Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Весенний конкурс талантов в средней школе Хоуп оказался куда более увлекательным, чем я ожидала. Смотреть из зрительного зала, как неловкие подростки танцуют, поют и разыгрывают сценки, куда веселее, чем самой быть робким ребенком, стесняющимся выйти на сцену. Первокласснице Джаде понравилось больше всех, она искренне восхищалась старшими детьми.
Всю дорогу домой она болтала и напевала отрывки из песен.
— Мама? — раздался испуганный голос Хоуп.
К счастью, дети обращали больше внимания на то, куда я еду, чем я сама, потому что, когда я подъехала к дому, красная хонда рванула прямо на нас. Это, конечно, была машина Адама.
Я дала задний ход, не глядя на дорогу, а затем поехала прочь от дома, набирая номер телефона и одновременно поворачивая за угол через соседский двор, чтобы двинуться в сторону города. Если бы я успела подумать, то направилась бы прямо к Иване. Ее дом стоял всего в миле от моего, но в противоположной стороне, и теперь мне уже было непросто развернуться. Дом Софи располагался почти в десяти милях.
— Куда мы едем? — спросила Джада. — Я думала, мы едем домой.
Я поняла, что она даже не заметила машину, и это меня обрадовало, как будто так было безопасней для нее.
— Ш-ш-ш, мне надо быстро позвонить по телефону, — сказала я, и это была правда, но я также хотела как можно дольше избегать вопросов. Я посмотрела в зеркало заднего вида и провела рукой по волосам, будто меня беспокоила прическа, а не возможная погоня. Машина Адама приближалась.
— Все еще тут, — сказал Дрю.
— Как в кино всем удается так легко отрываться? — спросила Хоуп. Ее дыхание было быстрым и неглубоким, на грани паники.
Я сделала еще три поворота и выехала на соседнюю улицу. Домашний и мобильный телефоны Иваны переключали меня на голосовую связь. Я не оставила сообщение. Если ты не можешь сказать что-то приятное, лучше вообще не говори.
Софи взяла трубку на третьем гудке.
— Он поджидал нас возле дома, — сказала я в такой же панике, как Хоуп. — Я знаю, ты не хочешь, чтобы я вызывала полицию. Я пообещала, что всегда буду звонить тебе первой. Но мы в машине, и он нас преследует. У тебя есть всего две минуты, чтобы отговорить его, до того как я вызову полицию.
— Я сразу тебе перезвоню, — сказала она, но потом кашлянула и потратила несколько драгоценных секунд, чтобы добавить: — Спасибо, Кара.
Я отключилась.
Я не могла выкинуть из головы образ Адама в больнице, настолько напичканного таблетками, что ему не хватало сил поднять ноги или подобрать челюсть. Возможно, это и была истинная причина, почему Софи позвала меня туда. Чтобы заставить меня жалеть его — и ее, — чтобы я дала им поблажку. Но автомобильная погоня — это было чересчур для кого угодно. Даже для женщины, которая когда-то поклялась в любви и верности.
Мой телефон зазвонил. Это была Софи.
— Все еще тут, — сказала Хоуп в тот же момент, когда я произнесла «Алло».
— Он оставил мобильный телефон дома. Мама взяла трубку, — сказала Софи.
Ивана была дома, но не ответила, когда я позвонила. Значит, увидела мой номер и решила не брать трубку. Я и сама не особо хотела с ней общаться, но это был экстренный случай. Она должна понимать, что я бы не позвонила ради пустой болтовни. Я никогда этого не делала.
— Мне придется вызвать полицию. Я не могу позволить ему подвергать детей опасности, Софи. Это несправедливо, — как только эти слова вылетели изо рта, я пожалела о них. Как будто жизнь когда-то была справедливой. С Софи она тоже обошлась жестоко. Ей предстояли долгие годы, полные звонков вроде моего.
Джада плакала. Хоуп сидела вполоборота, чтобы иметь лучший обзор в заднем стекле. Дрю практически развернулся на пассажирском кресле.
— Все повернитесь обратно и следите, чтобы ремни были пристегнуты. Я со всем разберусь.
— Кара, подожди! Давай найдем другой выход. Ему нельзя снова в больницу!
Я резко обогнула очередной угол, к счастью, заметив главную дорогу. Квартал начал вызывать у меня ощущение клаустрофобии, и я не знала его достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, что не попаду в тупик.
Чем ближе мы подъезжали к городу, тем увереннее я себя чувствовала. В толпе безопаснее, думала я. Но на первом красном сигнале светофора я едва не протаранила стоящие передо мной машины, как бульдозер. Только одна машина отделяла нас от него. Если бы он выпрыгнул из машины и подбежал к нам, мы оказались бы в ловушке. Двери были закрыты, но окна легко открыть. У меня под сиденьем лежал ломик, которым можно это сделать. У Адама тоже был такой. И ломик еще казался самым безобидным вариантом. Пуля пройдет сквозь стекло, как сквозь масло.
Загорелся зеленый свет, и я увидела пожарную станцию в конце квартала. Большой американский флаг висел на здании. «Свобода, — провозглашал флаг. — Безопасность». Так что я припарковалась и начала открывать дверь машины, собираясь выбежать из нее. Но я вспомнила, как однажды мы приехали на станцию, чтобы сделать пожертвование для фонда благотворительности, и обнаружили, что двери станции крепко запираются. Если бы я побежала стучать в дверь, а Адам заехал бы и вышел из машины, дети остались бы одни.
Я представила, что врезаюсь в большие двери гаража. И засмеялась. Точнее, издала одинокое «Ха!». Как я только могла быть такой глупой.
— У пожарных даже нет пистолетов! — воскликнула я.
Дети тоже засмеялись, хотя это было не смешно.
«Чем, черт возьми, — подумала я, — как нам могут помочь пожарные?» Понятия не имею, почему это показалось мне хорошей идеей. Адам запарковался позади нас. Я обогнула знак парковки для инвалидов и проехала по газону, чтобы снова вывернуть на дорогу. Я направлялась к полицейскому участку и подумала, будет ли от этого больше пользы, чем торчать на маленькой парковке пожарной станции.
Единственное, что мне было совершенно ясно, это то, что я ничего не соображала. Я не очень понимала, как добраться до полицейского участка. Я была не уверена, что могу вернуться домой. А Хамот никак не относился к числу шумных мегаполисов. Вся местная полиция, наверное, насчитывала около двадцать пяти машин, и то я, скорее всего, преувеличиваю.
Я продолжила ехать, и тот факт, что я заблудилась, наверное, нас и спас. Точнее, нас спасло нечто загадочное, но, когда я делала разворот на незнакомой улице, боясь уехать слишком далеко от города и полицейской или пожарной станции, Хоуп сказала:
— Похоже, ты от него оторвалась. Я уже давно его не вижу.
— Я тоже, — сказал Дрю. — Как раз хотел сказать то же самое. Ты оторвалась.
— Что оторвалось? — спросила Джада.
В зеркало заднего вида я увидела, как крутятся шестеренки в ее голове, она явно что-то вспомнила.
— Помните, Адам плохо соображал? — сказала я. — Наверное, у него сегодня был плохой день. Он запутался. Но вы не беспокойтесь. Софи его найдет.
Я испытала желание рвануть в Висконсин, где жили мои папа и бабушка с дедушкой. Дом. Мы чувствовали себя там в безопасности. Дома не случалось ничего плохого. Адам там никогда не бывал.
Мой телефон зазвонил, на экране высветился номер Иваны. Я промолчала. Это мог быть и Адам.
— Кара? Это ты? Ты меня слышишь? — спросила она.
— Да.
— Ты же еще не вызвала полицию, правда?
— Нет еще. Я как раз туда ехала. В полицейский участок, — и пока я это говорила, я подумала, почему же я не позвонила в полицию. Я должна была. Конечно, должна. Я даже сказала, что сделаю это. Я собиралась сделать это после разговора с Софи. Правда. Самое худшее было в том, что я не позвонила не потому, что хотела его спасти, я потому что настолько перепугалась и ухватилась за идею добраться до участка, что потеряла нить мысли и забыла, что надо позвонить. Я запаниковала.
— Он уже дома. Адам тут со мной. Я с ним разговариваю. Все под контролем.
Я кивнула, но начала плакать и не могла остановиться. Не могла говорить. Я снова провалилась. Не справилась и не сделала то, что спасло бы моих детей.
— Ты слушаешь? Не иди в полицию. Он тут и знает, что должен оставаться тут. Он никуда не идет. Я разберусь с ним. Хорошо?
— Хорошо, — сказала я, но не уверена, что не отключила телефон раньше, чем договорила это слово. Я выключила звук и заехала на парковку, даже не глядя, куда мы приехали.
— Пицца! — закричала Джада.
И правда. Мы оказались возле пиццерии. Я передала Хоуп деньги.
— Купи пару пицц. Джада может пойти с тобой.
Я все еще плакала и не была уверена, что смогу остановиться. Я махала рукой в сторону радио, Дрю включил его, и заиграла песня Don’t Worry be Happy, от которой я заплакала еще сильнее. Но это оказалась последняя вспышка. Я нашла в заднем кармане сиденья пачку салфеток, неизвестно сколько лет пролежавших там, и вытерла слезы.
Дрю протянул мне бутылку воды, тоже почтенного возраста, на вкус она была как вода из шланга в детстве. Я улыбнулась.
Пиццу приготовили в рекордный срок. Никто из детей не говорил, что голоден, но их животы бурлили всю дорогу домой.
Я притормозила у дома, собираясь забрать почту.
— Я схожу и заберу ее, — сказал Дрю. — Давай занесем пиццу, пока Джада ее вместе с коробкой не съела. Никогда не слышал, чтобы у кого-то в животе так бурлило.
Джада пнула его сиденье.
— Там есть маленькие упаковки пармезана! — объявила она.
Я улыбнулась ей и увидела, как она облизывает губы. Какая разница, что за хаос разворачивается вокруг? Маленькой упаковки вонючего старого пармезана хватит, чтобы нас утешить. Мы привыкли к таким вещам. Мы покорились судьбе, которая посылала нам все эти испытания.
Мы зашли слишком далеко, чтобы выбраться. Мы сроднились с мыслью, что от опасности можно скрыться только за фальшивыми улыбками.
Войти с помощью соц. сетей: