Глава 17
ОЙРО
Теперь, зная, что с присутствующими меня объединяет своеобразная родственная связь, я с жадностью и благоговением разглядываю всех, с кем ещё не знакома. Что бы сказал Рой, узнав, что я своим Даром связана с потомками Каида? Лайла наверняка не один час расспрашивала бы о семействе Юн.
«У меня ещё будет шанс ей рассказать», – одёргиваю себя я. Элиот уже должен быть на пути обратно, с вестями. Возможно, я достаточно скоро увижусь с приёмными родителями.
В этот раз Эгеланны не производят на меня плохого впечатления, но я прекрасно помню историю Мальты, поэтому не собираюсь слепо им доверять. Хотя надеюсь, что они осознали свои ошибки после событий в Цере, а Алисия разумнее своих родителей.
Оливер – крепкий мужчина с очень светлыми, слегка вьющимися волосами, квадратным подбородком и тонкими губами, которые он часто сжимает в линию. Без ненависти, но с опаской он поглядывает на нас, особенно на Даяна. Артур – копия своего отца, за исключением волос, отливающими медью, в точности как у королевы Исара. С Артуром у нас разница всего несколько лет, и тот с интересом своими карими глазами разглядывает то меня, то Айлу. Однако, кажется, что большее впечатление на него производят наши мужчины, от которых он едва ли отводит взгляд. Назари замечают это и сдержанно улыбаются.
Следующими прибывают Квинтилии. Моё настроение моментально портит Эол. Он даже не пытается скрыть насмешку, специально показывая мне Дарена. Я буквально в нескольких шагах от друга, но опять не могу ничего сделать.
Больше всего меня интересует семья Юн. Зная, что они наши ближайшие союзники, я с нетерпением ждала, чтобы с ними познакомиться. Мы с Серошем немного прошлись по родословной, и я узнала, что Юн Киан и вправду наследник Шейна, но младший из двух братьев. Ему пришлось принять корону после неожиданной смерти его старшего брата Хоа, тот пробыл королём около полугода и скончался, так и не женившись и не оставив законного наследника. Радушие, с которым король Юн говорит с Даяном, приятно удивляет меня, заставляя немного наклониться вперёд, чтобы разглядеть нового «родственника» внимательнее.
Король Юн во всём чёрном, а его шелковая традиционная накидка красиво лоснится, переливается тёмными волнами под лучами солнца, пока он двигается, приветствуя остальных. Меня восхищают его чёрные волосы, спадающие до середины спины. Он, как и остальные, с изумлением окидывает нас с сестрой заинтересованным взглядом. Признаю, что одеться схоже было нашей общей идеей. Но, несмотря на все ухищрения, тон кожи у нас всё равно разный, а цвет глаз в точности противоположный, словно отзеркаленный. Если знать, что у Айлы кожа светлее, то отличить нас легче лёгкого, но я уверена, что сейчас мы вводим многих в замешательство.
Ещё больше меня воодушевляют младшие потомки Шейна. Я, с непривычной мне скромностью, улыбаюсь принцессе Суа. Помимо меня и Айлы, она единственная девушка в нашем поколении. Единственная наша «сестра». Чёрные волосы идеально прямые, они хоть и распущены, но аккуратно заправлены за уши. Её лицо круглое и, за исключением острых скул, мягкое. С глубокими карими глазами она выглядит невинно, как молодой олень. Суа смотрит на нас заинтересовано, но боится подойти и жмётся к брату.
Когда же я сталкиваюсь взглядом с Шиуном, то вначале не могу поверить, что у молодого человека может быть такое утончённое лицо. Кожа, как и у всей семьи Юн, бледная, мягкие линии лица, карие раскосые глаза и чувственные пухлые губы. Его чёрные, прямые, как у сестры, волосы лежат в лёгком беспорядке, по длине едва прикрывают уши и сильно падают на глаза. Но стоит ему тряхнуть головой, как я сталкиваюсь с пронзительным взглядом. Отсутствие улыбки только придает ему притягательного шарма. Длинные ноги и подтянутое стройное тело делают его образ неземным. Рядом с братом и Назари он походит на крепкий бамбук. Худой и гибкий, но несгибаемый.
Айла одёргивает меня, когда я начинаю теряться в карих глазах принца Теялы.
– Аккуратней, сестра, а то попадёшь в его западню, – шепчет она мне, притворяясь, что поправляет моё платье. – Я однажды попала, выбраться оттуда сложно.
– Что случилось?
– В его речах столько же сладости, что и у Аниса, но у него в помощниках побочный Дар. Он чувствует эмоции. Стоит ему заметить, что он тебе интересен, и Шиун начнёт плести свои нити вокруг.
– Он плохой? – Этот вопрос звучит глупо, но я хочу знать заранее.
– И нет, и да, – тихо смеётся Айла моей наивности с ходу делить людей на союзников и врагов.
Я восторженно смотрю за тем, как проходит клятва. Все, включая Квинтилиев, обещают, что сегодня проблем не будет, значит, можно расслабиться, но вряд ли я смогу перестать следить за Эолом. Уже однажды я совершила ошибку и упустила важное из виду.
Решаем, что Даян в одиночку перенесёт всех потомков. Напоследок брат шепчет что-то Анису и Рушану, а после исчезает с нашими гостями. Кахари берёт за руки Айлу и Самию. Меня переносит Анис, придерживая за талию. Я единственная так и не привыкла к подобному способу передвижения, иногда меня мутит и даже шатает.
Секунду назад мои сандалии слегка утопали в песке, а теперь мы появляемся в самом центре главного Тронного Зала. Это огромное помещение, возможно, даже немного больше Зала в Цере. Брат и сестра не позволили мне зайти и увидеть его до праздника, поэтому сейчас у меня перехватывает дыхание от величия этого места. Не могу сдержаться и, как маленькая, оглядываюсь вокруг, закидывая голову к далёкому потолку.
Мы находимся в старинной, расположенной под песками части дворца. Этот Зал похож на Зал Собраний, но лишь немного. Тёмно-серые стены так же украшены резьбой по камню, но здесь вся эта резьба залита золотом, отражающим свет многочисленных свечей, превращая их в жёлто-оранжевые блики. Потолок из стекла даёт насладиться видом неба в оттенках заката, а песок, который ветер гоняет по стеклянному куполу, создаёт странные переливчатые тени. Помещение огромное, и металлический каркас потолка поддерживают две линии мраморных колонн, овитых золотом. На небольшом возвышении под тёмно-серым шёлковым балдахином стоят два трона из базальта.
Огонь, тысячу лет назад погубивший больше половины Континента, застыл, превратившись в чёрный пористый камень. Два трона, словно копии друг друга, массивные по своей форме, сложенные из крупных чёрных блоков так же, как и многое в нашем дворце, покрыты витиеватым орнаментом. И единственное их украшение – это чёрные атласные подушки и шёлковая ткань золотого цвета, небрежно наброшенная на спинки и подлокотники. Ткань струится и переливается в мерцании свечей. Закат только начался, но солнечные лучи скользят уже лишь поверху. Поэтому в зале зажгли все доступные светильники, которых так много, что огонь свечей не оставляет ни единого тёмного угла.
Здесь сидели мои родители.
Здесь будут сидеть мой брат и Самия.
Здесь пахнет пряной ночью, и я словно в самом сердце Илоса.
В честь праздника вдоль стен специально установили длинные столы с едой, вином и разными угощениями. Звуки голосов возвращают меня в реальность, и я отрываю взгляд от помоста с троном. В помещении многолюдно, но остаётся ещё достаточно места, чтобы легко перемещаться по залу. Даян пригласил во дворец Совет в полном составе и членов их семей, главных военнокомандующих и капитанов, аристократов и учёных из университета, а также потомков Первых, которые в ожидании стоят ближе всего к возвышению. Гости расходятся по сторонам, освобождая центр комнаты, чтобы мы могли свободно пройти.
Айла, Самия и Рушан о чём-то переговариваются у подножия лестницы. Они ждут меня и Аниса, поэтому тот мягко тянет меня вперёд, намекая, что скоро всё начнётся. Брат поднимается к своему трону, берёт королевскую мантию и одним лёгким движением накидывает на плечи, просовывая руки в широкие рукава.
Я помню её.
Она длинная и тяжёлая, но материал струится по полу за владельцем так легко, что создаётся обман, будто она особо ничего и не весит. На плечах мантия цвета розового заката, а начиная от груди, она медленно стекает в чёрный цвет, в самую глубокую ночь. От бёдер вниз тёмный отрезок усыпан осколками бриллиантов, отчего, переливаясь, они похожи на звёзды. Сзади на спине, ровно по позвоночнику, серебряными нитями вышиты все фазы луны. Стоит Даяну пройтись или поднять руку, как становится видна подкладка из золотого шёлка.
Мантия, которую Даян носил на совете, была богато украшена, но символизировала совершенно другое. Там было золото сверху и чёрная, как тьма, подкладка снизу. Он был принцем, чей символ был Золото Рассвета.
Теперь он словно завершил свой дневной путь по небосводу, пришёл как Закат, чтобы через минуты стать Глубокой Ночью.
– Достойный высший суд для каждого…
Этот многоголосный шёпот откуда-то сверху сливается с моими мыслями и кажется мне настолько естественным, что я даже не вздрагиваю. Голоса легиона впервые за всё время дрожат от возбуждения, а не от злобы. Их становится всё больше, они заглушают все посторонние разговоры, но кажется, что, кроме меня, их никто не слышит.
Все поворачиваются в сторону Даяна, замолкают, ожидая начала. Я под странной тягой выпускаю руку Аниса и иду вперёд к брату. Не отрывая немигающего взгляда от королевской мантии, прохожу мимо остальных членов семьи, не останавливаюсь там, где должна, а поднимаюсь выше. Меня ведёт вперёд какая-то нужда. Я не знаю, зачем и что делаю, меня просто тянет к нему, как магнитом.
Брат замечает моё выражение лица и терпеливо ждёт, пока я поднимусь к нему, возможно, решая, что у меня есть вопрос. Даян стоит на верхней ступени перед троном и подаёт мне руку, игнорируя внимательные взгляды гостей и всеобщее ожидание. Я не принимаю руки брата, а склоняюсь вниз и подбираю край мантии. Аккуратно удерживая ткань, я вновь выпрямляюсь, смотря Даяну в серые искрящиеся глаза.
– Наконец наследник Илоса готов принять корону.
Зал погружается в полную тишину. Это мой голос, а вместе с ним ещё сотни других. Старых, молодых, женских, демонических, мужских, каркающих, мелодичных или шипящих. Они хотят передать, хотят, чтобы их услышали. Говорят, а я повторяю в унисон, помогая им донести желаемое до всех присутствующих. Тени сползаются к ногам брата, приветствуя, а я смотрю только на своего короля, потому что наши слова в первую очередь для него одного.
– Мы принимаем тебя, Даян. Герей. Калануа. Правь долго! Правь достойно! Правь нам на славу! И долго, как сама ночь!
Вначале в глазах брата мелькает растерянность. Он тревожно оглядывает моё расслабленное лицо, переживая, что испорченные тени смогли что-то сделать с моим сознанием. Но понимая, что я сейчас лишь проводник, Даян расправляет плечи и смотрит жёстко, своим пугающим взглядом. Уголки губ едва заметно растягиваются в мрачной улыбке. Я склоняю голову, целуя подол его королевской мантии, и только потом выпускаю ткань. Толпа не смеет шептать, я даже не слышу, дышит ли кто-либо помимо меня.
– Прими наш подарок в знак поддержки, чтобы знали другие, что мы на твоей стороне. Чтобы помнили другие, что мы – тени… и мы повсюду!
Я выпрямляю руки, тени поднимаются, окутывая плотным туманом мои ладони. Они стекают сквозь пальцы, как вода, оставляя на моих руках корону. Основа её – венец из чёрного обсидиана. Изнутри камень поддерживает серебро, а снаружи он увит тонкими переплетениями серебра и золота. Обсидиан кажется сердцем, заключённым в металлический каркас. Вверх поднимаются переплетения тех же драгоценных металлов, сплетаясь, они образуют множество острых пик. В этой короне золото дня, серебро луны и тьма ночи. Даян хищно улыбается и склоняет передо мной голову, а я венчаю его короной, принесённой тенями.
Наверняка всё планировалось не так, но…
Мои пальцы покалывает, воздух вновь вибрирует из-за силы Даяна. Вспоминаю сказанные Серошем слова о том, что официальное наречение и принятие ответственности за нас всех сделают Даяна сильнее.
– Будь нашим королём, Даян Герей – наречённый самой ночью.
Я улыбаюсь брату, а он выпрямляется. Корона сидит идеально, а по небу проходит последний блик солнца, и наступают сумерки. Оборачиваюсь, чтобы увидеть, как все присутствующие илосийцы с благоговением опускаются на одно колено. Вижу знакомые лица членов Совета, те также склоняют головы. Перевожу взгляд в самый конец помещения. В распахнутых дверях собралась толпа нашей стражи и слуг, которые прижимают руки к груди или же падают на колени. Им не дозволено зайти в сам зал, но они хотят видеть своего короля. Все Назари и Айла со всей серьёзностью склоняются в поклонах.
– Правь долго, король Даян Герей! Наречённый самой ночью! – множеством человеческих голосов вторит толпа.
Шёпот легиона отступает, теряя их поддержку, я аккуратно пячусь и присоединяюсь к сестре, удовлетворённо отмечая, что все потомки до одного тоже склоняют головы в уважении. Однако в направленном на меня взгляде Шиуна появилась подозрительность, Суа скорее задумчива, а Эол отвечает на моё внимание короткой дежурной улыбкой.
Мы выпрямляемся, Даян медленно осматривает собравшуюся толпу.
– Памятью нашего Первого – Илоса, памятью моих предков, родителей и своей жизнью я клянусь, что Илос и каждый его житель превыше всего! – Голос Даяна, и так глубокий, в эти мгновения кажется почти бездонным. Он не отскакивает от стен, а стелется, как темнота.
– Каждый из вас принадлежит мне, – уголки его губ расходятся в загадочной улыбке. По моему телу проходит дрожь благоговения, потому что я чувствую, как его сила растёт, накрывает вначале зал, а потом дворец и весь город, чтобы каждый узнал, что коронация состоялась, – а я принадлежу каждому, в ком течёт кровь Илоса!
Его Дар сейчас невидим, но давит на плечи, искрится и пощипывает кожу, как маленькие молнии. Даян складывает руки в хлопке. После секундного замешательства сила, вырываясь от соприкосновения ладоней, разбрасывает его руки в стороны, и вслед за этим из короля вырывается волна тёмного воздуха. Это волна пройдёт до самых далёких уголков Илоса, коснётся каждого жителя, каждого существа, каждую тень, знаменуя, что у нас снова есть король.
Все присутствующие взрываются аплодисментами, но брат не позволяет им длиться долго. Он поднимает руку вверх, и толпа моментально успокаивается, готовая слушать.
– Благодарю всех за присутствие, особенно других потомков, которые проделали неблизкий путь. Доверяя нам, они пересекли границу, чтобы присоединиться к такому важному для всего Илоса празднику.
Даян широким жестом указывает в сторону собравшихся потомков, и илосийцы вновь аплодируют. Мы не предложили им отдельных сидячих мест, как это делали каиданцы для четы Эгеланн. В этом зале все равны, и ко всем гостям будут относиться одинаково, даже наш король продолжает стоять. Но никто из потомков не выказывает раздражения, а Клетус кажется расслабленным. Юн же смотрит на Даяна с отеческой гордостью, вероятно, брат не шутил о нашей близости с правителями Теялы. Новоиспечённый король выдерживает минуту, давая шуму возможность стихнуть самостоятельно, и продолжает:
– Однако мы собрались здесь по ещё одной знаменательной причине, ещё более радостной, чем корона на моей голове, – расслабленно говорит он, усмехаясь на последних словах. – Вы прекрасно знаете, что семья Калануа в разы больше и мы связаны не только кровью. В неё входят и Назари, живущие с нами бок о бок с самого детства.
Брат раскрытой ладонью указывает на нашу свиту, а те сдержанно поднимаются к нему. Я не сразу, но понимаю, что он делает. Прилюдно напоминает всем, что они члены нашей семьи, а значит, любой выпад в их сторону будет расценен нами, как нападение на самих Калануа.
Даян кивает Анису и Рушану, которые встают немного в отдалении позади своего короля. Брат протягивает руку Самии, и девушка замирает рядом с наречённым женихом.
– Самия, одна из наших Назари, моя невеста, а в скором времени и моя королева.
Толпа не преклоняет колено, но восхищённо кланяется будущей правительнице. Даян с любовь улыбается подруге, и та отступает назад, вставая рядом с друзьями.
– Что же касается крови, то поприветствуйте свою любимую принцессу и мою сестру. Айла Анэхита Калануа!
Брат протягивает руку младшей сестре, и та, словно нежный цветок, распускается и цветёт рядом с ночью. С моего места у подножия лестницы они кажутся такими высокими, красивыми, словно божества, и я сама заворожённо смотрю на эту пару.
– Но наша семья почти девятнадцать лет хранила тяжёлую тайну.
Эти слова, будто камень, придавливают всё веселье, и толпа замолкает. Я рада, что стою спиной к присутствующим и не могу ловить взгляды толпы.
– Наши покойные родители – Хисара и Сарир – оставили троих детей, – серьёзно чеканит Даян, не желая больше скрывать правду. – У нас есть сестра.
Все едва сдерживаются от вздохов и перешёптываний, тишина звенит от напряжения. У меня едва заметно трясутся руки.
– И не просто сестра, а настоящее золото. – Голос брата пропитан гордостью, пока он растягивает слова, наслаждаясь игрой с моим именем.
Даян протягивает мне раскрытую ладонь, но я медлю. Впервые за весь вечер легион полностью смолкает, оставляя меня один на один с моим выбором. Мне страшно взять в руки момент, который решит всю мою жизнь. Я ждала этого всё своё детство, печалясь, что не могла быть открыта миру. Чувствовала ограниченность стен даже такого большого дворца. Единственной опорой была моя семья. Благодаря им я могу назвать своё детство счастливым. И там наверняка было ещё множество замечательных моментов, которые я пока просто не помню.
Сейчас все близкие поддерживают меня, а мой король протягивает руку, прося вернуться домой. Медленно вдыхаю висящие в воздухе запахи расслабляющих благовоний, неторопливо поднимаюсь по лестнице, чувствуя, что с каждой ступенькой сомнения растворяются, оставаясь где-то позади. Неуверенно вкладываю свою руку в ладонь брата, а тот без единого сомнения тянет меня к себе. Я как средний ребёнок встаю между ним и сестрой.
– Наша сестра, близнец Айлы, прямой потомок Илоса и ваша принцесса. – Звон в ушах достигает пика с каждым произнесённым словом. Даян наслаждается всеобщим шоком, но одновременно чеканит сказанное, чтобы вбить в головы всем присутствующим. Цепи тайны, что сковывали нашу семью, лопаются одна за другой, даря мне свободу. – Ойро Лейла Калануа.
Кажется, он почти шепчет моё имя толпе, но те взрываются оглушительным вздохом. Они в растерянности, не знают, что делать. Поклониться, сомневаться, плакать, аплодировать.
– Покажи им, – говорит сестра.
И я показываю, потому что могу. Я не обращаю внимания на правителей других стран, замечаю только илосийцев. Это мой народ, на мне ответственность за них, и я принадлежу им, как и любой другой Калануа. Заставляю руки почернеть до локтей, а гости шепчутся, произнося имя моей мамы, потому что её Дар проявлялся так же. Я зову свою тьму, а она, как вода, выплёскивается из-за трона позади. Клубится и течёт по полу, уходя вниз с возвышения и заполняя комнату. Темнота касается ног присутствующих, не причиняя никакого дискомфорта. Вокруг нас вырастают тени в форме огромных волков, в которых выросли мои детские собаки.
– Идите. Несите всем весть о своём короле, – приказываю я теням, разгуливающим меж гостей и выискивающим, кто им не по нраву.
После приказа они повинуются. Какие-то тени уносятся по коридору, распугивая слуг. Другие прыгают прямо в стены, проходя сквозь щели, остальные продираются сквозь толпу туманом. Я отпускаю оставшуюся темноту, и она растворяется, позволяя свету ламп и свечей вновь занять пространство.
В полной тишине вперёд выходит Берез. Мои брови удивлённо взлетают вверх. Несмотря на наши встречи, прилюдного признания от него я ожидала меньше всего.
– Долгой жизни принцессе Ойро! Наша преданность, наше оружие, наша любовь, всё это ваше, принцесса. – Он улыбается мне и встаёт на одно колено. За ним повторяет весь Совет.
Я прикрываю рот рукой, боясь заплакать от того, что они принимают меня. Моей сестре и брату уже приносили присягу. Для меня же до этого момента склонили голову лишь Назари. Но теперь все присутствующие илосийцы опускаются на колено, принимая меня как Калануа. Брат аккуратно подталкивает меня вперёд, я спускаюсь к своему народу, чтобы поприветствовать каждого, коснуться или пожать руку, если они пожелают.
Стоит мне спуститься, как меня окружает толпа. Кто-то извиняется, что не знали. Другие рассыпаются в комплиментах, восхищаются и сравнивают меня с мамой и папой, а кто-то подчёркивает наше сходство с сестрой или удивляется разным глазам. Я жму множество рук, пытаюсь запомнить имена, но их слишком много, а моё внимание ужасно рассеянно из-за накатывающего возбуждения и тревоги. Однако я всё равно счастливо улыбаюсь каждому.
Я улыбаюсь, даже когда ко мне подходят Эгеланны. Алисия утирает слезу и говорит, что не может поверить, что у Сарир был ещё один «настолько прекрасный ребёнок». Я официально знакомлюсь с Артуром, своим «братом» со стороны Исара. Юноша без должного смущения придвигается ближе, заинтересованный моими глазами.
Следующим меня приветствует король Юн. Он обращается со мной, словно я его родная дочь. Сжимает мои ладони в своих руках и обещает помощь, если что-то понадобится. Я благодарно киваю ему. Принцесса Суа ахает и краснеет из-за моих порывистых объятий. На ухо она делится со мной схожей радостью иметь ещё одну «сестру». Шиун учтиво кланяется, выдавливая насторожённую улыбку, а глаза его так и остаются серьёзными.
Толпа вокруг редеет, и рядом оказываются Квинтилии. Моя улыбка меркнет и становится натянутой.
– Приятно наконец познакомиться с тем, кто устроил переполох в моём дворце. – Клетус ухмыляется, но аккуратно целует мне руку, которая выглядит слишком маленькой в его ладони. Я напрягаюсь, готовая в любой момент её вырвать, но король Каидана не угрожает. Я не нахожу злости на его лице и теряюсь, когда он желает мне приятного вечера и отходит в сторону Даяна. Я провожаю этого странного человека насторожённым взглядом.
– Рад нашему знакомству. Вы прекрасны, – сдержанно улыбается Демьян, выказывая почтение неглубоким поклоном, и отходит вслед за отцом.
– Значит, принцесса… – Голос Эола, раздающийся за спиной, меня даже не удивляет. Я поворачиваюсь к нему, любой намёк на веселье демонстративно сходит с моего лица. Нет смысла притворяться, что я рада его видеть.
– Мой брат прав, ты исключительно прекрасна, – серьёзно говорит он, оглядывая меня с ног до головы, как статую от известного мастера, что принесли для украшения их дворца. Мне становится не по себе.
– У меня сестра-близнец с ещё более прекрасным лицом.
– Я знаю, – его снисходительная улыбка выходит вялой.
Я закатываю глаза, чувствуя, что не имею ни малейшего желания поддерживать этот наигранно вежливый разговор. Радуюсь, когда диалог прерывает брат, призывающий слуг распахнуть двери в стене справа. Наш король приглашает всех гостей присоединиться к пиру в Бальном Зале. Коронация должна была затянуться на более долгое время, но Даян не из тех, кто любит официальные церемонии, да и уверена, что брат и Назари уже прикидывают, как быстро могут всех выпроводить из нашего дома, сохранив при этом приличия и должное уважение.
Ухожу от Эола и вслед за семьёй иду в соседний зал. Он значительно меньше, но рассчитан на танцы или отдых. Вдоль стен также установлены ломящиеся от угощений столы, расставлены мягкие диваны и кресла, где желающие могут присесть. Колонн нет, но почти все стены покрыты позолотой и зеркалами, чтобы множить ещё больше блеска и света от горящих свечей, которые здесь освещают каждую пядь. Всё-таки мы в центре пустыни, под песком, и сейчас ночь. Нужно много света.
В конце комнаты в углу расположились музыканты, те начинают играть мелодию, стоит только появиться гостям. Восхитительные звуки сетары подхватывают ненавязчивые барабаны, придавая мелодии нужную ритмику. Моё напряжение спадает от звуков флейты и струнной сантуры, неприятная боль в желудке тут же напоминает мне о голоде. С радостью присоединяюсь к Самии, которая наполняет свою тарелку лакомствами.
– Ойро, это было потрясающе! Правда, мы даже не планировали звать тени… – начинает она.
– Да, сестрёнка, это было неожиданно! – прерывает её Даян, обнимая нас обеих за плечи. – Ты их позвала?
– Нет. Когда я увидела тебя в мантии, они сами пришли. Это было их желание.
– Даже не знаю, что сказать, – задумчиво отзывается он, закидывая в рот кусочек персика. – Это было и жутко, и потрясающе. Спасибо за новую корону.
Самия бросает насмешливый взгляд на своего жениха, небрежным движением поправляющего свой венец.
– Мы максимум планировали сказать несколько громких речей да нацепить на Даяна корону, решая, что всем будет интереснее вино и еда. – Самия рассказывает старый план, который был для меня сюрпризом, как и Тронный Зал. – Но благодаря тебе ещё и страха удалось нагнать.
Даян мрачно смеётся, поддерживая свою невесту, и целует меня в лоб.
– Но приготовься, Ойро, скоро начнутся танцы. Это не в наших традициях, но пришлось их устроить ради развлечения остальных потомков.
Брат, не дожидаясь моего недовольного бормотания, утаскивает в центр зала Самию, которая едва успевает поставить тарелку с едой обратно на стол. Я кладу в рот несколько виноградин и радуюсь, что могу хоть ненадолго отдохнуть от непривычно многочисленного внимания. Большинство гостей смотрят на то, как галантно Даян ведёт свою невесту в танце, а остальные действительно заняты вином, едой или расслабленными разговорами. Я наблюдаю, как при повороте мантия нашего короля закручивается и вновь раскрывается, скользя по гладкому полу за ним. Рядом со мной появляется Рушан. Бегло окидываю кахари взглядом, рассматривая его золотой халат. Вся остальная одежда привычно чёрная. Я, зачем-то раздумывая, какой цвет идёт ему больше, тихо выдыхаю, прислоняясь к плечу друга.
– Принцесса, тебе плохо? – беспокоится Рушан, а его тело напрягается.
– Нет, просто слишком много внимания. Позволь так постоять немного, – шепчу я ему в ответ.
Рушан замирает, я на минуту прикрываю глаза, а когда вновь открываю, по другую руку уже стоит Анис и жуёт инжир, оценивающе оглядывая обстановку.
– Что вы знаете про Суа и Шиуна? Мы с ними друзья? – тихо спрашиваю я собеседников, выпрямляюсь и продолжаю отщипывать виноград.
Наблюдаю, как количество танцующих пар увеличивается. Сейчас в центре находятся Оливер и Алисия, Юн кружит Айлу, а принцесса Суа танцует с Демьяном. Все их движения грациозны и элегантны. Вновь морщусь, думая о своих способностях в танцах.
– Друзья. Суа замечательная и скромная, – отвечает кахари, его откровенный комплимент о девушке меня настораживает. – Шиун тоже неплохой парень, только характер оставляет желать лучшего. Однако держись от него подальше.
– Я согласен, – поддакивает Анис.
С удивлением смотрю на Назари, но их лица абсолютно серьёзны.
– Почему-то Айла меня о том же предупредила.
– Нет, серьёзно, Ойро. Держись от Шиуна подальше, – настаивает Анис.
– Что будет дальше? – стараюсь перевести разговор.
– Сейчас немного повеселимся, потанцуем, а потом Даян перенесёт всех потомков обратно на границу, где они смогут расслабиться. А мы без них наконец закатим нормальный праздник. – Анис показывает белоснежные зубы в улыбке и вновь возвращается к инжиру.
Я небрежными движениями разглаживаю складки юбки, размышляя, что может этот Назари подразумевать под «нормальным праздником», когда чувствую напряжение вокруг и на меня падает чья-то тень.
– Принцесса Ойро, позволите?
Клетус говорит со всей серьёзностью, протягивая мне руку. В первое мгновение я глупо таращусь на его раскрытую ладонь, не понимая, чего он хочет.
– Всего один танец, принцесса.
Его голос звучит ровно, по-официальному сухо и без эмоций, будто это обязательная часть этикета. Я смотрю ему в голубые глаза, не зная, что нужно делать в таком случае. Мы с Даяном не обсуждали подобный поворот событий, да и вообще никто не предполагал, что Клетусу захочется со мной танцевать. Назари рядом напрягаются, но не смеют ничего возразить. Вкладываю руку в ладонь короля Каидана, так как не уверена, что могу отказать, а доставлять проблем семье я не хочу. Мужчина тянет меня в центр зала. Я замечаю тревогу и замешательство в глазах Даяна и Айлы, когда мы вскользь пересекаемся взглядами. Начинается новая мелодия, и Клетус аккуратно обхватывает мою правую руку, а левую деликатно кладёт мне на спину в районе лопаток, едва касается.
– Я не кусаюсь, Ойро. – Клетус натянуто улыбается, а я кладу вторую руку ему на плечо и стараюсь расслабиться.
От него и вправду не исходит угрозы, он не прижимает к себе слишком сильно, чтобы создать дискомфорт, наоборот, учтиво держит дистанцию. Хотя по спине у меня пробегает дрожь от понимания, что он лёгким движением при желании может сломать мне руку.
«Ну, если что, я оттопчу ему ноги», – отрешённо думаю я.
– Интересная у тебя сила, Ойро. А что ещё ты можешь? – начинает дежурный разговор Клетус.
– Ничего.
Я помню правило Илоса. Чем меньше другие потомки знают – тем лучше.
– У твоей мамы так же чернели руки. – Квинтилий ведёт уверенно, я даже не могу сбиться, легко подстраиваюсь под его шаг. Хотя с его ростом он вряд ли заметит, если я споткнусь. Мужчина просто будет продолжать таскать меня с лёгкостью, как пушинку.
– Откуда вам знать? – скептически спрашиваю я.
– Мы были близки с Сарир. Ближе, чем может показаться.
Я удивлена и немного зла, его слова полностью идут вразрез с его действиями.
– Тогда почему вы с ней так поступили? – стараюсь говорить спокойно, но выходит почти шипение.
Клетус внимательно рассматривает моё лицо, голубизна его глаз напоминает о холоде, поэтому мне становится неуютно. На повороте он чуть сильнее сжимает мою ладонь, но боли не причиняет.
– Я ничего не делал. Все решения приняла она сама.
– Наверное, и стрелы она сама в себя выпустила, когда отказалась отдавать Дар, – я срываюсь, но по-прежнему говорю тихо, чтобы окружающие не слышали наш разговор.
Даян, может, и представил меня всем, но раскрывать произошедшее не стал, ни Эгеланнам, ни семье Юн. Клетус молчит, он заставляет меня покружиться и вновь притягивает ближе. Я чувствую абсурд всего момента. Нужно прекратить этот танец.
– Моя жена умерла после того, как Сарир отказалась её вылечить.
Я шокированно открываю и закрываю рот, не ожидая такой резкой смены темы. Всё, что он говорит, никак не вяжется с нашей семьёй. Мы не отказываем в исцелении. Моя прабабушка была готова оставить Илос ради того, чтобы помочь Мальте, а теперь Клетус утверждает, что моя собственная мама бросила на погибель мать Эола и Демьяна. Какая чушь!
– Я всегда знал про Дар исцеления и кровь. Она регулярно приезжала, чтобы помочь Виоле.
Виола Квинтилий. Непроизвольно бросаю взгляд в толпу, чтобы увидеть Эола. Он закинул руку на плечо своему старшему брату, принц тепло улыбается принцессе Суа, они что-то увлечённо обсуждают. Кажется, Демьян шутит, все трое смеются.
Элиот был прав, говоря, что в нас не осталось единой крови, помимо Дара, ведь прошло больше тысячи лет. Внешне мы абсолютно разные, а все эти обращения «брат» и «сестра» просто дань традициям и прошлому. Однако со стороны их отношения кажутся мне удивительно близкими. У меня неприятно тянет в груди от мысли, что Эол может любить своего брата ничуть не меньше, чем я люблю своего.
– Виола… – во второй раз Клетус с трудом выдавливает это имя, и я возвращаю своё внимание к партнёру, – её болезнь постоянно возвращалась. Даже Сарир не могла вылечить её до конца. Она приезжала раз в два года, но перестала после вашего рождения. Я посылал за ней, но она не откликнулась, говоря, что ничего не может больше сделать. Хотя это было ложью.
Голос Клетуса меняется от печального к раздражённому. На одних словах он едва не ломается от сожаления, а на других сильно понижается. Я слежу за этими переменами, в моей голове скачут мысли, но ни одно из доступных мне воспоминаний не говорит о том, что мама могла поступить так, тем более если помогала вначале.
– Так что, как я и сказал, все решения принимала только Сарир.
Он резко останавливается. Я и не заметила, что музыканты закончили играть мелодию. Клетус отпускает меня, отступает на шаг и слегка кланяется, благодаря за танец. Я отвечаю ему тем же, но в голове звенит пустота после его слов. Со мной рядом сразу появляется Даян, я с благодарностью обхватываю его предложенную руку, согнутую в локте.
– Он тебя не потревожил? – Брат серьёзен, когда отводит меня к одному из столов. Наливает мне немного гранатового вина, и я выпиваю всё залпом.
– Нет, просто… ненавязчивая беседа состоялась. – Я кривлюсь от терпкого привкуса и не вижу смысла расстраивать брата ложью, что пытался мне скормить Клетус.
– Может, тебе ещё налить? Если вдруг другой Квинтилий пригласит, то можешь прервать неприятное общение, вывалив на него всё съеденное, – напряжённо улыбается он, вырывая у меня смешок.
– Тогда, надеюсь, она воздержится от ещё одного бокала.
Я вздрагиваю, при повороте плечом натыкаясь на Эола. Он смотрит поверх моей головы, одними губами улыбается моему брату. Даян отвечает хищной ухмылкой.
– Будешь переживать, если я её приглашу?
– Буду, – кивает брат, – за тебя.
Вера Даяна возвращает мне силы, и я выкидываю разговор с Клетусом из головы. Я не должна реагировать на попытку меня запугать и сбить с толку. Решаю подумать об услышанном позже, а сегодня буду наслаждаться праздником. Нужно лишь пережить ещё один танец, и больше мне не придётся касаться кожи Квинтилиев.
– Очаровательная корона. Будет жаль, если ты её уронишь, – скучающим тоном продолжает их бессмысленную беседу Эол, протягивая мне руку.
– Прелестная у тебя голова. Будет жаль, если ты её потеряешь, – ласково отвечает Даян.
Двоякий ответ брата явно приводит Эола в замешательство. Даян комично вскидывает брови, передразнивая удивление собеседника. Глупо со стороны Эола ждать чего-то другого от потомка Илоса. Он сам напросился на сарказм, приправленный угрозой. Я хватаюсь за предложенную руку, решая вмешаться, пока светловолосый принц не додумался сказать больше.
Только один танец. Эол тянет меня к танцующим, музыканты начинают новую мелодию. Он прижимает меня к себе чуть теснее, чем это позволено этикетом, а свою правую руку намеренно опускает слишком близко к пояснице. Я знаю, что он делает это специально, потому что партнёр бросает взгляд в первую очередь не на меня, а на моих друзей. Лица Аниса и Рушана темнеют, но Даян улыбается всё той же злой улыбкой. Отчего удовольствие Эола меркнет.
– Зачем ты их злишь?
– Кого? – притворяется он.
– Мою семью.
Эол уверенно делает шаг вперёд, чтобы начать вести, но вскидывает удивлённый взгляд на меня, когда я специально сопротивляюсь его попыткам и встаю как вкопанная, игнорируя начало мелодии. Он пытается взять танец под контроль, но я сопротивляюсь. Мы начинаем движение по кругу со всеми, но каждый шаг я отдаю почти с боем и напряжением в руках.
– Ойро, прошу тебя, этот танец будет нашей пыткой ещё четыре минуты, если ты не позволишь мне. – Он устало выдыхает, а прядь светлых волос падает ему на глаза.
– Ты первый начал, – бросаю я, но ослабляю нажим, и движения идут плавнее.
– Мой отец что-то сказал тебе? – Теперь собеседник серьёзен.
– Ты отдашь мне Дарена?
– Нет.
– Тогда и я тебе ничего не скажу.
Секунды идут, а мы молчим. Пару раз я наступаю ему на ногу, но не извиняюсь. На третий же раз и вовсе делаю это специально, а Эол одаривает меня кривой усмешкой. Я вновь замечаю странное серебряное кольцо с синим камнем, которое было на принце ещё в первую нашу встречу в Цере. Понимаю, что ни разу не видела на Эоле других украшений, к тому же перстень массивный, что больше напоминает о тех кольцах, что любят носить у нас в Илосе.
– Откуда у тебя это кольцо?
Собеседник прослеживает за моим взглядом, направленным на его руку, в которой лежит моя ладонь.
– Это кольцо отец подарил моей маме, а после её смерти брат отдал его мне.
Эол задумчиво смотрит, как я продолжаю внимательно рассматривать старое серебро, местами оно потемнело.
– Не знаю, насколько это правда, но в нашей семье оно передаётся от одного потомка к другому. Говорят, что этот перстень сама Теяла подарила Каиду. Почему тебя это интересует?
– Просто оно слишком массивное и красивое, чтобы я поверила, что его сделали каиданцы, – специально излишне равнодушно бросаю я, вспоминая, с кем разговариваю.
– Что ж. Сегодня мы на твоей территории, поэтому я проглочу это тонкое оскорбление, – иронично улыбается принц.
– Почему в Цере ты хотел меня убить?
– Это же очевидно.
Я вскидываю бровь и почему-то смотрю на его губы, отмечая, что после моего удара всё зажило. Скорее всего, воспользовался лечащими мазями теялийцев. Эол ловит мой взгляд, а я краснею, хотя в мыслях не было ничего постыдного.
– Я приказал убить тебя, – шепчет он, – потому что ты угрожала моей семье, моему дворцу и даже моему городу. Может, я и не похож на отца, но не позволю кому-либо угрожать каиданцам. Всё-таки я потомок Каида, а ты пыталась разрушить наш дворец.
На каждом слове он наклоняется немного вперёд, ближе к моему уху.
– Он всё ещё стоит, поэтому не заставляй меня стараться в следующий раз лучше, – отвечаю я.
Пытаюсь продолжать разговор сдержанно, цепляясь за раздражение от того, что мой друг всё ещё в руках у врагов. Но Эол пальцами скользит по моей пояснице, а на следующем повороте его прикосновения больше похожи на объятия. Я теряю самообладание и медленно начинаю паниковать. Я не боюсь младшего принца, но на меня накатывают воспоминания о каиданце, который душил меня в темноте и поднимал мою юбку. Дыхание перехватывает, меня начинает трясти, когда Эол притягивает меня совсем близко, левой рукой я уже упираюсь ему в грудь, в попытке хоть немного увеличить расстояние без устраивания сцен.
– Боишься меня? – повторяет он мне на ухо старый вопрос.
Я хочу выдавить из себя гневную тираду или злую шутку, но все мысли распадаются на буквы, а от жутких воспоминаний хватаю ртом воздух, словно меня душит невидимая рука.
– Ойро? – Насмешка в голосе Эола уступает место беспокойству, похоже, он понимает, что меня трясёт по какой-то странной причине. Он переживает, что я упаду, и сжимает пальцы на моей пояснице, а мне нужно, чтобы он меня отпустил, но я не могу выдавить из себя и звука.
Меня спасает конец песни и низкий голос Рушана, доносящийся словно сквозь вату:
– Моя очередь, принц.
Эол нехотя передаёт меня Назари. Напоследок ловлю озадаченный взгляд синих глаз, прежде чем кахари обнимает меня. Не спрашивая разрешения, Рушан сам закидывает обе мои руки себе на плечи, заставляя обнять его за шею. Я держусь за друга, как за спасательный круг, а лицом утыкаюсь ему в грудь, чувствуя прохладный шёлк рубашки.
– Дыши, никто ничего не заметил. – Рушан наклоняется вниз, а его волосы рассыпаются вперёд, скрывая моё бледное лицо от остальных. – Сегодня нельзя показывать слабость, поэтому тебе нужно продержаться лишь этот танец. После мы уйдём, как ни в чём не бывало, а утром можем Эолу что-нибудь сломать, – ненавязчиво предлагает Рушан, и я слабо хмыкаю.
Мне становится легче. Руки Рушана на моей талии, но он не прижимает меня к себе, а скорее просто удерживает в вертикальном положении. Чтобы облегчить его задачу, я сама придвигаюсь настолько близко, насколько могу сейчас себе позволить. И для нас это ближе, чем когда-либо, но кахари не возражает.
Я прихожу в себя и вновь нормально дышу к середине танца. Рушан ведёт увереннее, он делает танец разнообразным, несколько раз проворачивает меня вокруг, отчего мои юбки развеваются, а потом вновь притягивает к себе. Мне вдвойне приятно видеть, как выражение его лица смягчается за счёт искренней улыбки, ведь я так редко являюсь причиной его радости. Чаще кахари усмехается или хмурится, наблюдая за моими упражнениями на тренировках. Мелодия замедляется ближе к концу, и я, поддавшись странному желанию, возвращаю обе руки на плечи партнёра, обхватывая его шею и зарываясь пальцами в чёрные волосы. Рушан не возражает, наоборот, продолжает так же мечтательно улыбаться, обнимая меня за талию, прижимая совсем близко. Одна его рука поднимается вверх по моей спине, пальцы ласкают кожу шеи. От этого прикосновения по телу проходит дрожь, а внутри разливается уже знакомый жар. Воздух в лёгких будто нагревается, и серые глаза партнёра спускаются на мои раскрытые губы, когда я выдыхаю.
Однако странное напряжение тушит последняя нота сетары. Рушан несколько раз моргает, приходя в себя, его улыбка вянет, и он отстраняется на безопасное расстояние. Предлагает руку и, как только я хватаюсь за неё, уводит меня к дальнему дивану. Мне хочется, чтобы этот путь был длиннее, но мы пересекаем зал слишком быстро. Я устало сажусь, рядом подсаживаются Айла и Самия. Рушан, тихо извиняясь, уходит. Я хочу проводить его взглядом, но меня отвлекает подруга.
– Что произошло, Ойро? Эол посмел что-то тебе сказать?! – Самия зла, но говорит тихо, сдерживается.
– Нет. То есть не совсем.
– Он был слишком фамильярен? – Кажется, сестра прикрывает за этим вопрос, посмел ли он коснуться меня сверх дозволенного при танце.
– Не совсем, хотя и это тоже. – Я перевожу дыхание, пытаясь затушить странный пожар внутри. – Он прижал меня слишком близко, это да. Но из-за этого я вспомнила о дворце в Цере… и о том моменте… в коридоре. Я запаниковала, моя вина.
Айла сочувственно смотрит на меня, пальцами поглаживает мою ладонь в негласной поддержке:
– Демоны начали скрестись, поэтому я сразу почувствовала неладное. Пришлось всех их выгнать. Я не хотела отправлять Рушана, он выглядел слишком злым, но остальные были заняты.
Благодарно киваю сестре, оглядываюсь на кахари, чтобы узнать, улучшилось ли его настроение, но не нахожу его сразу и прекращаю вертеть головой, чтобы не выглядеть глупо. Пронзительный взгляд Айлы меня немного смущает.
– Если вы заняты, то не переживайте. Веселитесь. Думаю, мне просто стоит поесть и, наверное, выпить, – хмуро добавляю я, хотя не могу понять, из-за кого именно у меня такое желание. Киваю головой в сторону Суа, которая в одиночестве ест кусок пирога с абрикосами. – Я побуду рядом с принцессой Суа. Она точно не захочет со мной танцевать.
