Естественный отбор

На первый взгляд, здесь все просто. Заяц может бегать достаточно быстро, чтобы не стать обедом лисы. Зубы у зайца устроены так, чтобы он мог грызть морковь, а у лисы – чтобы жевать заячье мясо. Пока никаких сложностей.

Но иногда ситуация бывает более запутанной, и становится понятно, что естественный отбор – гибкая система компромиссов.

Каждое животное, по сути, – результат компромисса между требованиями двух типов. Заяц должен уметь отыскивать морковь, иметь теплый мех на зиму, хорошо бегать и чуять лису, чтобы скрыться от нее, а также уметь хорошо прятаться, чтобы не пришлось бегать. С другой стороны, он должен быть не слишком привередлив к пище и уметь обходиться немногим, а также достаточно быстро расти, чтобы достичь репродуктивного возраста раньше, чем стать добычей хищников.

В идеале заяц должен бегать настолько быстро, чтобы лиса никогда его не поймала, но это умение потребует так много сил, что их может просто-напросто не остаться ни на что другое, и так много калорий, что животное будет голодать. Поэтому разумно ограничить требования к скорости – достаточно быстро, чтобы в большинстве случаев уходить от лисы, но не более того.

Многое в нашей жизни – результат таких компромиссных решений. Показательный пример – конструирование автомобиля. Как покупатель вы, конечно, хотели бы, чтобы ваша машина могла ездить как можно быстрее и перевозить грузы – чем тяжелее, тем лучше. Но при этом расходовала бы минимум бензина, никогда не изнашивалась и стоила не дороже чашки чая. Таких машин не бывает, любой реальный автомобиль – компромисс достоинств и недостатков. Так же, как и любое животное.

Тело человека тоже компромисс во многих отношениях. При этом приоритет одного нашего качества не вызывает никаких сомнений, я имею в виду наш большой мозг.

Объем мозга обезьян в среднем больше, чем у других млекопитающих, но у нас, людей, он в три-четыре раза больше, чем у среднестатистической обезьяны с таким же весом тела. Это все равно как если бы конструктор вмонтировал мотор от «Феррари» в обычный семейный автомобиль. Получается страшно дорогая конструкция. Мозг вообще очень сложно сконструировать и не менее сложно «завести» – почти как мотор «Феррари». Такая дорогущая деталь непременно была бы отсортирована в ходе естественного отбора, если затраты не окупались бы значительными преимуществами.

Очевидно, человечество преуспело в эволюции – выжило и расселилось по всей Земле. Значит, мозг был использован. Но как именно – вот ключевой вопрос человеческой эволюции, и ответ на него вовсе не так очевиден. Аналогия с мотором «Феррари» прекрасно подходит и для взаимоотношений мозга и языка.

Половой отбор

Ранее весеннее утро. Солнце только всходит над болотами Етмланда, а тетерева уже токуют. Около десятка самцов, подбоченясь, стараются впечатлить самок, наблюдающих за ними со стороны. Вот несколько тетеревов грудью пошли друг на друга, и самые слабые скрылись за кустами. Кто из самцов найдет себе пару, а кто уйдет ни с чем? Лишь под конец действа самки подпустят победителей к себе.

* * *

Над площадью Стюреплан в Стокгольме занимается утро. Ночные клубы скоро закроются, последний раунд игры в самом разгаре. Кто из мужчин найдет себе пару, а кто уйдет один?

* * *

В случае с тетеревами, как и с ночными клубами на Стюреплан, вопрос сводится к предпочтениям противоположного пола. И в том и в другом случае все участники игры достигли репродуктивного возраста и надеются реализовать свой шанс стать родителями следующего поколения. С эволюционной точки зрения не оставить потомства и уйти из жизни молодым одинаково плохо. В обоих случаях ваши гены выйдут из игры. Поэтому борьба за привлечение внимания противоположного пола не менее ожесточенная, чем любая другая в естественном отборе, и идет не на жизнь, а на смерть.

Иногда средства обольщения создают впечатление крайне непрактичных с точки зрения выживания – роскошные птичьи хвосты, оленьи рога, многочасовые соловьиные трели или «Порше 911», – но все гораздо тоньше. К примеру, самки некоторых видов банановых мух могут спариваться с несколькими самцами одновременно, а потом выбирать, чьей спермой оплодотворять яйца.

Имеются веские биологические основания тому, что половой отбор осуществляется именно таким образом: конкурируют самцы, а выбирают самки. Это связано с репродуктивными возможностями тех и других. У большинства млекопитающих работа самца по продлению рода продолжается несколько минут и состоит в выбросе некоторого количества спермы. Все остальное делает самка. И это означает, что количество детенышей, которое самка может произвести на свет за все время жизни, ограничено количеством беременностей, которые она может вынести, и количеством пищи, которую она может раздобыть.

Проблемы самцов совершенно противоположны. Оплодотворить много самок нетрудно. Другое дело, что не всегда удается найти желающих. Для самок воспроизводство ограничено прежде всего доступностью пищи. Для самцов – доступностью самок. Поэтому у таких видов животных самцы предлагают себя, а самки выбирают.

Но так принято не у всех. Часто бывает, что самки и самцы кормят и растят детенышей вместе, и тогда создание «семьи» – более или менее симметричный процесс, в котором обе стороны выбирают друг друга. Так происходит, к примеру, у многих птиц. У некоторых относительно немногих видов млекопитающих самцы также заботятся о беременных самках, и там половой отбор выглядит совершенно иначе. У некоторых обезьян, например у шимпанзе и бабуинов, выбор партнера прежде всего политика, а потом уже секс. Цель самцов и самок – упрочить свое положение в стае. Высокий статус автоматически предоставляет практически безграничные возможности для спаривания, почти как на Стюреплан.

У людей выбор партнера специфичный во многих аспектах, прежде всего в силу больших индивидуальных различий. Многие люди моногамны: супруги живут вместе всю жизнь и растят детей. Не редкость и менее моногамные индивиды, и те, кто большую часть жизни проводит на Стюреплане в поисках партнера или партнерши на одну ночь. И не меньшая редкость – как среди мужчин, так и среди женщин – совмещать и того и другое. То есть наличие супруги или супруга и забота о детях не исключают вечного поиска секса на стороне.

Все это делает половой отбор у людей куда более сложным тактически и многовариантным. Насколько важен здесь язык? Тот, у кого хорошо подвешен язык, имеет определенные преимущества на Стюреплане, но могут ли подобные процессы объяснить происхождение языка как такового?

Едва ли. Владеть речью важно, чтобы привлечь внимание противоположного пола, но это не доказывает появление языка вследствие полового отбора. Скорее напротив, язык совершенно не похож на те качества, которые поощряет половой отбор. В большинстве случаев это яркие, бросающиеся в глаза и при этом вопиюще непрактичные признаки, которые проявляются только у одного пола и полностью отсутствуют у другого. Владение языком, безусловно, яркое качество, но при этом чрезвычайно практичное и полезное. Не говоря о том, что языковые способности в одинаковой степени распространяются на представителей обоих полов.

Люди владеют языком вне зависимости от пола. Небольшая статистическая разница в лингвистических способностях говорит скорее в пользу женщин, но она действительно незначительна и очень зависит от того, по какому признаку это сравнивается. В любом случае разброс среди представителей одного пола больше среднестатистической разницы между полами.

«Гендерное равенство» в отношении языковых способностей заставляет относиться немного скептически к гипотезе происхождения языка вследствие полового отбора. Сравнение лингвистических возможностей мужчин и женщин указывает скорее, что и те и другие участвовали в этом процессе на равных условиях.

Какой бы ни была тема первого разговора в истории человечества, она одинаково касалась всех людей, вне зависимости от пола.