Глава 30

Нас губит то, что мы любим

Дейенерис Бурерожденная из дома Таргариенов после долгой борьбы и трудных уроков в школе любви и власти возвращается в Вестерос с войском Безупречных и дотракийцев. Она заключает союз со Старками, Грейджоями, Тиреллами, помогает одержать победу над Королем Ночи в Битве при Винтерфелле.

Затем она ведет свое войско на юг, к Королевской Гавани. Ее грозный Дрогон поливает огнем городские стены, наводя ужас на стражу и наемный отряд Золотых Мечей. Защитники сдаются, солдаты Дейенерис берут столицу. Королева занимает принадлежащий ей по праву Железный Трон с Тирионом Ланнистером в качестве преданного десницы.

Потом Дейенерис Таргариен, Первая этого имени, приказывает казнить Серсею Ланнистер за измену. Казнь производят в руинах Септы Бейелора, на том самом месте, где был неправедно обезглавлен Нед Старк. При этом присутствуют его уцелевшие дети. Джейме Ланнистер, проявивший чудеса героизма и совершивший тяжкие преступления, будет служить в Ночном Дозоре до конца своих дней. Север становится независимым королевством, и правит им Санса Старк.

То, что Джон Сноу на самом деле Таргариен, ради блага государства остается в тайне. Дейенерис объявляет его Джоном Старком и сочетается с ним браком.

Детей (не считая драконов) у нее нет, но она много лет мирно правит Вестеросом вместе со своим верным и отважным мужем.

Если бы…

Все семь сезонов Дейенерис, похоже, шла именно к такому финалу, свойственному типичному фэнтези. Но в далеко не типичной «Игре престолов» ей определенно не суждено было занять Железный Трон. Мартин часто дает читателям надежду, что у героев будет все хорошо, а потом сворачивает совсем не в ту сторону – темную, опасную и более соответствующую человеческой натуре. «Если ты думаешь, что у этой истории может быть счастливый конец, то ты плохо слушал», – сказал Рамси Болтон.

Сценарий финального сезона, где Дейенерис впадает в безумие и совершает массовые убийства, стал для Эмилии Кларк аналогом ядерного взрыва. У актрисы с ее экранным аватаром сложилась особенно прочная связь. Когда здоровье подводило ее, она черпала силы у своей героини, а на площадке переливала в кровь Дейенерис собственную выносливость.

ЭМИЛИЯ КЛАРК (ДЕЙЕНЕРИС ТАРГАРИЕН): Я плакала, читая сценарий. Это была инстинктивная реакция, а сразу же за ней пришла мысль: «Что подумают люди?» Мои чувства к Дейенерис перемежались чувствами к Эмилии. Мой внутренний рост неразрывно связан с сериалом и моей героиней. Дошло до того, что мне говорили: «Это не про тебя, Эмилия, это про нее». Несколько часов я гуляла, думая, как же мне с этим быть.

Заново обдумав все сцены с Дейенерис, Кларк поняла, что, сама того не ведая, вела ее к этому срыву. Вспомним, как хладнокровно приняла Дейенерис смерть собственного брата в первом сезоне.

ДЭН УАЙСС (АВТОР ИДЕИ, ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР): До четвертого сезона мы всех деталей не знали, но линию Дени наметили еще в первом. Вы за нее болеете, потому что она оказалась в ужасающем положении, но есть ведь тысяча вариантов, как отреагировать на смерть брата, а она отнеслась к этому холодно, как какой-нибудь наемный убийца. В ней много темного, и это неудивительно: ведь Визерис, с которым она росла, социопат.

В финале первого сезона Дейенерис говорит своему кхаласару: «Я, дочь дракона, клянусь вам: тот, кто причинит вам зло, умрет в муках».

Во втором она предупреждает правителей Кварта: «Когда мои драконы вырастут, мы вернем все, что у меня отняли, и уничтожим всех, кто навредил мне. Мы сотрем в пыль их армии и обратим в пепел их города».

Пару сезонов спустя она распинает 163 рабовладельца, чтобы отомстить за столько же распятых детей. После сын одного из казненных заявляет, что его отец выступал против рабства и не заслужил такой участи. А когда террористическая группа Сыны Гарпии убивает сира Барристана, она сжигает живьем одного из господ, чтобы другим неповадно было. Виновен он или нет, ее не волнует.

В шестом сезоне она, повторяя слова кхала Дрого, обещает своим дотракийским сторонникам, что они «будут убивать ее врагов в железных одеждах и разрушать их каменные дома».

А в предпоследнем, вопреки мольбам Тириона, она велит Дрогону сжечь Рендилла Тарли и его сына Дикона (отца и брата Сэмвелла) за отказ присягнуть ей на верность. Эта сцена в особенности должна была послужить прозрачным намеком на то, что с Дейенерис не все в порядке. Но фанаты так долго болели за Королеву Драконов, что привыкли к казням – единственному способу проучить врагов.

БРАЙАН КОГМАН (ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ СОПРОДЮСЕР): Мы считали сцену с Рендиллом Тарли тревожной, а когда я смотрел ее в гостях у своего друга, вся компания чуть ли не кричала от радости. Зрители, как ни странно, любили Дени несмотря ни на что.

ПИТЕР ДИНКЛЭЙДЖ (ТИРИОН ЛАННИСТЕР): Тирион говорил ей: «Ну ладно, отца убьем, а сына-то зачем? Надо ли убивать их обоих?»

ГВЕНДОЛИН КРИСТИ (БРИЕННА ТАРТ): Знаки всегда присутствовали. Мы все думали, что она совершает ошибки или делает что-то спорное. Это сериал о природе власти, и на примере Дейенерис хорошо видно, что тираны бывают разные, и мы должны все подвергать сомнению.

КИТ ХАРИНГТОН (ДЖОН СНОУ): Она делала много ужасного. Распинала, сжигала заживо. Все это в ней накапливалось. Нам пришлось сказать зрителям: «Вы тоже несете ответственность. Вы одобряли эту женщину, хотя видели, что она поступает неправильно».

БРАЙАН КОГМАН: В поп- и арт-культуре наметилась опасная тенденция ни в чем не видеть опасности. Я не верю во всеобщую безопасность. Смысл нашей истории в том, чтобы встревожить вас и заставить задуматься. Думаю, Джордж в «Песни льда и пламени» стремился именно к этому, да и Дэвид с Дэном в сериале пошли тем же путем. Они не хотят, чтобы их аудитория расслаблялась.

Все эти годы продюсеры, ведя Дейенерис к ее судьбе, подсказывали Кларк, как сыграть ту или иную сцену.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: Временами я не понимала, зачем мне эти подсказки. Вообще-то у меня характер типа «чем вам помочь?», но бывают моменты в духе «я сама знаю, что с моей девочкой делать». Холодная невозмутимость постепенно стала визитной карточкой Дейенерис. Мне всегда хотелось внести в игру немного тепла, ведь постоянно таким никто не бывает. «Понятно, что ей надо быть железной и непрощающей, – думала я, – но она ведь все-таки человек. Я это покажу и буду молиться, чтобы при монтаже не вырезали».

Многие в съемочной группе и представить не могли, что Дейенерис ждет столь трагичная судьба.

АЛЕКС ГРЕЙВЗ (РЕЖИССЕР): Я понятия не имел, что Дейенерис у нас пойдет путем своих предков. Думал, что как раз этого она и не сделает.

Ведь в Дейенерис, безусловно, есть и хорошее. Она делает много добра и часто сдерживает свой гнев. Она из тех, кто всегда хочет поступать правильно, если это не идет во вред ее честолюбивым замыслам и не ставит под сомнение ее право на власть. Советники каждый раз просят кхалиси выбрать верное с точки зрения морали решение и приводят практические аргументы в пользу того, что так будет лучше для нее. А вот Джон Сноу всегда поступает правильно и порой глупо, не думая о последствиях.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: Знаете, что я сделала? Я скажу, хотя мне и стыдно. Позвонила маме и говорю: «Я прочла сценарий. Не хочу рассказывать, что с ней будет, давай просто поговорим. Я долго гуляла, плакала, меня это совсем из колеи выбило». И задаю ей с братом кучу нелепых вопросов. «Почему ты спрашиваешь, хорошая она или нет? – заволновались они. – Почему тебя беспокоит, что о ней подумают люди? Ты в порядке вообще?» Я отвечаю: «Все отлично, но могли бы вы за что-то ее возненавидеть?»

Финальный сезон начинается в Винтерфелле, где у Дейенерис с Сансой, несмотря на все благие намерения Дени, дружеского разговора не получается.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: Вроде как в «Знакомстве с родителями»: надеюсь, я им понравлюсь, этот парень такой крутой, нам так хорошо вместе, он последнее недостающее звено, мы в двух шагах от мирового господства.

СОФИ ТЕРНЕР (САНСА СТАРК): Меня это не особо впечатляет. Санса нашла безопасное место и никого туда не пускает. Ей совсем не нравится, что кто-то заявляется к ней домой, единственное место, которым она дорожит, командует здесь и хочет забрать Джона с Севера. Санса думает, что и сама может править, но у них с Джоном это получилось бы куда лучше. Она заступается за него и Север еще и потому, что все Таргариены были не совсем нормальные люди. И ей досадно, что Джон поначалу не верил в ее лидерские способности, а этой чужеземке, дочери Безумного Короля, верит.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: «Заплести тебе косу, Санса? Малышка Арья, не хочешь в крикет сыграть?» Так оно и было вначале, а очень скоро стало так: «Это же я, за что они меня ненавидят?» Она действительно хотела как лучше и от души надеялась, что ее великим планам никто не станет мешать. Они ее невзлюбили, она дает им шанс, но из этого ничего не выходит.

Сэмвелл открывает Джону, что тот, бастард Старка, на самом деле Эйегон Таргариен, истинный наследник Железного Трона. Это заставляет Джона Сноу сделать то же самое, что сделала после прочтения сценария Эмилия Кларк: пересмотреть все свои действия с самого начала истории.

ДЖОН БРЭДЛИ (СЭМВЕЛЛ ТАРЛИ): Сэм знает, что Джону лучше услышать это от него, чем от кого-то еще, ведь Сноу ему доверяет. Он сообщает об этом как можно мягче, но в понимании Джона Сэм марает имя благороднейшего из людей. Его отец, человек, определивший его жизненный выбор, оказался лжецом. Джон вспоминает всю свою жизнь и видит все в ином, довольно зловещем свете, хотя лгали ему ради его же блага. Все, что он делал раньше, отдает фальшью.

КИТ ХАРИНГТОН: Я люблю Джона за его чистоту. Он ничего этого знать не хочет. Будь у него возможность повернуть время вспять и сказать Сэму, что не хочет ничего слышать, он бы так и сделал. Охотно бы остался в неведении. Это знание ему даром не нужно, да и трон тоже.

Джон считает необходимым рассказать обо всем Дейенерис и наивно полагает, что отсутствие у него притязаний успокоит ее.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: Раз тебе это ни к чему, поддержи меня!

Вопрос инцеста тоже встает ребром.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: Для нее это нормально, она и за брата бы вышла. Их родство – проблема для Джона, но это еще ничего. Главное в том, что у нас обоих есть шанс на возвышение, за которое моя героиня боролась всю свою жизнь.

КИТ ХАРИНГТОН: Его это просто убило. Тут конец света близится, но он встретил свою любовь и узнал, кто он, – и вот как молотом по голове…

Дейенерис молит Джона (это, возможно, лучшая сцена Кларк) никому об этом не говорить. Неважно, что он не хочет быть королем, прав у него все равно больше, чем у нее: женщина может занять престол только при отсутствии наследника по мужской линии. Дейенерис мечется между любовью, честолюбием, яростью и отчаянием.

ДЭВИД НАТТЕР (РЕЖИССЕР): С актрисами лучше Эмилии мне работать не доводилось. Она выглядит совершенно по-разному в разных настроениях своей героини. Переходит в другое эмоциональное состояние. Я хотел, чтобы они в этой сцене то сходились, то расходились. Они целуются, он отступает, она садится и отворачивается. Они разобщены, и тут он преклоняет колено и говорит: «Ты всегда будешь моей королевой». Мощная сцена.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: В этом вся ее жизнь. С самого рождения она только и делает, что спасается бегством. Эти сволочи все испоганили, и ее долг в том, чтобы это исправить. Она столько видела, столько пережила, так страдала, и тут ей говорят: «Да ты, оказывается, нам ни к чему». Зря она, выходит, стольких погубила.

КИТ ХАРИНГТОН: Сложно сыграть то, что происходит между Джоном и Дени, когда она превращается в ту, кто ему совсем не по душе. Он не может оправдать ее жестокие действия и каждый раз, целуя ее, вспоминает, что они родственники. Режиссер Мигель Сапочник говорил с нами обо всем этом, и подход у него был такой: Джон человек как бы верующий, а она смотрит на все с практической точки зрения. Почему бы не соврать, если надо? Но себе Джон лгать не может и молчать не желает. Не может утаить это от сестры. На него давит и это, и то, что Дени его тетка. Теперь он всегда прерывает поцелуй первым.

А дальше, по выражению Кларк, «начинает рваться одна струна за другой». В битве с армией мертвых Дейенерис теряет дорогого ей сира Джораха. Варис, узнав, кто Джон на самом деле, плетет интриги, чтобы посадить его на Железный Трон. Дейенерис, остро чувствуя свое одиночество, в приступе паранойи казнит его драконьим огнем, а Джон и Тирион после этого вновь задаются вопросом, стоит ли хранить верность такой королеве.

ДЭН УАЙСС: Самая крупная ошибка Тириона в том, что он наконец в кого-то поверил. Он, как и все мы, надеялся найти человека, за которым мог бы пойти.

КОНЛЕТ ХИЛЛ (ВАРИС): Варис до конца остается верен своему слову. Все, чего он хочет, – это честный правитель на троне. Он много раз говорит об этом. «Любовь, вожделение и прочие страсти не отвлекают меня». А те двое, которые, по его мнению, должны сохранять ясность разума, как раз влюблены. Все вполне понятно. Он знает, что должен остановить ее и что, возможно, погибнет при этом.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: Я обожаю Вариса, я люблю Конлета, но больно уж часто он перебегает туда-сюда. Она ведь предупреждала его. Другого выбора у нее просто не было.

КОНЛЕТ ХИЛЛ: Он действовал, как всегда, успешно. Результата он уже не увидит, но все сделал правильно. Умер Варис достойно, и дракон, клянусь, не хотел его сжигать.

Джеймс Ланнистер, схваченный при попытке пробраться в столицу к Серсее, брошен в темницу. Тирион предает Дейенерис, освобождая его.

ПИТЕР ДИНКЛЭЙДЖ: Дейенерис с ее драконами – чистый нитроглицерин. Она хочет сделать мир лучше, и он ее в этом поддерживает, но не всегда может совладать с собственными страстями. Ему важно понять, кто он на самом деле. Из-за того что он предал Серсею и Тайвина, совесть его не мучает, но брат, Джейме, – дело другое. Да и смерть Вариса, самого близкого его друга (помимо Джейме), сильно его подкосила.

Эурону тем временем удается сбить Рейегаля в воздухе, и у Дейенерис остается всего один дракон, Дрогон. Кроме того, Грейджой берет в плен и привозит к Серсее Миссандею, друга и советницу королевы. Это приводит к противостоянию у ворот Королевской Гавани: Серсея отказывается сдаться, угрожая убить ее.

ДЭВИД НАТТЕР: Снималось это на настоящей стене, но актеры на такой высоте долго не простояли бы. Мы сняли их крупным планом, а все остальное время вы видите на стене дублеров. Что до Миссандеи, то я сторонник того, что каждый должен блеснуть в свой последний момент. Я позволяю им все, что они находят уместным.

Миссандея, зная, что смерть неизбежна, видит вдали Дейенерис и выкрикивает по-валирийски: «Дракарис!»

НАТАЛИ ЭММАНУЭЛЬ: Это возвращает нас к моей первой сцене с Дейенерис, где мы обсуждаем, как я могу умереть. Миссандея всегда говорила, что готова отдать свою жизнь, но мы надеялись, что ей не придется. Я во многих интервью говорила, что не возражаю и что для меня было счастьем поучаствовать в таком сериале. Хотелось только, чтобы ее финальный момент запомнился, – и это, похоже, случилось. Она смирилась с судьбой.

ДЖЕЙКОБ АНДЕРСОН (СЕРЫЙ ЧЕРВЬ): У меня сердце разрывалось, но здесь это неизбежно: все, кто находит счастье, должны смотреть, как у них его отбирают. Я знал, что кто-то из них не жилец, и честно полагал, что это будет он, Серый Червь. Думал: «Заберите лучше меня». А грустнее всего то, как ее потеря подействовала на него и на Дени. Когда Миссандея умирает, умирает и Серый Червь – он снова становится роботом, машиной для убийств.

НАТАЛИ ЭММАНУЭЛЬ: Она была отважной и доказала свою силу и бесстрашие, хотя и не владела мечом. Она знает, что делает, и держится твердо. Я не хотела, чтобы она лила слезы. Она верит в свою королеву и ее дело. Я хотела сделать свою героиню сильной, а это трудно, когда тебя переполняют эмоции. Фантастическая сцена. Жаль, конечно, что ее не оставили в живых и что она стала катализатором безумной ярости Дейенерис. Мне было грустно смотреть, как она умирает, – я, кажется, даже слез не сдержала. Для меня это в самом деле большая утрата.

Эммануэль упоминала в нескольких интервью, что зря ей не дали в восьмом сезоне поговорить с Дейенерис – или, возможно, с Серсеей. Раньше в «Престолах», как правило, устраивали диалоги между персонажами, которые встречаются впервые.

ДЭВИД НАТТЕР: По-моему, это правильно. Для Серсеи Миссандея – просто пешка, она не стала бы с ней говорить. Выбрав другой вариант, мы бы поступили нечестно.

Дейенерис смерть Миссандеи приводит в ярость. Готовясь к штурму Королевской Гавани, она снова обращается к Джону Сноу, ища любви и поддержки.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: Это последняя соломинка, за которую она держится. Дейенерис думает, что он любит ее, и этого ей достаточно. Достаточно ли? Есть ведь еще надежда, воля, желание, что наконец нашелся кто-то, принимающий ее такой, какая она есть, со всеми ее ошибками. Готовый сказать: «Я с тобой». А он ни хрена не с ней!

Это ведет к пятой серии восьмого сезона, «Колокола», самому спорному моменту во всем сериале. Дейенерис уничтожает защитников Королевской Гавани, флот Эурона, отряд Золотых Мечей. В городе звонят колокола, возвещая о сдаче. Железный Трон достается ей. Дейенерис верхом на Дрогоне видит вдали Красный Замок. Серсея стоит у окна башни, ожидая своей участи. Столицу могли бы занять с минимальными потерями, но Дени описывает круги, и солдаты вместе с мирными жителями горят за грехи своей королевы.

НАТАЛИ ЭММАНУЭЛЬ: Просто сердце разрывается. Я знала, что у нее с головой не все в порядке, но пока не увидишь этот ад наяву, по-настоящему не поймешь. Не думаю, что Миссандея имела это в виду, когда произнесла «Дракарис». Она смотрит с небес и говорит что-то вроде: «Ну, это ты перегнула. Я же это про Серсею, а не про всех».

Совершать массовые убийства из-за того, кто засел в замке, у Таргариенов в роду. Когда Эйегон Завоеватель вторгся в Вестерос, король Харрен Черный отказался преклонить колено и укрылся с сыновьями, слугами и солдатами в неприступной крепости Харренхолл. «Я строю из камня, а камень не горит», – заявлял он. Но дракон Таргариена, Балерион Черный Ужас, так раскалил замок, что все внутри изжарились, как в печи. «Речные лорды, стоявшие под стенами замка, после рассказывали, что пять харренхоллских башен раскалились докрасна, как пять огромных свечей… и точь-в-точь как свечи, начали оплывать, истекая расплавленным камнем», – так пишет Мартин в книге «Пламя и кровь».

Конец дома Харренов послужил примером всем остальным: лорды Вестероса тут же присягнули Эйегону на верность. Спалив Харренхолл, он заложил у моря новый город, Королевскую Гавань, и сделал его средоточием своей власти.

ДЭН УАЙСС: Подумать только, как долго она сюда шла и чего ей это стоило… Потеряв двух драконов и близкого друга, она смотрит на Красный Замок с символом Ланнистеров на месте таргариеновского герба. Враги, сидящие там, захватили то, что принадлежит ей по праву.

ДЭВИД БЕНИОФФ (АВТОР ИДЕИ, ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР): Она, несмотря на все это, пыталась заключить в интересах всей страны мир с Серсеей – а ее предали.

ДЭН УАЙСС: На Севере она жертвовала людьми, которых поклялась защищать. Половина ее войска погибла из-за того, что она решила хорошо сыграть свою роль, а Джейме взял и снова переметнулся. У нее в голове творится черт знает что.

ДЭВИД БЕНИОФФ: И рядом больше нет тех, кто сдерживал ее худшие импульсы и мог предложить другой выход. Ни сира Джораха, ни Тириона, ни Миссандеи. Одни ушли из жизни, другим она больше не доверяет.

ДЭН УАЙСС: Десятки факторов, от рождения до того, что она видит на расстоянии мили, переполняют чашу и склоняют ее к чудовищному выбору. Многие из тех, кем мы восхищаемся и кому ставим памятники, принимали – как на холодную голову, так и в разгаре боя – такие же решения, ломавшие и обрывавшие тысячи жизней.

НАТАЛИ ЭММАНУЭЛЬ: Мне очень грустно от ее помешательства. Я так по ней фанатела. Настоящий женский кумир: начинала с нуля, сколотила такую армию. Я немного разочарована, но ведь, если подумать, она потеряла всех своих близких. Понятно, из-за чего все случилось. Лучше бы она убила только своих врагов и стала королевой по праву.

ПИТЕР ДИНКЛЭЙДЖ: Мы любим Дейенерис. Все фанаты обожают ее. Все это она делает ради общего блага. Именно так пишут в газетах про тех, кто творит еще и не такое, а мы думаем: «Ради общего блага надо таких привлекать к ответу». Очищение огнем, к несчастью, сопровождается гибелью многих невинных. Это война. Дэвид и Дэн по этому случаю вспомнили Хиросиму и Нагасаки: правильный ли это был выбор? Долго бы еще продолжалась война, не прими мы такое решение? Этого уже никто не узнает.

КОНЛЕТ ХИЛЛ: Последний сезон говорит в том числе и о том, что все войны и конфликты ни к чему не приводят. Если хотите извлечь какую-то мораль из нашего сериала, то вот она.

БРАЙАН КОГМАН: Она – трагическая фигура еврипидовскогоили шекспировского масштаба. Эмилия как нельзя лучше вдела нитку в эту иголку. Ей в последнем сезоне пришлось труднее, чем всем остальным.

Итак, Дейенерис победила. Столица завоевана, Серсея и Джейме погребены под развалинами. Новая правительница Вестероса произносит речь, сулящую новые войны: «Мы не опустим копья, пока не освободим весь мир! – возвещает она по-валирийски. – От Дорна до Винтерфелла, от Ланниспорта до Кварта, от Летних островов до Яшмового моря мужчины, женщины и дети слишком долго страдали под колесом зла. Вы уничтожите это колесо со мной вместе?» Речь не слишком отличается от тех, что Дейенерис произносила раньше, но те были несколько гипотетическими и отдавали риторикой – казалось, что королева преувеличивает. Теперь грядущие пламя и кровь становятся намного реальнее.

КИТ ХАРИНГТОН: Джон по-валирийски не говорит, но Дэвид и Дэн сказали: «Притворись, будто все понимаешь». Ну, тут достаточно слышать, как она говорит. Видели вы хоть раз, чтобы женщина играла диктатора? Дени и Серсея – обе женщины, но значит ли это, что они должны быть хорошими? Самые интересные персонажи во всей этой истории.

Джон Сноу посещает в темнице Тириона, арестованного за то, что выпустил Джейме. Советы Тириона часто оказывались неправильными, и стратегических ошибок у него уйма, но теперь он, как десница при истинном короле Вестероса, в кои-то веки дает Джону верный, хотя и жестокий совет.

«Долг иногда означает смерть любви, – говорит он (мейстер Эйемон из Ночного Дозора когда-то сказал Джону, что любовь есть смерть долга). – Вы же щит, охраняющий царство людей. Вы всегда старались поступать правильно, чего бы это ни стоило. Вы пытались защищать людей – кто теперь для них самая большая угроза? Я задаю ужасный вопрос, и все же он правильный. Думаете, я последний, кого она казнит?»

Дейенерис стоит в руинах тронного зала. Снег падает на Железный Трон, как в ее пророческом видении второго сезона. Она собирается занять престол, и тут входит Джон. Он не готов убить любимую и умоляет ее внять голосу разума. Она заявляет, что все это делается во имя добра. «А как же остальные? – спрашивает Джон. – Все, кто считал, что знает, что такое добро?» – «Выбирать не им», – отвечает она. Услышав это, Джон принимает решение.

КИТ ХАРИНГТОН: Уже вторая любимая женщина умирает у него на руках, и это ужасно. Игритт в каком-то смысле тоже на его совести: поразившего ее мальчика учил стрелять он. Это добивает его.

Слова Харингтона напоминают чуть ли не лучшую строчку Мартина (в сериал она не вошла). Лорд-командующий Джиор Мормонт говорит Джону: «Нас губит то, что мы любим». Это оказывается пророческим не только для Джона и Дейенерис, но и для Игритт, Джейме Ланнистера, Робба Старка. Кларк, впрочем, внесла сюда юмористическую нотку.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: Он просто женщин не любит, правильно? Только и знает, что убивать. Я бы на его месте… ну, не знаю. Продолжила бы дискуссию? Спросила мнения Дейенерис? Предупредила бы? Как будто твой парень посреди телефонного разговора вешает трубку и больше тебе не звонит. «Знаешь, у меня на работе случилась отличная вещь… Алло?» С тех пор прошло девять лет.

КИТ ХАРИНГТОН: Мы снимали это неделю. Надо было долго удерживать эмоции на определенном уровне, а это трудно. Но чувствовалось, что играешь долбаный эпос.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: Тяжело было и мне, и мальчикам. Дэвид и Дэн добивались совершенства и переснимали эту сцену больше раз, чем любую другую. А тут ведь много всего требуется. Разрушенный тронный зал, зеленый экран местами, дракон, снег. Я очень хотела, чтобы она в свой последний момент вернулась к детской невинности, ведь податься ей больше некуда. В предыдущей серии мы с ней дошли до последнего предела безумия – что ей еще делать, как не вернуться к началу?

Знаю, это смешно, но меня еще ни разу не убивали на камеру. Я, в общем, имею представление о смерти, потому что пару раз была близка к ней, и папа мой умер. Все это я вложила в смерть Дейенерис. Вспоминала свои инсульты, грустила о папе, о том, какой могла бы стать Дейенерис, о сериале, который я так любила, Ките, Дэвиде и Дэне, Джоне Сноу и драконах. Оплакивала тысячу смертей, пытаясь сделать этот последний вздох.

Разъяренный Дрогон обращает свой гнев на Железный Трон, уничтожая символ тиранической власти. Некогда дракон Эйегона Завоевателя выплавил его из мечей побежденных врагов. Железный Трон, как и Король Ночи, гибнет так же, как его создали. То, что делает Дрогон, необъяснимо, но, учитывая их с Дейенерис близость, можно предположить: дракон понимает, что его мать была одержима вот этим атрибутом власти и погибла из-за него. Потом он забирает тело Дейенерис и улетает – мы так и не узнаем, куда.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: Меня часто об этом спрашивают. Я, как правило, отвечаю: «Да на Гавайи». Но если серьезно, скажу так: он будет нести ее, пока она не превратится в скелет. Будет лететь, пока хватит сил. Слишком велико его горе.

В своем видении Дейенерис тоже не взошла на Железный Трон. Она вышла из зала и попала в Ночные Земли, где ждал ее кхал Дрого с маленьким сыном.

ДЖЕЙСОН МОМОА (КХАЛ ДРОГО): Эта женщина всегда хотела только любви. Вспомним ее историю: брат с ней обращался жестоко, любимого мужа пришлось убить, ребенка она потеряла. Потом она теряет других близких людей, теряет драконов… жизнь била ее, пока не сломала. Вот она и вымещает свой гнев на всех и вся. Грустно это.

БРАЙАН КОГМАН: Джон спрашивает: «Правильно ли мы поступили?» Тирион отвечает: «Спросите меня через десять лет». По-моему, это мудро.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: После десяти лет работы скажу, что это логично – как по-другому-то? «Сейчас поставлю чайник, суну печенье в духовку, мы будем жить счастливо и детей заведем»? Не для нее это. Она – Таргариен, а происхождение, детство и воспитание определяют весь наш жизненный путь. Ей внушили, что единственная цель в жизни – это Железный Трон. Чтобы однажды сказать: «Я сделала это за всех своих, я пришла сюда, и мы победили». Чтобы ее родные погибли не напрасно. Чтобы все эти годы прошли не впустую. Чтобы сама она не зря боролась. Она так близко подошла к осуществлению своего плана, ведь все мы хотим, чтобы наши планы осуществились. Не будь у нее этого замысла, не о чем было бы и рассказывать.

И после всего сказанного – я на ее стороне! Не могу иначе.