21. Техас
Кто-нибудь другой мог бы сказать: «Мне очень жаль». Кто-то бы извинился, что не обнародовал сделку с адвокатом и принципы формирования выборки детей. Можно было даже заявить, что авторы неправильно поняли правила The Lancet. Или обвинить СМИ в неразберихе. Без разницы. Людям свойственно сожалеть о любых ошибках, но при этом можно поступать по совести. И тогда бы я переключился на следующее дело.
Но это не про Уэйкфилда. Он ни о чем не сожалел. Наоборот, он возмущался, как воришка, которого поймали за руку. Все еще умалчивая о «вишенке на торте» – об огромных почасовых платежах, которые он получал от Ричарда Барра, – Уэйкфилд утверждал, что «конфликта интересов не было», что 55 тысяч пошли на «совершенно отдельное исследование», что мои «утверждения» были «крайне дискредитирующими» и что я «объединил» несвязанные факты, чтобы помочь его врагам. «Моей семье и мне публикация этой статьи принесла множество бед», – сетовал он, изображая себя пострадавшим.
К тому времени он поселился в Остине, штат Техас, и был готов начать все сначала. Там не знали, почему был отклонен судебный иск, как и о том, что он отказался провести окончательную проверку своей гипотезы. Именно поэтому вместо того, чтобы встретить его с гневом или подозрением, общественность приветствовала его. Благодаря Дэну Бертону, Ленни Шаферу и другим его чествовали, будто сама статуя Свободы преклонила перед ним колени.
«Требуется большое мужество и порядочность, чтобы противостоять давлению со стороны подавляющего большинства своих коллег-ученых и отказываться врать, когда знаешь правду», – так, например, считала Барбара Фишер, основательница Национального информационного центра по вакцинам (название немного сбивает с толку, не так ли?), расположенного в получасе езды от Вашингтона, округ Колумбия.
Фишер можно назвать «Джеки Флетчер американских активистов». Она приступила к своей миссии в 1982 году после того, как NBC передала перефразированные утверждения Джона Уилсона, невролога с Great Ormond Street. Их осветили в статье под названием «Рулетка с вакцинами», которая основывалась на исследованиях, позже проверенных лордом судьей Стюартом-Смитом. Фишер пришла к выводу, что ее сыну Крису навредили прививкой.
Приезд Уэйкфилда в США у группы Фишер вызвал восторг. К тому же его ждал еще более верный союзник – юрист по имени Элизабет Бирт, которая координировала противников вакцинации («Защитники здоровья детей, пострадавших от отравления ртутью», Национальная ассоциация аутизма, SafeMinds). Уэйкфилд привлек ее внимание своей статьей о двенадцати детях, которую она прочла вскоре после публикации. Предыстория Бирт заключалась в том, что через некоторое время после MMR у ее первого сына Мэтью появились симптомы аутизма. По словам нью-йоркского журналиста Дэвида Кирби, она изучила The Lancet и подумала: «Боже мой, это же про Мэтта!» На следующий день женщина начала войну с педиатром.
Год спустя она встретила Уэйкфилда недалеко от Чикаго, на конференции, организованной группой под названием «Вылечим аутизм сейчас». Ей тогда было 43. Женщина с резкими чертами лица и золотистыми волосами была на четыре недели старше Уэйкфилда. Она жила с пятилетним Мэтью, его младшим братом и сестрой и мужем Морисом в одном из богатых северных пригородов Винди-Сити.
Я видел, как Уэйкфилд выступал на подобных мероприятиях. В те дни он преподносил себя как ученого и клинициста, а молодые матери спешили записать каждое его слово. Но на этот раз он зашел еще дальше и не остановился на псевдомедицинских рассуждениях (лимфоидная гиперплазия… неспецифический колит…). Уэйкфилд пригласил Бирт и Мэтью в свой номер в отеле, где он осмотрел мальчика, ощупал ему живот и сказал: «Думаю, мы могли бы ему помочь».
Три месяца спустя Мэтью был в Хэмпстеде, в Малкольм Уорде, и ждал обследования. «Я отвезла своего сына в Лондон, и в Royal Free мне сказали, что он очень-очень болен. У него был каловый камень размером с дыню и колит», – вспоминает Бирт в онлайн-сообщении.
По словам Кирби (он работал с Бирт над книгой), на следующий вечер после обследования Мэтью, Уэйкфилд присоединился к Элизабет за ужином. Судя по записям, найденным мной в штате Иллинойс, она вернулась домой в Чикаго и всего через три недели учредила фонд «Медицинские вмешательства при аутизме», нацеленный на сбор денег для проектов Уэйкфилда, а также для него лично. Ей удалось собрать сотни тысяч долларов.
Бирт также оформила Уэйкфилду резидентскую визу в США и начала усердно строить планы на будущее. План А заключался в присоединении к предприятию в центральной Флориде: к Международному ресурсному центру развития детей, основанному врачом и отцом мальчика-аутиста по имени Джеймс Джеффри Брэдстрит.
«Британский врач, вынужденный уволиться с работы из-за исследований связи вакцины MMR и аутизма, был назначен руководителем многомиллионной исследовательской программы в Америке», – заявила Лоррейн Фрейзер в The Telegraph.
В качестве «директора по исследованиям» у Брэдстрита Уэйкфилд должен был возглавить «исследовательский центр» – команду молекулярных патоморфологов, иммунологов и биохимиков – и доказать-таки свою гипотезу. Звучало здорово. Новое место под солнцем, где он тщательно защитил свои интересы. «Вся интеллектуальная собственность останется моей и будет находиться под моим контролем», – предупредил он Брэдстрита в записке, которую я тоже нашел.
Как и многие его мечты и замыслы после той далекой ночи в баре Торонто, эти тоже требовали тщательного изучения. Итак, через несколько недель после нашей письменной перепалки я сделал еще несколько запросов. После поиска лондонского патентного бюро Ника Чедвика (имя которого было указано в вирусологических статьях) и результатов исследования Хью Фаденберга в Спартанберге, я просматриваю страницу центра во Флориде.
«Добро пожаловать в то самое место, где Вы и Ваша семья можете найти ответы, надежду и помощь Вашему ребенку. То место, где ежедневно проводятся самые передовые исследования в области нарушений развития».
К тому времени у меня уже было больше ресурсов для репортажей. Я получил контракт на съемку фильма. После интервью с Фаденбергом в Южной Каролине мы с продюсером и командой едем во Флориду, прямиком в международный центр Брэдстрита. Это оказался заурядный врачебный кабинет в торговом центре на окраине сонного городка Мельбурн на восточном побережье штата. Приемная была битком набита шарлатанскими добавками. Там можно было найти дорогие наборы для «улучшения когнитивных способностей», таких как Learner’s Edge®, ChildEssence® и ImmunoKids®, – все они были разработаны Брэдстритом, который после рейда федеральных агентов застрелился. Также продавался секретин, «естественный гормон тела» (обычно свиной), и Sea Buddies© Concentrate!© Focus Formula» для путешественников.
Тем временем на веб-сайте Брэдстрита проводились рекламные акции мероприятий: в некоторых как один из «ведущих специалистов мира» даже рекламировалась Мисс номер Два. Стоимость участия в таких мероприятиях исчислялась сотнями долларов.
«Будьте одними из первых, кто услышит о новой комплексной программе лечения от докторов Брэдстрита, Карцинела и Уэйкфилда».
В мельбурнском офисе я прошу поговорить с последним. Но если он когда-либо и был там, то точно не в тот раз. И хотя смущение не входило в репертуар эмоций, он, похоже, хотел оставить английскую главу позади. Юристы Уэйкфилда пишут мне, что его участие было исключительно «почетным» и он «никогда не получал дохода». Флорида провалилась. Но Бирт не расстраивалась, даже когда ее муж подал на развод. По словам Кирби, он обвинил свою жену в том, что она «питает больше любви и привязанности к Энди Уэйкфилду». По словам источника, который позже прислал мне электронное письмо, женщина «посвятила ему свою жизнь». Видимо, однажды он позвонил ей и сказал, что в спинномозговой жидкости ее сына обнаружен вирус кори. «После этого она начала скатываться в бездну ужасных вещей и действительно темных дел», – сообщает мой источник.
Следующая цель – Техас. Попытка сделать бизнес в Остине, столице штата. Прибегнув к своей знаменитой харизме и новой роли мученика, Уэйкфилд вдохновил других родителей помочь Бирт финансировать клинику и предполагаемый «центр» для «виртуального университета». Сняв подвал в трехэтажном кирпичном офисном здании, он стал исполнительным директором детского центра Thoughtful House. Название было позаимствовано у его последнего благодетеля – женщины по имени Тройлин Болл. Она была богатым агентом по недвижимости, разводила лошадей, как и Бирт, готова была на все ради ответов.
«Мне просто казалось, вот умный доктор, который знает ответы, у него есть своя точка зрения, – сказала Болл много лет спустя на YouTube. – Я не могла решить проблему, но могла собрать группу людей, которые попытались бы».
Что касается Тройлин и ее мужа Чарли Болла (тоже риэлтора), эта проблема коснулась двух их сыновей. Маршалл 17 лет и Колтон, на два года младше, страдали серьезными проблемами развития, которые сначала проявились как судорожные расстройства. Оригинальный Thoughtful House был убежищем Маршалла на земле его родителей. У обоих мальчиков были свои сильные стороны. Но Маршалл был знаменитостью, он трижды фигурировал в ток-шоу Oprah как писатель и духовный наставник. Он никогда не говорил, но, как было заявлено, передавал послания от Бога. Сообщается, что, когда его правый локоть поддерживал его родственник или друг семьи, мальчик транслировал стихи, беспорядочно перемещая буквы по доске.
«Хотя моя индивидуальность, кажется, познала совершенство Знания, я прислушиваюсь к Ответам свыше. Слушаю Хорошие мысли, плывущие как облака над горными вершинами…».
Его мать гордилась коммуникативными способностями сына. «Если бы вы подняли два предмета и спросили, где чашка, он бы наклонился вперед и коснулся ее лбом?» – говорила она.
По словам репортера Dallas Observer Брэда Тайера, Тройлин (она на три года младше Уэйкфилда) была «привлекательной блондинкой с открытой улыбкой, внешностью и осанкой женщины, хорошо знакомой с лошадьми». Она также боролась с неуместным чувством вины. «Многие люди задаются вопросом, что они сделали не так, – говорила она. – Что я сделала не так, из-за чего мой ребенок родился таким?» Или: «Что я сделал не так, чтобы заслужить это? И это очень и очень тяжело, особенно для матери. Думаю, матери хуже всех».
Со временем в Thoughtful House будет дюжина сотрудников – два или три доктора медицины, ведущих занятия, терапевт, диетолог, исследователи и администраторы. Прекрасный продукт материнской активности. Хотя Уэйкфилд не имел лицензии на медицинскую практику, его зарплата, в основном, выплачиваемая Бирт, была почти вдвое выше, чем у обычного семейного врача. Помимо того, он заключал сделки в Лондоне.
Совет директоров принес бизнесу доверие. С первого года работы этого учреждения (2004) в его состав входили исполнительный директор Dell Financial Services, кинопродюсер венесуэльского происхождения, генерал-майор в отставке, бывший бейсболист Высшей лиги и кантри-певец из группы Dixie Chicks. Такие авторитеты внесли бесценный вклад в благое дело. Но одна из «управляющих директоров» была важнее всех для Уэйкфилда. Это была 38-летняя светская львица с Манхэттена, Джейн Джонсон: стройная супермодель с изысканным вкусом, ее семья когда-то контролировала Johnson & Johnson, гиганта фармацевтики и здравоохранения. Счета, которые вела Бирт, показали, что только за первый год личный фонд Джейн выделил миллион долларов на усилия врача без пациентов.
У Джонсон был сын с проблемами развития, личную жизнь которого она яростно охраняла. Практически все, что я знаю о нем, получено из чата Thoughtful House, где она упомянула диету без глютена и казеина, назальный секретин и явно неудачную терапию, включающую не менее восьмидесяти «погружений» в кислород под давлением.
Ее история с Уэйкфилдом началась тремя годами ранее, когда она приехала на конференцию, проводимую организацией под названием «Институт исследований аутизма» в Сан-Диего, Калифорния. Институт был основан в 1967 году 39-летним психологом Бернардом Римландом. Как и у Брэдстрита, у него был сын с аутизмом. Бросив вызов психиатрам, Римланд оставил свой след, похоронив одну из теорий развития аутизма (почти столь же странную, как модель на грызунах), которую иногда называют теорией «матери-холодильника». Она гласит, что классическая совокупность симптомов – нарушения мышления, общения и социального взаимодействия – это следствие «холодного» отчужденного воспитания.
К тому времени, когда Джонсон нашла его, Римланду было 72. Обладая впечатляющей бородой и мудрыми глазами, он руководил сетью из примерно четырехсот врачей (их представляли родителям как группу «Победим аутизм сейчас!»). В качестве условия внесения в список своей группы, он требовал подписать «кредо». Оно включало в себя список бездоказательных предположений, в том числе о том, что вакцины вызывают аутизм.
Честно говоря, его усилия никак не облегчали реальность родителей, как одна мать отразила это в чате Thoughtful House, написав о своей семье:
«Запор, самоповреждение (кусает себя, грызет ногти на руках и ногах, ломает стулья и, в конечном итоге, вырывает себе зуб, и это 5-летний ребенок), плохие сон и питание, постоянные истерики, не может носить обувь из-за пяточных шпор, не может есть йогурт. Что происходит с моим ребенком?
P.S. Парализованный муж (из-за операции по поводу опухоли позвоночника), двое других детей, о которых нужно заботиться, собака, кошка, две лягушки, пара рыбок, счета, дом и т. д. Как вы все с этим справляетесь?»
Какая мать или отец не разделяли бы нетерпение Римланда? Если и не быстрый прогресс, то хоть что-то. Поскольку аутизм столь же необъясним для медицины, как черные дыры для гравитационной физики, казалось, что сработать может все что угодно. Согласно результатам опроса родителей, витамин А «лечил» в 41 % случаев, бета-блокаторы помогали трансфер-фактор – 39 %, отказ от шоколада – 49 % пациентам. Этот список продолжался, столбец за столбцом.
Римланд узнал об Уэйкфилде в ноябре 1996 года, более чем за год до статьи о двенадцати детях. Уже 29 числа того же месяца (когда только пять из дюжины детей были обследованы) факс Римланда в Сан-Диего выплюнул информационный бюллетень на 36 страницах. Это было послание от Ричарда Барра и Кирстен Лимб, которые объявили: «Мы также работаем с доктором Эндрю Уэйкфилдом».
В следующем выпуске информационного бюллетеня института Autism Research Review International Римланд возвестил о «тревожных» новостях:
«Связь вакцинации и аутизма доказана в Великобритании?»
Все еще в поисках ответов Римланд не оглядывался в прошлое. К тому времени, когда Thoughtful House стал покупать мебель, он опубликовал список доказательств того, что вакцина MMR вызывает аутизм. Документ состоял из одной обзорной статьи, трех отчетов сумасшедшего профессора Хью Фаденберга и статьи Уэйкфилда.
Джонсон, которая каждый год приезжала на конференции Римленда, проект в Остине очень понравился. Но некоторые родители в интернете или в письмах выражали обеспокоенность по поводу приоритетов центра. Я слышал о случаях, когда детей обследовали (в соседней больнице), даже если их матери заявляли об отсутствии симптомов со стороны кишечника. Другие жаловались на то, что их заставляли согласиться на процедуру. Одна женщина сказала мне, что хотела записать своего сына в «программу обучения верховой езде», которую рекламировал Thoughtful House, но ей сообщили, что она была в «пакете» с колоноскопией. «Первое, что меня поразило, помимо расходов, это то, что они сказали, что моему сыну может понадобиться колоноскопия, – написала другая мать. – Они потребовали, чтобы мы использовали их оборудование, а большинство страховок этого не покрывают… у моего сына никогда не было проблем с кишечником».
К этому времени Уэйкфилд знал, что я снова пошел по его следу: как минимум, потому, что я написал об этом. Мой телевизионный контракт был заключен с Channel 4, национальной британской компанией с юридическими полномочиями. К настоящему времени у меня были патенты, документы, бизнес-схемы и целая коробка средств Брэдстрита. У меня были Чедвик, Фаденберг и агония матерей, которые винили себя в том, что позволили своему сыну пройти вакцинацию MMR. У меня были жалобы на ужасы с участием детей в Малкольм Уорд. Все, что мне было нужно, это сам человек.
Я пролистал его график. Техас подходил лучше всего. Но оказалось, что там ничего не планировалось. Следующее его мероприятие было в конференц-центре Индианы в Индианаполисе, где в пятницу, 22 октября 2004 года, он должен был выступить на конференции, организованной Американским обществом аутизма. Итак, когда он спустился с трибуны, чтобы пообщаться с матерями, я подошел, чтобы опросить его для нашего прайм-тайма в 21:00.
Кто-нибудь другой мог бы просто сказать: «Уходите». Но явно не Эндрю Уэйкфилд. Он шагнул в сторону, ударил нашу камеру, хлопнул рукой по объективу и начал уходить от меня. Погоня продолжалась… и продолжалась… и продолжалась. Конференц-центр был огромен. Одетый в кремовый пиджак, с черным рюкзаком за спиной, он зашагал в сопровождении крупного мужчины мимо матерей, мимо Римланда и дальше, в безопасное место за запирающейся стеклянной дверью. Только там я остановился.
– У родителей есть к Вам очень серьезные вопросы, – кричал я, пока мы мчались по коридорам с оператором. – Если Вы уверены в своей работе, сэр, в качестве исследования и в том, что ваши коммерческие амбиции выдержат проверку общественности, может, настоите на своем и ответите на эти вопросы?
