Глава 5
Владимир становится столицей Руси

Однако мир во Владимире был недолгим. В том же 1176 г. умер Михалко. Жители Владимира признали Всеволода и целовали ему крест, как это сделали все суздальцы, находившиеся тогда во Владимире. Голос народа был за Всеволода, но ростовские бояре настаивали, что в клятве, данной умершему князю, не было никакого упоминания о его брате, поэтому никто не обязан считать его наследником Михалко и занятие им трона – незаконно. «Быстро иди к нам, – написали бояре в послании Мстиславу. – Не хотим никого, кроме тебя, чтобы правил нами».

И теперь Всеволод выступил в поход с войском на Суздаль, но не все люди были довольны им; они сетовали на его доброту и обходительность по отношению к мятежникам. Он отправил к Мстиславу своего племянника с такими словами: «Владимир и Переяславль целовали мне крест: они мои. Ростовчане послали за тобой. Пусть так и будет, оставайся в Ростове. Пусть Суздаль подождет; кого там выберут, тот и будет у них князем». Мстислав не был против такого предложения, но бояре, которые послали за ним, не хотели его рассматривать и сказали: «Если ты собираешься помириться со своим дядей, мы тебе не позволим».

Тогда Мстислав вторгся во владимирские земли и из Юрьева отправил своему дяде послание – нечто среднее между требованием и просьбой приехать к нему лично, чтобы держать совет. Всеволод был готов ехать, но когда его сторонники узнали об этом, то сильно разгневались. «И не думай ехать во вражеский лагерь, – вскричали они. – Этим людям нужна твоя жизнь; они клятвопреступники все до одного. Нам что, погибать, раз ты такой мягкосердечный?»

И Всеволод ответил отказом на эту просьбу, за которым последовало ожесточенное сражение с его племянником Мстиславом под Юрьевом. Ростовские бояре и их сторонники храбро сражались. Владимирцев – «каменщиков и плотников» не нужно было понукать отплатить за полученные ими оскорбления и сражаться с людьми, которые пытались их поработить. В сражении долго никто не одерживал верх, до тех пор, пока переяславцы «со всей силой не вырвались вперед» и не отбросили правый фланг войска Мстислава. В такой ситуации владимирцы при помощи суздальского полка снесли все на своем пути. Мстислав бежал с поля боя с несколькими приспешниками; немногим его сторонникам удалось спастись. Двое его главных советников – Добрыня Долгий и Иванко Стефанович – пали в бою. Оставшихся в живых бояр схватили и связали веревками. Мстислав отправился в Новгород, но новгородцы выпроводили его из города с такими словами: «Бог рассудил не в твою пользу в споре между тобой и твоим дядей».

Тогда он поехал к Глебу Рязанскому за помощью. Глеб дал своему зятю свежее войско, и они немедленно напали на владимирские земли, грабя и сжигая все на своем пути. В конце они сожгли Москву. Эти действия вынудили Всеволода покинуть ростовские земли и приготовиться напасть на вотчину Глеба. Но от Москвы Глеб быстро отправился домой, а Всеволод отложил нападение до того момента, когда полностью соберется все войско. Новгород по собственной воле предложил ему своих добровольцев. Из Чернигова шли уже Олег и Владимир Святославичи с хорошими воинами. Из южного Переяславля на Альте шло войско под командованием Владимира – племянника Всеволода. Всеволод выступил в поход на Рязань ближе к началу зимы, но по пути остановился в Коломне, где получил самые удивительные сведения, которые повернули его войско в другом направлении.

Глеб вместе с двумя своими сыновьями и Мстиславом, возглавившим большое половецкое войско, пошли другими дорогами к столице Владимиру. Половцы грабили, жгли и захватывали пленных; Глеб дал им полную свободу действий. Сам он захватил Боголюбово, сорвал главные двери его храма и вынес из него все убранство.

Всеволод, двигаясь быстрым маршем к своей столице, увидел большой лагерь захватчиков у реки Колокши, впадающей в Клязьму около Владимира. Половцы держали тысячи своих пленных в загонах, огороженных частоколом, а нагруженные трофеями повозки Глеба стояли в недоступном на тот момент месте. И он, и половцы находились за рекой. Начиналась зима, но погода была неустойчивой: морозы, оттепели и дожди следовали друг за другом в неожиданном порядке и делали переправу через реку опасной и чрезвычайно трудной, поэтому два войска целый месяц стояли там лицом друг к другу. Глеб хотел мира, но Всеволод не соглашался. Всеволод не оскорблял Глеба. Глеб наслушался злобных наговоров от ростовчан и Мстислава и привел половцев, разграбил церкви и мародерствовал во Владимире; он должен был понести наказание.

Князь города Переяславля на Альте Владимир наконец провел свое войско через реку и встал с фланга напротив Мстислава – союзника Глеба. После этого большое многочисленное подкрепление переправилось через реку и подошло к нему для усиления. Тем временем Всеволод оставался на другом берегу реки. Намереваясь отрезать Всеволода и захватить его в плен, Глеб начал форсировать реку. Пока он выполнял этот маневр, Владимир нанес Мстиславу стремительный удар, обратил его войско в бегство и начал преследовать его. Воины Глеба переправились через реку, но, видя бегство своих товарищей по оружию на другом ее берегу, в беспорядке смешались. Теперь Всеволод совершил быстрое нападение, и всеобщее беспорядочное бегство стало концом сражения. Олег и Владимир Святославичи ринулись вперед преследовать половцев. Их воины были хорошо обучены владеть мечом, и они не щадили никого. Из половцев спастись смогли только самые быстрые и сильные. Радостные крики раздались в загонах за частоколом, которые язычники построили для своих пленников, освобожденных благодаря такому удачному сражению. Мстислав сам стал пленником. Почти все его советники были убиты; тех, которые выжили, связали грубыми веревками и отвезли во Владимир.

Возвращение победителей в столицу было таким торжественным, какого еще никто не видел и представить себе не мог. Впереди всех ехали князья Олег и Владимир, которые перебили половцев; следом вели связанных пленников – бояр, затем ехал Всеволод-победитель, и самыми последними шли пленники, спасенные от половцев в ходе сражения. Во Владимире радость была безграничной среди матерей, оплакивавших своих сыновей, и жен, оплакивавших своих мужей, которых они считали уже пропавшими. Довершением этой победы были богатства и трофеи, отнятые у половцев.

После победы настал черед решать политические вопросы, и в этом между князем и народом были большие разногласия. «Он слишком добр, – говорили люди. – Он не понимает этих предателей, их планов и того, насколько они порочны. Он слишком простодушен и добросердечен». И все же именно известная добросердечность Всеволода привязывала к нему людей. Они считали его честным и добрым, а в схваченных боярах видели подлых врагов, с которыми нельзя идти на компромисс. Этих предателей, которые жгли, грабили и убивали, нельзя было простить. Они открыто обвинили рязанских князей и бояр в составлении заговора с целью убийства Андрея. Они обвинили зятя Глеба и его приверженцев в том, что те были связаны с убийством, потому что не проявили никаких враждебных чувств по отношению к убийцам.

Все жители города собрались на совет, а затем пошли к Всеволоду и обратились к нему с такими словами: «Мы готовы положить свои жизни за тебя и ничего не пожалеем. Но с этими рязанскими князьями обращаются, как будто они гости в нашем городе. Втайне они готовятся напасть на нас, и сделают это, если их освободить. Мы просим тебя наказать этих двоюродных братьев смертью или если не смертью, то прикажи выколоть им глаза. Если ты не сделаешь ни того ни другого, отдай их нам. Мы позаботимся о них».

Всеволоду было трудно сдерживать людей, которые стояли перед ним. Он пообещал содержать пленников не как гостей, а со всей строгостью и обращаться с будущими узниками более сурово. Он также объявил, что распорядился доставить и других своих врагов во Владимир. Если это не будет сделано, он пойдет на Рязань со своей дружиной. Но теперь с разных сторон стали просить за пленников. Мстислав Храбрый, женившийся на дочери Глеба, умолял Святослава Черниговского освободить их, если возможно. Из Чернигова прибыло целое посольство во главе с епископом. Во Владимире распространилась весть, что Всеволод готов уступить. Во второй раз в людях разгорелся гнев, даже еще больший, чем раньше. Они пригрозили силой ворваться в темницу и убить пленников или, по крайней мере, ослепить их. Собралась еще большая толпа народа, чем раньше. Всеволод вышел к людям в сопровождении епископа и объявил, что рязанских князей не освободят до тех пор, пока все условия не будут соблюдены. С народом говорил епископ, и люди ответили ему: «Мы не хотим нарушать веру, мы просим лишь, чтобы предатели получили свое по Божьему справедливому суду. Сам Господь, видя их греховность, отдал их в наши руки. Разве мы можем освободить таких преступников?»

Видя столь решительные настроения, Всеволод озвучил свое окончательное решение: «Ярополк и Мстислав будут освобождены только после того, как будут ослеплены. Если Глеб не уступит города, которые мы требуем от него, он останется в темнице до самой своей смерти». Услышав это, люди разошлись по домам, несколько умиротворенные. К вечеру того же дня сыновья Ростислава подверглись операции, которая дала им прозвище Безокие. Однако добросердечный князь распорядился не причинять вред их глазам, а просто провести операцию, которая обманула бы людей. Исполнитель казни сделал глубокие разрезы над их глазами и после этого как будто вынул их. Ночью обоих князей увезли в Смоленск со всей возможной скоростью, чтобы люди не убили их даже после ослепления, как все думали. Спустя годы стали рассказывать, что они были ослеплены из-за слишком сильного народного гнева и что Господь вернул им зрение. И все же, хотя у них и были глаза, за ними сохранилось их прозвище – Безокие.

Глебу была предложена свобода при условии, что он уступит Коломну. Он не принял это предложение. На другое предложение, переданное через князя Черниговского, что он должен уйти в южные земли и отдать свое Рязанское княжество, он дал решительный ответ: «Я скорее умру в темнице, чем сделаю это». Через некоторое время его нашли мертвым. После смерти Глеба его сын Роман, пообещавший полностью подчиниться, был отпущен на свободу и получил разрешение ехать в Рязань.

Так завершилась война и беспорядки, вспыхнувшие после смерти Андрея и длившиеся с 1174 по 1177 г. Все закончилось с пользой для дела, начатого Юрием Долгоруким, расширенного Андреем и укрепленного Всеволодом.

Труды Юрия, его отца, и Андрея, его старшего брата, были в конце концов завершены Всеволодом. При его жизни в Ростове и Суздале, которые мы должны теперь называть Владимирским княжеством, воцарились порядок и безопасность и высоко поднялся авторитет князя, потому что люди его одобряли и принимали. Народ и князь стояли лицом к лицу. Люди прекрасно знали, что не смогут выстоять без князя, а князь знал, что он и дня не протянет у власти без поддержки народа. Это взаимопонимание обеспечивало положение города Владимира и сделало Северную Русь главой огромной империи, которая потом превратилась в Великую Русь – эту страну за лесами. Эти земли младших сыновей Мономаха обрели большее значение, чем владения его старших сыновей, и получили превосходство над Южной Русью.

Ростов и Суздаль в конце концов склонились под нажимом, и Владимир стал – по своему влиянию – матерью городов русских, признанной столицей. Это было результатом понимания между князем и народом и поисков наилучшего места для ведения такой работы и приложения усилий, которые всегда делаются, когда у людей серьезные намерения. Позднее Владимир утратил свое положение, и его место заняла Москва. Но сначала Владимир был настоящей столицей Руси. Он стал местом, в котором наибольшее количество людей были готовы стать приверженцами того, кого они считали наиболее подходящим для сохранения единства в обществе. И в те времена князь по рождению, связанный с их историей, был человеком как раз для решения такой задачи. Из-за этого огромного взаимного интереса народ и князь образовали союз, в то время как бояре – несколько союзов, каждый из которых действовал, главным образом, в своих интересах.

Среди князей, которые предшествовали ему и пришли после него, Всеволод занимал исключительное положение. Казалось, он не стремится к власти. Он не претендовал на титул великого князя всей Руси или даже Владимира. Но когда речь шла о всей Руси, это для большинства людей означало Русь со столицей во Владимире. Так что хотя Всеволода и не называли великим князем всей Руси, к нему относились как таковому, и политические дела Руси велись по большей части во Владимире.

После смерти Святослава Черниговского – «сына сестры» – Киев уже не играл большой роли. Можно было бы сказать, что при жизни Святослава Киевская Русь и Русь Владимирская уравновешивали друг друга, но в разных смыслах. После смерти Святослава Владимир безоговорочно стал столицей Руси. Галич пал жертвой распрей между боярами. Разрываемый внутренними разногласиями, он временами становился предметом охоты то Волыни, то Смоленска и Чернигова и в конце концов оказался разорванным на куски поляками и венграми; первые в конечном счете и стали владеть им.

К концу своего правления Всеволод почувствовал себя в силах обращаться с Киевом более решительно. Пока его друг Святослав был жив, князь Владимирский держался в стороне от юга, но когда «сын сестры» умер, благодаря деятельности Всеволода юг и север обрели тесные связи. По причине близости к Рязани и Новгороду Всеволоду приходилось вести с ними дела, и его деловые отношения с этими двумя регионами имели большее значение, чем отношения любого его предшественника.

Рязанские князья, потерпевшие поражение в той войне, после которой Глеб умер в темнице, были обязаны являться к Всеволоду по первому зову. Коломна была присоединена к Владимиру. Та же самая судьба ждала и Рязань в случае отказа от выполнения обещаний. Число ее князей значительно увеличилось, и к ним присоединились еще князья Пронска и Мурома. Но как бы ни объединялись и ни боролись эти князья, они не могли противостоять Владимиру. Они не знали, как организовать сопротивление. За каждым из них стояли небольшие ссорившиеся между собой группировки в противовес объединенному сильному народу. Рязанские князья находились под управлением, и это означало, как и всегда, подчинение. Благодаря своей доброте и мудрости Всеволод не претендовал на роль хозяина.

Что же касается Господина Великого Новгорода, то он был окружен сторонниками Всеволода. Не в тот момент, а вскоре этот город предпочел заключить худой мир вместо ведения хорошей войны. Двинские земли отпали от Великого Новгорода, перестали платить ему дань и присоединились к Владимиру. После этого малозначительные населенные пункты, вокруг которых могли возникнуть споры, постепенно отсоединились от Великого Новгорода и обрели неразрывные связи с Владимиром. Новгород никуда не мог уйти, чтобы навредить Владимиру. Волга была полностью закрыта для города; ничто, имевшее отношение к Волге, не было доступно Новгороду без согласия Владимира. Всеволод укрепил город в том месте, где Ока впадает в Волгу, и назвал его Нижним Новгородом. Вскоре его заселили люди, и этот регион настолько вырос в своей значимости, что при жизни его детей Нижний Новгород стал городом значительных размеров. При жизни его внуков поселение, выделившееся из разросшегося города, стало большим районом и владением одного из них.

В верхнем течении Волги на берегу реки Тверцы была основана Тверь. В этот хорошо укрепленный маленький городок приезжали поселенцы в таких количествах, что уже при жизни Всеволода он стал столицей княжества. Владимирцы не только защищали этот город от Великого Новгорода, но и сделали его аванпостом против этого заносчивого города. Они также захватили Новый Торг – переправу волоком.

Владимирские князья теперь занимали исключительное положение по отношению к Новгороду. Если они и смогли сохранить Торжок и Тверь, то они были выше Новгорода при прочих равных условиях. При жизни Юрия Долгорукого новгородцы, всегда стремившиеся к выгоде, искали торговые связи на востоке и вытеснили бы Владимир с его главенствующего положения и помешали бы развитию этого княжества, если бы Юрий не предвидел это. Деятельность Юрия в нужный момент решила судьбу Господина Великого Новгорода.

Лишь упрочившись на троне Владимира, Всеволод стал враждовать с новгородцами, которых он не мог простить за то, что они приняли у себя Безоких с большой теплотой, посадили одного из этих братьев – князя Мстислава в Новгороде, а другого – Ярополка – в Новом Торге. Мстислав через некоторое время умер, и его похоронили в новгородском соборе Святой Софии. После этого новгородцы перевели Ярополка к себе.

Всеволод немедленно приказал перехватывать всех новгородских купцов на Владимирской земле. Он остановил торговлю между этими двумя городами и начал настоящую войну. Это сильно встревожило новгородцев, и они показали Ярополку дорогу, ведущую из их города. И хотя сам Всеволод был доволен изгнанием Ярополка и готов снять блокаду, войну продолжил народ. Причиной послужило то, что владимирцы и тверичи думали, что она затрагивает не только честь их князя, но и в еще большей степени – их прибыль. Они хотели положить конец посягательствам Великого Новгорода. Они снова обвинили Всеволода в добросердечии и нерешительности. «Новгородцы, – сказали они, – каждый день дают клятвы, но постоянно нарушают их. Мы собираемся не целоваться с новгородскими воинами, а остановить их наступление». Затем они взяли Новый Торг, связали там всех мужчин, способных воевать, захватили их женщин и детей, забрали все товары, сожгли город и отправили связанных пленников во Владимир.

Тогда Всеволод отправился в Новый Торг, но, не дойдя до города, решил, что уже достаточно наказал Новгород, и возвратился во Владимир. Вскоре после этого новгородцы пригласили Мстислава Храброго – сына смоленского князя Ростислава – править в Новгороде. Мстислава Великого почитали больше всех когда-либо правивших князей, а Мстислав Храбрый был его внуком. Однако сердце молодого князя не лежало к городу, и чем больше он думал об этом приглашении, тем больше склонялся к отказу. Но его братья и дружина стали убеждать его, и в конце концов он уступил их уговорам и поехал в Новгород, где был встречен торжественной процессией со всеми почестями. Он посетил Святую Софию, после чего сел на трон своих отца и деда.

Больше всего новгородцы ценили службу, которую служили им их князья, по защите их города от язычников – чуди, которые налетали со стороны Балтики. Границы псковских и новгородских земель сильно страдали сначала от диких людей из неизвестных бескрайних земель. В конечном счете они были разгромлены и обложены данью, составной частью которой была переправа товаров и кораблей волоком. Перед приходом Мстислава к власти эти люди, отправленные для переноски товаров, вдруг стали грабителями. Когда князь получил власть, он созвал лучших новгородских людей и сказал: «Братья, давайте освободим Новгородскую землю от обидчиков». Все ответили как один: «Если этого желает Бог и ты, мы готовы».

Когда войска собрались и Мстислав выстроил их на смотр, он обнаружил, что их численность составляет двадцать тысяч человек. Он отправился в земли язычников, и эти двадцать тысяч воинов отправились вместе с ним. Он прошел эти земли из конца в конец, не останавливаясь, пока не достиг морского побережья. Он захватил людей, скот и имущество; когда была необходимость наказывать, он превращал все на своем пути в пепел. Одним словом, он приводил всех к повиновению. Затем он повернул к Пскову.

Согласно принятому издревле обычаю, псковский посадник назначался Новгородом, но на тот момент шли бесконечные споры между двумя городами. Псковичи хотели независимости и своего собственного князя. На протяжении зимы 1180 г. Мстислав планировал на весну военный поход. Он помнил обиды, нанесенные полоцким князем Всеславом Чародеем, который, как говорили люди, мог оборачиваться серым волком и за одну ночь пробежать от Кавказа до Новгорода. Когда-то Всеслав захватил часть Великого Новгорода, увез его вечевой колокол, святые образа и церковную утварь. Мстислав решил все это возвратить в город. Князем Полоцка в то время был Всеслав – зять Романа Ростиславича.

Когда пришла весна, Мстислав выступил на Полоцк вместе со своим войском. Роман послал своего представителя ему навстречу с такими словами: «Всеслав не нанес тебе никакой обиды, почему же ты идешь на него войной? Если ты решишь напасть, ты встретишь меня впереди всех». Не желая обижать своего старшего брата, Мстислав отказался от своего предприятия. Едва он достиг Великого Новгорода, как захворал. Никто не мог понять, что с ним такое. Некоторое время он лежал в беспамятстве. Его жена стояла у его постели вместе с его дружинниками и лучшими друзьями. Когда сознание к нему вернулось, он посмотрел на присутствовавших, и слезы навернулись ему на глаза. Лишь немногие произнесенные им слова имели смысл. Своего младшего сына Владимира он поручил заботам своего любимого боярина. Из двух сыновей, оставленных им двум его братьям, один стал широко известен в более поздние годы как Мстислав Удалой. «Не забудьте о моих сыновьях», – просил он своих братьев. Он поднял руки, глубоко вздохнул, слезы снова выступили у него на глазах, и дыхание остановилось.

Старший сын Глеба Роман, бывший пленником во Владимире, женился на дочери киевского князя Святослава и таким образом стал союзником «сына сестры». В 1180 г. братья Романа обратились к Всеволоду Владимирскому: «Ты наш владыка и отец; реши спор между нами и Романом, который забирает нашу землю по совету Святослава». Всеволод выступил в поход на Романа, который встретил его в Коломне. Святослав отправил своего сына Глеба из Киева на помощь Роману. Всеволод пригласил этого сына Святослава встретиться и провести переговоры. Глебу не хотелось этого делать, но так как Коломна была захвачена Всеволодом, ему пришлось принять неизбежное. По его прибытии Всеволод приказал заковать его в цепи и отправить во Владимир, куда он отправил и всех людей, и имущество, захваченное воинами Глеба, распорядившись, чтобы и его, и имущество неусыпно охраняли. Оставив двух своих младших братьев защищать Рязань, Роман бежал в степь. Когда Всеволод пошел на Рязань, князья сдались, после чего он заключил мир и разделил княжество между ними. Все они целовали крест Всеволоду – и даже Роман, который вернулся и присоединился к своим братьям.

Когда Святослав узнал, что его сын попал в плен, он пришел в сильное негодование и немедленно отправился в Чернигов. В Чернигове тогда правил Ярослав, брат киевского князя. Из младших князей в городе присутствовали Игорь Святославич и его брат Всеволод Буй-Тур, как его назвал один русский поэт. С ними были их сыновья, только достигающие зрелости. Все приняли близко к сердцу обиду, нанесенную Святославу. Посоветовавшись с ними и приняв решение, Святослав обратился к ним с такими словами: «Как отец я приказываю вам действовать следующим образом: ты, Игорь, останешься с моим братом Ярославом охранять Чернигов, а я пойду в Суздаль выручать своего сына из плена Всеволода. И пусть Бог нас рассудит».

Святослав оставил половину своего войска в Чернигове и ушел с другой его половиной, взяв с собой человека, который гостил у него в тот момент, – Ярополка Безокого. Сын Святослава Владимир, который стал князем в Новгороде после смерти Мстислава, должен был встретиться со своим отцом в пути. Союзники с севера и юга собрались на тверских землях и пошли на Переяславль. Начиная от Тверцы и Дубны они превратили все в пепел, не щадя ничего. «Они опустошили целый волжский регион», – пишет летописец. В сорока верстах от Переяславля они сошлись с Всеволодом на реке Блене – притоке Дубны. У владимирского князя была прекрасная позиция. У Блены были крутые каменистые берега, пересекаемые овражками. Это место было выбрано предусмотрительно как прекрасная оборонительная позиция. Воины заняли места на высотах и во впадинах. Никакой враг не мог добраться до них. В течение двух недель два войска стояли друг напротив друга. Войско Всеволода было многочисленным, а по сравнению с войском Святослава – огромным. Так как рязанский и муромский князья должны были со своими дружинами ехать у стремени Всеволода, они теперь были в его войске. Против Всеволода стояли сыновья киевского князя Олег и Владимир (последний – тогдашний князь Новгородский). Это были те самые двое князей, которые незадолго до этих событий привели Всеволода во Владимир и перебили половцев, сражаясь с Рязанью, которая теперь была на стороне Владимира. Приверженцы владимирского князя жаждали сразиться с врагом; их воины молились, чтобы началась битва, но Всеволод не позволял им начать наступление. Сначала он выслал вперед рязанских и муромских воинов, которые ворвались в лагерь Святослава и опрокинули черниговские полки. Но Буй-Тур пришел на помощь и отбросил нападавших с большими потерями. После этого ни одна сторона не добилась никакого успеха; все усилия были напрасны. Святослав теперь попытался вести переговоры и с двумя священниками, которые пошли с ним в поход, отправил такое послание Всеволоду: «Брат мой и сын, я сделал тебе много добра и не рассчитывал получить такой ответ от тебя. Ты заключил в темницу моего сына и причинил мне большой вред. Открой мне теперь дорогу, по которой я смогу прийти к тебе. Если нет, я дам тебе дорогу, чтобы сразиться со мной, и пусть Бог нас рассудит».

Всеволод отправил этих священников как пленников во Владимир и не ответил Святославу, позиции которого не были безопасными. Мешкать было нельзя; Святослав увидел, что становится теплее, уровень воды в реках поднимется, и все дороги скоро станут непроходимыми, так что если он не отступит, то будет вынужден сдаться, поэтому он снял свой лагерь и ушел. Всеволод предоставил своим людям возможность напасть на обоз Святослава, но запретил им причинять зло киевскому князю или преследовать его. Союзники Святослава, избегая мест, которые они разграбили при наступлении, сожгли много городов, в том числе Дмитров, где родился Всеволод. Святослав разрешил своему сыну Олегу и своему двоюродному брату Всеволоду Буй-Туру отступить, а сам с другим своим сыном Владимиром пошел в Новгород и, захватив с собой Ярополка Безокого, посадил его князем в Новом Торге.

На юге после ухода Святослава воевать с Всеволодом Рюрик Ростиславович снова стал готовиться к захвату Киева. Он привез из Волыни Всеволода и попросил помощи у Ярослава Осмомысла, и тот послал ему людей под командованием тиуна Тудора. Брат Рюрика Давыд отправился за помощью в Смоленск к Роману, но Роман умер до его приезда. Тогда Давыд захватил освободившийся трон и задержался в Смоленске. Ярослав, который со своим двоюродным братом Игорем был оставлен присматривать за Черниговом, не стал ждать врага, а немедленно выступил в поход, чтобы напасть на смоленские земли. В добавление к своим дружинникам эти двое князей взяли с собой половцев и поспешили к Витебску. Один из полоцких князей Глеб встал на сторону Смоленска и с помощью смоленских воинов начал воевать против других полоцких князей, защищавших свою независимость. Те привели с собой союзников из Литвы, и своевременная помощь пришла теперь из Чернигова. Из-за этого война приобрела большой размах. Черниговские князья послали гонцов в Новгород, который действовал тогда заодно со Святославом Киевским, и ждали помощи из этого города. В лагере полоцких и черниговских союзников появилась помощь из Литвы и Ливонии – факт, дотоле небывалый. И теперь стало понятно, что означала «сила с Балтики».

Против этого объединения был новый смоленский князь Давыд. Он хотел навязать сражение, но Ярослав Черниговский сдерживал его: он ждал своего брата. Ярослав занял сильную позицию у реки Друч и оставался на ней целую неделю, держа противника, который мог добраться до него, только переправившись через реку, на расстоянии. Появился Святослав Киевский и немедленно стал строить мост через Друч. Видя силы врага, Давыд не стал рисковать и вступать в сражение и быстро отошел к Смоленску. Святослав сжег крепость у реки Друч, закончив этим свой поход, и возвратился в свою столицу. Ярослав и его двоюродный брат Игорь отправились в Чернигов.

Всеволод Владимирский, разгневанный этой борьбой Рязани и Новгорода, напал на Новый Торг, штурмовал и захватил город и Ярополка Безокого и отвез его во Владимир. Новгород, устав от ссор, отпустил своего князя Владимира Святославовича и попросил Всеволода прислать к ним такого князя, какой ему больше всего нравится. Тот прислал одного из самых малоизвестных князей того времени – своего собственного шурина. Довольный изменениями в Новгороде, Всеволод освободил Глеба, и все опять стали жить в мире и согласии.

Этот мир был подкреплен двумя браками. Сын Святослава Киевского Глеб, незадолго до этого освобожденный из темницы, женился на дочери Рюрика, а другой его сын Мстислав – на сестре жены Всеволода. Так что на какое-то время между севером и югом воцарилось согласие. Святослав не только заключил мир с князем Владимирским, но и послал двух своих сыновей ему на помощь в его борьбе с «серебряными булгарами». «Господь предоставляет нам возможность выступить против язычников», – написал Святослав и послал тысячу воинов под командованием своего сына Владимира, который недавно был князем Новгорода. Пришли войска и из Рязани и Мурома, а также из Переяславля на юге – города, которому больше всех доставалось от половцев. Этот полк возглавлял Изяслав – самый храбрый из племянников Всеволода. Все полки собрались в Нижнем Новгороде, откуда одна часть войска поехала на конях, а другая – на стругах вниз по Волге. Сам Всеволод отправился в этот поход.

Никогда раньше русские не углублялись так далеко во вражеские земли, как в этот раз. Они нанесли много поражений язычникам-басурманам, как в те времена называли мусульман. Но перед обнесенной частоколом крепостью, на горе всем русским, храбрый Изяслав Глебович был пронзен стрелой, попавшей в самое сердце, и принесен в свой лагерь умирающим. Потеря любимца всего войска была отомщена в сокрушительном сражении, произошедшем у берега Волги. Более тысячи булгар были потоплены вместе со своими кораблями; более полутора тысяч – зарублены у реки. Тело храброго Изяслава перевезли во Владимир и похоронили там с большими почестями.

Великий князь не хотел в то время делать мусульман своими подданными. Его единственным желанием было безоговорочно доказать, что Нижний Новгород и его окрестные земли принадлежат его столице – городу Владимиру. Он хотел установить право собственности русских на эти земли и дать почувствовать их моральное влияние народам, которые жили между ним и мусульманами и все еще оставались язычниками.

Не боясь войны, когда она была неизбежна, но всегда избегая ее, когда возможно, Всеволод, снова оказавшись дома, трудился над укреплением владимирских земель. Прежде всего, он хотел доверия людей и получил его путем обеспечения их безопасности, порядка и процветания. Больше всего внимания он уделял многочисленным городкам, основанным его отцом Юрием. В Суздале он построил прочную крепость и обнес ее стенами. Он также отремонтировал собор в этом городе. «Хоть он и стар, пусть будет как новый», – было сказано об этой постройке. Переяславль, обновленный и украшенный, как в старые времена, стал знаменит.

Во Владимире был расширен кремль, построены стены и более красивые и крепкие башни, чем даже в Суздале. В других городах Всеволод тоже возводил постройки, которые стали памятниками. Но главная из них – чудо времен Всеволода и одна из тех построек, которая спустя века прославляет Владимир, – это собор, который он возвел в честь мученика Дмитрия Солунского, погибшего в Салониках. Не равный по размерам и богатству убранства церкви, которую построил Андрей, собор превзошел эту постройку с золотым куполом по пропорциям и красоте. Кроме того, он был известен изящными и разнообразными внешними украшениями. Но любящий Бога строитель церкви обогатил ее реликвиями более ценными для верующих, чем серебро или золото. Этими сокровищами была икона Дмитрия Солунского, пропитанная кровью сорочка и несколько костей великомученика.

Безграничную радость испытали владимирцы, когда эти священные реликвии были привезены в город.

Рязань была источником большого беспокойства для Всеволода, так как ее князья всегда ссорились и без колебаний открыто угрожали друг другу уничтожением. Великий князь был вынужден положить конец этим ссорам. Чтобы защитить свои города, он должен был оборонять рязанские земли от половцев. Наглость этих кочевников усилилась на фоне ссор рязанских князей. Ввиду этого Всеволод выступил в поход против половцев и отправился вглубь донских земель. Он нанес удар по степному региону, который занимали «дикие» половцы, нападавшие на Рязань. Он совершил быстрый переход и напал на их зимние стойбища, но его проворные враги немедленно ускользнули; он просто напугал их. Для того чтобы защитить Рязань, необходимо было держать ее под контролем.

В этот период межфракционная борьба в Новгороде иногда угрожала миру во Владимире, но Всеволоду не было нужды поддерживать князей, которых он послал в этот город по его же просьбе. Он ничего не делал для того, чтобы помешать Новгороду сменить своего князя. Когда его горожане стали жаловаться на Ярослава, Всеволод заменил его на Мстислава – сына Давыда Смоленского – своего союзника в походе на булгар. Когда Новгород, которому никогда подолгу не нравился ни один князь, во второй раз попросил себе Ярослава, он его получил. Не единожды эти два малозначительных князя правили в Новгороде. Позднее оттуда Всеволод получил такое послание: «Новгород – наследство твоего отца и деда; пришли к нам твоего собственного сына».

Всеволод послал Святослава – одного из своих младших сыновей, который в то время был мальчиком. Несколько раз этого сына возвращали отцу, а потом опять отсылали в Новгород по его просьбе. Так как великий князь держал в своих руках контроль над дорогами в Новгород, он обеспечивал в нем мир, и этот город не беспокоил его, но дела в Рязани были запутанными и вызывали тревогу.

Старший рязанский князь Роман довел своих братьев до междоусобной войны. Он был тщеславным и честолюбивым человеком и, будучи зятем киевского князя, воображал о себе гораздо больше, чем следовало. Младшие братья Романа – Игорь и Владимир, которые вместе с ним владели Рязанью, – пригласили Всеволода и Святослава – своих братьев, правивших в Пронске, к себе погостить. Эти младшие братья узнали, что пригласившие их родственники задумали пленить или убить их, и остались в Пронске и укрепили город. Старшие братья скорым маршем выступили на Пронск, осадили город и разграбили его окрестности. Начав эту войну, Роман и его братья, видимо, тем самым осудили своих младших братьев за доброе отношение к князю Владимира и заявили, что они сами и в грош не ставят Владимирское княжество. Таким образом, их действия были вызовом Всеволоду, и он очень быстро ответил на них. Не вмешиваясь в ссору между братьями, он послал двух своих бояр в Рязань со следующим сообщением, которое на самом деле было предупреждением: «Я не удивлен, что язычники опустошают ваши земли. Но я удивляюсь тому, что вы, вместо того чтобы жить, как братья, и охранять свои земли от булгар и половцев, нападаете друг на друга и убиваете свой собственный народ. Я этого не позволю. Бог послал меня хранить справедливость и защищать людей, приводить к повиновению тех, кто преступно нарушает закон. Боюсь, если я не стану проявлять об этом заботу, Бог спросит с меня за преступления, совершаемые вами. О, братья, какой вред вы причиняете! Предоставляю вам судить об этом».

И хотя князья прекрасно знали, что означают эти слова, их ответ был высокомерным. Мудрых и хладнокровных советников у них нашлось немного. «Каждый человек из их ближнего круга считал себя вдевятеро сильнее по сравнению с другими и, не видя врага, всегда был победителем». Они подпитывали задиристого Романа, и он дерзко ответил посланцам: «Какое право имеет Всеволод говорить здесь? Разве мы не такие же князья, как он?» И послы привезли такой ответ во Владимир. Младшие князья в Пронске попросили Всеволода помочь им. Чтобы показать, что его попросили помочь более слабым, а не демонстрировать силу, он послал в Пронск триста воинов на помощь князьям, где их с радостью приняли. Но Роман с братьями продолжал осаду, презрительно глядя на такой отряд. Тогда Всеволод послал против Романа муромских князей и полк своих людей. Эти войска еще находились в Коломне, когда Роман, встревоженный приближением такой силы, оставил Пронск и вместе со своим войском поспешил домой. Один из пронских князей Всеволод оставил своего брата Святослава в городе и сам поехал к союзникам в Коломну. Узнав о бегстве Романа, войско сочло войну законченной и возвратилось во Владимир. Но пронский князь отправился в столицу Всеволода и попросил о дальнейшей защите, так как он не был уверен в том, что ему удастся сохранить мир со своими старшими братьями.

Когда Роман узнал об уходе из Коломны войск союзников, он возвратился к Пронску и напал на него во второй раз. Повернув русло реки, он лишил город воды, чем навлек на его жителей большие мучения. Затем попытался захватить Пронск, прибегнув к вероломству, и в конце концов ему это удалось следующим образом. Святослав, который держал оборону города, стал врагом своего брата Всеволода, который уехал во Владимир. «Не губи себя и своих людей голодом, – сказал ему Роман. – Выходи к нам. Ты наш брат, чего нас бояться? Мы воюем не с тобой, а с князем Владимирским». Друзья осажденного князя постоянно повторяли ему: «Твой брат Всеволод уехал к князю Владимирскому; он бросил и предал тебя. Зачем гибнуть самому и губить нас?» В конце концов под влиянием таких речей пронский князь сдался. Триста владимирских воинов были взяты в плен и отправлены в Рязань. Худшая судьба постигла людей, служивших князю, уехавшему во Владимир, который, по утверждению его врагов, переметнулся к великому князю. Все они были схвачены – и бояре, и простолюдины, – связаны веревками и брошены в темницу. Роман взял под стражу жену и детей Всеволода и тоже посадил в темницу. Узнав об этом, Всеволод Пронский начал войну против всех своих братьев.

Когда до великого князя Владимирского дошла весть о том, что Пронск захвачен обманом, он немедленно начал приготовления к войне. Он начал с того, что послал сообщение князю, который сдался Роману: «Верни мне моих людей. Верни мне всех моих людей и имущество. Ты и твой брат просили у меня помощи. Не желая покинуть вас в беде, я оказал ее вам. Теперь ты заключил мир с Романом и предал людей, которых я тебе послал». Когда пронский князь получил это письмо, Роман, боясь нападения из Владимира, сразу же отправил такие слова великому князю: «Ты наш владыка, отец и старший брат. Когда бы тебе ни была нанесена обида, мы первыми отомстим за тебя. Мы воевали с нашим братом, так как он не подчинялся нам, но не гневайся на нас за это. Мы стоим со склоненной головой перед тобой. Твои люди будут немедленно отпущены на свободу, им не причинят вреда».

Видя, что Роман от ядовитой злобы перешел к обманчивой покорности, великий князь не стал ждать ложного мира. «Честная война лучше, чем позорный мир», – заявил он посланцам Романа и отослал их. Затем он выступил на Коломну и приказал муромским воинам и пронскому князю наступать. Они переправились через Оку и на рязанской стороне оставляли за собой пустыню везде, где появлялись. Зная о состоянии дел в Рязани, половцы, которые всегда с интересом за ней наблюдали, поднялись и начали грабить рязанские земли. Земли этих вечно ссорящихся братьев подверглись всем бедам, которые мог навлечь человек. Не забывая о том, что он зять киевского князя, и помня о том, что Рязань в какой-то степени связана с черниговскими землями, Роман стал умолять черниговских князей уговорить Всеволода проявить снисходительность. Епископ Черниговский – он же и Рязанский – был послан во Владимир, где он упросил тамошнего епископа помочь ему. Двое епископов при помощи бояр киевского князя убедили Всеволода, что мир лучше всего заключать с честью. Проблема теперь заключалась в деталях. Условие Всеволода было такое: рязанские князья должны лишиться независимости и подчиниться Владимиру. Епископ уверил его, что князья честно обещали это выполнить и будут целовать крест в том, что все они будут в его воле и в будущем станут ему повиноваться. Великий князь согласился замириться. После этого он освободил всех рязанцев, находившихся в плену во Владимире, а также послов, отправленных к нему Романом, а затем назначил посольство, чтобы заключить договор в Рязани. Черниговский епископ добрался до Рязани раньше, чем послы Всеволода. Он привез подробные условия, выдвинутые Всеволодом, и оказывал влияние на переговоры, но все, что он говорил и делал, было совершенно не в том духе и не так, как договаривались во Владимире. Затем он поспешил домой в Чернигов, избегая встречи с послами великого князя. Понятно, что черниговский епископ хотел, чтобы Рязань осталась связанной в церковных делах с Черниговом и подчинялась, по крайней мере в какой-то степени, его собственному руководству.

Для Владимира было очень важно, чтобы Рязань ни в чем не подчинялась Чернигову. Владимирцы обвиняли черниговского епископа Порфирия в том, что он действует не как представитель Бога, а как хитрый политик, и сетовали на то, что мир с Рязанью не был заключен на условиях, оговоренных во Владимире. Они хотели, чтобы Всеволод разоблачил этого человека, который передал информацию во враждебном Владимиру смысле, а затем исчез. Но Всеволод не счел уместным исполнить их требования. Мир был заключен, и князья, которые поклялись признать Всеволода Владимирского «в полной мере его воли», были обязаны теперь ему подчиняться. Брат Романа Всеволод был возвращен в Пронск. Они вместе с братом вернули себе все свои земли там и правили сообща.

После этого рязанские князья все без исключения стали подчиняться Владимиру. Описанные проблемы имели место в 1185—1186 гг., и настолько крепкими оказались отношения, сложившиеся тогда, что годы спустя, когда сын Всеволода Константин короновался во Владимире, все рязанские князья приехали, чтобы принести ему вассальную присягу.

В 1184 г., снова пребывая в дружеских отношениях с Рюриком Белгородским, Давыдом Смоленским, волынскими князьями и князем Галицким, Святослав Киевский пригласил всех князей объединить с ним силы в войне против общего врага – половцев. Южные князья пообещали Святославу помощь, но c его черниговскими родными и двоюродными братьями было труднее иметь дело, чем с более дальними родственниками, из-за вопросов, затрагивающих черниговские земли. Его сыновьям были нужны территории в этом регионе, и князья, деля земли, почти всегда спорили. И все же его родные и двоюродные братья прямо не отказали ему. По их словам, план войны составлен неудобно для них; если он изменит его, то они пойдут с ним. А другие князья собрались и пришли с достаточным количеством воинов.

С киевским князем отправились в поход его сыновья Глеб и Мстислав, а также храбрый Владимир Глебович из Переяславля на Альте. Из Волыни пришел Роман Мстиславович, который привел с собой двух своих двоюродных братьев, а также менее известных князей. Из Смоленска прибыл Изяслав Давыдович, а из Белгорода – Рюрик. И Ярослав Осмомысл прислал от себя полк. Союзники под командованием Святослава сошлись с врагом у реки Орель, которую тогда половцы называли Ерела, в месте, где Ворскла и Ерела (обе реки – притоки Днепра) текли почти параллельно и близко друг к другу, образуя длинный «язык» суши, ограниченный Днепром и этими двумя речками с двух сторон и с одного конца. В те времена это место называлось просто «уголок». В этом «уголке» была завоевана великая победа.

Когда русские еще приближались к половцам, отважный Владимир Глебович – внук Святослава – попросил его позволить ему быть в первых рядах. «Позволь мне напасть на них, отец мой, – упрашивал он. – Из-за них мои земли разорены. Позволь мне пойти вперед с моими людьми и напасть на них». Но сыновья князя не согласились уступить Владимиру в храбрости, поэтому Святослав выслал вперед вместе со своим отважным внуком всех самых младших князей своей гвардии, добавив им двадцать одну сотню черкесов в качестве подкрепления, но Владимир летел с такой быстротой, что князья, отправившиеся с ним, остались позади, и он один со своим отрядом встретился с врагом в «уголке».

Многочисленный авангард половцев окружил наступающий полк Владимира и быстро послал весточку хану Кобяку – половецкому главнокомандующему, что они окружили русских. Половцы обрадовались. «Мы тут ни при чем, – сказали они. – Русские сами пришли к нам. К нам в руки идет огромное богатство, и мы возьмем его!» И с резкими, пронзительными криками они бросились сражаться. Владимир устоял перед таким яростным натиском. Самый младший из князей держался стойко и не дрогнул. Половцы, не ожидавшие такого сопротивления, были поражены и унеслись назад на своих конях с обеих сторон, чтобы нанести удар с большей силой. Тем временем хан Кобяк выдвинул сильные отряды, которые быстро помчались вперед. Хан думал, что нет других войск, кроме тех, которые сражались с ним, и приказал ударить жестко, сломать строй русских и перебить полк Владимира.

Но половцы увидели новые полки, спешившие в бой. Это были князья, которые выступили вместе с Владимиром, но Кобяк по ошибке принял их за Святослава и все его войско. Теперь сильно встревоженные половцы хотели уже сбежать с поля боя, но это второе войско не дало им этого сделать. Ожесточенная битва бушевала до тех пор, пока половцы наконец не пустились в беспорядочное бегство. В этот момент подошел Святослав с другими князьями. Победа была полной. Кобяк и двое его сыновей, а также хан Тоглый с сыном и братом были взяты в плен. Одних только ханов было взято в плен двадцать человек, а простых воинов – огромное количество. Среди ханов, павших на поле боя, главным был хан Тарсук. Сражение состоялось в понедельник 30 июня 1184 г. «Бог дал огромную победу над язычниками, и Святослав вернулся в Киев с большой славой и почестями».

Черниговский князь Игорь, который не пошел со Святославом на половцев, помимо земельных вопросов, имел много других забот, которые удерживали его дома. Он был зятем Осмомысла. Этот старый галицкий князь давно уже развелся со своей женой – дочерью Юрия Долгорукого, а значит, сестрой Всеволода Владимирского, у которого она нашла себе пристанище. Осмомысл также изгнал своего законного сына Владимира, который в течение некоторого времени нигде не мог найти себе пристанища. Уехав из Галича, он сначала обратился к Роману Мстиславовичу в Волыни, но этот суровый князь так боялся старого Осмомысла, что из соображений выгоды и политики он не позволил изгнаннику даже одну ночь провести в его столице. Куда бы Владимир ни обращался – а он даже поехал к своему дяде Всеволоду во Владимир, – нигде не находил дружеского приема до тех пор, пока в конце концов не обратился к своей сестре и ее мужу Игорю Черниговскому. У них он нашел покой, так как они встретили его сердечно. Он прожил два года в Чернигове, пока не помирился со своим умирающим отцом – старым Ярославом Осмомыслом.

Эта связь Игоря с Галичем позднее навлекла гибель на его сыновей, но кто тогда мог предвидеть это? Как раз во время визита Владимира волна радости прошла по Руси. Победу Святослава над половцами превозносили как «триумф на Ереле». Все люди прославляли это чудесное событие. Черниговские князья в нем не участвовали, и теперь в голове Игоря зародилась мысль завоевать себе славу на том же самом поле боя – независимо и любой ценой. Он хвастался своими собственными военными походами и сказал своим воинам: «Хотя половцы и пришли к тем князьям и бились с ними, князья не осмелились преследовать их. А с вами я переправлюсь через Дон и сокрушу их. Если нам будет сопутствовать настоящий успех, мы будем гнать их до таких мест, дойти до которых наши деды никогда и не мечтали. Мы завоюем себе немеркнущую славу».

Со своей собственной дружиной и отрядом черниговских воинов Игорь пустился в эту авантюру 23 апреля 1185 г.; с ним поехал его сын, на тот момент вступавший в пору зрелости, его брат Всеволод Буй-Тур и несколько соседних князей со своими дружинами. Он сошелся с половцами в отчаянном сражении и был побежден в этой страшной резне. Он и сопровождавшие его князья ушли за Дон, но ушли как пленники. «Они были сняты с княжеских седел и посажены на седла пленников». На всем Лукоморье (Азовском море) раздавались крики радости язычников. В том месте, где река Дон впадает в Азовское море, тысячи половцев пели и праздновали, но не славу Руси, а ее горестное поражение. «Маленькие половецкие мальчики и красивые половецкие девушки возносили хвалу своему народу».

Это сокрушительное поражение войск Игоря вызвало среди половцев рост активности и придало им безграничную наглость. Они отправили Святославу послание: «Приходи сюда и выкупи своих братьев или жди у себя дома, когда мы придем за своими людьми». Они имели в виду хана Кобяка и других ханов, взятых в плен на Ереле. И теперь половцы рыскали по Руси, жгли, грабили и уводили в полон. Храбрый Владимир Глебович оборонялся в Переяславле на Альте. «Покрытого ранами с головы до пят», его вынесли с поля боя мертвым, как считали его друзья. Годом позже он умер от этих ран, хотя, очевидно, сначала поправился и воевал с половцами еще раз. После смерти Владимира в Переяславле на Альте не осталось наследника, поэтому этот город отошел Всеволоду Владимирскому.

Горе Святослава было невыразимо, когда он узнал, что случилось с Игорем и его товарищами. «Отроки! – воскликнул он, подавленный горем и скорбя об их поспешном походе. – Почему они запятнали славу победы? Зачем порушили то, чего добились старик и его союзники? Зачем погубили Богом данную победу?» Он приказал перегородить стеной дорогу от язычников, а «отроки» снова снесли эту стену.

Все возможные меры были приняты Святославом для того, чтобы отбиваться от набегов половцев, но этих мер было недостаточно, и они не были соизмеримы с силой врага. Игорь смиренно принял свое несчастье, которое сам же и навлек на себя. Он молился и подвергал себя епитимье, часто повторяя: «Зачем я остался жив – я, который погубил так много людей?»

Эти грабительские набеги прекратились не скоро, но со временем они все же прекратились даже не столько из-за того, что половцы нанесли огромный и существенный урон русским, сколько в связи с тем, что этот прилив радости от победы, которая им казалась почти невероятной, просто иссяк; и тогда два лагеря – один на киевско-черниговской границе, а другой в половецкой степи – снова заняли свои позиции.