Часть третья

О происхождении языка

Кто заговорил первым

Большая стая бабуинов – больше трехсот голов – передвигается по степи в Западном Мали. Их тела отбрасывают длинные тени в свете заходящего солнца. Берега небольшой речки Алалиан поросли лесом, в котором обезьяны обычно проводят ночь. Добравшись до реки, усталые животные первым делом утоляют жажду. Пока стая пьет, крупные самцы караулят: в окрестностях Алалиана много леопардов.

Напившись, стадо отдыхает в тени деревьев. Два молодых самца бегают друг за другом, издавая похожие на лай крики. Третий отзывается: «Э-э-э-ху-у-у-у! Э-э-э-ху-у-у-у!» В кустах большой самец и самка занимаются сексом. «О-о-о-о-о!» – вопит самка. «У-у-у-у-у!» – отзывается другая, случайно проходящая мимо.

* * *

Я записал крики красных бабуинов буквами обычного шведского алфавита, потому что они поразительно похожи на гласные, которые издают люди. Обычно этот вид обезьян использует пять-шесть гласных, то есть гораздо меньше, чем их есть, к примеру, в шведском языке. С другой стороны, некоторые человеческие языки вполне обходятся всего тремя гласными. Тем не менее неспособность обезьян воспроизводить звуки человеческих языков до сих пор является темой жарких научных дебатов.

Лично я рассматриваю две различные причины, по которым эта идея прочно утверждалась в науке. Первая – многочисленные неудачи в попытках научить обезьян подражать человеческим звукам. Даже в тех случаях, когда обезьяны понимали, чего от них хотят, и делали все от них зависящее, чтобы угодить человеку, результаты их усилий выглядели жалко. Особенно плохо получались согласные, которые скорее отсутствовали в «речи» животных. Это и натолкнуло людей на несколько поспешный вывод о физической неспособности обезьян издавать «человеческие» звуки.

Вторая причина заключается в том, что анатомия звуковоспроизводящих органов у обезьян и людей и в самом деле существенно различается. И мы, и они, как и большинство видов млекопитающих, воспроизводим звуки, выдыхая воздух из легких в гортань и далее верх по горлу в рот. В гортани расположены голосовые связки, колебания которых и являются источником звука. Вибрации передаются воздуху и становятся звуковыми волнами. Проходя через горло и рот, эти волны преобразуются в звуки человеческих языков, на которых мы говорим.

Гортань – это уплотнение в передней части шеи. У мужчин оно более заметно, чем у женщин, и потому иногда называется адамовым яблоком. Голосовые связки – небольшие складки кожи на гортани – располагаются по одной с каждой стороны, омываемой потоками воздуха.

Вокруг гортани есть мышцы, которые могут сжимать или разжимать голосовые связки, а также напрягать или расслаблять их до той или иной степени. Когда голосовые связки напряжены и достаточно долго удерживаются в разомкнутом положении, они начинают вибрировать на выдохе. Обычно мы не осознаем этих процессов, но именно так работают органы речи, когда мы хотим что-то сказать. При этом мы можем без проблем выключать или запускать этот механизм по своему желанию. Говорить шепотом – значит отключить голосовые связки. Попробуйте произнесли звук «а-а-а» сначала с голосом, а потом без. Вы почувствуете разницу, если приложите палец к гортани: когда вы шепчете, она не вибрирует.

Человеческий речевой аппарат

Все это немного напоминает игру на духовых инструментах: кларнете, саксофоне, фаготе и так далее. Там тоже струя воздуха проходит мимо того, что может вибрировать. В таких инструментах есть один или два так называемых язычка – маленькие тонкие пластины из растений определенных видов. Звуки формируются в трубке, представляющей собой основную часть инструмента. Высоту и другие качества звука можно менять, регулируя длину и форму трубки.

По сути, воспроизводя звуки, мы «играем» на духовом инструменте нашего тела. Наша глотка и ротовая полость вместе образуют трубку с изгибом посредине. И мы можем регулировать ее форму и длину, двигая языком и нижней челюстью. Попробуйте сказать «ААА», обращая внимание на то, как движется язык. Этот звук образуется, когда мы прижимаем язык к нижнему нёбу и широко открываем рот, обеспечивая тем самым свободный проход воздуху. Чтобы произнести «ООО», нам нужно отвести язык назад-вверх, а для «ИИИ» – вперед-вверх. Вы можете попробовать и остальные гласные и посмотреть, как будет двигаться язык, а иногда и губы, и челюсти, чтобы поток воздуха сформировался в «ЭЭЭ», «УУУ» и так далее. При игре на кларнете или саксофоне мы манипулируем размером звукопроводящей трубы, открывая или закрывая расположенное на ней отверстие. Наш речевой аппарат функционирует по тому же принципу. Просто открывать или закрывать отверстие на трубке технически гораздо проще, нежели передвигать «язык» внутри саксофона.

Форма трубки – ключ к тому, как будет звучать тот или иной инструмент, то есть к тембру звука. Форма нашего речевого аппарата определяет то, как звучим мы, – тембр нашего голоса. От того, как мы можем менять эту форму, зависит, какие звуки мы будем воспроизводить. И здесь будет кстати упомянуть о различиях в строении звуковоспроизводящего аппарата человека и других млекопитающих. Долгое время считалось, что именно эти различия и определяют «речевые» способности.

Итак, трубка, формирующая звук, состоит, как уже было сказано, из глотки и ротовой полости. У большинства млекопитающих, не в последнюю очередь у обезьян, ротовая полость значительно длиннее горла. Но у людей нос гораздо короче, чем у большинства животных, и потому ротовая полость тоже короче. При этом наша гортань довольно низко расположена в шее, что удлиняет глотку. То есть «глоточная» и «ротовая» части нашего духового инструмента имеют примерно одинаковую длину, и этом важное различие речевых органов животных и наших.

Считается, что именно наши пропорции лучше всего подходят, чтобы воспроизводить звуки речи, и это предположение не безосновательно. Две равные по длине секции трубы, которыми можно управлять по отдельности, представляют собой достаточно универсальный голосовой инструмент. Но, как показал пример с бабуинами в начале этого раздела, длинный нос не помеха, чтобы воспроизводить определенный набор гласных, которого иногда оказывается достаточно и для человеческого языка. Даже если бабуинам затруднительно произнести все восемнадцать шведских гласных, в этом отношении с ними солидарна большая часть человечества. Во многих языках гласных гораздо меньше, и эти звуки ничем не хуже тех, с которыми успешно справляются бабуины.

Лингвисты давно бы поняли это, если бы почаще разговаривали с экспертами по развитию детей. Младенцы рождаются с глоткой, расположенной гораздо выше в гортани, чем у взрослых людей. Это необходимо для безопасности грудного вскармливания. Если бы глотка у младенцев находилась там же, где и у взрослых, дети не могли бы дышать и есть одновременно без того, чтобы молоко не попадало бы не в то горло.

Проходит несколько лет, прежде чем глотка опустится и речевой аппарат ребенка примет «взрослые» пропорции. Но ведь дети начинают говорить гораздо раньше! И они лопочут «да-да-да» или «го-го-го», пользуясь примерно тем же аппаратом, который имеют шимпанзе, и достаточно узнаваемо – это может подтвердить любой родитель – проговаривая звуки.

То есть конструкция речевого аппарата наших древнейших предков не могла стать помехой к воспроизведению звуков в достаточном, пусть даже для простейшего языка, количестве.

И все-таки человеческий речевой аппарат во многом совершеннее обезьяньего. Хотя бабуины и могут воспроизводить звуки в количестве, достаточном для образования языка, анатомия речевых органов накладывает на них некоторые ограничения. За время эволюции речевой аппарат человека лучше приспособился к говорению, но за счет потерь в качестве жевания и глотания. Смещение нашей глотки вниз увеличило риск попадания еды не в то горло. Застрявшая не в том месте еда не самая редкая причина смерти людей. И это наша высокая эволюционная цена за совершенное произношение.

В то же время наш нос укорочен и не выступает перед остальной частью лица, как у большинства млекопитающих. Это укорачивает ротовую полость и тоже обусловлено эволюционно – чтобы улучшать речевой аппарат. С этим фактором, правда, не все так ясно, как с предыдущим. Тем не менее эффект укороченной ротовой полости приводит к тому, что язык крепится в ней очень глубоко, почти на стыке глоточной и ротовой части. Это дает нашему языку больше свободы, чем есть у других приматов, что, в частности, существенно облегчает нам произношение согласных. Именно это преимущество могло сыграть роль движущей силы в процессе эволюционного укорачивания носа. Цена этого преимущества – меньше места для зубов. Наши зубы заметно мельче, нежели у остальных обезьян, при этом зубы мудрости до сих пор сидят достаточно прочно, создавая тем самым для некоторых серьезные проблемы.

Таким образом, перестройка речевого аппарата оказалась для нас дорогостоящей с эволюционной точки зрения. И это свидетельствует как о высокой эволюционной ценности языка, так и о значительной роли естественного отбора в его развитии.

Итак, наш звуковой диапазон несколько шире, нежели у большинства обезьян. Прежде всего это касается звуков, при воспроизведении которых язык перемещается вперед и вверх, – тех самых «ИИИИ»-звуков, с которыми у обезьян обычно возникают непреодолимые трудности. Именно эти гласные в наибольшей степени задействуют все преимущества нашего речевого аппарата и поэтому должны были появиться на поздних стадиях человеческой эволюции. Согласитесь «ди-ди-ди» – не самый обычный младенческий лепет. «Да-да-да» или «го-го-го» встречаются гораздо чаще, а все потому, что звуковоспроизводящий аппарат маленьких детей все еще слишком похож на обезьяний.

Можно назвать еще несколько эволюционных изменений в человеческом теле, очевидно, связанных с речью. Одна из преобразованных в связи с говорением областей – дыхание. Воспроизводя звуки, обезьяны обычно приноравливаются к ритму дыхания. «Ваа-хуу-Ваа-хуу» шимпанзе состоит из двух четко различимых частей, первая из которых приходится на вдох, а вторая – на выдох. Но люди говорят совсем иначе, а именно приспосабливая дыхание к ритму языка, а не наоборот. Для нас привычно произнести множество слов и еще больше звуков, ни разу не вдохнув воздуха. Говорить таким образом требует высокой степени контроля над потоком воздуха из легких, который должен меняться в считаные доли секунды, чтобы соответствовать звуковому шаблону языка.

Поэтому у людей гораздо больше нервных волокон, идущих от мозга к дыхательным мускулам, нежели у обезьян. Эта система обеспечивает высокую точность контроля над дыханием. Не будь ее, мы не могли бы говорить так быстро, как обычно это делаем.

Кроме того, согласные требуют точнейшего контроля над дыханием и движением разных частей речевого аппарата: языка, губ, челюстей и остального. Разница между «б» и «п» в какой-нибудь сотой доле секунды между двумя движениями – размыкающим губы и пускающим в ход голосовые связки. Согласные, требующие точности движений языка, к примеру «р», по-видимому, появились в языке позже. Они нелегко даются даже современным детям, а у обезьян язык во рту располагается несколько иначе, чем у людей.