Глава 5

Она сидела перед зеркалом и смотрела на себя с грустью. Кожа гладкая, волосы блестят, глаза выразительные, губы яркие, а шея просто безупречная, длинная, без горизонтальных складочек… Все прекрасно благодаря уходу и макияжу, но… Она старая! Наташенька с ее морщинами у губ и на переносице, возрастными веснушками на руках, отекающими щиколотками – молодая. Потому что энергичная, веселая, открытая ко всему новому. Ее глаза горят, а смех звенит. Мария же красивая мумия. А еще удивляется, что ее никак не полюбит Антон!

Зазвонил телефон. То желала поговорить с дочкой Наташенька. Ее голос был как обычно бодрым:

– Физкульт-привет!

– Доброе утро.

– Съемки свернули из-за испортившийся погоды. Прилечу сегодня. Увидимся?

– Если ты с собой не привезешь сына своего Натусика…

– Настика, – поправила ее мама. – И нет. Я же тебе говорила, у него таверна, дел в сезон невпроворот. Как твои дела, доча?

– Все нормально. Знаешь, с кем вчера виделась?

– Удиви меня.

– С Жорой Габуния.

– Твоим давним поклонником? Вот это да! Как он выглядит?

– Отлично. Стал импозантным. И ходит ровно после нескольких операций.

– Его не портило даже ДЦП. А, главное, оно по наследству не передается. Идеальным женихом был, таким и остался. Или он женат?

– Нет. Но имеет дочь.

– Это прекрасно. Значит, не бесплодный.

– Мама!

– Не мамкай мне. Пригласи Жору сегодня с нами отужинать.

– У меня нет его телефона.

– Всех старых друзей разбазарила, – вздохнула Наташенька. – К одному только прилепилась, не отдерешь. Кстати, как Антошка отнесся к тому, что дядя ничего их семье не оставил?

– Откуда ты знаешь об этом? – поразилась Мария. Она матери ничего об оглашении завещания не рассказывала.

– Мы с Генкой перед его смертью разговаривали. Он меня приглашал в ресторан домжура. Сам ничего, кроме пюре овощного, есть не мог. Вино пить тоже. Но ему нравилась атмосфера, вот он и похаживал туда.

– Но зачем он пригласил тебя?

– Оказывается, я ему всегда нравилась, – хохотнула Наташенька. – Был даже влюблен в меня. Решил признаться перед смертью. К тебе он тоже хорошо относился. Ласково называл…

– Людоедочкой, я помню. Геннадий не говорил, кому оставит все?

– Нет. Я думала, в фонд какой-нибудь перечислит.

– Его наследник Георгий Габуния.

– А батюшки! Вот Санта-Барбара, – она помолчала, переваривая информацию. – Богатый жених, значит, Жорик, – выдала-таки она.

– Кто о чем, а вшивый о бане, – припомнила народную поговорку Мария. – Ты, Наташенька, во сколько прибудешь?

– В шестнадцать часов. В девятнадцать буду готова выйти в свет.

– Где забронировать столик?

– Настик уже все устроил. Его брат двоюродный тоже владеет греческой таверной, но у нас в Москве, в центре. Мы идем туда.

– Отлично. – Мария обожала мусаку. И от салата овощного с фетой не отказалась бы. – Тогда до встречи.

Разговор с Наташенькой хорошо подействовал на Марию. Взбодрил что ли?

Она быстро собралась и отправилась на работу. Пока шла, думала о Жоре. Жаль, что они вчера так нехорошо расстались. Мария психанула, убежала, как будто словом обидели ее семью, а не Антона. Она как будто намеренно забывала о том, что не является ее членом. Всего лишь наемным работником, к которому хорошо относятся. Марию даже не приглашают к общему столу. Что правильно, домработницы всегда едят отдельно. Но когда трапезу с Рыжовыми разделяют доктор Чапая, помощник Антона, репетитор Ярослава, Мария следит за тем, чтобы на столе все было, а Санти успевала убирать грязные тарелки.

Она быстро дошла до дома Рыжовых. Последние пять минут ее подгонял ветер – сильно дул в спину. Он растрепал волосы, и в подъезд Мария ввалилась вся взлохмаченная.

– Придержите дверь, пожалуйста. – услышала она.

Обернулась и увидела Руслану. Та шла, сопротивляясь ветру. Плащ распахнулся, футболка прилипла к животу, обозначая складки. Неправильно девушка одевается. И красится, оказывается, чудовищно! Мария первый раз увидела ее с макияжем.

– Доброе утро, – поздоровалась она с поваром.

– Здрасьте. Ну, и погодка!

– Подует, перестанет. Прогнозы на сегодня хорошие.

Поприветствовав консьержа, женщины стали подниматься по лестнице.

– Я составила приблизительное меню званого ужина. Антон ознакомится?

– Это сделаю я.

– Ладно, – неуверенно протянула Лана.

– Вас что-то смущает?

– Хочу приготовить два блюда, в которых сомневаюсь. Они пакистанские, а я не специалист в кухне этой страны. Два урока только взяла, – и поспешно добавила, – но они мне очень помогли. Шеф Али просто бог кулинарии.

– Я, как и Антон, жила в Пакистане, поэтому помогу развеять сомнения.

– Как вы там, такая беленькая, выживали?

– От природы я русая, и кожа у меня нормально загорает, просто я не люблю солнце.

Они не успели подойти к двери, как услышали шум.

– Это у нас? – округлила свои густо накрашенные глаза Лана.

– Похоже, – ответила Мария, затем отперла замок.

Шум стал громче раз в сто. Дверь и толстые стены сдерживали его.

– Гори в аду! – первое, что прозвучало отчетливо.

– Если найду место на сковородке, которую ты займешь целиком, толстожопая стерва!

– Что тут происходит? – рявкнула Мария, глянув на Санти и Гулю. Это они собачились в прихожей.

– Меня увольняют из-за этой! – вскричала Гуля и ткнула в Санти пальцем.

– Я просто открыла глаза хозяину на тебя. Ты врушка. А, может, и преступница. Надо проверить, не заводили ли на тебя дел в Украине!

При скандале, как оказалось, присутствовали и Рыжовы. Все трое. Только у младшего был довольный вид. Его забавляло происходящее настолько, что парень хотел включить видео на телефоне, да получил по рукам от отца.

– А ты на рабочем месте трахаешься, – отбила удар Гуля. – Все удивляются, почему ты так плохо следишь за порядком в доме, потому что не знают, на что ты тратишь свое время… Шлюшка тыквоголовая!

– С кем она трахается? – не сдержал любопытства Ярослав.

– С Ильджасом.

– Эх, а я думал… – И снов получил от отца, но уже по губам, потому что прозвучала заглавная буква имени мачехи. – Нет, а что? Она постоянно тусуется в комнате Аши. И они, между прочим, иногда запираются.

– Заткнись, Ярик, – прорычал Антон. – А ты, Мария, – не Мари, а полное имя, – потрудись объяснить, почему в моем доме, правительницей которого ты являешься, творится такой бардак?

– Поговорим тет-а-тет?

– Нет уж, давай при всех.

– Гульнару прислало агентство, оно должно проверять подлинность предоставленной работником информации. Что же касается ее работы, к ней претензий нет. Теперь Санти. Она не справляется со своими обязанностями. И я несколько раз доводила это до ВАШЕГО сведения, – Мария подчеркнуто «выкнула». Ее отчитывают, как прислугу, и отвечать она будет как работник, а не как друг: – Санти любимица вашей жены. А Ильджас ваш. И о нем я ничего дурного сказать не могу. Связь с горничной никак не мешает ему отлично работать.

– То есть ты о них знала?

– Свечку не держала.

– А она – да! – прокричала Гуля и дернула подбородком в сторону Русланы.

– Не надо меня впутывать. Я отвечаю только за кухню.

Антон схватился за голову. И Мария впервые подумала о нем, как о страусе, который прячет голову в песок. Рыжов не замечал, как гуляет его первая жена, как сходит с ума вторая, как страдает, погружаясь в виртуальный мир и обжираясь из-за нехватки внимания, сын…

И как уже два десятилетия любит его она!

– Мне что, всех уволить? – простонал Антон.

– Оставь!

Это сказал Чапай. Не внятно, но его поняли все, даже новенькая повариха.

– Дед, ты заговорил? – обрадовался Ярослав. – Вот это крутяк!

Но следующая фраза из его уст прозвучала неразборчиво. Василий Иванович плюнул в присутствующих шипящими.

– Дед, давай я принесу ноутбук? Ты научился тыкать в клавиши. Пишешь с чудовищными ошибками, но говоришь еще хуже.

Тот мотнул головой. Затем указал на Гулю и повторил давшееся ему слово:

– Оставь.

– Чапай молодец, соображает, – хмыкнула та. – Нельзя с инвалидами сюсюкать. Особенно с теми, кто хочет встать. Я строгая, даже суровая. Не умею, как Володька, к каждому без мыла, сами знаете куда, влезть. Но я не изверг. Никого не мучаю. Из дома инвалидов меня погнали, потому что язык не могу держать за зубами. С директрисой поцапалась, она и устроила мне Армагеддон.

– Оправданий я слышать не хочу, – сурово проговорил Антон. – Вы обманщица в любом случае. Пока я по просьбе отца вас оставляю. Но премии вы уже лишились. Теперь поговорим с вами, – он повернулся к Санти. – Я мало для вас сделал? – Она мотнула своей огромной головой. – И чем вы мне отплатили? Знаете, я не приемлю шашней на рабочем месте…

– Не слушайте вы эту стерву злобную. Она вашу жену неприкасаемой обзывала при поварихе.

– Не впутывайте вы меня в свои разборки! – вскипела Руслана. – У меня о званом ужине голова болит, а вы тут устроили…

– Лана права, – сказал Антон. – Завтра мы принимаем гостей. Именно мы. Не только я. Так что давайте забудем склоки, обиды и постараемся. Это и тебя касается, Ярик!

– А чего?

– Чудить запрещено. Понял?

– Можно, я останусь у себя в комнате?

– Нет. Ты член семьи. Даже папа на кресле выезжает гостей приветствовать. Такова традиция.

– Везет Аше, она женщина, и может этого не делать.

– Все, разговор окончен. Я поехал на работу. – Рыжов прошел к двери, обернулся и, увидев все ту же картину маслом, гаркнул: – Все брысь!

Он покинул квартиру. А Мария все еще дулась. Антон не хотел ее обидеть. Он даже не понял, что сделал это. Отнесся как ко всем всего лишь. А Мария, дурочка, считала, что заслужила особое к себе отношение.

«Мне надо разлюбить его, – сказала себе она. – Или добиться! Третьего не дано…»