Глава 8
Айла

Я знаю, что они поставили на меня Метку контроля, но не знаю, когда именно им удалось это сделать. Помню, как Ойро вышла вперёд, как Клетус кинул в нашу сторону шар. Тот приземлился, и я вместе с остальными с непониманием следила за сферой, пока та не треснула, стирая мир и краски, оставляя лишь дрожь и неимоверно громкий звук взрыва. Я была уверена, что умру. Уверена, что Ойро умерла даже раньше меня, потому что стояла ближе.

Однако Эол что-то сделал. Свет слепил, не позволяя видеть вокруг, и обжигал, но не так болезненно, как я представляла. Взрывная волна отбросила меня всего на несколько метров. Я рухнула на бок, отчего порвался длинный рукав платья, ободрала руку и ударилась головой, теряя сознание, а пришла в себя от жуткой боли в лице. Кровь стекала из носа в рот, и я не могла даже поморщиться, чтобы не получить новую волну боли, а потом всё смешалось в один ночной кошмар.

Последнее, что я видела, – это мой брат, подхватывающий падающего Юна. Но никто не заметил, как Демьян появился перед Ойро, растерянно глядя на то, что сотворил. Я едва верила своим глазам, наблюдая, как сестра начала заваливаться. Реальность не могла быть такой. У меня внутри лавиной нарастал крик, который вырвался наружу жутким воем. Я звала Даяна и в попытке вырваться из хватки Эола расцарапала ему лицо, оставив кровавые следы от ногтей на его шее и щеке.

Квинтилии сбежали, прихватив меня с собой.

С тех пор Клетус постоянно использует метку и держит меня в бессознательном состоянии. Он приказывает спать, и моё тело слушается. Однако он делает это так часто, пока они куда-то везут меня, что я не уверена действительно ли сплю. Иногда кажется, что я просто закрываю глаза, оставаясь в серо-чёрной пустоте абсолютно одна, слушая искажённые звуки окружающего мира. И так день за днём. Я теряю им счёт.

Клетус возвращает меня в сознание раз или два в день, чтобы Эол покормил меня. Сама я сделать этого практически не могу, на моих руках жгуты, и Квинтилии не рискуют давать мне даже ложку, понимая, что я попытаюсь воткнуть её ближайшему каиданцу в глаз. В первые несколько дней я при любой возможности нападала, намереваясь убить Эола, но Клетус сразу меня усыплял, не желая разбираться с «истеричной девчонкой». Пока я спала, они обработали мои раны: ободранное плечо, руку и разбитое лицо.

К третьему или четвёртому дню им так и не удаётся меня толком накормить, из-за этого я истощена. Без еды и отсутствия движения моё тело ослабевает. Без помощи я с трудом стою, не говоря уже о бегстве.

– Айла, прекрати! Поешь хоть немного, а потом можешь и дальше пытаться меня убить, – просит Эол, но я лишь хмуро смотрю на него, снова отказываясь от их еды, и добровольно пью только воду.

– Что с моими братом и сестрой? – хрипло задаю я один и тот же вопрос, кажется, уже в сотый раз. Спрашиваю каждый раз, как Клетус будит меня. – Они живы?

Король Каидана заставил меня использовать Дар против моей же семьи. Я знаю, что Даян и наши Назари достаточно сильны, но также хорошо помню, что демонов на площади осталось намного больше, чем когда-либо. С таким количеством мы никогда не сталкивались.

Эол поджимает губы и молчит. Скорее всего, он не знает, потому что они сбежали, поджав хвосты, но я всё равно задаю этот вопрос снова и снова. Демьяна с нами нет, и в глубине души надеюсь, что брат прикончил хоть одного из них.

– Сын, я дал тебе достаточно времени доказать, что ты можешь с ней справиться. Однако ты провалился, а девчонка нужна мне живой, – разочарованно бросает Клетус Эолу, поворачивается в мою сторону и приказывает: – Ешь!

И моё тело слушается. Я ем столько, сколько может вместить мой желудок, но после окончания трапезы стоит ему отпустить контроль, как меня выворачивает им под ноги. Я делаю это не специально, моё тело просто не выдерживает так много еды зараз, но я всё равно злорадно ухмыляюсь, наслаждаясь их замешательством. У меня нет сильного Дара, как у Даяна, я не умею обращаться с оружием, как Ойро, но я тоже Калануа, и родители нас всех учили никогда не сдаваться. Эол бледнеет, зная, что если мой брат или сестра живы, то они вырежут весь Каидан в случае моей смерти.

Я начинаю есть сама только на следующий день после того, как на мой повторяющийся вопрос Эол наконец-то огрызается, что не знает. Теперь, если Эол отвечает, я ем понемногу. Извожу его, заставляя повторять один и тот же ответ «я не знаю» каждый день. Не уверена, вправду ли я надеюсь на достоверные новости от их шпионов, из которых станет известна участь моей семьи, или я просто хочу свести Эола с ума, потому что Клетус всё равно уже сумасшедший.

– Я жалею, что тогда Ойро спасла тебя, – бросаю Эолу спустя ещё несколько дней, во время остановки на ужин.

Не знаю точно, сколько прошло времени, но вроде больше десяти дней. Мы близки к границе Каидана. Меня настораживает, что брат не предпринял попыток нас догнать, а дал увезти меня так далеко. Эти мысли сковывают сознание страхом, но я не позволяю себе думать, что кто-то из моих близких погиб. Поэтому отвлекаюсь, доставляя раздражающее неудобство своему надзирателю. Эол поднимает недоумённый взгляд. Я с мрачным удовлетворением замечаю печаль, мелькнувшую в его глазах.

– Ойро сказала, что это ты попросила меня спасти.

– И об этом я тоже жалею.

В действительности это ложь. Я хочу пожалеть, но сделать это со всей искренностью у меня не получается. Однако истина принцу неизвестна, и мне достаточно хотя бы этой саднящей царапины, которую мои резкие слова могут оставить на его душе. Неприятно только то, что несмотря на все мои попытки, Эол всё равно продолжает относиться ко мне хорошо. Он сам терпеливо меня кормит. Даже если бы они решили дать мне столовые приборы и миску, из-за жгутов и слабости вряд ли я бы смогла нормально их удержать.

Хоть я больше и не пытаюсь бежать, но всё равно каждый раз, приходя в сознание, пересчитываю количество сопровождающих нас солдат. Их всего шесть, а значит, мы передвигаемся максимально скрытно, не привлекая внимания вооруженной толпой. Всегда оглядываю Клетуса и Эола, отмечая, где у них висят кинжалы и мечи. Моя жизнь связана со старшим Квинтилием, но, будь у меня шанс, я бы без раздумий прирезала его, избавив Континент от такого мерзавца. Сам Клетус ко мне практически не подходит, полностью оставляя меня на попечение сына, а Эол, как я и думала, не дурак. Он сразу заметил, как мой взгляд замер на его кинжале на бедре, и со следующего дня подходил ко мне только с мечом, закреплённым на поясе. Мы оба знаем, что стянутыми руками я не смогу выхватить меч достаточно быстро. Поэтому в ответ на вызов в испытующем взгляде принца Каидана я бросаю в него единственное доступное оружие – резкие слова.

– Ради чего ты всё рассказал своему отцу?

Вначале Эол молчит, помешивая ложкой еду в деревянной миске. Каша хоть и безвкусная, но горячая и дымится на морозном воздухе. Я приподнимаю бровь, наблюдая за тем, как Эол пытается её немного остудить, прежде чем дать мне. Вряд ли он задумывается о том, что делает, вероятно, это просто его привычка.

– Я хотел предупредить об угрозе. О демонах, способных уничтожить нас всех, – нехотя признаётся он.

– Ты бо́льший идиот, чем я думала.

– А ты болтливее, чем я думал.

Он подносит к моим губам ложку, и я проглатываю её содержимое. Он повторяет действие ещё несколько раз, а я безропотно ем, злясь из-за тупой боли в желудке. Мы молчим всё это время, нам особо нечего друг другу сказать.

– Айла… – неожиданно начинает Эол.

– Не смей произносить моё имя, – огрызаюсь я.

– Айла, – с нажимом повторяет он. – Почему ты не переоделась в одежду, которую я тебе дал два дня назад?

Я не отвечаю. Сейчас середина зимы, и мы почти достигли самой северной страны Континента. Здесь, так близко к границе Каидана, вся земля покрыта пушистым покрывалом снега. Небо всегда серое, закрытое грузными облаками, готовыми в любой момент ещё больше осложнить путь и увеличить сугробы. Я никогда не видела так много снега, и разве что обилие хвойных лесов привносит хоть немного ярких пятен в пейзаж. Местный холод мне незнаком, всё тело постоянно сотрясает дрожь, а по ночам даже зубы стучат. Превратившееся в обноски платье, уже не сохраняет тепло. Моя мантия, идеально согревающая в Илосе или Теяле, в здешнем суровом климате максимум годится для осени. Каждый раз, когда Эол выводит меня из повозки, я трясусь от холода, потирая закоченевшие руки. Жгуты мешают обхватить себя руками.

Сами Квинтилии давно накинули на плечи накидки, подбитые мехом. А несколько дней назад принц откуда-то принёс комплект тёплой, чистой одежды для меня. Скорее всего, купил или украл в ближайшей деревне, потому что именно исарийцы любят глубокие оттенки зелёного в нарядах.

– С этим, – я демонстративно поднимаю руки в жгутах, – не особо то и переоденешься.

Я говорю с насмешкой, наплевав на его благородные порывы. Но Эол лишь задумчиво кивает, протягивая мне ещё одну ложку.

– Извини. Не подумал.

– Может, и за убийство отца извинишься, раз уж начал? – с раздражением поддеваю я.

– Это правда?

– Что?

– Всё то, что сказала Ойро.

Я поднимаю на собеседника взгляд, а он внимательно смотрит на меня, напряжённо ожидая ответа. Впервые мне на секунду становится жаль его. Если отец и вправду ничего ему не рассказал, а лишь убедил, что мы виноваты в смерти его матери, то его можно было бы понять. Только я не хочу его понимать.

– Правда. Каждое слово, – твёрдо заявляю я. – Не будь на мне жгутов, я могла бы тебе показать.

– Почему тогда вы не пришли и не отомстили за все эти годы?

– Потому что мы не убийцы.

Он морщится, как от пощёчины. Смысл, который я вкладываю, бьёт его сильнее, чем все прошлые мои оскорбления, вместе взятые. Благородный принц Света, думающий, что сражается с жестокой Тьмой. От этой мысли я горько усмехаюсь.

– Значит, мой брат жив?

Я проглатываю ещё несколько ложек, прежде чем ответить.

– Я очень надеюсь, что нет… – искренне отвечаю я.

Последующая ложка с кашей зависает на середине пути, Эол будто забывает о ней, не отрывая от меня вопрошающего взгляда. Я почему-то сдаюсь, устало вздыхая.

– …но скорее всего жив.

Вокруг постепенно темнеет. Я оглядываюсь назад: Клетус дремлет, привалившись к толстому стволу высокой сосны, а вокруг него все шесть солдат. Эол отставляет пустую миску, я поднимаюсь с места, зная, что теперь он запрёт меня в повозке. В ней я сплю или просто нахожусь без сознания почти всю дорогу. Не очень хочется уходить от тёплого костра, но он всё равно скудный, ещё минут десять и затухнет, поглотив всю собранную древесину.

Мои ноги немного трясутся, и принц предпринимает попытки поддерживать меня под локоть, но я вырываю руку и упрямо шагаю сама. Мои брови взлетают вверх от удивления, когда Эол заходит вслед за мной и запирает дверцу изнутри. Меня везут не в тюремной повозке, но и не в королевской карете. Эта повозка простая, наверное, тоже украденная у каких-то торговцев. На ней нет украшений, зато она полностью закрыта и не позволяет холодному ветру просачиваться внутрь. Здесь две достаточно мягкие скамьи, на которых с трудом, но можно расположиться. В основном я здесь одна, только Эол время от времени приходит, чтобы дать мне воды или проверить, как заживают ссадины и раны. Сегодня он меня уже покормил, поэтому не понимаю, что ему нужно.

– Одежда, – сухо отвечает он на мой вопросительный взгляд. – Ты скоро заболеешь, если не переоденешься.

– Собираешься меня переодеть? – провокационно усмехаюсь я, уверенная, что он вряд ли посмеет.

– Я постараюсь.

Моё тело цепенеет, когда он давит на мои плечи, заставляя сесть на скамью, и начинает развязывать завязки на моей мантии. Я молча наблюдаю, как его пальцы не сразу справляются с запутанным узлом. Знаю, что ему всё равно придётся снять жгуты, чтобы я могла переодеть платье. Мне лишь надо дождаться этого момента, но всё равно напрягаюсь от близости Эола, пока он наклоняется, стягивая с меня влажную от недавнего снега накидку.

– Эол.

Он с недоверием смотрит мне в глаза. В этом путешествии я обращалась к нему, называя исключительно оскорбительными словами, которые выучила, слушая Рушана и Аниса. Наверное, поэтому его настораживает звучание собственного имени из моих уст.

– Ты же знаешь, что тебе придётся снять жгуты, чтобы я смогла снять платье? – устало говорю я, потому что он просто оттягивает то, что ему всё равно потребуется сделать.

– Я могу разрезать его на тебе.

Я теряю дар речи от его наглости. Тень удовлетворения, что ему удалось сбить меня с толку, проскальзывает в его глазах, но я быстро вспоминаю, что Эол не такой.

– А новое платье ты тоже разрежешь и накинешь на меня лоскутами?

Принц оглядывается на груду новой одежды, немного медлит, хмуря брови, но достаёт перчатку, чтобы снять мои оковы. Он демонстративно собирает свет в свою вторую руку, намекая, что мои намерения ему ясны.

– Отец, может, и спит, но, если ты попробуешь использовать тьму, он почувствует. И тогда ты вновь будешь лежать в этой повозке безмолвным грузом.

Я сжимаю губы, не стремясь развеивать его опасения. Даже если я попытаюсь противостоять ему своими тенями, то вряд ли смогу. Дар связан с нашими эмоциями и физическим телом. Я истощена и сейчас из меня плохой соперник. Хотя и встречаться с Клетусом лишний раз я бы тоже не хотела.

– Предупреждаю, Айла, не совершай глупостей, – повторяет Эол, недовольный моим молчанием.

Я игнорирую предупреждение и протягиваю ему руки, Эол, помедлив, всё же снимает жгуты. Стоит металлу соскользнуть с запястий, как я подрываюсь, желая ударить принца в лицо, но тот ожидал этого. Он обхватывает мои руки, выкручивает, разворачивает меня спиной и прижимает к своему телу, крепко фиксируя мои руки крест-накрест. Я сделала всего несколько быстрых движений и не смогла даже ударить один раз, но теперь тяжело дышу от потери тех немногих сил, что у меня были. Я часто моргаю, силясь справиться с лёгким головокружением. Спиной ощущаю тепло чужого тела и его частое сердцебиение, хотя не похоже, что мои попытки его хоть немного напугали. Свечение его кожи не обжигает, наоборот, согревает, давая мне понять, насколько я замёрзла.

– Я же просил, – недовольно бубнит Эол, не повышая голоса.

Я презрительно фыркаю в ответ.

– Айла, я со всей серьёзностью предупреждаю тебя. Ещё одна попытка, и я просто позову солдат и прикажу тебя переодеть. Уверяю, тебе это вряд ли понравится. В последний раз предлагаю шанс сделать всё самой, без моей помощи.

Я киваю, не уверенная, насколько его угроза реальна, но я всё-таки пленница. Эол медленно отпускает меня, отходит на пару шагов – это всё, что позволяет повозка, – и отворачивается.

– Начинай.

Я как можно быстрее переодеваюсь, безотрывно следя за собеседником, чтобы тот не смел поворачиваться. Сбрасываю старое платье и меняю на новое. Оно простое и неприятно колет кожу, но зато теплее, чище и без засохшей крови. Эол поворачивается, пока я пытаюсь застегнуть пуговицы сзади. Недовольно шиплю, когда он без спроса убирает мои руки и помогает. Я дёргаюсь от прикосновений его пальцев к коже.

– Прости, руки холодные.

Хочу бросить ему в лицо, что не руки у него холодные, а он сам мне противен. Но дело и вправду в его прохладных пальцах, поэтому ничего не отвечаю. Я устала и сколько бы я его ни оскорбляла, это ничего не меняет. Мыслями отвлекаюсь на странный контраст. Одна его рука тёплая и полна света, а вторая прохладная.

Я поворачиваюсь и уже не сопротивляюсь, пока Эол вновь сковывает мои запястья жгутами. Потом накидывает мне на плечи меховую накидку и молча затягивает завязки. Я тоже больше ничего ему не говорю. Лишь жду, когда он закончит и оставит меня в покое.