Глава 11
ДАЯН
Я моментально чувствую тьму, стоит ей появиться во дворце. Она волной разносится во все стороны, проходит мимо, а занавески бросает вперёд, чуть не срывая с петель. Толкает меня в спину, словно сильный ветер, и я едва удерживаюсь на ногах.
Оборачиваюсь, шарю по коридору взглядом, пытаясь понять, откуда идёт сила. Во дворце становится темнее, а в груди что-то до боли сдавливает сердце. Я срываюсь и наполовину вслепую бегу по коридору вслед за этим чувством, оно влечёт меня, как натянутая нить. Бегу слишком быстро, не успеваю притормозить и на следующем повороте сильно врезаюсь плечом в стену. Обычно я сдержаннее, но после возвращения Ойро боюсь, что всё это лишь сон, что не может спустя столько лет произойти что-то настолько хорошее. В конце коридора замечаю Айлу, она тоже меня видит и показывает рукой на следующий поворот, а после, не дожидаясь, скрывается за ним. Я подбегаю к стоящим там же Рушану и Самии, но за Айлой они не следуют.
– В чём дело? – спрашиваю я.
– Ойро пытается сдержать демонов. Мы пока не знаем, пришли они сами или она их притянула, – Рушан насторожённо кивает в сторону моей невесты. – Они уже мчались к ней. Если бы Ойро их не сдержала, то я бы не успел её оттащить.
Медленно тьма расползается по углам и исчезает, вновь возвращая нам дневной свет. Я слегка сжимаю предплечья Самии, оглядываю её в поисках ран или синяков, но ничего не нахожу. Девушка качает головой и выдавливает слабую улыбку, чтобы я не переживал.
– Ты в порядке?
– Да. Но это что-то другое, Даян. Эти демоны… было не похоже, что они настроены дружелюбно. Настолько безумные никогда не появлялись в пределах нашего дома.
– Я слышал, как Ойро кричала от боли, – тихо добавляет Рушан, направляясь к моим сёстрам.
Мы выходим вслед за другом, моё дыхание сбивается при виде Ойро, сидящей на полу. Половина её лица залита кровью, а правая рука неестественно длиннее другой, лежит безвольно рядом. Она едва поднимает на нас глаза и вновь смотрит в пол. Я присаживаюсь рядом и, приподнимая за подбородок, поворачиваю лицо Ойро к свету, осматриваю, насколько всё серьёзно. К счастью, рана на лбу вся затянулась. Нужно только смыть кровь с лица. Однако её горячая кожа выдаёт начинающуюся лихорадку.
– Почему рука не заживает? – Я отодвигаю сестру от стены, стараясь осторожно осмотреть, не причиняя боли.
Она отмахивается, словно это не важно. Мне не нравится, что она так делает, но ничего не говорю.
– Наверное, нужно, чтобы… кто-нибудь вправил плечо… – Ойро облизывает сухие губы и с трудом выдавливает слова.
Я аккуратно поднимаю её с пола. Сестра просто безвольно припадает к моей груди и не сопротивляется. Мы заходим в ближайшую комнату, где я сажаю её на мягкий диван.
– Рушан, позови Бенешу, – прошу я.
– Не нужно, – тихо противится Ойро, заставляя нас всех с недоумением замереть.
– Что значит «не нужно»? – переспрашиваю я.
– Я… оно само…
– Оно само не заживёт, – строго отрезаю я, не понимая её глупого упрямства. – Самия, помоги ты, пожалуйста.
Отхожу немного назад, давая возможность подруге помочь. Ойро смотрит на неё странно, невидящим взглядом. Самия слабо улыбается, но сестра не отвечает и никак не реагирует.
– Я постараюсь сделать всё как можно быстрее. Этим оболтусам я уже пару раз вправляла плечо, хотя если хочешь, это может сделать Рушан, – она отвлекает сестру и пальцами почти невесомо касается плеча, проверяя сустав, – но он тот ещё профессионал.
Самия продолжает беззаботно болтать, однако взгляд, которым она меня окидывает, абсолютно серьёзный. Я догадываюсь, что она замечает мою тревогу и нервозность, поэтому кивает Рушану. Я и Айла сейчас плохие помощники, мы слишком нервничаем. Айла сжимает губы в тонкую линию, но не отворачивается и наблюдает, как Рушан обнимает Ойро сзади, фиксируя, чтобы она не дёргалась. Самия вначале настойчиво тянет руку вниз, немного назад и вверх, возвращая её на место. Я дёргаюсь, когда на лице моей сестрёнки появляется болезненная гримаса, она стискивает зубы, но наружу всё равно вырывается её болезненный стон и начинают течь слёзы.
– Не шевели этой рукой хотя бы пять минут, – наставляет Самия, укладывая больную руку Ойро на колени. – Если твой Дар работает, то всё пройдёт достаточно быстро. Но если нет, то нужна будет повязка.
– Спасибо. Теперь… станет лучше. – Голос Ойро дрожит, пока Рушан помогает ей поудобнее откинуться на диване. – Извините. Мне жаль, что я… не смогла сдержать их.
– Что случилось, Ойро? – Я с благодарностью кладу ладонь на плечо подходящей ко мне невесте и немного расслабляюсь, не отрывая взгляд от сестры.
Та какое-то время молчит, глядя на меня, словно размышляет, стоит ли говорить. Её взгляд непривычно пуст. Однако я видел такой и раньше, несколько раз в детстве. Брови Ойро сдвигаются к переносице, когда она всё-таки принимает решение.
– Ты. Ничего не рассказал.
Она выделяет именно меня, и я знаю, что как старший брат разочаровал её больше всех. Эта ноша для меня болезненна, но я стараюсь не выдавать себя. Мы многого ей не сказали.
– Вы все. Ничего не сказали, – теперь она медленно обводит присутствующих взглядом.
В нём нет злости, только обида. Прошло всего несколько дней, а я уже успел подпортить наши отношения своей осторожностью.
– Вы показали мне красивую обёртку, – горько усмехается Ойро. – Шутки, любовь, истории из прошлого. Что насчёт остального? Я показала вам всё! – неожиданно срывается она, но тут же пристыженно замолкает, а продолжает ещё тише, чем начала: – Меня всегда отрезали от мира и народа. Я всегда была отдельно от всех, даже от вас, хоть вы и пытались это компенсировать. Но теперь… когда я наконец могу стать полноценной частью семьи… вы снова отрезали меня. Спрятали правду за дорогими тканями и мишурой. За эти дни вы не доверили мне ничего стоящего, ничего, что вас действительно волнует.
– Ойро, нет… – робко влезает Айла, но сестра её резко перебивает:
– Не позволили разделить проблемы с вами, будто я и не часть семьи вовсе!
Это сложно, но я не дёргаюсь и не меняюсь в лице, даже когда по щекам Ойро вновь текут слёзы. В этот раз от обиды и разочарования. Мне так хотелось держать её как можно дальше от наших проблем. Хотелось оттянуть момент, когда нужно будет показать ей изнанку.
Рушан, Самия и Айла смотрят на Ойро со смущением и стыдом, однако винить во всём нужно только меня, потому что я единолично принял решение пока не говорить ей, а остальные нехотя, но подчинились. Несмотря на всю напряжённую обстановку, я печально улыбаюсь сестре, а на лицах остальных отражается сомнение.
– Кажется, упрямство Калануа никому не победить, – задумчиво бормочу я и добавляю громче для остальных: – Выйдите.
Все удивлены, я редко отдаю им приказы, ничего не объясняя. Никто, конечно же, не двигается, а я протяжно выдыхаю:
– Идите. Пусть сестра на меня немного покричит. Я заслужил.
Рушан и Самия выходят, Айла ещё думает, но я киваю ей на дверь. Без энтузиазма, но она тоже покидает помещение. Мы с Ойро в молчаливом напряжении смотрим друг на друга, дожидаясь щелчка дверного замка.
– Я знаю, что ты злишься. Не стану оправдываться, потому что действительно нарушил наше давнее обещание ничего не скрывать. Поэтому кричи на меня. Я виноват, я принял такое решение.
– Я не буду кричать, – вяло упирается Ойро.
– Будешь.
– Просто расскажи всё как есть.
– Хорошо, ты сможешь передумать, когда я буду рассказывать, – тут же реагирую я.
– Да не буду я кричать! – вдруг рявкает сестра, а я пытаюсь скрыть глупую улыбку.
Это всегда работало. Нужно насильно заставить её выплеснуть эмоции, и тогда съедающее чувство вины, которое сейчас отравляет ей душу, растворится, как дым от благовоний. Она злится на меня, но вина за то, что притянутые ей демоны чуть не навредили Самии, сильнее. Я уже видел такое с ней в детстве. Нужно просто поменять эти чувства местами. Пусть лучше помнит о моём обмане. Его легче исправить.
Я засовываю руки в карманы штанов и смотрю, как она меняется в лице, понимая, что опять сорвалась.
– Не знаю, как ты узнала, но это я принял решение тебе пока ничего не говорить и попросил остальных этого не делать. Я хотел, чтобы ты побыла нашей маленькой Ойро, по которой мы все скучали. Хотел смотреть, как ты ешь вкусную еду, носишь красивую одежду, играешь и смеёшься. Вероятно, я действительно думал, что мы можем начать с того момента, когда ты пропала. Глупое притворство, ни ты, ни мы уже не дети, – побеждённо признаюсь я. – Но почему-то… почему-то я решил, что смогу обмануть время. Максимум я был готов к твоим синякам от тренировок с Рушаном, слёз от обиды, что мы не так часто гуляем вместе, а теперь меня тошнит от мысли, что ты всего несколько дней дома, а моя невеста уже вправляет тебе плечо! Дома, где ты должна быть в безопасности!
Осекаюсь, осознавая, что повышаю голос, чувствую, что зря завёл этот разговор. Я намеревался сказать это же, но по-другому, мягче, однако слова сами полились.
Правдивее, чем я желал. И эта правда отвратительна на вкус.
– Я хотел мирного времени для всех нас. Возможно, я был жаден, надеясь отхватить больше одного дня. Но, видят Первые, я планировал дать тебе нормальную жизнь, которую обязан тебе, как твой опекун, старший брат и твой король.
– Ты не обязан.
– Может, и не обязан, но я хочу, – уверенно отвечаю я. – Ради спокойной жизни мне пришлось делать отвратительные вещи, Ойро. И я хочу увидеть плоды этих поступков, чтобы знать, что они были сделаны не зря. Что избранный мной путь, который многие не понимают, был всё-таки верным.
– Ты не можешь брать на себя всё, Даян. Да и я уже не маленькая.
– Не для меня!
Я умолкаю, удивлённый своим резким тоном. Не помню, поднимал ли я голос на Ойро когда-либо раньше. В комнате становится темнее, но это из-за меня, я стянул темноту, укрывая свой страх. Сестра озадачено обводит взглядом комнату, её слезы полностью высохли.
– Прости.
– Не нужно извиняться. Я понимаю, – тихо отвечает она.
– Думаешь, меня волновало то, что мы оказались уязвимы без тебя и твоей силы? – мягче спрашиваю я. – Думаешь, это не давало нам спать по ночам? Или, может, мы должны были скучать по тебе, потому что нам сложнее удерживать демонов на расстоянии без твоего Дара?
Сестра молчит, глядя на меня своими разноцветными глазами, а в них волнение и ожидание, что я сам отвечу на эти вопросы, потому что у неё их нет.
– Нет. Только ты, Ойро. Только ты сама нам нужна. Живая, счастливая, здоровая и рядом с нами. Нам было плевать, насколько мы стали неполными, – специально с презрением выплёвываю последнее слово, чтобы она поняла мою мысль, – мы потеряли члена семьи. Вот что действительно важно! Ты знаешь это чувство…
– Ты боишься, – встревает она, понимая суть моего опасения. Глаза сестры удивлённо распахиваются, будто этого от меня она не ожидала. – Боишься, что я вновь пропаду или что меня на самом деле и нет вовсе. Боишься однажды заглянуть в мою комнату, а она пыльная, и там нет ни одного признака, что я когда-либо возвращалась. А когда спросишь остальных, где я, они посмотрят на тебя с удивлением и скажут, что я умерла много лет назад. Это твой страх, верно?
Её слова комом встают у меня в горле, и я отворачиваюсь к окну.
– Я тоже этого боюсь, – тихо признаётся Ойро. – Иногда по утрам я долго не могу открыть глаза, опасаясь вновь оказаться в Цере.
Она медленно двигает больной рукой, ей становится лучше, и я понемногу расслабляюсь.
– Я люблю тебя, Даян. И клянусь, что я настоящая и что до конца своих дней не расстанусь с вами. Но также клянусь, что умру быстрее, если ты похоронишь меня под горой красивых платьев и вкусной еды.
Она слабо улыбается, и я сдаюсь, отвечая ей тем же. Подхожу ближе и присаживаюсь рядом. Я глажу её по волосам, не рискую обнимать из-за недавно вправленного плеча.
– Я тоже люблю тебя, Ойро. Я просто хочу, чтобы ты была счастливой. Мы тебе это задолжали.
– Не вы задолжали, – моментально отмахивается она, – но если ты хочешь сделать меня счастливой, то будь честным, расскажи всё. Быть принцессой – это никогда не было моим. Но быть рядом с вами – вот моё счастье. Стоять бок о бок в красивой одежде на коронации или в помятой броне на поле боя, в домашнем халате перед обеденным столом или в протёртой мантии посреди горячей пустыни, но главное…
– Вместе, – заканчиваю я за неё.
Вновь улыбаюсь, потому что это я сам говорил ей в детстве. Обещал, что она вырастет и ей не нужно будет скрываться. Уверял, что она будет с нами, на равных, как и должно было быть с самого начала. Мне нужно отпустить потерянные годы и взглянуть на неё, как на взрослую. Не хочу, но я должен.
– Что ты хочешь знать? – серьёзно спрашиваю я, показывая, что готов ответить на все вопросы.
– Что происходит по ночам?
– После того, как ты пропала, а родители погибли, легион как с цепи сорвался. Им постоянно нужно на кого-то нападать. Они вроде, как и раньше, защищают илосийцев и наши города, но, если защищать не от кого, они поворачивают свои головы в нашу сторону. Словно кровь и злоба их еда, а когда они голодны, то даже свои выглядят как добыча. Вначале мы не знали. И поплатились за это, – на выдохе признаюсь я. – Мы были уверены, что барьер, поставленный Илосом, их сдержит. Однако что-то пошло не так. Либо их жажда стала настолько сильной, либо нашей с Айлой подпитки барьера было недостаточно, но он перестал быть хорошей защитой. Четыре года назад стали исчезать люди, уходящие в пустыню. Такое бывает, всё-таки местность у нас опасная даже для тех, кто здесь родился. Поэтому мы не придавали этому большого значения, у нас были и другие, более серьёзные проблемы.
Ойро приоткрывает рот, вероятно, желая что-то сказать, но передумывает и просто кивает, ожидая продолжения. Не уверен, как много она успела узнать про наши проблемы с Советом, но я уже поделился частью, а рассказывать в подробностях, как мне пришлось стать палачом, я всё-таки не собираюсь. По крайней мере, не сейчас.
– Впервые в открытую легион напал три года назад. Демоны не просто прорвались через барьер, но также разрушили десяток домов и утащили около пятидесяти жителей на окраине Паргады. Я не успел вовремя.
Стараюсь расслабиться, но челюсти сами сжимаются из-за всплывающих в памяти картин: мёртвых тел илосийцев, среди которых были и дети. Самый первый увиденный дом я помню лучше всего. Пролом в стене, где раньше была дверь, перевёрнутая мебель, сломанный массивный стол, словно кто-то сложил его как щепку, и слишком много крови на полу. Люди сопротивлялись. Мы хоть и считаем, что погибло около пятидесяти, но в действительно мы нашли только двенадцать тел, остальное – части или просто кровь. Впервые я видел, как Самию стошнило, она первой нашла разрушенную детскую комнату. Там жили трое, один из которых был младенцем. Раненых оказалось ещё около сотни.
– Это было ночью, я проснулся, почувствовав неладное, – продолжаю я, решая обойтись в рассказе без этих подробностей. – Я не знал, что произошло, но сами тени будто звали к месту трагедии. Я перенёсся туда, никого не предупреждая. Но всё равно опоздал. К тому моменту они уже сами уходили, насытившись. Потом появились Назари. Они тоже почувствовали нападение. Подобное повторилось ещё несколько раз, но с меньшими потерями.
– А другие города?
– Удивительно, но нет. Их интересует Паргада, как самый лакомый кусок. Будто в действительности их притягиваем именно мы, и иногда я думаю, не до крови Калануа ли они в действительности хотят добраться. Это единственный плюс в нашем положении. Защищать один город легче, чем несколько.
Ойро задумчиво кивает, а я продолжаю:
– Не только у нас временами исчезают люди. Мы слышали о схожих нападениях в Теяле и Исаре, но там это единичные случаи. Испорченные тени нападают и утаскивают не больше пятерых человек в несколько месяцев. Как дела обстоят в Каидане, мне неизвестно. Ахна сказала, что дело в песках, здесь им легче выбираться наружу. Ночью они сильнее, поэтому теперь каждую ночь вокруг городов патрулируют отряды. Я также переживаю, что они могут повернуться в сторону меньших городов. Там патрули малочисленные. А вокруг Паргады ходят отрядом в сто солдат, включая лично самих Назари и меня.
– Был ли кто-нибудь ранен?
– Да, – правдиво отвечаю я, решая покончить со всем за один разговор. – Несколько раз демонов становилось слишком много, и ситуация выходила из-под контроля. Самию сильно покусали год назад, с тех пор я запретил ей возглавлять ночные походы.
Стараюсь излагать факты сухо, но в горле вновь встаёт ком от воспоминаний, как Анис притащил мою невесту на себе с разодранной спиной. Кровь лилась не переставая, нам понадобилось много целителей и помощь самой Бенеши. Будь рядом Ойро, то мы бы справились за пару часов, потому что Дар прямых потомков самый сильный. Но тогда за жизнь Самии боролись всю ночь. Она потеряла слишком много крови, пока раны заживали. Бенеша переживала, что могли быть внутренние травмы, которые мы, возможно, не заметили.
– Однажды они почти заманили Рушана в ловушку, но он отбился. Мне досталось несколько раз. Пока самый везучий из нас – это Анис. Но после твоего появления они спокойны, как никогда, и огибают наши территории. Наверное, благодаря тебе они вволю нарезвились, разнося дворец в Каидане.
Я стараюсь перевести серьёзный разговор в шутку, но Ойро не даёт сбить себя с толку и не улыбается.
– Айла не ходит с вами?
– Очень редко. Хоть её сила легко разгоняет демонов, да так быстро, что она даже платье не успевает испачкать, – эта попытка пошутить работает чуть лучше, и Ойро хмыкает, – но я не позволяю. Легион умён. Он учится на собственных ошибках, подмечает стиль боя и умеет обманывать. Я не могу быть уверенным, что они всегда будут вести себя смирно перед Айлой.
Сестра кивает, но упрямо смотрит мне в глаза. Мне знаком этот взгляд, и я со стоном откидываюсь на спинку дивана.
– Сразу нет, – отрезаю я.
– Но я даже не сказала ничего!
– Ты хочешь ходить ночью наравне с нами, так?
– Да.
– Тогда мой ответ – нет.
– Даян!
Я нарочито громко вздыхаю, наклоняю голову набок и смотрю на сестру:
– Снова будешь на меня кричать?
Я знаю, что Ойро упёртая и если она что-то решила, то отговорить невозможно. Будет только хуже.
– Не буду, но я хоть немного могу их сдерживать, в отличие от тебя или Назари.
Размышляю над её словами. Я должен ей довериться, позволить делать, как она хочет, но желание защитить сестру мешает мне согласиться. Ойро умеет исцеляться и обращается с оружием лучше Айлы, но этого мало, чтобы я так легко дал согласие.
– Хорошо. Но вначале ты научишься нормально сражаться. Если Рушан скажет, что ты готова, то я позволю.
На лице сестры появляется недовольная гримаса, а я усмехаюсь, зная, что разрешение от Рушана она получит ещё очень нескоро. Однако Ойро упрямая, она протягивает мне руку для заключения сделки, но я не тороплюсь её жать.
– И…
– Да ты шутишь! – возмущается она.
– И-и-и, – растягивая звук, с нажимом повторяю я, – научишься сдерживать тени лучше. Тренируйся с Айлой. У неё есть пара хороших способов. Согласна?
– Да, – её тихий и недовольный ответ вызывает у меня смешок.
Сейчас она, как никогда, похожа на капризного ребёнка, которому не дали то, что она хотела. Только засохшая кровь на лице всё портит. Мы жмём руки, заключая это нелепое соглашение. Я уверен, что теперь она все соки выпьет из своего близнеца и Рушана. Такая у нас сестра, если она что-то захочет, то остановить её практически невозможно.
– Почему все эти годы ты не хотел брать корону? – Ойро говорит спокойно, но неожиданный вопрос застаёт меня врасплох, и мне не удаётся скрыть растерянности. – Дело в твоём имени?
Меня ещё сильнее удивляет её проницательность. В детстве она такой не была, это скорее Айла умеет подмечать перемены и правильно подбирать вопросы. Но пора признать, что нынешняя Ойро – это совсем не та девочка, что мы потеряли.
– Я помню, родители часто тебе напоминали про то, что ты будешь рассудительным правителем. Поэтому они и нарекли тебя «достойным высшим судом», – продолжает рассуждать она, а я чувствую, как сестра вскрывает мои загноившиеся раны.
Назари и Айла были рядом. Мне не нужно было объяснять, что со мной происходит и почему я не хотел становиться королём, оттягивая коронацию. Но Ойро не была свидетелем прошлых лет, и мне придётся сказать всё самому, обрекая свои пороки в слова.
– Ты стал бы сильнее. Возможно, моя помощь в Цере и не понадобилась бы.
– Я был несдержан, – наконец отвечаю я. – Агрессивен. Меня удерживали в равновесии только Самия и Айла, они осознавали риски. Я рассказал тебе, что мой план был сжечь весь дворец Церы. Я хотел бы соврать, что я просто пошутил, но это не так. Если бы в тот момент хоть один из Назари меня поддержал, я бы спалил его даже в одиночку.
Ойро никак не меняется в лице, слушая неприятную правду о своём брате, хотя мой голос твёрд и холоден. Я хочу, чтобы она ясно понимала, что я не лукавлю. Я хотел убить всех Квинтилиев и не уверен, что мысль о невинных жертвах меня бы остановила.
– Меня бросало из спокойного состояния в ярость, и я не мог позволить себе иметь больше сил. То, чем я владею как принц, уже опасно. Не было гарантий, что, взяв корону, я бы не стал тираном, полностью потеряв себя.
– Ты никогда не станешь тираном, – возражает сестра.
Её слепая вера вызывает снисходительную улыбку на моих губах.
– Может, ты и права. Тираном я бы не стал. Но поставил бы нашу семью, Илос и всех его жителей под угрозу. Я говорил тебе, что мы малочисленны и выстоять против полноценной армии Каидана вряд ли сможем. Если не Даром, то численностью они бы нас перевесили.
Мне приходится вскрывать гной и выдавливать его, рассказывая о своих слабостях, но Ойро чувствует и только кивает, подбадривая меня продолжать, а мне самому с каждым словом становится легче.
– Я не хотел быть причиной гибели своего народа. Не хотел приносить ещё больше боли Айле. Я боялся, что моя собственная злость толкнёт меня на дикий поступок, который закончится моей смертью, и нашей младшей сестре придётся дальше разбираться одной. Поэтому я оттягивал коронацию. Не был уверен, что это не приведёт к ещё большему дисбалансу наших сил, что произошло после твоего исчезновения.
– Тогда ты правильно поступил. Но что бы с тобой ни происходило, насколько бы несдержан ты был, ты мой брат, Даян. И для нас всех ты самый достойный.
Кажется, я выгляжу полнейшим глупцом, когда вскидываю на сестрёнку взгляд, полный робкой надежды. А она улыбается, стискивая мою руку своими пальцами.
– Мы все любим тебя настоящего, да и правы наши Назари. У каждого Калануа чёрное сердце, поэтому я не удивлюсь, если однажды наша спокойная Айла своими пальцами вырвет глаза одному из Квинтилиев.
Я не могу сдержать рвущийся хохот, сестра не выдерживает и заражается моим смехом. Странное веселье растягивается на минуты, а после того, как оно стихает, я поднимаюсь с места, чувствуя лёгкость на душе. Кончиками пальцев трогаю волосы Ойро, успокаивая её и себя этим жестом. В последние дни недомолвки висели на моей шее увесистым камнем, будто тянули ко дну. Я думаю, что сказал всё, но неожиданно для себя решаю рассказать ещё.
– Ойро, не злись на остальных. Решение скрыть от тебя наши проблемы было исключительно моим. Остальных оно тяготило не меньше, чем тебя некоторое время назад. То, что ты сказала, про страх твоего исчезновения… не я один боюсь, но и все остальные.
Сестра непонимающе смотрит на меня.
– Я и Айла – твои кровные родственники. И мы свободны в наших отношениях. Самия почти что моя жена. Но остальным Назари… им даже труднее. Несмотря на все наши тесные связи, они никогда не забывают о том, что они не Калануа. Анис и Рушан приходят к тебе по ночам, сразу после патруля. Проверяют, что ты на месте, и только потом уходят к себе.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что сам к тебе прихожу.