Глава 14
Пурпурная свадьба
С чувством запретного удовлетворения смотрю, как мерзкий Джоффри Баратеон умирает снова и снова. Настал сентябрь 2013 года. Погода в понимании съемочной группы «Игры престолов» просто прекрасная. Съемка происходит в Дубровнике, в тенистой роще поблизости от синего Адриатического моря. Легкий бриз колышет знамена Ланнистеров. Длинные столы с золотой посудой сверкают на солнце.
Актеры готовятся к съемке, каждый – по-своему. Чарльз Дэнс, грозный лорд Ланнистер, прогуливается с сигаретой в зубах. Софи Тернер слушает музыку. Николай Костер-Вальдау учится фехтовать левой рукой. Натали Дормер расхаживает по роще, шевеля губами, – должно быть, роль учит. Педро Паскаль, новичок в сериале, выглядит как фанат, не верящий своему счастью, и стремится к общению. Гости в костюмах перекусывают в буфетах (аристократия Королевской Гавани состоит в основном из пожилых мужчин и красивых молодых женщин – на площадке это заметно, но зрители редко обращают на это внимание). А легендарный учитель фехтования К. К. Смифф, работавший в «Звездных войнах» и «Гладиаторе», великодушно показывает журналисту, как надо обращаться с длинным мечом. (Когда меня спрашивают, какой момент на съемках «Престолов» был для меня самым радостным, я отвечаю: вот этот.)
В черной видеопалатке, где отсматривают на мониторах то, что снимают камеры, сидят предельно серьезные исполнительные продюсеры Дэвид Бениофф, Дэн Уайсс и Кэролин Штраусс. Пользуясь перерывом, они ведут на своих телефонах эпическую битву в Candy Crush. Исландская группа Sigur Rós готовится играть для короля Джоффри, они немного нервничают, поскольку в кино еще не снимались. «Если они побаиваются короля-психопата, это как раз нормально», – говорит Уайсс в футболке с надписью «Не связывайся с Джоффом». Редкий случай, когда в сериале, известном своими проблемами, все идет гладко.
Все готово, чтобы прикончить короля.
За три первых сезона все успели возненавидеть Джоффри. Этот юный злодей представляет собой и капризного ребенка, и жестокого тирана, и глупого правителя, и жалкого труса. В истории, где много оттенков серого, он лишен каких бы то ни было положительных качеств – разве что учесть как смягчающие обстоятельства его возраст и воспитание.
ДЖОРДЖ Р. Р. МАРТИН (АВТОР, ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ СОПРОДЮСЕР): Джоффри – классический хулиган. Много вы знаете тринадцатилетних мальчишек, которым хотели бы доверить абсолютную власть? Дети, особенно в переходном возрасте, бывают жестокими – все мы наблюдали это в средней и старшей школе.
ДЭН УАЙСС (АВТОР ИДЕИ, ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР): Люди, не годящиеся в лидеры, творят зло куда чаще, чем злобные альфа-самцы. У него нет ни морального стержня, ни лидерских навыков, однако он садится на трон, и начинается сплошной ужас.
Серсея видит, как из ее ребенка вырастает неуправляемый монстр, и к четвертому сезону терпит от него не меньше, чем все остальные.
ЛИНА ХИДИ (СЕРСЕЯ ЛАННИСТЕР): Она буквально не может с ним справиться. Она по-прежнему пытается быть Джоффри нежной матерью, а ему нужна хорошая трепка. Ей больно, что она оказалась плохим родителем, что мальчик, которого она так любила, отбился от рук и с этим уже ничего не поделаешь. Она, если честно, боится его, но маскирует свой страх алчностью и гордостью: будет совсем худо, если сын ее раскусит.
Люблю ее слова в третьем сезоне: «Если бы не дети, я бросилась бы с самой высокой башни Красного Замка». Это показывает, что любовь ее жизни – не Джейме, а дети. Она чувствует огромную вину за то, что родила их от брата, и даже Тириону говорит что-то вроде: «Я трахалась с братом, у меня от него дети, и все пошло к черту». Серсея искренне жалеет, что родилась не мужчиной. Только благодаря детям она остается в здравом уме: случись с ними что-то, она пропадет.
ДЭН УАЙСС: Сэмюэл Л. Джексон на фестивале «Комик-Кон» пять минут объяснял нам, почему Джоффри надо убить, и приводил веские доводы.
Все эти годы шоураннеры старательно доказывали, что Джек Глисон не имеет ничего общего с Джоффри. Отчасти они беспокоились, что к нему будут плохо относиться из-за такой роли, но в основном их тревожило, что такой юный актер столь убедительно играет гнусного психопата.
ДЭН УАЙСС: Джек всегда вежлив, у него хорошее чувство юмора. Но он безошибочно чувствует, каким должен быть самый плохой в мире мальчишка и как произносить его текст.
Когда Глисон входит в образ, он так меняется, что его товарищам по съемке делается не по себе.
ЭСМЕ БЬЯНКО (РОЗ): Работая с Джеком, буквально обалдеваешь. Он такой воспитанный милый мальчик. В перерывах, когда все за телефоны хватаются, он сидит с книжкой по теологии, философии или типа того. Потом выходишь с ним на площадку. Он единственный актер, с которым я это испытывала: я вижу, как он становится Джоффри. Просто колдовство какое-то. Что-то в глазах меняется, и вот вместо Джека появляется Джоффри. Ужас. Вот говорю об этом, и мурашки бегут.
СОФИ ТЕРНЕР (САНСА СТАРК): Джек обалденный актер. Он страшный, когда меняется, но по-настоящему на темную сторону не переходит, как это делают некоторые по системе Станиславского. Если б переходил, работать с ним было бы просто ужасно.
ДЖЕК ГЛИСОН (ДЖОФФРИ БАРАТЕОН): На девяносто процентов я чувствовал то же, что должен был испытывать Джоффри: восторг, жажду внимания, досаду и прочее. Оставшиеся десять процентов позволяли заметить, как ты орешь на Sigur Rós, что на тебя смотрит тысяча человек и три камеры. Машинально, в общем-то, получается, но и весело, что ты можешь как-то от этого абстрагироваться. Только увлекаться особо нельзя, надо на роли сосредоточиться.
Одна из самых интересных сцен третьего сезона – это попытка Маргери Тирелл сблизиться со своим нареченным. Джоффри показывает ей свой новый арбалет. Героиня, умеющая угадывать и выполнять мужские желания, понимает в этот момент, что душа короля куда темнее, чем ей представлялось.
НАТАЛИ ДОРМЕР (МАРГЕРИ ТИРЕЛЛ): Сцена с арбалетом – это мой главный момент в «Игре престолов»: здесь мы с Джеком, так сказать, впервые прощупываем почву. Маргери пытается понять, сможет ли она контролировать этого психопата.
ДАНИЭЛЬ МИНАХАН (РЕЖИССЕР): Они испытывают друг друга, перебрасываясь словами. Она пробует что-то – не получается, он разгадывает ее. Она пытается сделать что-то еще. Потом пробует он, а она парирует. Это сложно и очень красиво.
Позже Джоффри убьет из этого арбалета Роз, но прежде заставит ее избить другую женщину скипетром. Это одна из самых жестоких минут сериала.
ЭСМЕ БЬЯНКО: Худшая из моих сцен. Чувствуешь себя очень скверно. Да еще все почему-то решили, что я не просто бью ее этим скипетром, а делаю нечто похуже. Я такая: «С чего вы взяли?» Это зрителям минус, а не сериалу.
Иногда, впрочем, Глисону позволяли проявить добрые чувства. Он горюет, видя отца, короля Роберта, на смертном одре, а во втором сезоне искренне извиняется перед Сансой и целует ее.
ДЖЕК ГЛИСОН: Я хотел сыграть безразличие, но Дэн сказал: «Попробуй показать, что Джоффри любит Сансу на самом деле». Добавили серый в черный, но вообще-то он движется темным путем.
Гибельный путь оборвется в Хорватии, на съемках второй серии четвертого сезона «Лев и Роза».
Идет репетиция. Все сидят по одну сторону высокого стола с Джоффри в центре, как на картине Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». (В англоязычной версии Тайную вечерю называют Последней – для Джоффри она безусловно стала такой.) Глисон читает злые реплики короля, Питер Динклэйдж его поддразнивает. «Куда это ты, дядя? Ты мой виночерпий, забыл?» – «Ну ты и засранец», – отвечает на это Динклэйдж. На айпад Питера проливается немного вина. «Извините, капелька только». – «Как ты меня назвал?!» Смотреть, как «Тирион» строит «Джоффри», – чистый сюрреализм.
Сцена пира, кроме этого, включает в себя и несколько других диалогов. Долгое время не происходит ничего важного, что, как ни парадоксально, только нагнетает обстановку.
АЛЕКС ГРЕЙВЗ (РЕЖИССЕР): Вся сцена занимает тридцать пять страниц. Война против Робба Старка выиграна, Тирион празднует собственную победу, Джоффри стал полноправным королем. Серсею, как всегда, что-то гнетет, но и для нее этот день неплох. В программе карлики, птички, пироги, и все идет как по маслу. Для меня это стало одной из самых трудных задач. Страх нарастает, хотя вроде бы не с чего. Ты просто показываешь «Все в порядке, все в порядке, все в порядке», а это нервирует.
ДЭН УАЙСС: Вся хитрость любой длинной сцены в том, что люди начинают себе говорить: «Уже пятнадцать минут смотрю, и ничего не произошло – что-то точно будет». Требовалось отвлечь зрителя разнообразными диалогами, чтобы он не думал, почему ему это показывают так долго.
Отвлекает в том числе и сам Джоффри, разрубающий мечом громадный пирог с живыми птицами. Один из потенциально сложных трюков, который почти в любом другом проекте передали бы художнику по компьютерной графике. В «пироге» сидели двадцать дрессированных голубей из Боснии, которых должны были выпустить через скрытую дверцу. Чувствовалось некоторое волнение – никто не знал, что они будут делать, когда вылетят наружу.
– Они живые, в чем проблема-то? – спрашивал Уайсс.
– А вдруг они обратно в Боснию улетят, – беспокоился Бениофф.
– Или накинутся на Джека и заклюют, – отвечал Уайсс.
Джоффри рубанул, птицы вылетели. Глисон немножко опешил, но это было в порядке вещей. Несколько бутафорских «мертвых» голубей подложили, чтобы показать, что не все птицы выжили («Это в своем роде метафора всего сериала», – заметил Уайсс).
Еще один отвлекающий момент – турнир карликов, устроенный Джоффри, чтобы унизить Тириона. Пасть огромной львиной головы открывается, и оттуда выбегают пятеро «всадников» верхом на палочках. У Мартина карликов двое: один едет на собаке, другой на свинье, и авторы некоторое время эту идею рассматривали.
ДЖОРДЖ Р. Р. МАРТИН: Вот только верховых поросят не смогли найти. Я заходил на YouTube: там человек семнадцать скачет на свиньях, но все тут же падают, даже и без копья.
ДЭН УАЙСС: И потом, это как-то нехорошо по отношению к животным.
ДЖОРДЖ Р. Р. МАРТИН: Дэвида и Дэна осенила блестящая мысль показать всех пятерых претендентов на трон. И со свиньями-собаками не надо морочиться.
У Динклэйджа турнир карликов вызывал дискомфорт. Но это и хорошо, добавляет он: они помогают глядящему на них Тириону сохранять на лице выражение холодного гнева.
ПИТЕР ДИНКЛЭЙДЖ (ТИРИОН ЛАННИСТЕР): Актеру вредно чувствовать себя хорошо все время. Дискомфорт позволяет ощущать себя живым. Дэйв и Дэн отлично понимают, что допустимо, а что нет, – и если мне что-то кажется неприемлемым, они очень ловко меня уговаривают и в девяти случаях из десяти оказываются правы.
Пока Джоффри издевается над ним, Тирион держится вежливо, но сохраняет достоинство и не желает быть шутом. Джоффри раздражен: он хочет полного повиновения, а дядя ему в этом отказывает. Зрители, привыкшие к тому, что все, кто перечит королю, играют с огнем, начинают подозревать, что скоро случится нечто ужасное – но не с Джоффри.
ДЖЕК ГЛИСОН: Жених и невеста на свадьбе, как правило, главные и не совсем адекватные. Джоффри и без того главный, вполне сумасшедший, и всякое противодействие его бесит.
ДЭВИД БЕНИОФФ: Настоящий годзилла. Свадьбы в некоторых людях выявляют самое худшее, притом этот день замышлялся как демонстрация его силы. Повсюду его знамена. На нем роскошный наряд. Он созвал к себе знатных гостей. И все это кончается хуже некуда.
АЛЕКС ГРЕЙВЗ: Мы видим, что здесь что-то не так, но думаем, что все будет как всегда, что кто-нибудь станет жертвой Джоффри. От него ведь можно ждать чего угодно. Он – как Джо Пеши в «Славных парнях»: никогда не угадаешь, что он еще выкинет. Кто же станет этой жертвой? Тирион? Санса? Никому не приходит в голову, что самый крутой как раз и умрет.
И вот Маргери вскакивает, восклицая ни к селу ни к городу: «Смотрите, пирог!»
Зритель облегченно вздыхает в надежде, что появление огромного блюда разрядит обстановку. На несколько секунд она действительно становится менее напряженной. Потом Джоффри снова берется за Тириона, жует пирог, пьет вино… и вдруг начинает задыхаться.
Он хватается за горло, падает, бьется в судорогах. Тиран превращается в испуганного мальчишку.
Предполагалось, что его кончина будет еще живописнее. Джоанна Робинсон из Vanity Fair раскопала где-то старый сценарий Мартина: там говорится, что юный король искромсал себе лицо в предсмертных корчах.
Смерть Джоффри, возможно, самый изобретательный сюжетный поворот Мартина. Если Красная Свадьба вызывает сильнейший шок, то Пурпурная (так ее окрестили фанаты, поскольку пурпур – это цвет королей) застает всех врасплох. В истории, завоевавшей репутацию непредсказуемой и нарушающей все традиции, зритель после зверской резни на свадьбе меньше всего ожидает, что на другом торжестве погибнет еще один главный герой. Притом Джоффри отравлен, явных подозреваемых нет, и неизвестно, кто покарал злодея.
ДЖОРДЖ Р. Р. МАРТИН: Основой мне послужила смерть Юстаса, сына короля Англии Стефана, который правил в двенадцатом веке. Стефан отнял корону у своей кузины, королевы Матильды, и между ними долго шла война, грозящая затронуть и следующее поколение, – у Матильды был сын, у Стефана тоже. Но Юстас на пиру поперхнулся и умер от удушья. Историки и тысячу лет спустя спорят, подавился он или был отравлен: его смерть принесла стране долгожданный мир.
Смерть Юстаса объявили несчастным случаем. Убийцы Джоффри, думаю, тоже на это надеялись – решат, мол, что король пирогом подавился. Они не рассчитывали на мгновенную реакцию Серсеи, которая сразу поняла, что это убийство.
ДЭВИД БЕНИОФФ: В книге это поразительный момент, совершенно неожиданный: ведь героев, способных сразить злого короля, поблизости нет. Его смерть – не акт возмездия, а чисто политический ход.
ДЭН УАЙСС: Это как-то разочаровывает – хотя, казалось бы, мы должны испытать облегчение, даже счастье: справедливость восторжествовала, и тот, кто творил зло так долго, наконец получил свое.
ДЭВИД БЕНИОФФ: Все так долго желали ему смерти, но видеть, как юноша, совсем еще мальчик, задыхается у нас на глазах, все равно ужасно. Страдания, даже если мучается кто-то нам ненавистный, невольно заставляют сочувствовать герою. Мы не хотели, чтобы все в этот момент аплодировали, – мы хотели показать страшную смерть ужасного человека.
ДЖОРДЖ Р. Р. МАРТИН: Он сознает, что умирает, не может дохнуть, и в глазах у него ужас и мольба: «Спаси, мама». Мне не хотелось никаких «тра-ля-ля, ведьма умерла», хотелось более сложных чувств. В реальной жизни тоже, по-моему, чьей-то смерти не стоит радоваться. Мы не хотим, чтобы тринадцатилетних хулиганов убивали, они ведь еще могут раскаяться. У Джоффри такого шанса уже не будет, и мы не узнаем, что из него могло вырасти. Скорее всего, ничего хорошего, и все же…
В конце серии Серсея обвиняет Тириона в убийстве сына и приказывает арестовать его. А после съемок случился еще один неожиданный поворот: Глисон публично заявил, что… больше не будет играть.
ДЖЕК ГЛИСОН: Объяснять неинтересно, да и долгая это история. Играю я с восьми лет, просто теперь это стало мне нравиться меньше, чем раньше. Тогда это была любительская игра, в основном на летних каникулах. Быть профессиональным актером – совсем другое. Не то чтобы я возненавидел эту профессию, просто не хочу заниматься этим. Да и неудобно как-то видеть свое лицо на автобусах или постерах. Я предпочитаю быть известным только семье и друзьям.
ДЖОРДЖ Р. Р. МАРТИН: Я чувствую себя немного виноватым из-за того, что он бросил играть. Надеюсь, что роль Джоффри не заставит его уйти из профессии насовсем, Джек ведь очень талантлив.
ЭСМЕ БЬЯНКО: Я недавно его видела, и он правда с тех пор не работает. Жалко вообще-то, он ведь прекрасный актер. А с другой стороны, делай так, как хочешь. Сыграл одну яркую роль, запомнился всем, и хватит.
На этом я собирался закончить главу, но вот вам еще одна неожиданность: Глисон, уже двадцатисемилетний, снимается в шестисерийной комедии BBC «Не в своем уме» («Out of Her Mind»). Это его первая экранная роль после «Престолов». Возвращение короля!
