Человек культурный

Молодая женщина стоит на коленях возле маленькой хижины. Вокруг высокая трава, лишь к входу ведет узкая каменистая тропинка. Женщина чувствует боль в колене, но старается не подавать вида.

В ее руках маленькая статуэтка, изображающая богиню с пышными формами, – куда более округлыми, чем ее худощавое тело. Статуэтка вырезана из бивня мамонта, тщательно отполирована кремниевым скребком. Перед женщиной в миске из морского гребешка немного красноватой охры. Женщина уже нанесла узоры на свое тело – две линии, образующие кольцо вокруг живота, и звезды вокруг сосков. Теперь она так же разукрашивает статуэтку, старательно работая тростинкой вместо кисточки. К восходу солнца она успеет все закончить.

Это будет ее первая ночь без людей, в полном одиночестве. Женщина лежит в темноте пещеры и пытается уснуть, но из леса постоянно доносятся какие-то звуки: то шелест, то клекот, то какой-то стрекот в кустах. Она делает все, как сказал шаман, но боится. Они с мужем прожили вот уже два года – а детей как не было, так и нет. Мать посоветовала поговорить с шаманом, и он рассказал женщине о пещере в лесу. Объяснил, как нужно разрисовать себя и статуэтку и что значит этот узор в мире духов. Потом велел дождаться полнолуния и провести всю ночь в лесу, в этой хижине. Тогда придет дух леса и откроет чрево женщины, чтобы она смогла стать матерью. Надо только слушаться его во всем. И молчать.

Перед рассветом женщину клонит в сон, но потом она вдруг просыпается и видит странную фигуру в проеме входа. На фоне серебряного от лунного света неба стоит как будто человек, но с рогами, как у оленя, и крепким, как у медведя, торсом. Женщина подавляет крик ужаса. Она понимает, что перед ней дух леса.

Образ «Духа леса» был подсказан мне этим рисунком из пещеры Труа-Фрер, Франция, сделанным около 13 тысяч лет назад

Он склоняется над ней. Ласкает густым, пушистым мехом. Его лицо тоже покрыто шерстью, а глаза – две черные дырки. Женщина дрожит от страха и ждет. Дух проникает в ее тело. По крайней мере этой своей частью он ничем не отличается от обыкновенного мужчины.

Сделав свое дело, дух исчезает так же бесшумно, как и появился. Женщина спрашивает себя, что это было, и надеется, что ее чрево действительно открылось.

И все получилось. В следующее полнолуние у женщины не было месячных, а спустя девять месяцев у них с мужем родился ребенок, который вырос в здорового и сильного парня. Родичи старались не замечать, как он похож на шамана.

* * *

Шимпанзе – в высшей степени практичные существа. Их мало волнует все то, чем занимается человеческая культура. Нехитрые инструменты и приспособления, изготовленные руками шимпанзе, имеют чисто функциональную конструкцию, без какого-либо намека на эстетику. В головах шимпанзе как будто не укладывается, как можно делать что-то только потому, что это красиво или что-то символизирует.

Живя рядом с человеком, шимпанзе могут научиться рисовать. Известно, что по крайней мере один художник-шимпанзе анонимно продал несколько своих картин на аукционе – за деньги, которым позавидовали бы многие человеческие живописцы. Неизвестно правда, какая часть художественного таланта шимпанзе заключалась в нем самом и его картинах, а какая – в глазах смотрящего.

В начале эволюционной истории человечества у нас все выглядело так же, как и у прочих обезьян. Самые древние из найденных каменных орудий – исключительно функциональные приспособления. Цель мастера заключалась в том, чтобы заострить край каменного скола. Все остальное его не интересовало.

Ни австралопитеки, ни «хабилины» совсем не заботились о том, чтобы оставить о себе впечатление людей более «утонченной» культуры, нежели описано выше. В отличие от нас, при каждом удобном случае охотно демонстрирующих свое культурное превосходство.

Культура и язык

Где-то между «хабилинами» и нами, на эволюционном отрезке в два миллиона лет, возникла символическая и эстетическая культура. В том же промежутке возник и язык. Существует ли связь между этими событиями? Что общего у культуры с языком?

Культура и искусство кое-что говорят о ментальных возможностях художников, но также об их способностях и – что не менее важно – стремлении к коммуникации. Потому что культура в большинстве своих проявлений – это вопрос коммуникации.

Но коммуникация – это то, чем занимается большинство животных. Новое в культуре – не коммуникация как таковая, а скорее ее способы создавать значения как для автора сообщения, так и для получателя.

Культура базируется на системе смыслообразующих символов. Любые проявления культуры получают свое значение только внутри этих систем.

Некоторые культурные феномены, к примеру произведения фигуративного изобразительного искусства, более или менее прозрачны для интерпретации и имеют в качестве основного значения то, что, собственно, представляют. Это значение способен истолковать любой, в том числе и находящийся вне символической системы. Нам, современным людям, до известной степени понятны наскальные изображения и статуэтки исчезнувших культур. Но и в фигуративном искусстве, как правило, есть дополнительные смысловые измерения, которые невозможно вычитать из того, что представляют его произведения.

Язык, как и культура, – система смыслообразующих символов.

Каждое слово – символ того, что оно значит, и в языке тоже существуют различные уровни и измерения значений. Слова, указывающие на нечто конкретное и осязаемое, чем-то похожи на предметы фигуративного искусства. Именно их дети обычно усваивают в первую очередь. Но и эти слова нередко несут коннотации (дополнительную семантику и стилистику), выходящие за рамки основного значения, – они могут быть использованы метафорически или в каком-то расширенном (то есть переносном) значении. «Женщина», «дама», «кумушка», «тетенька» – основное значение этих слов почти одно и то же, и все они могут применяться для обозначения одного и того же человека. Но коннотации, символика и дополнительные смыслы существенно различаются.

Значительная часть слов вообще не имеет основного значения и не может быть объяснена указанием на конкретный объект реальности. К примеру, существуют абстрактные термины для абстрактных понятий. И небольшая группа слов (довольно часто употребляемых), которая выполняет в языке чисто грамматические функции, объединяет предложения в более крупные синтаксические целостности, поясняет отношения между объектами высказывания и не имеет никакого значения вне системы грамматики. Объяснить их значения можно лишь при помощи других слов, потому что вне сети языковых символов они бессмысленны.

Поэтому ментальная способность оперировать символами и системами символов является одной из предпосылок возникновения языка. И археологические данные, свидетельствующие о работе с символами, – верное указание на мозг, готовый к использованию языка. Связывать напрямую символ с его значением могут и обезьяны, но создание сети значимых символов – уникальная способность человеческого мозга.

Эта способность используется как в искусстве, так и в языке, поэтому наличие искусства может указывать и на существование языка. Искусство имеет перед языком то преимущество, что его проявления не остаются невидимыми для археологов. Поэтому посвятим пару страниц нашей книги доисторическому искусству и посмотрим, поможет ли это пролить свет на доисторические языки.