Книга: Настольная книга психолога: мастерство общения с клиентом
Назад: Что поддерживать
Дальше: Быть или не быть
Сюжет для небольшого рассказа
Человек всю жизнь не живет, а сочиняет себя.Ф. М. Достоевский
На терапевтической сессии одновременно присутствуют три реальности: исторически-событийная (внешняя реальность), фантазийная (внутренняя реальность) и отношенческая. Они дифференцируются в соответствии с выбранным углом зрения.
Каждая реальность сама по себе последовательна и самодостаточна, но лишь свободные колебания угла зрения обеспечивают трехмерное видение, необходимое для раскрытия глубины содержания истории, внутреннего мира, отношений и пути клиента и консультанта внутри этих миров (рис. 12).
На литографии М. К. Эшера объединены три плоскости трехмерного пространства. Для людей, живущих в разных плоскостях реальности, одна и та же лестница направлена или вверх, или вниз.
А. Ферро (2014) метафорически описывает происходящее в поле консультирования. Мешки с зерном (коммуникации клиента) передвигаются по полю открыто, с помощью слов, или скрыто. Чтобы отделить зерно от шелухи, материал клиента фильтруется с помощью молотилки (дремотного мышления). Затем зерно поступает на две мельницы: одну – ветряную (для слов) или другую – водяную (для скрытых значений). Там они превращаются в муку (осмысленные элементы).
Аналогичный процесс происходит с коммуникациями консультанта на его мельницах. Между мельницами проходит оживленный обмен мешками (обмен безмолвными сигналами). Обычно большая часть мешков передвигается в направлении от клиента к консультанту. Но если тот закрыт или перегружен, поток мешков изменяет свое направление на противоположное.
Рис. 12. М. К. Эшер. Относительность
Клиент и консультант замешивают из муки тесто и пекут хлеб – становятся соавторами нарратива (лат. narrativ – повествование). Консультант пропускает через себя все эмоции и звуки, рождающиеся в кабинете, и вместе с клиентом выделяет из эмоциональных шумов поэтическую гармонию, организуя в последовательность, ритм и образы все то, что сначала было сбивчивым, хаотичным, невнятным.
Нарративная терапия (М. Уайт, 2010) заключается в том, что клиент осмысливает и выстраивает свою жизнь на основе историй, которые ему рассказывали и которые он сам рассказывает о мире и себе. Переписывание плохого сценария влечет за собой изменения в ближайшем окружении человека, которые, в свою очередь, влияют на его личностные установки.
Драму воспоминания ставит уже другой режиссер – не тот, который руководил постановкой восприятия.Ф. Ницше
Внимание, уделяемое изменению восприятия событий, сближает нарративный подход с когнитивным и рационально-эмотивным подходом. Однако указанные подходы сосредоточивают внимание преимущественно на внутреннем диалоге и более директивно вступают в конфронтацию с тем, как клиент интерпретирует свои переживания.
В отличие от этих направлений, нарративный подход ориентирован в большей степени на исследование того, как клиент интерпретирует реальность, для того чтобы изменить способы восприятия реальности. Нарративный подход близок к экзистенциальному, помогающему клиенту обрести смысл своей жизни.
Основные положения терапии:
• Человек не есть проблема, но он находится во взаимоотношениях с проблемой.
• Клиент – эксперт своей жизни, сам выбирает в ней предпочитаемые ценности, направление.
• Консультант – профессиональный сопровождающий в процессе выборов, совершаемых клиентом на основе его личных ценностей и предпочтений, принятия им ответственности за эти выборы, описания им своей, устраивающей его, идентичности и переконструирования жизненной истории.
Дж. Фридман и Дж. Комбс (2001, с. 16) пишут: «Ощущать себя в „процессе“ означает отказаться от любого чувства объективности, касающегося специфических долговременных целей. Если „выходные“ результаты клиента и терапевта коэволюционировали, мы не могли определить свой конечный пункт назначения ни в один из моментов настоящего. В своей лучшей форме наш отказ от роли пилотов, правящих к конкретной цели, побуждал к смирению и сотрудничеству в любой момент, когда выяснялось, движется ли терапия в удовлетворительном направлении».
Нарративная терапия помогает клиентам разрешить проблемы следующим образом:
• позволяя им отделить их жизнь и отношения от тех знаний и историй, которые, по их мнению, уже себя исчерпали;
• помогая им бросить вызов тем способам жизни, которые воспринимаются уже как подчиняющие их;
• поощряя клиентов переписать истории своей жизни в соответствии с теми альтернативными историями их идентичности, которым эти люди отдают предпочтение, а также в соответствии с предпочтительными для них способами жизни.
Стратегические принципы терапии таковы.
• Акцент на ресурсах и позитивной динамике проблемы.
• Позитивное видение проблемы, опора на оптимистические представления клиента.
• Преимущественная ориентация на будущее клиента, прошлое рассматривается лишь как один из источников ресурсов.
• Использование опыта, мировоззрения, интересов и эмоций клиента, симптома или проблемы.
• Передача ответственности за принятие решений клиенту.
Основные понятия нарративного подхода
Дискурсы (лат. discursus – рассуждение) – усвоенные социальные договоренности, воспринимаемые как истина и поддерживающие определенное мировоззрение.
Проблемная история – описанная клиентом история развития его проблемы.
Альтернативная история – предпочитаемая история, в которой клиент выбрал новые отношения с проблемой.
Экстернализация (лат. externus – внешний) помогает направить свои усилия на борьбу не с собой, а с проблемой. Клиент видит свои отношения с проблемой со стороны, берет на себя больше ответственности за характер этих отношений, управляет этими отношениями.
«Уникальный эпизод» – когда клиент выбрал предпочитаемые отношения с проблемой.
Стратегия терапии включает в себя три стадии.
На первой стадии консультант имеет дело с проблемным нарративом, причем его мало интересуют причины проблемы. Далее он выявляет исключения, примеры эффективных действий. И наконец, консультант помогает проиграть ситуацию как движение к желаемому поведению.
Тактика нарративной психотерапии предполагает использование тщательно разработанной серии вопросов. Причем, прежде чем задать вопрос, обычно спрашивают разрешения: «Вы не против, если я спрошу вас… Мне интересно было бы узнать, если можно…».
Деконструктивные вопросы выводят проблему вовне: «Что вам нашептывает депрессия?», «К каким выводам вы пришли из-за данной проблемы?». Осуществляется поиск скрытых смыслов, признаков конфликтующих историй.
Вопросы, открывающие новое пространство, выявляют уникальные эпизоды: «Бывали ли времена, когда проблема могла бы испортить вашу жизнь, но ей это не удалось?»
Градуальные вопросы предлагают шкалу для оценки различий. Например, пациенту предлагают оценить себя в роли родителя на шкале, где 1 соответствует худшему, а 10 – лучшему родителю в мире. Если он оценивает себя на двойку, его спрашивают, бывает ли, хотя бы изредка, что он заслуживает лучшей оценки.
Вопросы предпочтения помогают убедиться в том, что уникальные эпизоды представляют собой предпочтительный опыт: «Улучшил иной образ действий положение вещей или ухудшил?», «Было это положительным или отрицательным событием?».
Вопросы о развитии повествований, цель которых – создать новое повествование на основе предпочтительных уникальных эпизодов: «Чем это отличается от того, что вы сделали бы прежде?», «Кто сыграл роль в формировании такого образа действия?», «Кто первым заметит произошедшие в вас положительные изменения?».
Вопросы о смысле задаются для того, чтобы можно было преодолеть негативный взгляд на себя и подчеркнуть положительные стороны: «О каких ваших особенностях говорит тот факт, что вы сумели справиться с этим?»
Вопросы, способствующие перенесению повествования на будущее, предназначены для того, чтобы поддержать изменения и подкрепить позитивное развитие: «Каким вам видится наступающий год?»
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.
А. С. Пушкин
Например, конфликтующую супружескую пару просят вспомнить счастливые эпизоды их совместной жизни и выясняют, что помогало тогда обходиться без конфликтов (возможно, терпимость). Затем просят посмотреть сквозь призму этих воспоминаний на последние события. И в заключение предлагают представить, как благодаря терпимости можно провести мирно предстоящую неделю (месяц, год).
Мой стиль
Моя позиция в нарративном подходе – это позиция незнания и интереса. Иногда я задумчиво произношу, не ожидая реакции: «Можно предположить… Мне кажется…». У меня обычно бывает несколько предположений – «на выбор», в мягкой форме их представления, с элементами добродушного юмора. Альтернативы я подаю в форме историй: притч, анекдотов, сюжетов из литературы, случаев из жизни.
Большой интерес я проявляю к объяснениям клиентов (без выражения согласия или несогласия с ними). Это дает следующие преимущества:
• создает атмосферу равенства и взаимного уважения;
• уменьшает опасность споров;
• не дает вовлечь меня в коалицию с одним партнером против других;
• предупреждает фиксацию клиента на ранее существующих объяснениях;
• обнаруживает тайные вредные объяснения;
• стимулирует выдвижение новых полезных объяснений.
Фиксация внимания на ресурсах и избегание вопросов о происхождении проблемы, отказ от профессиональной терминологии ослабляют пессимизм и чувство беспомощности у клиента.
Я на равных с клиентом включаюсь в совместный поиск более эффективных форм взаимодействия, более эффективных путей достижения целей, в обоюдный процесс изменений. Все мои реакции, вербальные и невербальные, направлены на подкрепление любого движения клиента в сторону решения проблемы: идеи, намерения, действия.
Я говорю с клиентом на его языке, учитывая культуральные, половозрастные, образовательные и другие особенности, охотно использую жаргон и привычные для клиента специфические выражения. Предлагаю клиентам нарисовать свое актуальное эмоциональное состояние, представление о семейной жизни, о счастье. Рисунки могут быть индивидуальными или совместными с супругом или детьми. Затем они «протанцовываются» участниками и обсуждаются.
Подход часто становится игровым, особенно при работе с детьми, которые демонстрируют родителям, как «играючи» можно относиться к проблемам, которые считались серьезными и тяжелыми. Я предлагаю клиентам поиграть с интерпретациями опыта, поменять смысловые акценты, действовать в воображаемом пространстве и времени, включать различных реальных и воображаемых персонажей, проживать, интерпретировать и переинтерпретировать сюжет. Так, в случае изнасилования я могу предложить женщине перестать считать себя жертвой и ощутить облегчение оттого, что ей удалось избежать убийства.
Пришли как-то к раввину два спорщика, чтобы он их рассудил. Выслушал он первого и сказал: «Ты прав». Потом выслушал второго и сказал: «И ты прав». Оба ушли довольные, а Сара удивилась:– Ребе, как это можно – и тот прав, и этот прав?– И ты, Сара, права.
С помощью экстернализации клиенты отделяются от проблем: есть алкоголизм, а не алкоголик, невнимательность, а не невнимательный ребенок. В соответствии с этим тезисом я предлагаю клиентам:
− рассказать и перерассказать, воплотить и перевоплотить некоторые истории своей жизни;
− превратить уникальные, противоречивые, случайные, а иногда и отклоняющиеся жизненные эпизоды в важные, значимые события, где присутствует некий альтернативный смысл;
− распространить это присутствие во времени так, как хочется клиенту;
− открыть альтернативные знания и умения, которые содержатся в этих новых выражениях опыта, и определить их культурный контекст (последний, возможно, и не будет соответствовать доминирующим в данной культуре историям);
− открыть способы жизни, в которых эти альтернативные знания и умения воплощаются.
Например, проблему алкоголизма можно экстернализовать таким образом: «Мне кажется, вы хотели бы с моей помощью попытаться справиться с алкоголизмом, который мешает вам жить. Я думаю, вы могли бы гордиться тем, что справились с этой проблемой и не передали ее своим детям». Далее пациент объединяется со мной против общего врага и рассказывает о нем как можно больше.
Мать, жертва жесткого обращения в детстве, избивает своего ребенка. Экстернализация: «Возможно, вы хотели бы положить конец той жестокости, которую получили в наследство от родителей. Что, если вам будет принадлежать честь победы над этим чудовищем, которое больше не сможет причинить вред вашим детям?»
Акцент делается на позитивных оценках, причем попытка считается важнее результата.
− Заметил ли кто-то из членов семьи признаки назревающего конфликта и предупредил об этом?
− Попытался ли кто-нибудь разрешить ситуацию так, как мы договаривались, пусть даже это не получилось?
− Насколько последняя ссора была менее бурной по сравнению с предыдущей?
Эти и подобные вопросы стирают старый рисунок поведения и проявляют нерезкие, но обнадеживающие черты нового. Успехи я отмечаю различными позитивными подкреплениями – главное, чтобы они понравились отличившемуся.
Назад: Что поддерживать
Дальше: Быть или не быть
