Могут ли роботы выучить язык?

Теперь мы ненадолго вернемся к роботам и зомби, о которых говорили в предыдущем подразделе, и вопросу о том, какую часть языка они способны усвоить. Проблема лингвистических возможностей роботов многоуровневая, она всплывает в разных контекстах. У нее есть точки соприкосновения с проблемой лингвистических возможностей животных и тем, что мы, собственно, понимаем под знанием языка.

Ведь если робот способен обучиться понимать и использовать язык, это может кое-что сообщить нам о том, какими качествами должно обладать существо, чтобы овладеть языком, и какие качества для этого совсем не обязательны.

Это, в свою очередь, может просветить нас в отношении того, какие качества должны были быть у наших далеких пращуров на момент возникновения праязыка, для того чтобы этот праязык действительно мог возникнуть.

Если вы решите забронировать билет на поезд по телефону, то, скорее всего, вам придется иметь дело с роботом. Он спросит вас, куда вы собираетесь ехать, после чего попытается обработать ваш ответ так, чтобы вы все-таки получили свой билет. По моим представлениям, все выглядит именно таким образом. Хотя робот не столь безнадежен и как будто и в самом деле понимает кое-что из того, что ему говорят. Так неужели перед нами машина, которой удалось выучить шведский язык?

Множество роботов отвечают вам на разных онлайн-форумах. Многие сайты оснащены роботами, умеющими в той или иной степени поддерживать разговор. Они могут быть одной из функций чата в службе поддержки клиентов или следить за порядком в чате, пресекать нарушения норм приличия. Около десяти лет тому назад песня о боте по имени Анна стала национальным хитом Швеции. Речь в ней шла о том, как молодой человек в чате принял за робота живую девушку Анну. Роботы успешно справляются с простейшими лингвистическими заданиями, но полноценно владеть языком не могут. Или нет, похоже, не язык как таковой представляет для роботов непреодолимую трудность, а скорее понимание контекста ситуации: у них очень ограниченные возможности чтения между строк, а это не слишком хорошо прежде всего для пазл-коммуникации, поэтому язык роботов кажется таким неестественным на слух.

Все это наталкивает нас на два важных вывода. Первый – о ключевой роли пазл-коммуникаций в естественном человеческом языке и второй – о том, как важна была пазл-коммуникация для наших далеких предков именно в связи с развитием праязыка.

Стоит отметить, что успешные языковые роботы вроде «Гугл-переводчика» функционируют примерно так, как представляет функционирование языка коннекционистская парадигма, и осваивают языки при помощи статистических шаблонов. «Вживление» роботам запрограммированного грамматического модуля практиковалось, но не имело особого успеха.

Способны ли роботы создать язык?

Роботов широко использовали и в исследованиях происхождения языка. Здесь мы имеем в виду не тех роботов, которые по мере возможности выучивают нормальный человеческий язык, а тех, которые сами способны создавать что-то вроде праязыка, или языка на начальной стадии.

Происхождение языка трудно изучать напрямую, поскольку у нас нет доступа к языку наших далеких предков и понимания, что они из себя представляли в целом. И вместо того чтобы гадать, какие качества наших пращуров позволили им создать язык, многие исследователи пытаются при помощи роботов найти подход к проблеме с другой стороны.

Ученые конструируют роботов с определенными свойствами, заставляют их коммуницировать друг с другом и смотрят, что из этого получается, какие качества требуются роботам, чтобы у них развилось нечто похожее на язык. А потом косвенно делают выводы касательно наших далеких предков.

Начиная с 1990-х годов подобные эксперименты играют ведущую роль в исследованиях, посвященных происхождению языка. В них задействованы как программные роботы из интернета, так и «роботы во плоти», существующие в трехмерном пространстве.

Джим Херфорд из Эдинбурга, с которым мы уже сталкивались на страницах этой книги, – один из пионеров в этой области. Другой – Люк Стилс – исследователь искусственного интеллекта из Бельгии.

В типичном эксперименте конструируется команда роботов с определенными свойствами. После чего их выпускают в комнату, где они могут свободно перемещаться и общаться друг с другом по поводу того, что находят в комнате. Это могут быть роботы, с самого начала снабженные неким количеством сигналов, которые они могут отправлять друг другу, и их задача – договориться, что каждый из сигналов должен обозначать.

Они могут быть оснащены оборудованием, позволяющим посылать световые или звуковые импульсы. При этом заведомо не запрограммировано, что считать сигналом. В этом случае перед роботами стоит более сложная задача: сначала договориться, что вообще будет считаться сигналом, а потом прийти к соглашению относительно их, сигналов, значения.

Еще один вопрос: в какой мере следует снабжать роботов изначально «встроенными» языковыми способностями? Если таких не будет вообще, роботы не сдвинутся с места в развитии. Но если с самого начала роботы слишком много получат «задаром», разработка языка превратится в фикцию и изучать ее станет неинтересно. Соблюдение этого баланса – щекотливая проблема, как во время подготовки эксперимента, так и при интерпретации его результатов.

Очевидно, что эксперимент обречен на неудачу, если роботы не будут настроены сотрудничать друг с другом, если все как один не будут стремиться к тому, чтобы контакт состоялся, поддерживать и верить в честность намерений друг друга.

Стремление к сотрудничеству можно обеспечить разными способами, но проблема не только в этом. Язык экспериментально может возникнуть лишь при условии, что роботам будет о чем поговорить. Им требуется достаточно сложное и разнообразное окружение, чтобы возникла потребность перенимать опыт друг друга. Если мир вокруг будет примитивным, робот сможет исследовать его в одиночку и никакая коммуникация вообще не будет нужна. Такой мир просто не заслуживает более-менее продвинутого языка, о нем неинтересно говорить.

Мы перечислили важнейшие предпосылки возникновения языка. Первое условие: совместная работа и общее стремление к таковой. Второе: доверие, и в этом пункте эксперименты с роботами подтверждают наши рассуждения о лжи из предыдущих подразделов. Наконец, третье: наличие тем для разговоров.