Глава 10

На завтраке проще мне не становится. Айла часто поглядывает в мою сторону, но, к счастью, ничего не говорит. Однако ей и не нужно, я всё понимаю по хитрой улыбке сестры и тому, как она качает головой, возвращаясь к своей еде. Рушан то и дело поднимает на меня взгляд, но его я игнорирую. Заметив странную тишину и игру в гляделки, первым подаёт голос Даян:

– Я что-то пропустил?

Анис открывает рот, но сестра бросает ему предупреждающий взгляд, и тот снова возвращает всё своё внимание к завтраку на тарелке.

– Ничего особенного, просто Ойро победила Рушана на тренировке, – отвечает Айла, мило улыбаясь брату.

Самия неловко кашляет в кулак, а брат даже откладывает вилку, чтобы послушать.

– Я хочу подробностей.

И тут Анис и Айла наперебой начинают рассказывать об утреннем поединке, приукрашивая его, словно я выиграла настоящую битву, а не шлёпнула Рушана один раз по ноге. Удивительно, но кахари ни разу не возражает и не поправляет рассказчиков. Но его красноречивое выражение лица ясно даёт понять, что завтра я получу лишний круг по лестнице.

От последующего пристального внимания меня спасают новые занятия. Даян нашёл мне наставника, способного восполнить пробелы в моём образовании. С этого дня после завтрака я совершенствую свои знания в истории и политике с Серошем, отцом Аниса. По рассказу Даяна, он один из близких друзей наших родителей, знаком с большинством наших секретов и в его преданности Калануа никто не сомневается. К тому же, являясь главой университета в Илосе, он – идеальный кандидат. Затаив дыхание, я узнаю, что Серош и Анис далёкие потомки Дастана – одного из двух Назари, переживших падение Звезды. За последнюю тысячу лет впервые произошло так, что из одной потомственной ветки родилось двое, отмеченных связью.

С отцом Аниса я встречаюсь в библиотеке. Просторное помещение, полное книг и стеллажей, где арочные потолки в разы выше, чем в любой другой части дворца. Библиотека возвышается на три яруса вверх, здесь свои винтовые лестницы, по которым можно подняться на нужный этаж библиотеки. Слева высокие окна впускают солнечный свет, разгоняя тени, чтобы читателям за длинными столами было лучше видно. Но для тех, кому недостаточно натурального освещения, на стенах и столах стоят подсвечники, которыми можно воспользоваться при необходимости. Ковёр с кропотливо вышитым орнаментом заглушает шаги, сохраняя в помещении нужную тишину. То тут, то там стоят маленькие металлические столики с засахаренными фруктами и чаем, окруженные мягкими креслами и диванами для тех, кто хочет расположиться с комфортом. В одном из мягких кресел я замечаю Мальту, у её ног сложена гора книг. Она изредка наклоняется к ним, берёт то одну, то другую, бережно листая ветхие страницы.

С Серошем мы садимся подальше, за длинным столом. Теперь, зная, кто он, я с ещё большим интересом разглядываю лицо советника. Оно такое же обаятельное, как и у его сына, они очень похожи, особенно формой челюсти и прямыми носами. Губы у Сероша такие же, как и у Аниса, немного крупные и пухлые для их лица, а когда они улыбаются, то на щеках появляются ямочки, только, в отличие от сына, Серош улыбается реже. Даже россыпь веснушек у них одинаковая. Но вот глаза разной формы, у Аниса они больше. К тому же кудри нашему Назари, видимо, достались от матери, потому что у его отца прямые чёрные волосы, как и у большинства илосийцев. Возраст Сероша выдают небольшие морщины вокруг глаз и несколько седых прядей у висков.

Я хочу быть полезной своему народу и прилагаю все усилия, внимательно слушая и записывая любую информацию, которой делится советник. Мы разбираем историю Континента с самого начала. Серош, в отличие от легенд Мальты, излагает больше сухих фактов и дат. Рассказывает о более точных потерях при Чёрной Зиме, которую изначально жители здешних земель называли Долгой Ночью, а первое название подхватили только после прихода Илоса. Мы обсуждаем возможности Даров других потомков. Самыми непонятными для меня остаются Дары Воды и Воздуха.

По рассказу Сероша, потомки Шейна обладают несколькими побочными силами, речь идёт о различных манипуляциях с водой: вытягивание, подогрев, превращение в лёд или пар. Но создавать воду они не могут, только манипулируют найденной. Им на руку влажный климат, где вода висит прямо в воздухе. Из сторонних сил известно о способности лечения лёгких ран и об эмпатии. Они не читают мысли, но могут чувствовать чужое настроение и эмоции, умело играя на них. Отсюда их талант к определению болезней, хотя истинного Дара исцеления внутренних повреждений у них нет.

– А что с Даром Исара? – интересуюсь я.

– Дар Воздуха опасен, потому что мы все им дышим. Но долго вытягивать воздух из человека может лишь самый сильный потомок, нужна недюжинная концентрация. Судьба оградила нас от такого жуткого Дара, поэтому в истории записано лишь несколько случаев убийства удушьем. Обычно просто доводят до потери сознания. Но что может сделать даже целый отряд лучших бойцов, если они будут лежать без сознания? – Уголки губ учителя дёргаются в слабой улыбке. – Побочные силы – это предвидение и ремесло. Они отличные мастера, их прямо тянет изобретать что-то новое. Их университеты считаются лучшими на всём Континенте, и я полностью согласен, мне удалось проучиться там три года. Я своими глазами видел, насколько они хороши в соединении металла и Дара. Ты уже знакома со жгутами, верно?

– Да. – Я дёргаюсь, вспоминая запах гнили.

– Я… хм… слышал от Аниса, что ты можешь их снимать. Это правда?

– В какой-то степени, но я не поняла, что именно мне помогает. Изначально держаться за жгуты я могла благодаря Дару исцеления, но снять их получилось только после того, как руки почернели. В этот момент исчезла и боль, и шёпот безумия оков. А снять толстые кандалы с Даяна мне помогли демоны во тьме… легион. Кажется, их безумие сильнее, чем магия жгутов. Но если у меня есть выбор, я бы предпочла больше этого никогда не делать.

Серош понимающе кивает и продолжает урок, выкладывая на стол всё больше пыльных книг, с которыми «мне стоит ознакомиться».

– У вас есть какие-то вопросы, ваше высочество? – завершая первый урок, спрашивает советник.

– Да. И ещё есть просьба называть меня просто по имени, – отзываюсь я, и Серош кивает, не скрывая мимолётную улыбку.

– Соглашусь, если и ты, Ойро, будешь называть меня по имени.

– Договорились. Ты говорил о Дарах… а что, если у кого-то их два? Возможно ли такое? – Я неуверенно подбираю слова, пытаясь выдать всё за простое любопытство.

– Ты имеешь в виду кахари? Детей со смешанной кровью? – Собеседник задумчиво трёт подбородок.

– Да.

– Интересуешься, могут ли у таких проявиться два Дара?

– Да.

– То есть спрашиваешь о Рушане?

– Да, то есть нет, – тут же исправляюсь я.

Серош с улыбкой откидывается на спинку стула и небрежным движением оттряхивает книжную пыль, осевшую на рукав его красного уличного халата.

– Я всё знаю, Ойро. Не переживай. Хисара рассказал мне, как только обнаружил проблему. Мы все впервые столкнулись с обладателем двух Даров и не знали, как обучать Рушана управлять водой, ведь это не наша способность. Тогда Хисара не мог решить, стоит ли обращаться за советом к семье Юн, поэтому понадеялся, что я смогу помочь. В те годы я ещё не возглавлял университет, но уже был учителем и многое знал. Так что тайна мне известна и делиться ей с другими не собираюсь. Раскрыть секрет Рушана – это практически поставить под угрозу не только вас, но и всех Назари, среди которых Анис. Я никогда не причиню вред сыну, хоть в его воспитании я практически не участвовал.

Я тихо выдыхаю, удивляясь, что не слышу горечи в его голосе. Он просто констатирует факт.

– Тебя это не огорчает? – Мне не удаётся сдержать этот личный вопрос.

– Немного, но я знал твоих родителей и был уверен в том, что они позаботятся об Анисе. Быть Назари – честь, а быть ещё и потомком самого Дастана, человека, служившего Ааре Калануа, которая стала женой Илоса, – честь вдвойне. Но вернёмся к Рушану, – переводит тему Серош, не желая продолжать разговор о его семье. – Он прямое доказательство, что сочетание двух Даров возможно, однако мы провели с ним эксперименты. Дар Воды у него в разы слабее, всё, что он может, – это находить её и проводить манипуляции. К тому же использовать оба Дара одновременно он не способен, будто применение одной стихии автоматически отключает его связь с другой. Сарир и Хисара всё-таки обратились за помощью к наследникам Шейна. Правители Теялы знают про Рушана и хранят нашу тайну, именно они оказали нужную помощь, научив его управлять Даром. Об остальном тебе лучше поинтересоваться у него самого, так как свои способности Рушан знает лучше. Ещё вопросы?

– Ты знаешь, почему Даян не хотел брать корону? И почему это настолько важно? Он ведь хорошо справляется, будучи принцем. – Вокруг нас никого нет, но я всё равно понижаю голос, наклоняясь ближе к собеседнику.

Серош хмурит лоб, раздумывая над ответом.

– Не уверен, что знаю точную причину, он мне не рассказал, но думаю, дело в Даре. Коронация не просто торжество, а целый ритуал. Когда корона ложится на голову нового правителя, его Дар будто знает, что тот теперь в ответе за целый народ, и сила растёт. Если поставить принца против короля, то шансы не равны. Поэтому реши Даян выйти напрямую против Клетуса, то вероятность на победу была бы невелика. Разве что твой брат бы одолел физической силой или хитростью, но способности Даров у них несоизмеримы.

– Тогда ему тем более стоило принять её, – недоумеваю я.

– Стоило, но Даян упорно отказывался. Он слишком умён, чтобы отказываться от короны из прихоти. Да и это самое странное, другие, наоборот, хотели бы трон, а он избегает этого, – искренне делится своими собственными сомнениями собеседник. – В любом случае правду ты узнаешь, спросив его самого, но я полагаю, на его решение влияло и твоё отсутствие.

– Я средний ребёнок и не имею права на корону, – моментально отнекиваюсь я.

Уголки губ Сероша дёргаются, но улыбка выходит вялая.

– Ты ведь знаешь, что означает для поколения потеря одного брата или сестры?

– Остальные становятся неполными, – я слепо повторяю это слово, знаю, что ответ правильный, но не совсем понимаю, что именно это означает.

Учитель удовлетворённо кивает.

– При рождении Дар делится между всеми детьми, и, как только умирает один, остальные становятся слабее, а их сила будто теряет опору и начинает балансировать. Поэтому вначале потомки не хотели рожать больше одного ребёнка, чтобы наследник не оказался уязвимым. Однако столетиями на Континенте было спокойно, и бояться перестали. Ваше же поколение вышло особенно… многочисленным, – с мимолётной улыбкой подбирает слово Серош, намекая, что сейчас в каждой стране по несколько наследников. – Из более взрослого и ныне живущего поколения неполным является только король Теялы – Киан Юн, у него был старший брат, но тот умер в результате несчастного случая. Клетус в Каидане и Алисия в Исаре – единственные прямые потомки своих Первых, поэтому им не грозит когда-либо быть неполными.

– Но я не умерла.

– Нет, но ты была далеко, и твой собственный Дар исцеления решил спрятать твою тьму не только от мира, но и от тебя самой в первую очередь. Шок после нападения был слишком сильным, и сознанию требовался покой, поэтому твоя способность намеренно оторвала тебя от связи с легионом. Всё было скрыто настолько глубоко внутри, что даже каиданцы не чувствовали, стоя рядом. А Даян и Айла, будучи далеко, тем более не ощущали связи.

– Откуда ты всё знаешь?

– Даян пришёл и рассказал. Айла показала часть твоих воспоминаний, чтобы я помог им понять, как тебе удавалось оставаться скрытой так много лет.

– Думаешь, Дар может сам в какой-то степени определять, что для меня лучше?

– Скорее не сам Дар, а чувство самосохранения, – учтиво поправляет отец Аниса. – С тобой сработало именно оно, а способности просто защитили твоё сознание.

– Что произойдёт с нашей силой дальше? Даян станет королём, его ребёнок унаследует силу. Изменится ли что-то у меня и какие способности могут быть у моих детей?

В глазах учителя появляется тень сожаления, оно меня тревожит, но он моргает, и всё исчезает. Лицо собеседника вновь становится расслабленным. Вероятно, мне показалось.

– Нет. Дар Илоса проявится только у детей того, кто возьмёт корону. То есть в вашем поколении у Даяна. Ваши с Айлой силы не изменятся, но у ваших… детей их не будет. Может, разве что слабый отголосок. Здесь, вероятно, Дар сохраняет сам себя, чтобы дробиться как можно меньше и оставаться при правителях. Передавайся он всем детям, то у нас сейчас было бы множество людей с Дарами от самих Первых. Единственным исключением за всё время стала ветвь Сильвии Эгеланн, – мужчина понижает голос и подбородком кивает в сторону Мальты, я не оборачиваюсь, чтобы не привлекать её внимание. – Возможно это наказание для потомков Исара за то, что они отреклись от родной крови просто из-за отсутствия способностей.

Я рассеянно киваю, но меняю тему, вспоминая, что нужно ещё многое узнать:

– Что ты знаешь о легионе?

Серош пристально смотрит мне в глаза. Я помню, что он узнал демонов в день совещания. Я отчётливо слышала произнесённое им слово.

– Достаточно. Но в день встречи с тобой я вновь увидел их так близко, впервые за многие годы. Был удивлён, что ты можешь с лёгкостью их призвать. Сарир это не удавалось, на её зов они не приходили. Однако она могла сдерживать демонов, если вдруг они оказывались поблизости.

– Почему тогда я могу их звать?

– Я не уверен, Ойро, – со вздохом поражения признаётся учитель. – Ваше поколение самое странное. У меня есть разве что домыслы. В твоей матери сочетались Дар призывать тьму, как у тебя, и Дар её контролировать, как у Айлы. Именно контроля легион боится, не любит его. Но у вас с сестрой он разделён. Возможно, именно его отсутствие так тянет их к тебе.

Собеседник бросает встревоженный взгляд в окно, замечает, что большая часть дня уже позади, и торопливо встаёт.

– Мне нужно идти, Ойро. Но если у тебя есть вопросы по легиону, то стоит узнать у ахны, уверен, что она знает достаточно, чтобы тебе помочь.

Я киваю, не смея задерживать советника. Под конец нашего первого занятия передо мной вырастает внушительная стопка литературы. Напоследок отец Аниса слегка кланяется мне, поправляет свой красный халат, расшитый золотыми нитями, и покидает библиотеку.

Морща нос от сильного запаха пыли, я поднимаю стопку книг, чтобы унести её к себе в комнату. Проходя мимо Мальты, вспоминаю про её просьбу встретиться. Серош сказал, что она что-то да знает про легион, однако я всё ещё зла на женщину за её постоянную скрытность. Дохожу до самого выхода из библиотеки, игнорируя исарийку, но замираю, так и не распахнув дверь наружу. Злюсь на себя, нерешительно мнусь, делая шаг то в одну сторону, то в другую, но в итоге всё-таки возвращаюсь и сажусь в кресло напротив Мальты, шумно опуская свою ношу на пол.

– Ты хотела поговорить, – нехотя бросаю я, глядя в тёмные глаза.

Не ожидая меня увидеть, она откашливается и делает глоток воды из стакана, а только потом начинает говорить.

– Да, спасибо, что пришла.

– Ты нашла что-нибудь, что может помочь Дарену? – перехожу я к делу.

– Не совсем.

Я хмурюсь, подумывая встать и уйти, но исарийка, как будто чувствуя, хватает меня за запястье, удерживая в кресле.

– Я знаю, что ты злишься на меня, Ойро. Знаю, что подвела тебя. Но есть кое-что важное, что ты должна знать. Или вспомнить, если знала раньше.

Я мешкаю, перебирая в голове варианты, что могут означать её слова, а старуха пользуется моментом и продолжает:

– Кровь, девочка. Всему виной кровь.

Она всегда начинает с конца или с середины, чтобы зацепить и заставить слушать. Я остаюсь сидеть, заглотив наживку:

– О какой крови ты говоришь?

– Есть поверье, что среди этих книг находятся дневники самого Илоса. Где он рассказал всё. Спроси у Даяна, он должен был их прочесть или хотя бы знать, где они находятся, – начинает тараторить исарийка, бросает разочарованный взгляд на фолиант в своих руках и захлопывает его. – Однако я нашла обрывки информации в других книгах, скорее всего, написанных потомками, чтобы знания продолжали жить, даже если дневники Илоса истлеют или потеряются. В этих книгах скрыто и очень туманно, но говорится, что изначальная сила Илоса, его тьма, идёт от ночи и самого космоса, но после Чёрной Зимы появились демоны – испорченные тени.

Я рассеянно киваю, отчётливо вспоминая мамину сказку.

– Сами себя они зовут легион, просто потому, что их много и сознание прыгает от одного к другому. Если убить одного, что с тобой говорит, то вместо него разговор продолжит кто-то другой. Легион не исчезнет, пока не исчезнут все испорченные тени.

Я контролирую эмоции на лице, но в голове панически скачут мысли, пытаясь восстановить любые другие воспоминания о маме.

– Только это как слышать голоса безумцев, – тихо возражаю я.

– Скорее всего, так и есть, – соглашается исарийка, не замечая мой отстранённый взгляд. – У обычных теней сознания как не было, так и нет, но у легиона оно появилось за время заточения под отравленной пеплом землёй. К несчастью, вряд ли они осознают, кто они или что они такое.

Я задумчиво киваю, слушая рассказ.

– Тени и демоны живут везде, не только в Илосе, но и в трёх других странах. Однако особенно им нравится здесь. Их притягивает кровь потомков Илоса и те, кто владеет Даром Тьмы. Но если обычные тени безобидны, пока кто-то с Даром Илоса не пожелает иначе, то демоны опасны своей злобой даже для вас.

– Ты говоришь, что они живут везде. Другие страны тоже о них знают?

– Нет. Пока нет, – как-то неуверенно добавляет Мальта. – Легион живёт под землёй, там, где всегда темно. Но они могут выбираться наружу. Легче всего им это сделать здесь, благодаря пескам. В других странах почва твёрже, и им нужно постараться, поэтому там они почти не появляются. С лёгкостью в узде их держал сам Илос, но потом кровь начала дробиться. Рождались всё новые и новые поколения, деля и уменьшая силу. У каждого Калануа почти всегда рождался один наследник. Максимум два, и то редко. Как будто это доступный вашей крови максимум для сохранения баланса. Остальные дети всегда появлялись либо мёртвыми, либо не рождались вовсе. Третья беременность всегда убивала не просто детей, но и матерей, а бывало, даже и вторая. Всегда один из детей Калануа владел полной силой тьмы и контроля. Но вы… Вначале Даян, а позднее и…

– …нас родилось двое, – заканчиваю я за неё. – Сила разделилась.

Но где-то лишний ребёнок родится, и удача умрёт.

Воспоминания об этих словах, которые напевала маленькая теялийка, шагая вдоль Теневого залива, оглушают меня сродни удару в челюсть.

Я или Айла, кто-то из нас лишний.

– Сила, чтобы контролировать легион, должна быть единой, поэтому вы в безопасности, пока вместе с сестрой. Но не только это.

Мальта начинает говорить сбивчиво, под глазами видны тёмные круги, а волосы в беспорядке. Спала ли она сегодня?

– Демоны всегда были чем-то недовольны, однако, несмотря на всё, вели себя смирно рядом с потомками Илоса, да и по всему Континенту. Раньше они не были серьёзной проблемой благодаря Калануа, поэтому остальные потомки даже не знают о том, что тени есть разные и какие-то представляют серьёзную опасность. Они никогда так не буйствовали по пустыне, как в последние годы. Рушан сказал, что при каждом его патруле ночью им приходится отгонять тварей или успокаивать. Часто они смеют нападать на его отряд или отряд Аниса, а однажды…

– Что? – Я понимаю, что уже половину её монолога не отрываясь смотрю в стену. Не уверена, действительно ли я услышала последние фразы или это игра моего воображения. Я вновь концентрирую внимание на Мальте. – Что ты сказала? Патрули ночью? Какие нападения? Какие отряды?

Мальта замолкает, наблюдая, как мои пальцы стискивают деревянные подлокотники. Собеседница поджимает губы, а подумав, нехотя отвечает на мои вопросы:

– В последние годы почти каждую ночь Рушан или Анис с отрядом патрулируют окрестности Паргады. Разгоняют, если демоны собираются в слишком большие стаи, которые могут быть опасны для города. До твоего появления, по их рассказам, часто происходили стычки, даже Даян или Айла вмешивались. Самии Даян запретил туда ходить после того, как она серьёзно пострадала. Остальным тоже не раз доставалось, количество жертв исчисляется десятками за годы… Ойро… Ойро, куда ты собралась?

В какой-то момент я резко поднимаюсь с места, невидящим взглядом обвожу пространство вокруг. Никто из них мне ничего не сказал. Я доверила им своё прошлое, не настаивала и не давила, прося рассказать всё. Терпеливо ждала, не требуя демонстрировать через Дар Айлы их воспоминания. Но это…

– Нет, Ойро! – Мальта хватает меня за руку, когда я намереваюсь уйти. – Дослушай! Важное – это кровь. Кровь любых потомков не должна впитываться в землю по причине других «родственников»! Предательство и нападение одних на других – это причина.

Они не считали важным мне об этом сказать? Не считали, что я могу помочь? Не считали нужным посвящать меня в детали? А что я могу?

– Всё началось в тот день, Ойро! В тот день слишком много крови Илоса впиталось в песок! Крови Сарир и твоей!

Мальта цепляется за мою руку, но я освобождаюсь, отрешённо замечая, что в библиотеке стало темнее. Или это просто солнце скрылось за облаками?

Они должны были сказать, что подвергают себя опасности. Эта мысль с грохотом бьётся у меня в висках, а голос женщины уходит куда-то на задний план. Вспоминаю сонный вид Рушана с утра, будто он почти не спал. Я выхожу из библиотеки. Со всех сторон ко мне стекается темнота. Вначале кажется, что день быстро сменяется сумерками, а потом наступает какая-то неестественная ночь. Слышу голос Мальты за спиной и торопливые шаги. Смотрю на свои ноги и понимаю, что куда-то иду по коридору. Я растерянно, как в тумане, двигаюсь вперёд, рассекая темноту.

– Контролируй их!

Кого? Рассеяно думаю я.

Они должны были сказать. Беспрерывно шумит у меня в голове, и я злюсь на всех вокруг, чувствуя себя преданной, отрезанной и бесполезной.

Но злость кажется мне чужой, словно приторно сладкий сок переспелого фрукта на языке. Отрешённо замечаю сопровождающие меня тени, слышу шёпот, собирающийся со всех сторон. Это они меня толкают, бесцеремонно тянут за платье, почти разрывая ткань. Они шепчут, подсказывая мне найти и наказать обидчиков. Я слабо, но сопротивляюсь, хотя не могу понять почему. Всё моё сознание затапливает чужими эмоциями, вытесняя мои собственные. Чем больше я пытаюсь понять свои личные желания, тем больше путаюсь в чужих.

Меня сковывает холодный ужас, когда я понимаю, что они хотят наказать Даяна, Рушана, Айлу, Аниса и Самию. Они хотят наказать мою семью. Если Даяна и Айлу тронуть они не посмеют, то на Назари способны отыграться. Я сопротивляюсь сильнее, но испорченные тени швыряют меня о стену и тянут вперёд, словно я – якорь, который держит их на поверхности, и без меня они пойти не могут. Я огрызаюсь и царапаю ногтями рельеф камня, цепляюсь за любую колонну или трещину, запрещая себе двигаться. Втягиваю тьму в себя, стараясь уменьшить темноту вокруг, боясь позволить им навредить кому-либо.

– Вы не тронете никого из моих друзей, – тихо шиплю я им.

Теперь я злюсь больше на себя, что позволяю своей же силе управлять мной. И демоны слабеют, но лишь немного. В коридоре вновь сумерки. Вокруг никого нет, и я облегчённо выдыхаю, но этой заминки демонам хватает, чтобы опрокинуть меня на пол и пытаться тащить дальше. Я больно ударяюсь затылком об пол. Они не сказали. Они никогда ничего тебе не говорят. Тебе никто не доверяет. Я знаю, что это не мои мысли, но они всё равно отвлекают. Я стискиваю в кулаке ковёр, сопротивляюсь изо всех сил, слыша, как трещит ткань моего платья, за которое легион пытается меня волочить. Из горла вырывается злой вопль, когда я изо всех сил держусь за стену, а мышцы на руках болезненно растягиваются. Они в разы сильнее меня.

Неожиданно они отпускают. Я успеваю растянуться на полу, выдохнуть один раз и расслабиться, а все теневые головы вдруг разом поворачиваются в конец коридора, где стоит Самия.

– Ойро, что происхо…

Она не заканчивает, замечая меня на ковре. Я глупо наблюдаю, как пасти демонов раскрываются, они такие неестественно широкие, как будто доходят им до самых ушей, острых зубов в два раза больше, чем должно было бы быть. Чёрные языки вываливаются набок, когда они пригибаются вниз, готовясь к прыжку.

Я не знаю, что они сделают с моей подругой. Нападут ли или запугают, может, просто собьют с ног. Или замрут. Я не имею права проверить и тем более ошибиться.

– УХОДИ! – кричу я.

Демоны устремляются к девушке, им нужно всего два прыжка. Самия неуверенно дёргается назад. Она не успеет. Краем глаза улавливаю странные тёмные нити, как шлейф тянущиеся за тварями. Не задумываясь, обматываю их вокруг правой руки и предплечья, хватаю и тяну на себя. В первое мгновение меня резко бросает вперёд. Рывок слишком сильный, так что я ударяюсь лбом о ближайшую колонну. Едва не теряю сознание от боли и звона в голове, но мёртвой хваткой цепляюсь за препятствие, упираюсь в колонну ногой, ища опору. Схваченные мной нити, словно поводки, натягиваются на шеях прыгающих вперёд демонов. Я кричу от боли, когда моя рука в плече выходит из сустава из-за их рывка. Демонов отбрасывает назад, и как раз в этот момент Рушан обхватывает Самию за талию, и они исчезают за поворотом.

Жуткая боль пульсирует в правой руке, моя ярость ширится ещё больше. Но это чувство истинно моё, я это знаю. Обматываю те же нити вокруг левой руки, пока правая безвольно повисает. Продолжаю наматывать, подтаскивая упирающихся тварей, несмотря на кровь, стекающую по лицу из рассечённого лба. «В тебе есть сдерживающий Дар, но мало», – вспоминаю предупреждение мамы. Здесь всего пять тварей, и я едва контролирую их. Тело начитает лихорадить, меня бьёт крупная дрожь от боли в плече.

– СИДЕТЬ! – рявкаю я на весь коридор.

Твари недовольны, но садятся в нескольких метрах от меня.

– Ещё раз попробуйте напасть на мою семью, я сама каждого из вас достану из-под земли. Раскопаю весь Континент, если понадобится!

Демоны мерзко хихикают, звук высокий и противный, как по стеклу.

– Злая принцесса, нравишься нам такой, – множество голосов зараз, как будто мне наперебой отвечает толпа.

Из-за угла, придерживая юбки, выбегает Айла. Я моментально натягиваю нити, боясь, что тени сорвутся с места, но, к моему удивлению, они преображаются. Втягивают языки, захлопывают жуткие пасти. Их взгляд чёрных с белыми прожилками глаз всё так же пугает, но они смотрят на мою сестру с обожанием, как преданные псы. Им не хватает только начать стучать хвостами по ковру. Для меня же появление сестры сродни потоку свежего воздуха в затхлой комнате. Мои мысли проясняются. Я вновь контролирую тело, но боль в плече и голове становится сильнее. Отпускаю поводки, тяжело дыша, и приваливаюсь к стене. Айла проходит мимо, едва касается морд тварей, и те распадаются, теряя форму и исчезают в углах. В коридоре вновь светло, лучи слепят мне глаза, падая прямо на лицо.

Я морщусь, когда сестра присаживается передо мной и касается лба, но рана медленно заживает, что не сказать о моей правой руке, безвольно висящей вдоль тела. Я не смотрю сестре в глаза. Злость стихает, оставляя за собой выжженную землю и разрушения. Мне стыдно, что я потеряла контроль, и я всё ещё недовольна близкими за то, что они в очередной раз не позволили разделить с ними их тревоги. Но теперь я не могу решить, которое из чувств сильнее.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спрашивает Айла.

– Почти, – мой голос хриплый, как будто я только проснулась. – Моя рука не заживает. Мне нужно…

Следом за ней к нам торопятся Даян, Рушан и Самия. Аниса нет во дворце. Я быстро отмечаю, что с ними всё хорошо и опускаю взгляд в пол, левой рукой сжимая ворсинки ковра в кулак. Это не та сила, которую они видели в детстве. Не те тени, что, скорее, случайно громили кухню, помогая достать сладкую пастилу. Легион ломает кости и засасывает в пучины песка, пожирая как чужих, так и своих. Меня ужасает мысль, что я сама вскормила их своей силой, злостью и страхом, что жили во мне все эти годы.

Самия тянется рукой к моему больному плечу, но я аккуратно отстраняюсь. Боюсь неприязни во взгляде подруги или, наоборот, её заботы, а может, новой волны боли от прикосновения.

Я чувствую себя разбитой, словно давно надломленная часть в итоге сломалась и я не уверена, как именно её починить.