Представьте себе ситуацию: два человека выигрывают десять долларов, которые по справедливости они должны разделить поровну. Но вместо этого человек, который держит деньги, отдает другому всего один доллар, а девять оставляет себе.

Теперь представьте, что в этой игре есть специальное правило, цель которого — заставить скрягу поделиться деньгами: если вы отдаете обделенному человеку два доллара из своего кармана, обидчик должен отдать жертве четыре доллара.

Таковы правила в «Игре перераспределения», которая позволяет оценить уровень альтруизма на основании конкретных поступков человека, а не только его слов. Может ли культивирование сострадательного отношения сделать нас более альтруистичными?

На этот ключевой вопрос попытался ответить Центр исследований здорового cознания при Висконсинском университете в Мэдисоне. В ходе их исследования одна из групп добровольцев (они были поделены в случайном порядке на две группы) практиковала различные методы культивирования сострадания. Исследователи под руководством Ричарда Дэвидсона не стали создавать такие методы с нуля, а вместо этого взяли соответствующие техники из религиозных традиций Тибета и Юго-Восточной Азии и модифицировали их, адаптировав под рациональный, даже скептический образ мышления современных людей.

Например, в одном из упражнений добровольцев просили вспомнить те страдания и трудности, которые им пришлось пережить в своей жизни, и затем с теплом и заботой пожелать самим себе: «Я желаю себе освободиться от этих страданий… Я желаю себе почувствовать покой и радость».

Затем они должны были подумать о людях, которых по-настоящему любят, и пожелать им того же самого.

Далее они должны были сделать это для всех своих знакомых и, наконец, для всех людей на планете.

Другая, контрольная, группа добровольцев обучалась когнитивно-терапевтическому методу переосмысления проблем; эта техника состоит в том, чтобы помочь людям взглянуть на свои проблемы с разных точек зрения и изменить свое отношение к ним. Обе группы добровольцев практиковали эти упражнения в течение тридцати минут в день на протяжении двух недель, после чего им было предложено сыграть в вышеописанную «Игру перераспределения».

В начале игры у каждого участника была одинаковая сумма денег, однако в ходе игры добровольцы из первой группы, учившиеся сострадательному отношению к себе и к людям, отдавали другим значительно больше денег, чем те, кто учился когнитивному переосмыслению своих проблем.

Более того, сканирование головного мозга во время демонстрации добровольцам фотографий страдающих людей, например, жертв ожогов, показало, что определенные изменения в активности двух конкретных нейронных контуров мозга позволяют предсказать, насколько альтруистично будет вести себя тот или иной человек. Чем выше была активность эти участков мозга, тем более щедрым с жертвами обмана был этот человек во время игры.

Один из этих нейронных контуров отвечает за способность поставить себя на место другого человека — в данном случае на место жертвы несправедливости. Другой, как ни странно, отвечает за положительные эмоции: он позволяет нам чувствовать себя хорошо, когда мы проявляем сострадание.

Идея этого исследования родилась много лет назад, во время одного из интенсивных многодневных диалогов Далай-ламы с небольшой группой ученых. В центре внимания этого диалога была тема деструктивных эмоций.

В какой-то момент встречи Далай-лама повернулся к Ричарду Дэвидсону и сказал, что на самом деле в тибетской традиции существует множество проверенных временем техник управления деструктивными эмоциями. Возьмите их, сказал он, выведите за рамки религиозного контекста, тщательно изучите и, если убедитесь в их эффективности, распространите среди всех людей.

Эта задача и стала основным направлением деятельности исследовательской лаборатории под руководством Ричарда Дэвидсона, который с тех пор стал близким другом и единомышленником Далай-ламы. Когда я спросил у Далай-ламы, кем из известных ему ученых он восхищается больше всего, он назвал нескольких ученых и добавил: «И, конечно же, Ричи».

При поддержке Далай-ламы Ричард Дэвидсон основал Центр исследований здорового сознания, одна из миссий которого — изучение оптимальных путей развития сострадания. К настоящему моменту исследователи разработали и протестировали учебную программу, направленную на воспитание доброты среди детей дошкольного возраста. Эта программа включает в себя целый комплекс игр и упражнений; например, в ходе одного из них дети дают самим себе и друг другу обещание: «Пусть все, что я думаю, говорю и делаю, не причиняет никому вреда и всем помогает».

Еще одно упражнение заключается в том, что дети должны заработать «семена доброты», а затем посеять их в нарисованном на большом плакате «саду доброты».

В упражнении под названием «Помощники на животе» дети должны лечь на спину, положить на живот любимую мягкую игрушку и сосредоточиться на том, как поднимается и опускается игрушка вместе с их вдохом и выдохом. Эти и другие подобные игры и упражнения направлены на то, чтобы помочь детям дошкольного возраста научиться успокаивать себя и стать добрее.

Известно, что в возрасте четырех–пяти лет дети вступают в очередную стадию развития, когда они становятся более эгоистичными, эгоцентричными и сосредоточенными на себе. Чтобы определить эффективность вышеуказанной программы, спустя полгода участвовавшие в ней дети были подвергнуты соответствующему тестированию.

Каждому ребенку было выдано некоторое количество красивых стикеров (в этом возрасте дети очень любят стикеры), которые их попросили разложить по нескольким конвертам: на одном конверте была наклеена фотография самого ребенка, на втором — фотография его лучшего друга, на третьем — фотография незнакомого ребенка, а на четвертом — фотография больного ребенка.

Тестирование показало, что дети из контрольной группы распределили стикеры более эгоистичным образом, чем дети, в течение полугода проходившие обучение по программе воспитания доброты. Это означает, что при должном обучении можно преодолеть естественную склонность детей этого возраста к эгоизму. И такому изменению подвержены не только дети, но и люди любого возраста.

Отроческая страсть

Во время своего первого визита в Центр исследований здорового сознания Ричарда Дэвидсона в Висконсинском университете Далай-лама увлеченно интересовался каждым устройством — магнитно-резонансными томографами, ПЭТ-сканерами и другими. Но больше всего его внимание привлекла оборудованная точнейшими инструментами лаборатория, где проводятся исследования с использованием датчиков мозговой активности.

«Если бы у меня были такие инструменты, когда я был молод», — сказал Далай-лама с оттенком печали в голосе.

Страсть Далай-ламы к науке уходит корнями в его отроческие годы в Лхасе, где он любил возиться с часами и другими механизмами, включая два старых автомобиля, волей судьбы оказавшиеся в этом далеком городе (носильщики перенесли их по частям через горные перевалы). Он собственноручно ремонтировал генераторы, обеспечивавшие электрическим освещением огромный древний дворец Потала.

Однажды я спросил Далай-ламу: «Почему вас, воспитанного для роли религиозного лидера, так сильно интересует наука?»

«Духовность и наука, — ответил он мне, не противоречат друг другу, а, скорее, являются альтернативными стратегиями исследования мира». Далай-лама считает, что они должны работать в партнерстве друг с другом, особенно на службе у сострадания. Как основа для этики сострадания, говорит он, наука способна апеллировать к более широким массам людей, чем любая религиозная вера.

Объясняя свой интерес к науке репортеру из The Wall Street Journal, Далай-лама говорит о ней с точки зрения этики и универсальной потребности людей в обретении внутреннего покоя и разрешении своих проблем. «Если бы я предложил людям методы буддизма, — сказал он, — они бы сочли это "всего лишь религией" и не стали бы меня слушать. Но если наука скажет, что эти методы работают, то люди примут их с гораздо большей готовностью».

В последующие годы своей жизни в Индии Далай-лама активно искал контакты с учеными, некоторые из которых стали его наставниками. Среди них был ныне покойный врач и нейробиолог Роберт Ливингстон («Боб») из Калифорнийского университета в Сан-Диего, которого Далай-лама вспоминает с большой любовью и который несколько раз посещал его в Дхарамсале, став его научным консультантом и наставником.

Во время своих многочисленных визитов на Запад Далай-лама регулярно встречался с выдающимся британским квантовым физиком Дэвидом Бомом и его немецким коллегой Карлом Фридрихом фон Вайцзеккером, а также с Вольфом Зингером, на протяжении многих лет руководившим исследованиями мозга в Институте имени Макса Планка в Германии. Философ Карл Поппер объяснил Далай-ламе принцип «фальсифицируемости», который гласит, что научные гипотезы должны быть сформулированы таким образом, чтобы они могли быть либо опровергнуты, либо подтверждены дальнейшим тестированием — правило эмпирического подхода, которым восхищается Далай-лама.

Он продолжает встречаться и с Полом Экманом. Далай-лама любит «интеллектуальные спарринги» с такими зрелыми учеными, которых он находит «более открытыми и объективными, чем бывают многие религиозные люди».

«Наука не делает между людьми различий по вере или нацио­нальности, — говорит Далай-лама. — В научном сообществе царит подлинный интернационализм». Такую непредвзятость он считает еще одним важным достоинством науки.

В то же время, будучи в высшей степени открытым для научных взглядов и знаний, Далай-лама не готов отказаться от своего религиозного мировоззрения ради слепой веры в науку. Он рассматривает науку как еще один путь постижения реальности, ограниченный своими методологиями и предположениями, как еще один способ познания. Наука хорошо изучила некоторые аспекты реальности, но далеко не все.

«Даже сами ученые испытывают эмоции, которые создают им проблемы, — продолжает Далай-лама. — Если благодаря науке мы сделаем полезные открытия, которые подскажут нам, как уменьшить наши деструктивные эмоции и стать счастливее, это поможет и ученым!»

Одно из наиболее провокационных заявлений Далай-ламы: то, что у нас принято считать «психологической наукой», находится на уровне «детского сада», когда речь идет о человеческом разуме. Современной психологии, считает Далай-лама, «необходимо развивать более глубокие знания и особенно методы борьбы с разрушительными чувствами».

Хотя многие мои коллеги-психологи не согласны с этим утверждением, я нахожу в нем зерно истины, в частности, сравнивая древнеиндийскую психологию с современной психологией в такой области, как уменьшение силы негативных эмоций и культивирование позитивных эмоций и отношений, таких как спокойствие и сострадание.

Так случилось, что, путешествуя аспирантом по Южной Азии, я наткнулся на текст V века, образец «древнеиндийской психологии», на который любит ссылаться Далай-лама. Я был поражен той точностью, с которой в этом труде излагались конкретные техники управления нашими эмоциональными и психическими состояниями (не говоря уже о достижении трансцендентальных состояний, которые и по сей день находятся за рамками знаний психологической науки).

Вернувшись в Южную Азию уже как доктор наук, я занялся изучением текстов Абхидхармы, где подробно объясняется динамика нашей внутренней жизни с присущими ей подъемами и спадами. В этой древней философско-психологической традиции выделяется примерно пятьдесят «ментальных факторов» — элементов состояний ума — и детально описывается подгруппа из примерно десяти факторов, которые либо способствуют, либо препятствуют нашему благополучию.

Ключевая динамика: когда в нашем разуме доминируют здоровые (или «благие») состояния, нездоровые исчезают. Если говорить современным языком, то уравновешенность противостоит возбуждению; непривязанность побеждает жадность; апатия и равнодушие исчезают в присутствии жизнерадостности и гибкости ума.

Далай-лама призывает объединить эти древние источники с современными научными данными, чтобы создать более детальную карту нашего разума. Эта карта, предполагает он, может включить в себя и атлас эмоций, разработанный Полом Экманом.

В то же время Далай-лама не только считает, что современная психология может получить пользу от включения этих древних знаний, но и активно занимается тем, чтобы включить современную науку в традиционную программу образования тибетских монахов. По инициативе Далай-ламы в этой освященной веками учебной программе появилось самое радикальное нововведение за последние несколько сотен лет: в сотрудничестве с Университетом Эмори, где он является почетным профессором, были разработаны и переведены на тибетский язык специальные учебники по основам наук, которые отныне включены в учебный план для обязательного изучения монахами.

Наука, древняя и современная, в правильном сочетании способна дать нам более глубокое понимание реальности.

Наука: диалог и практика

В один из моментов совместной работы над этой книгой Далай-лама показал мне маленькую статуэтку Будды, завернутую в золотистый шарф, и сказал, что верующие люди, безусловно, рассматривают Будду как высшее существо, достигшее просветления и совершенства. Но, добавил он, Будду можно рассматривать по-разному, например, как борца с кастовой системой.

Кроме того, Будда сказал своим последователям, что они не должны принимать его учение из слепой веры или преданности, но приходить к нему через познание и эмпирический опыт, которые являются гораздо более мощными силами, чем воображение или верование. «Это абсолютно научный образ мышления, — говорит Далай-лама, — так что Будду можно считать древним индийским ученым».

«Кто-то может считать Будду высшим просветленным существом, — делает вывод он. — Но точно так же Будду можно рассматривать как философа, духовного учителя, социального теоретика или ученого».

Первое время Далай-лама чувствовал себя некомфортно из-за того, что журналисты называли его взаимодействия с учеными «диалогом между буддизмом и современной наукой». Принимая во внимание тысячелетний опыт буддизма в исследовании и систематическом анализе человеческого разума, он рассматривал его как «внутреннюю науку» и считал, что название «диалог между внутренней наукой и современной наукой» позволяет надлежащим образом отразить значимость этого способа познания.

Этот вопрос был в значительной степени разрешен после того, как Франциско Варела организовал недельную серию встреч между Далай-ламой и группами ученых; со временем все участники этих диалогов прониклись глубоким уважением друг к другу. Эти диалоги стали первым из основных направлений деятельности Института разума и жизни, впоследствии основанного Варелой и бизнесменом Адамом Энглом совместно с Далай-ламой.

Серия встреч с учеными под названием «Ум и жизнь» продолжается и по сей день; на момент написания этой книги Далай-лама находится в Киото, Япония, на 28-м таком мероприятии, на этот раз посвященном новым открытиям в исследованиях головного мозга созерцателей. Удивительно, но семена, давшие рождение этой активной серии диалогов, были посеяны во время почти случайного знакомства Далай-ламы и Франциско Варелы.

Выдающийся ученый, специалист по когнитивной нейробиологии, чилиец по происхождению, Франциско Варела преподавал в Политехнической школе и Парижском университете и возглавлял исследовательскую группу в Национальном центре научных исследований. Варела познакомился с Далай-ламой в 1983 году на конференции в Альпбахе (Австрия), когда во время обеда они случайно оказались рядом за одним столом.

В своем разговоре они затронули широкий спектр вопросов — от философии до когнитивной нейробиологии. По окончании обеда Далай-лама неожиданно спросил у Варелы, не может ли он приехать в Дхарамсалу и «научить его науке».

Варела был одновременно поражен и польщен — и немедленно сказал «да». Но по возвращении в Париж он хорошо поразмыслил над своим обязательством и понял, что не сможет выполнить его в одиночку.

Так Варела начал приглашать других ученых поехать с ним в Дхарамсалу, чтобы провести первую встречу с Далай-ламой и обсудить с ним проблемы когнитивных наук и буддийскую точку зрения на разум. Эти встречи получили название «Ум и жизнь», и с тех пор их темы широко варьировались — от квантовой физики и космологии до деструктивных эмоций.

Далай-лама испытывал особую привязанность к Вареле, который умер в 2001 году. У Варелы был философский склад ума — гносеология, или наука о познании, всегда была его страстью. За несколько лет до смерти Варела собирался написать книгу об этих диалогах между учеными и Далай-ламой, но размышляя не об их содержании, а о «значении того знаменательного факта, что две культуры, два мировоззрения наконец-то начали говорить друг с другом».

Его жена Эми Коэн, которая в настоящее время возглавляет Институт разума и жизни в Европе, говорит, что с самой первой встречи между Франциско и Далай-ламой установилась «близкая интеллектуальная и душевная связь, которая с годами только развивалась и крепла… это была настоящая дружба, наполненная любовью и взаимным уважением».

Эти встречи, добавляет она, всегда доставляли ее мужу «огромное удовольствие»; он любил находиться в их уникальной атмо­сфере, где «наука, философия и человеческая теплота сливались в едином танце».

Встречи с Далай-ламой позволили Вареле исследовать и прийти к пониманию того, в чем буддийская философия, гносеология и этика созвучны с его научной мыслью и что нового они могут в нее привнести.

Одним из результатов этого понимания стало то, что Варела возглавил новое движение в когнитивной нейронауке под названием нейрофеноменология, последователи которого считают, что при исследовании сознания необходимо принимать во внимание субъективный опыт — данные «от первого лица». Эти данные «от первого лица» могут быть использованы для лучшего понимания данных «от третьего лица», полученных посредством измерений активности головного мозга (которые, как правило, являются единственными данными, используемыми в нейробиологии).

Такой подход, считал Варела, будет действовать как противовес существующей в этой научной области тенденции редуцировать все богатство опыта всего лишь до поддающейся измерению нейрохимической активности нашего мозга. Эта исследовательская стратегия на основе комбинации двух углов наблюдения — от первого и третьего лица — оказалась неоценимой при изучении медитативных практик.

Далай-лама высоко оценивает этот подход, считая, что он может приблизить нас к пониманию истинных высот человеческой доброты, а также того как различные виды ментальной тренировки отражаются на формировании нашего ума. И он с энтузиазмом поддерживает следующий шаг, который состоит в том, чтобы вывести все эмпирически подтвержденные методы за пределы научно-исследовательских лабораторий и распространить знания о них среди всего населения Земли.

Именно перевод знаний из области фундаментальных научных исследований в область практического применения — это то, что позволяет науке улучшать нашу жизнь. Например, клинические испытания нового метода лечения или лекарства представляют собой как раз такие «трансляционные исследования», направленные на то, чтобы перевести многообещающие открытия, сделанные в биологических лабораториях, в ту форму, в которой они могут быть полезны людям.

Идея перевода результатов фундаментальных исследований в полезные для людей формы применима к любым открытиям. Например, на встрече из серии «Ум и жизнь» на тему нейропластичности Майкл Мини, нейробиолог из Университета Макгилла в Монреале, рассказал Далай-ламе о результатах своих исследований на крысах, которые показали, что вылизывание матерью своих детенышей оказывает глубокое воздействие на их организмы, вплоть до включения и выключения определенных генов. Вылизывание не только запускает выработку успокаивающих химических веществ в головном мозге, но и влияет на экспрессию генов детенышей таким образом, что во взрослом возрасте они развивают гораздо бóльшую стрессоустойчивость и предрасположенность к спокойному поведению.

Далай-лама заметил, что это перекликается с результатами предыдущих исследований, показавших, что тесный психологический и физический контакт с родителями способствует правильному развитию детей.

Но Мини пошел еще дальше и связал свои открытия с повышенной уязвимостью к стрессам детей, живущих в условиях нищеты и зачастую страдающих от жестокого обращения или игнорирования со стороны родителей.

Развивающийся мозг таких детей, отмечает Мини, подвергается негативному воздействию окружающей среды точно так же, как это происходит у животных. Отсюда следует вывод, что такие дети нуждаются во вмешательстве, цель которого — помочь им противодействовать этим негативным последствиям.

Далай-лама высказал особую похвалу реализуемой в Латинской Америке программе по улучшению условий жизни детей в детских домах. Теперь детей селят небольшими группами вместе с одним воспитателем (а не в огромных, похожих на казармы помещениях), чтобы создать некое подобие семьи, где дети получают тесный физический, зрительный и психологический контакт с заботящимся о них взрослым человеком. Такие простые меры, замечает Далай-лама, могут оказать благотворное влияние на всю их дальнейшую жизнь.

Пытливый ум

Когда Кайли Хэмлин, психолог из Университета Британской Колумбии, показала Далай-ламе видеозапись с трехмесячным младенцем, предпочитающим «добрый» треугольник «плохому» квадрату, она сказала: «Даже в таком юном возрасте дети выбирают добро и знают, что сострадать и помогать другим — это хорошо».

Можно было предположить, что эта информация обрадует Далай-ламу. Однако он не стал принимать ее как данность. Вместо этого он спросил: «Вы показали только одного ребенка. С точки зрения статистики каковы средние результаты?»

Хэмлин заверила его, что этот эксперимент проводился с участием сотен детей, принадлежащих к разным культурам, и результаты везде были одинаковы.

Далай-лама кивнул в знак одобрения, но продолжил: «Принимался ли во внимание экономический фактор?»

Хэмлин подтвердила, что экспериментом были охвачены дети как из обеспеченных, так и из бедных семей.

Такие вопросы по поводу состоятельности результатов показывают склонность Далай-ламы к научному мышлению, которая проявляется во всем. Возможно, эта пытливость ума обусловлена тем, что в юности он обучался логике и искусству риторики.

На встречах с Далай-ламой ученые часто бывают поражены проницательными вопросами, которые он задает после представления ими результатов своих исследований. Иногда он указывает им, какие еще исследования должны быть проведены в той или иной области.

Что касается полезности научных встреч для самого Далай-ламы, то однажды он сказал, что на этих встречах он собирает «боеприпасы» — научно доказанные факты, которыми он может поддержать свои идеи в публичных выступлениях и общении с прессой.

Всего через несколько дней после своего общения с Кайли Хэмлин Далай-лама рассказал журналисту из The Wall Street Journal об этом исследовании и заметил: «Даже трехмесячные дети понимают, что помогать — это хорошо, а причинять вред — плохо». Он предположил, что такое предпочтение в пользу положительного поведения свидетельствует о том, что семена сострадания заложены в нас от рождения.

Но когда один из журналистов однажды поинтересовался, не хотел бы он посвятить свою жизнь занятиям гносеологией, если бы не стал Далай-ламой, Далай-лама напомнил, что он происходит из очень простой и бедной семьи, и сказал: «Если бы я не стал Далай-ламой, сейчас я был бы простым крестьянином!»

Он испытывает глубокое уважение к тем знаниям, которые дает ему наука. На одной научной конференции он заметил: «Мне почти восемьдесят лет, но я сижу рядом с вами как студент». И со смехом добавил: «Благодаря этому я тоже чувствую себя молодым!»

Даже когда Далай-лама узнал о присуждении ему Нобелевской премии, он отказался отменить запланированную встречу с группой выдающихся нейроученых. Это была вторая встреча из серии «Ум и жизнь», посвященная сознанию и головному мозгу, и среди этой группы ученых был Льюис Джадд, в то время директор Национального института психического здоровья.

Как впоследствии сказал мне доктор Джадд (я написал об этом в The New York Times), он был заинтригован тем, что видение Далай-ламы в отношении психического здоровья включает такие качества, как мудрость и сострадание, — которые находятся за рамками психотерапевтического взгляда на человеческую природу.

«Наша модель психического здоровья, по сути, определяется как отсутствие психических заболеваний и подобных нездоровых состояний», — замечает доктор Джадд, добавляя, что «тибетская карта разума имеет более позитивную направленность и заслуживает самого пристального изучения».

Тибетские практики «осознанных сновидений», когда видящий сон человек знает, что «это сон» и может менять его по своему желанию, привлекли внимание исследователя Аллана Хобсона, в то время директора Лаборатории нейрофизиологии в Гарвардской медицинской школе. Он сказал мне: «В наших исследованиях сновидений мы могли бы извлечь огромную пользу из их эмпирического опыта, насчитывающего сотни лет».

А Антонио Дамасио, нейробиолог из Южнокалифорнийского университета, заметил: «Некоторые тибетские медитативные техники могут повышать способность людей контролировать свои телесные ощущения. Обучение этому пациентов может найти полезное применение в клинической практике».

Исследователь Джон Кабат-Зинн занимается именно этим — учит пациентов осознанно контролировать свои телесные ощущения. Тогда, в 1989 году, это был новаторский подход, но сегодня концепция осознанности распространяется повсеместно, от медицинских клиник до офисов и учебных заведений.

Осознанность, которая на протяжении тысяч лет была важным компонентом азиатских медитативных практик, в настоящее время эмпирически тестируется в сотнях исследований за пределами ее традиционной сферы. Исследования показали, что такой способ мониторинга своего сознания без вынесения суждений и активного реагирования помогает при многих психологических проблемах — например, облегчает тяжелые расстройства пищевого поведения, состояния глубокой тревоги и депрессии и улучшает способность к концентрации у людей с дефицитом внимания.

Студенты, готовящиеся стать врачами и медсестрами, учатся использовать осознанность как способ защиты от эмоционального стресса, связанного со спецификой медицинской профессии. Обучение азам осознанности детей дошкольного возраста улучшает их контроль за импульсивным поведением и повышает готовность к обучению. Трудно перечислить все возможные сферы применения этой ментальной способности и ее пользу.

Такое практическое применение научных знаний искренне радует Далай-ламу. На протяжении всех этих лет я много раз слышал, как Далай-лама спрашивает у ученых на той или иной конференции: «Это не пустые разговоры? Вы собираетесь применить эти знания на практике — предпринять конкретные действия?»

Спасительная сила сострадания

Вам нужно успокоиться? Давайте попробуем. Сделайте глубокий вдох, наполнив легкие воздухом; подождите две-три секунды, после чего медленно выпустите воздух из легких. Сделайте пять–десять таких глубоких вдохов. Чтобы полностью сосредоточить внимание на своем дыхании, вы можете мысленно произносить «вдоооох… выыыыдох». Или можете представить себе, как на выдохе напряжение уходит из вашего тела.

Это упражнение с глубоким дыханием можно выполнять утром или в любое время в течение дня, когда нам необходимо успокоиться и расслабиться. Тхуптен Джинпа использует это упражнение и ряд других адаптированных техник, взятых им из традиционных тибетских источников, в своей программе по развитию сострадания. Многие другие современные исследования также используют методы, уходящие корнями в древние духовные традиции, которые были очищены от религиозной составляющей и адаптированы для более широкого использования.

Тхуптен Джинпа не только является главным переводчиком Далай-ламы на английский язык, но и руководит проектом «Библиотека тибетской классики», в рамках которого осуществляется перевод классических текстов из богатого культурного наследия Тибета. Опираясь на свой богатый опыт, Джинпа разработал программу под названием «Тренинг по развитию сострадания», основанную на комплексе классических тибетских методов, которые он сделал доступными для каждого. По настоянию Далай-ламы эта программа была протестирована в Центре исследований и обучения альтруизму Стэнфордского университета.

Стэнфордские исследователи обнаружили, что «Тренинг по развитию сострадания» помогает снизить у людей уровень тревожности и повысить ощущение счастья. Даже у людей с острой социофобией обучение по этой программе позволяло ослабить их тревоги и страхи. Когда программа была протестирована на пациентах, страдающих от долговременных хронических болей, после девяти недель обучения их чувствительность к боли заметно уменьшилась, а чувство благополучия повысилось — их супруги сообщили о том, что они стали менее склонны к раздражению и гневу.

Тогда как тестируемые методы развития страдания представляют собой адаптированные древние практики, методология их исследования является самой что ни есть современной. Впоследствии к этому направлению исследований присоединились и другие научные центры.

Исследование, проведенное в Университете Северной Каролины, показало, что практики, нацеленные на развитие отношения любящей доброты, не только уменьшали депрессивные симптомы и способствовали позитивному настрою, но и повышали у людей чувство удовлетворенности жизнью и укрепляли их связи с семьей и друзьями.

В Университете Эмори адаптированные техники были использованы среди студентов, страдающих от депрессий. Первоначальные результаты свидетельствуют о том, что развитие сострадательного отношения не только до некоторой степени предотвращало обострение депрессий, но и улучшало реакции организма на стресс.

Кроме того, первые исследования также показали, что развитие сострадания оказывает даже положительный биологический эффект, в частности, снижая уровень воспаления и выработки гормонов стресса. А исследование Ричарда Дэвидсона обнаружило, что использование этих древних техник приводит к благо­приятным изменениям в головном мозге, как в его структуре, так и функциях.

Далай-лама призывает применять в этой области исследований самые строгие научные стандарты. Например, услышав однажды о результатах одного такого эксперимента, он предложил: «Давайте проведем тесты еще раз, через год. А также спросим у членов их семей — у людей, которые играют в их жизни важную роль, — какие изменения они увидели».

В Институте имени Макса Планка в Германии нейробиолог Таня Зингер совместно с Матье Рикаром, французским ученым-биохимиком, ставшим буддийским монахом, протестировала несколько разных методов развития сострадания. Они обнаружили различия между эмпатией (способностью чувствовать то, что чувствует другой человек) и состраданием (желанием облегчить страдания другого человека). Оказалось, что, когда человек испытывает то или другое состояние, у него активизируются разные нейронные сети.

Когда мы просто сопереживаем человеку, видя его страдания, — например, при виде фотографий людей, пострадавших от ожогов или переживающих глубокое горе, — в нашем головном мозге активируется нейронная сеть, отвечающая за чувства физической и душевной боли. Такой эмпатический резонанс может привести к серьезному нарушению нашего собственного эмоционального равновесия — к «эмпатическому дистрессу», как называют это ученые. Например, медсестры часто подвержены такому состоянию хронической тревоги, которое может перерасти в эмоциональное истощение и даже выгорание.

Но это происходит не только с медсестрами. Когда я в последний раз беседовал с Евой Экман, она рассказала, что недавно проводила программу «Развитие эмоционального равновесия» для группы нейрохирургов в своей больнице. «Они хотели узнать, как реагировать на страхи пациентов — как проявлять сопереживание таким образом, чтобы не усугубить их эмоциональное состояние, — сказала мне Ева. — Они сказали, что в операционной чувствуют себя гораздо комфортнее, потому что там им не нужно разговаривать с больными».

Кроме того, хирурги хотели научиться сохранять и свое собственное эмоциональное равновесие — быть открытыми к эмоциям своих пациентов и сопереживать им, но не подпадать под влияние этих эмоций. Очень многие сотрудники медицинских учреждений, добавила Ева, страдают от эмпатичекого дистресса, приводящего к эмоциональному истощению.

Она рассказала, как однажды в больничном лифте услышала, как один врач спросил у другого: «Как жизнь?» На что тот ответил: «Еще девять лет». Эти люди так эмоционально истощены, что считают дни и годы до выхода на пенсию.

Когда Алан Уоллес, один их создателей программы «Развитие эмоционального равновесия», впервые проводил эту программу для школьных учителей, он слышал от одной из участниц точно такие же жалобы на эмоциональное выгорание. Но к концу курса она радикально изменила свое отношение. «Теперь я знаю, что моя работа очень важна и необходима людям, — сказала она ему. — Поэтому теперь я не считаю дни, как раньше, а с нетерпением жду каждый день, когда я снова встречусь с детьми и смогу им чем-то помочь».

Вышеуказанная программа помогает людям развивать такие качества, как любящая доброта, сострадание, спокойствие и эмпатическая радость — способность радоваться счастью других людей. На развитие точно таких же позитивных человеческих качеств направлена и программа, разработанная Матьё Рикаром и протестированная исследовательской группой Тани Зингер.

Группа Зингер обнаружила, что после того, как люди практиковали чувство теплоты и заботы о других, они смогли смотреть на фотографии страдающих людей без защитных реакций, не отводя глаза в сторону, и искренне сопереживая чужой беде. Но при этом в их головном мозге активировался нейронный контур, отвечающий за положительные чувства, что свидетельствовало о том, что они желают этому человеку избавления от страданий и хотят ему помочь. Таким образом, сострадание, как показывают полученные данные, служит эффективной защитой от эмпатического дистресса, активизируя в головном мозге участки, отвечающие за заботу, и повышая устойчивость к эмоциональному выгоранию.

«Некоторые люди ошибочно полагают, что сострадание благотворно только по отношению к тем людям, на которых оно направлено. Но самому человеку, который его испытывает, оно не приносит никакой пользы и даже может делать его слабее», — говорит Далай-лама.

Он рассказал мне о том, что однажды познакомился с одной индийской женщиной, которая раньше работала медсестрой, но так близко к сердцу принимала страдания пациентов, что была совершенно эмоционально истощена и решила уйти из медицины. Исследование Зингер показывает, заметил он, что развитие отношения подлинного сострадания может быть хорошей прививкой от такого выгорания.

Когда у Далай-ламы однажды спросили, почему он хочет, чтобы люди сострадали боли других людей, он ответил, что все мы несем моральную ответственность за то, чтобы помогать другим людям и стремиться облегчить их боль. Если при виде чужих страданий мы будем просто впадать в депрессию и ничего не делать, сказал он, «страдания победят».

Результаты научных исследований сострадания дают Далай-ламе столь необходимые ему «боеприпасы». «Если я буду просто призывать людей к состраданию, — говорит Далай-лама, — они будут думать "Понятно, почему он к этому призывает — ведь он буддист, да к тому же Далай-лама". Но если польза сострадания будет доказана наукой, мои слова будут гораздо более убедительными. Люди будут прислушиваться к ним».

В наши дни, говорит он, наука способна достучаться до гораздо большего числа людей, чем любая религия. Поэтому, путешествуя по земному шару и распространяя свое видение лучшего будущего, Далай-лама старается поддерживать его новейшими научными открытиями.

Его призыв к состраданию обращен ко всем нам, а не только к последователям буддизма. Но вот что именно Далай-лама подразумевает под «состраданием» — а также то, как, по его мнению, сострадание должно выражаться в действии — немало меня удивило.