теперь также были частью диалога международной солидарности. А люди из белого либерального сообщества вступили в многорасовые группы и в группы для черных.

Каждый человек в любом из этих сообществ был связан с радикальными активистскими группами, такими как Anonymous, а также с группами, в которых присутствовали все основные СМИ.

Движению Black Lives Matter потребуется много месяцев, чтобы достичь максимального охвата, но оно уже тогда стало важным средством координации между группами. Расширяющаяся сеть взаимодействий объединила чернокожую молодежь, активистов, граждан Фергюсона и ведущие средства массовой информации. Тема Black Lives Matter – чрезмерное полицейское насилие, расовая дискриминация во время задержания, нарушения гражданских прав – захватила все общество.

К 13 августа прибыли репортеры из национальных новостных агентств, чтобы осветить протесты и все более агрессивную реакцию местной полиции. Всего через два дня была мобилизована национальная гвардия. Присутствие СМИ увеличило активность в Twitter. Диалог между гражданами, полицией и СМИ разворачивался как на улицах, так и в интернете. Удивительно, но в онлайн-обменах чаще мелькали сообщения граждан, привлекавшие гораздо больше внимания, чем новости ведущих каналов, таких как @CNN. Ранее неизвестный гражданский активист ДеРэй Маккессон за неделю набрал более миллиона ретвитов и упоминаний. Его репортажи с улиц Фергюсона формировали отношение американцев к стрельбе, протестам и эскалации полиции.

Люди, жившие далеко от Фергюсона, начали ощущать свою причастность к тому, что происходило в маленьком городке штата Миссури. Росла солидарность граждан из разных частей страны. Значение набирающего силу движения Black Lives Matter становилось все более очевидным. Постепенно между сообщениями основных СМИ о событиях в Фергюсоне и сообщениями граждан о происходящем начала возникать напряженность.

Во время импровизированного движения #myNYPD широкие мосты между активистами и средствами массовой информации так и не сформировались. Разговоры тогда велись на разных языках и никогда не пересекались. Основные средства массовой информации разработали один словарь для описания движения, активисты – другой. СМИ выиграли данную битву. Для большинства внешних наблюдателей активисты выглядели как нарушители и «угонщики».

Но теперь произошло нечто иное. Расширение связей между сетями граждан, активистов и основных средств массовой информации позволило первым как создавать свой язык, так и влиять на язык, используемый СМИ.

9 августа в репортаже СМИ о смерти Майкла Брауна, опубликованном в региональной газете The St. Louis Post Dispatch, сообщалось: «Стрельба со смертельным исходом со стороны полиции Фергюсона вызвала бурную реакцию толпы».

Одним из первых откликнулся местный староста Антонио Френч. «Толпа? Вы вообще-то могли бы и использовать слово “общество”». Вторя ему, уроженка Фергюсона Андреа Тейлор опубликовала ретвиты, в которых слово «толпа» было изменено на «народ». Она также исправила другие новостные сообщения, в которых Майкл Браун упоминался как «мужчина» (а он окончил среднюю школу всего за несколько месяцев до своей смерти).

По мере того как активность в Twitter росла, а представители ведущих СМИ стекались в Миссури, расширяющийся онлайн-диалог между докладами СМИ и сообщениями граждан из первых рук оказался открыт для всех жителей страны. Пользователь Twitter со Среднего Запада написал: «ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ, как “подросток” становится “мужчиной”, “жители” становятся “толпой”, а “убийство” становится “предупредительной стрельбой” #Фергюсон #грамотностьСМИ». Участники Anonymous, активистского коллектива, также расширили свои разговорные сети, включив в них сообщения из ведущих средств массовой информации. Неожиданным результатом этих расширяющихся путей стало то, что активисты и граждане создали скоординированное вещание наряду с основными источниками новостей, такими как Washington Post, New York Times, Huffington Post и USA Today. Усилия граждан по переформулированию сообщений о протестах в Фергюсоне увенчались успехом. Ведущие средства массовой информации стали называть протестующих в Фергюсоне такими терминами, как «граждане» и «жители», а не «толпа».

К концу месяца движение Black Lives Matter уже оказывало существенное влияние. В сентябре 2014 года Министерство юстиции США инициировало расследование в отношении практики полицейского управления Фергюсона. Оно включало углубленный анализ применения силы департаментом за предыдущие четыре года и соблюдения гражданских прав.

Спустя несколько месяцев движение вышло на национальный уровень.

24 ноября 2014 года оправдание офицера из Фергюсона Даррена Уилсона вновь вызвало протесты, на этот раз по всей стране. Сформировалась обширная инфраструктура «заражения». Граждане и активисты делились своим отношением к оправданию Уилсона, координируя основные идеи движения Black Lives Matter. Через неделю, 2 декабря, оправдательный приговор офицеру полиции Нью-Йорка Дэниелу Панталео по делу Эрика Гарнера объединил всех возмущенных под девизом Black Lives Matter.

Географически отдаленные и культурно отличающиеся друг от друга сообщества, такие как Нью-Йорк и маленький городок в штате Миссури, теперь стали частью одного и того же движения.

В это время двенадцатилетний Тамир Райс был застрелен полицейским в Кливленде, штат Огайо, а Акаи Гурли убит полицейским из Нью-Йорка. Реакция общественности на эти смерти теперь была неразрывно связана с движением Black Lives Matter.

В Twitter группы Black Lives Matter «Черная молодежь», а также активисты, журналисты, представители поп-культуры и артисты оказались связаны широкими мостами, которые координировали их реакцию на данные события. Даже консервативные группы были подключены к разговору о важности жизней черных людей. Примечательно, что движение Black Lives Matter имело достаточную легитимность, чтобы подобные группы больше не считались резко оппозиционными по отношению к движению.

Несколько месяцев спустя Вальтер Скотт был убит выстрелом в спину в Чарльстоне, штат Южная Каролина; Эрик Харрис был убит в Талсе, штат Оклахома; Сандра Блэнд умерла в полицейском участке округа Уоллер, штат Техас; Фредди Грей был убит полицией при задержании в Балтиморе, штат Мэриленд. Уже не только активисты и местные жители интерпретировали данные события через призму движения Black Lives Matter. Национальные средства массовой информации и правительственные чиновники также скоординировались в отношении послания Black Lives Matter. Менее чем за год движение создало общенациональный и международный диалог, в котором приняли участие Белый дом, Министерство юстиции США и ведущие средства массовой информации.

Фергюсон, штат Миссури – маловероятное место для начала национального движения. Город не имел таких связей с миром, в отличие от Нью-Йорка. Смерть Майкла Брауна не была зафиксирована ни на фотографиях, ни на видео. И он не самый юный или благовоспитанный человек, которого убили в те годы. Однако реакция на его смерть изменила отношение к полицейскому насилию на национальном уровне.

Важная причина, по которой именно данный протест был подхвачен, заключается в том, что такие люди, как @AyoMissDarkSkin, @natedrug, @Nettaaaaaa, все граждане в Фергюсоне и в других местах на периферии нетворкинга, помогали формировать и поддерживать инфраструктуру «заражения». Подобно землетрясению в Сан-Франциско в 2006 году и движению #myNYPD за несколько месяцев до инцидента в Фергюсоне, данные сети возникли спонтанно.

Широкие мосты, сформировавшиеся за эти недели и месяцы, объединили беспрецедентное число сообществ, позволив им координировать свои действия вокруг общей идеи – Black Lives Matter.

В последующие годы характеристики основных сообществ Twitter, поддерживающих движение Black Lives Matter, изменились. Уровень активности вырос в одних группах и уменьшился в других. Появились новые сообщества, состоящие из международных активистов, «черных» СМИ и артистов. А другие, такие как изолированная чернокожая молодежь, оказались вовлечены в общий диалог. Хотя эти онлайн-сообщества и мосты между ними менялись, суть разговоров оставалась прежней. Согласно данным, полученным исследовательским центром Pew Research Center в 2019 году, с 2014 года хештег #Blacklivesmatter использовался примерно 30 миллионов раз. В среднем 17 002 раза в день.

Движение Black Lives Matter добивалось успехов медленно, но верно. Результаты расследования полицейского управления Фергюсона, начатое в сентябре 2014 года, было опубликовано в марте 2015 года. Выводы были убедительными. В докладе содержался подробный список конституционных нарушений, в том числе расово ориентированный муниципальный кодекс, регулирующий «манеру ходить по проезжей части». В течение месяца начальник полиции подал в отставку, а пять городских чиновников и полицейских были уволены.

9 мая 2016 года Делриш Мосс принял присягу как первый чернокожий начальник полиции в истории Фергюсона. Сейчас Мосс уже ушел в отставку, но теперь в истории города имелся чернокожий начальник полиции. Помимо инцидента в Фергюсоне, Black Lives Matter привлекла внимание к проблеме злоупотреблений в отношении афроамериканских граждан по всей стране, что все еще может привести к публичному референдуму о насилии со стороны полиции.

Насколько широко могут применяться идеи Black Lives Matter? Что они значат для других инициатив по социальным изменениям, таких как кампания #MeToo, движение за равную оплату труда или усилия по изменению культуры гендерных отношений в организациях?

В следующей главе мы подробно рассмотрим идею широких мостов, познакомим вас с концепцией релевантности – другим важнейшим элементом надежной инфраструктуры распространения «заражения». Вы увидите, как подкрепление со стороны коллег, похожих на нас или нет, может иметь решающее значение для успешного принятия изменений.